Снасть чинил свою рыбалочью старый дед мой до зари.
Про обычаи русалочьи у костра мне говорил:
"Вот такою ночью лунною из глубоких, темных вод
Выплывают девы юные и заводят хоровод.
И под песни переливные на ненаших языках
Их движения призывные околдуют мужика.
А глаза их с поволокою, и наги у них тела.
Но не добрые - жестокие их любовные дела:
Будь ты молод, будь ты в зрелости, будь ты хоть старик седой
Но тебе достанет смелости прыгнуть в омут с головой!
Вместо радости обещаной: утонул - и был таков!
Потому на омут женщины не пускают мужиков."
Было ль - не было, но помнится: старый дед, начало дня...
Что же ты, моя Бессонница, гонишь к омуту меня?!
Глубоки глаза зеленые, словно омуты беды!
Ты такая невлюбленная, как русалка из воды.
И выдерживаешь линию: не срослось, так не срослось...
А еще вплетаешь лилию в прядь русалочьих волос.
У тебя дыханье ровное. "Уходи!" - твердишь одно...
И не жаль, что хладнокровные завлекут меня на дно?
Я б и сам тонул по омутам, а потом себя бы спас,
Но таится все-же что-то там в глубине зеленых глаз.
Оттого-то и бессонная ночь, и этот милый бред...
Ах вы, омуты бездонные! Старый невод... Старый дед...