Ей поибать, кого крестить плетьми
Седую суку, или мощи клерка,
Давно смешался мир зверей с людьми,
Ведь Госпожа со стажем изуверка.
Боль нарасхват (тут дело не в деньгах),
Все мазохисты большинством из сытых
И те, кто любят виснуть на крюках
Рабы её неисчислимой свиты.
Она проворна в адском ремесле
И носит латекс будто спецодежду,
На дыбе, распиная столько лет,
Всегда жестка, топча на кайф надежду.
Но вот в душе мелькает кадром вдруг,
Лужок зелёный в полдень медоносный
И пастушок на нём, как добрый друг,
**** её своим размером грозным.
Как бодр, свеж, упруг его стояк!
(не то что плоть истерзанная гада)
Она, зажав елду в стальной кулак ,
Берёт впроглот и как ребёнок рада…
И снова к пыткам выродков на дне,
Где чисто жэстью строится картина:
Кто сушится в экстазе на струне,
Кто копру жрёт из мисок, как скотина.
Она – кипит и платит зло сполна
За антижизнь на мясокомбинате,
За дни в разводах крови и говна,
За дочь ****югу в школе-интернате.
Пока не примерещится уют,
Дом на холме с иконописным небом,
Её в обед три батрака ебут,
Она в ответ с руки их кормит хлебом.
Ну, почему же в мире всё не так?
Хотя б вот эта участь на манеже;
Быть Госпожой, чтоб украшать бардак,
А не искать добра песдою свежей?
Любить, отдав себя супругу в дар,
Давая в анус лишь восьмого марта,
Ведь счастья, блять, не вспаханный гектар,
А тут казни плетьми дегенерата…