Я этих двоих давно примерял, раскладывал на весы,
сегодня обставил их встречу с большущим трудом:
ее выманил из троллейбуса, пока тот распускал усы,
его вкопанным на дорогу, смотрящим в свои часы,
и с ударом столкнул их лбом!
Вальтом их складывал, от бед за пазухой уносил
сердечки разглядывал чистые как кристалл
как деток баловал, твои упреки стойко сносил,
в объятиях солнцеклеш берег их что было сил
на ушко им сказки читал
А вот на исходе второй ошалевшей весны
кладу их в кровать, укрываю, встаю за стеной
хранить их молочную нежность, млечные сны,
маню их на ласку игрою задорной блесны…
… а они ложатся друг к другу спиной
Дрожа жемчугом, мутнеют в разжатой горсти
вместо слитного «мы» только прочерки мела
хоть их в ночь отпевай, хоть под утро крести
бесполезно, как бесплодное древо трясти,
что по осени почернело
Твой огонь во мне тухнет, руки свисают плетьми,
когда они бьются об лед, калечатся не любя
я волю в кулак, сделав шаг выхожу из тени,
говорю им из братьев, сестер: «Ну будьте людьми!»
… они глухи, не веря в тебя
И тогда обессилив, безнадежно устав в конец,
не дождавшись заката иду в постель поскорей,
в ладонь губами тихонько: «Прошу Отец…
умоляю Отче… не доверяй мне новых сердец!
… не отворяй мне новых дверей!»
25.06.09 г.