Поэт Фондюкин снова маялся бесплодием. В литературном смысле этого слова.
Совсем недавно он прочитал замечательный лозунг: «Ни дня без строчки!»
– Вот так и надо жить, – решил Фондюкин, – Жить и творить! Надо немедленно написать очень хорошее стихотворение. И завтра тоже. И послезавтра. Так, с чего же начать?
– Все очень просто – садись и начинай писать.
Фондюкин вздрогнул:
– Кто здеся?!
– Да не волнуйся. Это я, твоя Муза…
– Евтерпа что ль?
– Бестолочь, нет! Муза Сигизмундовна, рекомендую запомнить. Пиши стишок, я тебе помогу.
– Допился... Галлюцинации стали являться, как тень папы Гамлета...
– Ну и что? Многим творческим личностям являлись галлюцинации, но они их называли Вдохновением. Быстро садись за стол! Записывай:
Буря кроет мглою небо.
Тучи солнце заслонили
Фондюкин бросился записывать. Где-то в глубине подсознания мелькнула мысль, что строчка чем-то знакома. Губы поэта беззвучно шевелились, Фондюкин «проговаривал» строчки будущего стихотворения.
И пролился дождь на землю.
Значит, будет меньше пыли.
– Записал?
Лицо Фондюкина вытянулось.
– Что тебе не нравится? Отличная пейзажная лирика. Ты не отвлекайся, а то самому сочинять придется.
Колосятся в поле злаки.
Рады мирные пейзане.
В предвкушеньи урожая
Все играют на баяне.
– Что-то не то, – Фондюкин сильно затормозил и недоверчиво посмотрел на Музу Сигизмундовну.
Та подбоченилась:
– А что тебе, собственно, не нравится?
– Мирных пейзан много, но все играют на одном баяне?
– Ты, Фондюкин, Чемпионат Европы смотрел? Футболистов на поле 22 человека, а баян, тьфу, мяч у них один, и никто не возмущается. От этого интрига только тоньше и элегантнее. Вот доморощенным критикам и скажешь, мол, футбол смотрите повнимательнее. Злаки колосятся, коровы подоены. Чем ещё вечерами заниматься? Так, сейчас будем вплетать любовный сюжет, тебе надо сосредоточиться.
Фондюкин сосредоточился.
На околице посёлка –
Не какой-нибудь деревни,
Тракторист живет вихрастый.
Он баяну чутко внемлет.
Фондюкин откинулся на стуле и нервно отбросил шариковую ручку.
– Нет, это, мне кажется, никуда не годится. Это уже было, у Горького, в Песне о Буревестнике!
– Ой-ой! Ска-ажите пожалуйста! Горький чем писал? Правильно, верлибром. А ты – шариковой ручкой и в рифму. Смотри, какие отчетливые, породистые рифмы! Ни одной глагольной. Пушкин обзавидовался бы. И стих у тебя не про пингвинов Антарктиды и революционную ситуацию. Сельскохозяйственное направление в наше время очень актуально. И про нанотехнологии – тоже хорошая тема, но об этом не сегодня. Сейчас, погоди, про доярку пойдет, Ксению. Будет интереснее. И мы дадим Ксении другое имя. Прасковья. Хорошее старинное имя.
Тракторист Василий грустен.
Он давно влюблен в Прасковью.
Самогоном сводит счёты
С растреклятою любовью!
– А почему? – Фондюкин встрепенулся, – Он алкоголик? Дурная наследственность?
– Он несчастный влюбленный, потому что Прасковья водит шашни с агрономом, строит глазки председателю, седьмой год мечтает уехать из посёлка в большой город. И вообще, шалава, она и есть – шалава. Ты заметил, какое отчётливое «эс» в последних двух строчках?
– Что-то мне уже надоело перепахивать тематику крестьянских поэтов. Энтузиасты освоения целины! Поэтичности и образности маловато. Вон у Есенина как все здорово – «на бору со звонами плачут глухари!». А тут какие-то частушки под гармошку получаются. Нет сочных метафор, яркости нет и цветности.
– Спокойно, Фондюкин, сейчас крови добавим – будет тебе цветность.
После третьего стакана
Пойла бабки Степаниды
Достает Василий ножик
И кричит: – Зарежу гниду
Агронома! И Прасковью!
И уйду в леса скрываться,
Партизанить и рыбачить.
Было парню восемнадцать.
Было парню восемнадцать,
А Прасковье двадцать пятый.
Кровью травы окропились –
Вот така любовь проклята...
– Что еще за «така любовь»?
– А вот така! Говор это. Мирные пейзане завсегда так выражаются. Завчора сама слышала. Ты же должен показать владение темой, взгляд изнутри, знание пейзанских обычаев и речевых оборотов.
– "Скрываться – восемнадцать" – допустима ли такая рифма?
– Отличная, неординарная рифма! Ты новатор, Фондюкин. Свежо и смело.
– А дальше чё было?
– Чё было, чё было! Оглоблей обезвредили пьяного нехристя и в клуб под замок. Зарезанного агронома на подводе в райцентр отвезли, кишки ему обратно вправили да зашили. Не помер. Васятке дали шесть лет. А Прасковья, шалашовка, таки в город сбежала, работает на прядильно-ниточном комбинате. Вечерами стоит на трассе с подружками-конкурентками. Сексуальные экспресс-услуги, слыхал? Но это тема отдельного стихотворения. Завтра напишешь. Дай сюда черновик, ошибки проверю... Так. Хорошо. Ставь число, подпись и копирайт не забудь.
Фондюкин вывел витиеватую подпись под стихотворением.
– Логин свой и пассворд помнишь хоть?
– Ага... Вот, на бумажке записаны, под клавиатурой.
– Не «ага», а "Не беспокойтесь, милейшая Муза Сигизмундовна!" Мог бы подсуетиться и предложить даме бургундского, пока сайт загружается.
Фондюкин виновато покраснел:
– Так нет у меня бургундского. Только водка. «Журавли», с узким горлышком...
– Плебейство, Фондюкин. Неси уже водки. И презервативы захвати! От вас, поэтов, любую заразу можно подцепить...
Муза Сигизмундовна наманикюренными пальчиками одной руки
бегло вбила в адресную строку: http://www.stihi.ru/
14.07.2008
____________________
Другое из Фондюкиады:
Фондюкин и конкурс "Заклинатель Дождя"
http://www.stihi.ru/2010/08/06/6916
* Ни дня без строчки – С латинского: Nulla dies sine linea (нулла диэс синэ линеа).
Ошибочно приписывается Юлию Цезарю.
Слова римского историка и писателя Плиния Старшего (Гай Плиний Секунд, 23—79), который в своей «Естественной истории» сообщает, что у художника Апеллеса (IV в. до н. э.), придворного живописца Александра Македонского, было правилом не пропускать ни одного дня, чтобы не сделать хотя бы один мазок или штрих на картине.
Выражение приобрело особую популярность после выхода в свет (1961) книги прозаических миниатюр Юрия Олеши «Ни дня без строчки».
Иносказательно: поэт, художник, ученый должен трудиться непрерывно, не пропуская ни одного дня, чтобы не потерять свое мастерство.
Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: «Локид-Пресс». Вадим Серов. 2003.