Я этот мир почти запомнил,
когда погиб от тишины,
и чашу сумерек наполнил
холодным окриком луны.-
Седая ночь, расправив плечи,
рассказ свой начала о том,
как непогашенные свечи
надежду покрывали сном,
и звали их дитя легендой,
где кто-то верит в чудеса,
и чей-то волос с алой лентой
омоет чистая роса.
Где не войдут чужие слуги
в глазах усмешку теребя;
раздувшиеся от потуги
приспать унылое дитя
улыбкой рваной, косо сшитой,
сверх-пониманием гостей.
Ты встретишь их душой размытой -
нет мочи выгонять взашей,-
а после бросишься на стены,
окрасив кровью небосвод,
и пепел бытовой измены
ворвется в сказку и убьет.-
Где дождь не должен быть унылым,
и рассекать твои глаза
своим клинком привычно стылым,
а просто майская гроза
загонит бледное ненастье
в горячий водопад вина,
и скажет девушка: останься...
А ты посмотришь из окна,
и обожженными губами
прижмешь всю толчею дорог,
вцепившуюся коготками
в звезду, остывшую у ног
твоей судьбы кроваво-серой,
и обернешься без цепей,
тоскующей ночной пантерой
ответив девушке: согрей...
03.11.1997.