***
"...Человеческая жизнь... – пишет Ортега, –
именно в силу своей неотчуждаемости по сути
есть одиночество, изначальное одиночество".
Когда – даже сейчас перед лицом бога
стоит перед глазами
нагретая щека полдня
с сиреневыми мазками
подсыхающей краски
передвигая предметы на скатерти –
в реальности выискиваешь – не
свойственное ей сложное – ложно
придавая значение словам –
высохшим лепесткам – альвы света
пронизанные сквозным чувством утраты
и сюрреальности возникающих нимф
в тростнике с шорохом –
образы укладываются в понятное
однажды названное –
бытийное – приливные дожди
дальше слуха – делит свинцовый
свет горизонт навахи – невнятен
ритм прирученных будней
будто расстроен – качаясь летит
пером в колодец – в трахеи сруба
дышать и пить – погребенные полёты
с медным нарастаньем труб
где в кадке с водою
дождей – принявшей последние капли
укропа сень угодий дрожит –
боязливая грома - склонившегося
отражая – задремавшее поле
саднит – пока одно дыханье
под застрехой крыш
длит свидание –
двоих.
***
Живым узлом в сечении неба
сочленьем перебитых стеблей
хтоническое поле битв – рассеян
ветер вран – кар черен вишен
благовестящих смерти
слетевших к полю Кадм
еще не убранных посевов
пышно разодетых в кринолины
для чего так разодетых дев
и бахрома сочно раздавленные туч
заката плах марены
держу – будто руки не амвоне
крошево твоей рубашки дрожит
пеной
на гребне волны
у горы Фудзи
прячут пауки трупы денниц
чтоб не кружили беспечно
лживо обещая спасенье
или остаться в полетнике
выстреливая в лето акацией
спермы – полный микс с тем
что распадется – время
на частицы снега – дым куста
малинник – мшаник…
мне – до скончания лет
7 аршин говядины
да 3 фунта лент.
***
Газовый шлейф реки
цеплялся за опору – пусти
его кромсали винты буксиров
сминали днища барж
меж косточками моста
свежее русло петь куртин
лелея очертания Сюринги
ивы – дев поодаль стеречь
пряди ветру подхваченные
впору пришлись
шагает синица
от куста
вспрыгнет на камень
ты стала птице
венком невесты
тише – быстрее ветра
пыль – часы сбивающегося сердца
догнать – тень от твоих ив нагих –
лунно ресница – шелестит
потерянно в камнях
ловит реки – рукава –
палистье – мокрых рябин.
Окно жадно хватало
ртом
ночи прохладный воздух –
дышать.
Лунна жимолость налета
касаньем изначальна к еще
не сорвавшему плода ягоды –
винной дхаммы
тому – кто рядом –
попробуй синее снега –
нёба радость податливо тает
крови голубой – пралюбви
неутоленного предвкушения облатки
окрашенный соком Массандры –
черные подушечки пальцев целую
ищу в глазах – разрывы радуниц –
словно сняты все ограничения
выпадение в другой поток
в котором возможно
оставаться
невозможно
долго
одного воздуха касаясь
и замерли голоса птиц
в наших – сердцах необязательно
присутствие слов
стены восточной шарк – немолчный
приближался шум – проснуться – ил
оставив - латку сна – призрак
на расстоянии протянутой руки плыл
я останавливался – он – неподвижно –
совершенный контратип – легат тьмы
не нуждаясь в объяснениях яви –
как-будто выткан из груди
а дерево в тумане – веянье
корни за крепостную стену росли
в душную ночь – омываясь в Кедроне
казалось нарастающего потока
нарративно сминающего угасающие
угли мочой – расставленные ноги в звезды
на фоне светлеющего неба –
почти прозрачна –
призрачна их припухлая детскость
они не утратили яви кожи
играть их простые желанья мимесис
притяжения – листья падают приволакиваясь
преданно к нашей грусти – подражать
разноголосице птиц – движению света
фосфоресцирует море – млечный недуг
грустящего волка
воем вернуть утерянное ветром
равноапостольство крови
неслиянность – возможность выразить
уходящим двенадцати – голосом.
Кросс гомеостаза где разрываются
плевры оболочек – нежны
несовместимых тетраэдров
разбросы сломлены – явлен
сей сосок набухающий почки
листом ладонью расправлен
из спален тянет смятой простынею
ты под одеялом прячешься
от свежего утра
не бужу – чай еще не заварен
звякают врата рая на асфальте
ран – лужи с бесконечным ожиданием
отразившегося не разрушат связь
предыдущего утра с будущим – блудно
затягивая в ритуальное действо
затрагивая даже тех –
кто не вступал в соглашение
с прекрасным – пиреи
даже в самых глухих проулках
в предместьях
с деревянными бараками
где земли не касаясь –
истинно говорю – плывут
постукивая каблучками о мокрые
дощатые тротуары енские гетеры
проделывая ходы в тумане – куда
вскоре скользнут протеи света
хлынет дыханье утра
свежее.
Полет – в расклеенном тумане куп
об остья звезд
нечаянно и шало
в просвет разлаписто сочит негла
над пламенем костра
взлетев Купалой
дев лета – полевых плодов –
рыб налитых
в потоках
бисером рассыпанных веснушек
чтобы вернуться в волны – два крестца
чтобы вернуться к берегу – уголышек полушки.
***
Скорлупой бутылочное стекло
гуль и цедра – царапина –
тихого русла – штрих дорог
подорожник лизнув –
приложу к ране – твоей ноге
ветрено – когда безмолвно
отомрут архитравы
ягоды опадут голубики –
к оси земли катясь –
наклонно
прячась в траве
от взоров.
***
Запах живичного скипидара – олифы
высыхает на солнце шпатлевка
трескается проседая в стыках –
на полу – вместе с тополиным пухом
картина Брейгеля Старшего
повернутая от стены – курю рассматривая
как мастерком наносят поденщики глину
на стену дома – неспешно – (у них в запасе – вечность)
перемешанную с соломой измельченной – может
еще с навозом – у нас так делают – ничего нет
мазанки теплее – и зимой лютой –
(с нашими то ветрами)
ностальгически пахнет летом –
а в жару – живительная прохлада
ранней осени – холодит грудь ладонью
и душной ночью – не отпускают
сверчки сердце – уснуть тревожно
отпустить еще одно мгновенье
в свободное плаванье –
тучу с луною –
карта жажды – такыры
земли ладони – зачерпну ковшом
из ведра – и запах полыни не горек
горячего ветра
но уснуть – невозможно ныне.
***
Время – единственный
данный нам способ
движения в прошлое
У края польдера
за которым все
исчезает –
единственный способ
движения –
за край польдера
расстаться с прошлым
в котором все исчезает.
данное во времени.