Вот и коснулось откровенье
(Вновь штампик) – жаждущей души.
Изволь, пусть будет вдохновенье!
Как это было, расскажи?!
Толпою образы теснились,
Сбивали очередь слова,
На лист, наверно, торопились,
Кривили почерк. Чехарда!
И вдруг притихли все и сразу!
Так, словно кто-то приказал.
И испарились, вот зараза!
Энтузиазм - усох, повял!
Ну, вот! И чем я их обидел -
Что не успел всех описать?!
Прошу вернитесь, я ж вас видел!
Ну, где вы там, ядрёна мать!
И вот когда мой пыл - на грани
И дальше – некуда, уже!
Явились, стройными рядами!
Как на подбор – красавцы все!
Не убегают, не толпятся
И точно - в рифму. Просто блеск!
На лист угодливо ложатся.
Я эгом взвился до небес!
Ан, нет! Сюрприз, метаморфоза!
Их облик - снова не хорош!
Не придираюсь, не Спиноза,
Но затошнило с этих рож!
Пытаюсь стильно их украсить,
Добавить пышности чуть-чуть,
Одеть, раздеть, связать, заставить,
Но бесполезно - та же муть!
Всё - в клочья! В мелкие! И - в топку!
Взял чистый лист, напряг мозги -
Явились те же, вот сноровка!
Я вас не звал, чего пришли!?
Молчат, насупились понуро.
Жаль, как-никак, а всё ж свои!
А, ладно! Что с вас взять, фигуры!
Привык к вам, что ли. Эх, стишки!
Убрал убогих в папку глубже,
Чтоб не мозолили глаза.
Представь, взглянул вчера. О, друже!
Я не узнал их, вот дела!
Вы ль это, братцы, не лукавьте!?
На вид - изящны и легки.
Я был не прав, не обезглавьте!
Пусть не шедевр, но неплохи!
Читал их долго, наслаждался.
И что же?! Вновь в строке провал.
Вот тут уж я не растерялся
И, от греха, всех в стол убрал.
...
Ну как, знакомое зловредство,
Что для поэта яд и мёд!?
Коль не отравит самоедство -
Тщеславье липкое зальёт!