(иронические стихи)
ВСТУПЛЕНИЕ
Что ни кино, что ни газета
Сейчас, как прежде никогда,
Про это самое, про Это –
Открытым текстом, без стыда.
Набатным звоном колоколен
О нем и пресса и эфир.
Ужель и впрямь так сильно болен
Проблемой этой целый мир?
Ни войны, ни другое, прочее,
Не трогают его нутра?
И уплывают многоточия
Из обихода школяра.
А тем же, кто не понаслышке
Стряпнёю сей поныне сыт,
Такая "правда", что отрыжка –
Протухшей пищею смердит...
Ни годы, ни войны увечья
Меня не сгорбили. А тут...
Потрогал я свои заплечья:
Нет, крылья вроде не растут.
Потрогал копчик - все в порядке:
Хвост не наметился, кажись,
К чему ж тогда мои оглядки
На прожитую бурно жизнь?
Ни сожаленья, ни испуга –
Грехи, они и есть грехи.
Но вот услышал я от друга
Его прекрасные стихи.
Хулить подобное не вправе я –
Поэт и мудр и даровит.
О как божественна Вирсавия!
Как бесподобен царь Давид!
Какое счастье им досталось! –
Удался стих в конце концов.
Одна беда: случайно вкралось
Меж строк стороннее словцо.
И враз сердчишко стало чахнуть,
Вселяя грусть в грудную клеть.
Его задело слово "трахнуть",
Куда б как мягче - "поиметь".
Блоху, поймавши, можно к ногтю,
А слово обрело полет
И знай себе, подобно дегтю,
Отменный отравляет мед...
Я не ханжа, не враг заклятый
Утех любовных и проказ.
Но то, что лично, то, что свято,
Зачем же ставить напоказ?
А впрочем, я-то что пугаюсь,
Давно в клубничник не ходок?
Не рухнул мир, и я не страус,
Чтоб прятать голову в песок.
И все ж подпрыгнуло давление,
Мутит, хоть кровь пускай из жил.
Поэт, прости мне точку зрения,
Что я по дружбе изложил.
I. На пляже
От чужих замочных скважин
Бог прикрыл меня собой
Жаркий полдень. Я на пляже.
Моря пенного прибой.
Не читается газета,
Подремать бы, сон нейдет.
А вокруг полураздетый,
Полуголенький народ.
Что за бюсты, что за ножки –
Наяву! Перед тобой!
Словно только что с обложки
С жирной метою "Плейбой"
Шепчет в ухо дух нечистый:
Погляди - вот это зад!
Заряжайтесь онанисты,
Вам «сеанс» такой, что клад.
Репродуктор бесноватый
Крутит вальс в двадцатый раз.
Вдруг нежданно мой "локатор"
Уловил обрывки фраз.
Сектор свой окинул взглядом,
Навостряя слух при том
Вот они, под боком, рядом,
Две старушки под зонтом!
Не раздеты, при наряде,
Как две капли, видит Бог,
Те, что славно на эстраде
Заводили диалог.
А рука уже к газете,
На лицо ее - я сплю.
Мне милы старушки эти,
Я беседы их люблю.
Не о видимом закате.
Не о высохшей реке -
Речь их шла о нашем брате,
Растреклятом мужике.
Впрямь достоин эпопеи
Диалог почтенных дам.
Я, пожалуй, как сумею,
Вам его и передам.
II. ГОВОРИТ ВЕРОНИКА МАВРИКИЕВНА
О всем о том, что неприлично,
Французы скажут: моветон.
Ма шер, Авдотья-свет-Никитична,
Вы все поймете, как никто.
Какие нынче правят нравы!
Как распустилась молодежь!
Что стало с миром, Боже правый? –
Подумаешь - бросает в дрожь.
Забыто о стыде и сраме,
На званный бал в дезабилье!
Порой мне кажется: мы с вами
Живем на Огненной Земле...
Но что же я? Мы ж о мужчинах
Наладили эксперимент.
Мой муж, земля ему периной,
Был умница, интеллигент.
Собою и хорош, и статен.
Так остроумен и речист.
Хоть, между нами, не без пятен:
Жуир, брюзга и эгоист.
К нему магическая сила
Всегда влекла меня, ма шер.
Мне даже мысль не приходила
Искать какой-то адюльтер.
Почти полвека миновало,
А предо мной он, как живой.
Как мне его недоставало
Все эти годы, Боже мой!..
Я не судья мужчинам истинным.
Ведь с той поры до сих времен
Мной обладал лишь он, единственный,
Да-да, один лишь, миль пардон.
III. ОТВЕЧАЕТ АВДОТЬЯ НИКИТИЧНА
Ну вот пошла, пустилась взбрыкивать,
Что кляча голубых кровей.
Подруженька моя Маврикевна,
Ты б успокоилась, ей-ей.
Тебя послушать - все негоже,
Тебе б подумать - Бог не дал.
Тот, твой, единственный, похоже,
Тебя серьезно обглодал.
И то не так, и сё не эдак,
И целый мир тебе бардак.
Распад души и нервных клеток,
Была б врачом, сказала так.
Вот ты тут молодых хулила,
С гнильцой, мол, наши семена. А
ведь оно всегда так было,
Во все земные времена.
Одно лишь задевает малость:
То, о котором говорим,
Оно не сексом называлось,
А точным именем своим,
В природе так: пришла "до ветру",
Исправно юбку задирай.
Мужчин, что дров сто кубометров,
Не вру, познало мой сарай.
Что там влюбленных, не влюбленных,-
У каждой бабы свой секрет.
Я трех мужьев своих законных.
Любовью извела на-нет.
Тогда и я не заводила
Твой этот адюль... адьютант.
Ах, был один парнишка милый,
По нашей части - ну талант!
Случались и попроще хахали –
Что не по нем, враз по горбу.
Те больше пили, нежель трахали,
Кляня и матеря судьбу.
А нам все "дай", пока мы живы...
Продолжим дальше экскремент.
Один вот был - мослы да жилы,
А снится мне по сей момент.
Что ни на есть живые мощи,
Живот, не вру, к хребту прирос.
Ты, говорит, наплюй, что тощий.
Взгляни, красавица, на нос...
А я уже на стол полбаночки,
Колбаски, сыра - весь припас.
А то, что дальше было, мамочки,
Уйдет со мной в мой скорбный час.
Тогда казалось: догораю,
А он, трудяга, знай пыхтел.
Ушел лишь к первому трамваю.
Стрельнув трояк на опохмел...
Я мужикам не обвинитель,
Бью им челом земной поклон.
Я б и сейчас, сыщись любитель.
Крутнула задом, миль пердон
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Стряпня эта вовсе не драма,
И даже не фарс, а вранье,
И автор в корзину для хлама,
Похоже, отправит ее.
Есть мысли о вечном покое,
О видимом крае пути.
И надо же, чтобы такое
Смогло в эти годы взбрести.
Нет, автор не птах-пересмешник
И желчью не "балует" стих,
Поскольку такой же он грешник,
Как тысячи тысяч иных.
А женщины доброе имя
Ему и награда и честь.
Мы все остаемся такими,
Какие в природе мы есть.
Он с нами, незыблем и в силе,
Есенинских слов парафраз:
Мы все в этой жизни любили,
Но значит, любили и нас.
09-12.08.1996 г.