Уже не жизнь, а некий лютый тренинг
Шлифует сердце точками над и,
Где здравый смысл, как старина Каренин,
Читает нам нотации свои.
И кто-то с перепугу лез на стену,
А кто-то объявлял войну дворцам.
А он крепчал, воспитывая смену,
И раздавал дипломы мертвецам.
И кто-то шёл ва-банк и правил балом,
И кто-то знал, что подло пить боржом,
А он учил большое видеть в малом
И малое разглядывать в большом.
На чувство долга давит этот цербер,
На самосохраненье, на закон
И сковывает льдом, как реки север –
Всё то, что кровь поставила на кон.
Звериный зуд прокрустова простора,
Маниакальный шорох васильков
И солнце – словно яблоко раздора,
Не тронутое патиной веков…
И люди – прирождённые мишени,
И те – кто пал, и те – кто был таков.
Ты прав, старик, но только в отношеньи
Других потенциальных стариков.
В их шкурах – как на дне презерватива,
И в них не метит звёздная картечь.
Их цель – куда обыденней мотива,
И не для них – ни свист локомотива,
Ни голос крови, рвущейся истечь.
31 мая 2008 г.