Дружил когда-то я с подругой,
Блондинкою, весьма упругой.
Она была разведена,
Ещё печальна, холодна…
Домой вернулась из Одессы
(видать её пригнали бесы).
Но видно было, что вот-вот
Огонь в ней страстный всполохнет.
А, кстати, я тогда гордился
Что ну… не женщиной родился!
(Хотя мужик я и сейчас…)
Так вот, продолжу свой рассказ:
Казалось мне, мы с нею оба
Краси-весёлые до гроба,
Её, казалось мне, душа
Как тело – так же хороша!
Так вот, дарил я ей подарки
Надеясь на объятья жарки,
Ходил домой к ней, аки тать,
Гадая, даст ли почитать
Один роман библиоредкий…
И эта страсть мне стала клеткой!
Потом всё враз переменилось.
Она – но не в меня влюбилась.
Известно: страсть – не воробей,
Не словишь, слёзы лей, не лей…
Неволить баб – садисты рады
(Кто не согласен – просто гады!)
Но я готов был уж… И рад…
Хотя, конечно, я не гад.
Не стал гадать я, чем не пара.
Остатки страстного пожара
В житейской суете сует
Я на иной свернул объект.
Да-да. Звалась она Татьяна.
Уж за неё я взялся рьяно.
Смешно сказать, но для сравненья
Легко решались уравненья:
У первой страсть была с ужимкой,
С многозапутанною дымкой.
Вторая ж падала в объятья
Едва её касался платья.
И отдавалась со смущеньем
Полу запретным наслажденьям.
Зажмурясь, страстно целовалась,
Навстречу шла и поддавалась…
Дрожали жилки и коленки
От страсти, от моей шатенки.
Но что особенно приятно –
Была невинна. Та ж – развратна.
Итак, раскатывая стих,
Я прославляю нас двоих:
Живи и верь, и Бог воздаст,
Не плачь по бабе – Девку даст.