Сколько же раз я слушал рассказы рыбаков о рыбалке! Конечно, там и размеры показывали, и как она срывалась, и как уху варили, и как инспекция ловила и отбирала лишние килограммы или штрафовала. И как не могли ее еще тепленькой довезти до дома, потому что на нашей жаре, она уже успевала зажариться и протухала – видите ли, соли с собой взять забыли, и как совсем запретные сети расставляли, а потом в них сами на лодках и ловились.
В общем, чего я только не наслушался. Потом много раз говорили о транспорте, чтобы добраться до Арнасая. Арнасай – искусственное море под Ташкентом, где заодно развели рыбу. Толстолобик, жерех, змейголова, сом, да сазан – главные рыбы в Арнасае, так я понял из рассказов. Нечего и говорить, как мне хотелось хотя бы однажды побывать на настоящей рыбалке.
Куда там! Места в машине никогда лишнего не было. И все-таки, однажды, такой случай представился. Володя Асямов, наш сильнейший наладчик станков в цехе, вдруг подошел и сказал: «Завтра в пять утра будь на Сельмаше, едем на Арнасай». «Так у меня же ничего «рыбачьего» нет! Ни удочек, ни кормежки, да и вообще, что туда надо брать-то?» «Обеспечим, возьми только что-нибудь пожрать, с ночевкой едем».
Утром, невыспавшийся, кое-как добрался до Сельмаша на случайной попутке.
В грузовой машине уже сидели на досках, покрытых какими-то одеялами, рыбаки.
Забрался, сел, поехали. Долго ехали по асфальтированной дороге с ветерком, все было хорошо. Рыбаки перебрасывались какими – то умными рыбацкими словами и спорили, где лучше свернуть к Арнасаю. Оказывается, можно по - разному туда свернуть: от этого зависело короткой туда дорогой доберемся или нет. Но решили, что водитель немолодой, дорогу знает.
Как потом выяснилось, знал плохо. Вот когда я понял, почему на доски положили одеяла. Только свернули с хорошей дороги, начались кочки, ехали, как мне казалось, по какой-то неосвоенной местности. Сначала одеяло помогало, но через часа два такой езды я понял, что сижу на голых костях, потому что в том месте ничего мягкого не осталось. Я бы постоял, но машину бросало, как пробку, выплюнутую из бутылки. Я только руками пытался отжиматься от сиденья, чтобы смягчить удары и уже начал про себя материться и проклинать эту чертову рыбалку.
Во-первых, я мог выспаться, во-вторых, нормально позавтракать и в третьих, наконец, моя попа была бы в целости и сохранности, что не так уж плохо. Но тут вдруг, откуда-то понесло каким-то теплым запахом рыбы. В кузове оживились и стали показывать в сторону Арнасая, до этого сторону никто определить не мог. Арнасай. За холмами оказалось большущее озеро, да здесь даже растительность есть! Деревья, кустарники, гладкая вода куда-то уходящая между холмами, и всплески серебряных рыбок. А может быть, это боковушки больших рыб? Остановились возле холма с кустарниками, небольшим резким обрывом к воде с бережком. Ничего не скажешь, место удачное.
Соскочили с машин, рыбаки быстро растворились по побережью. Асямов дал мне две закидушки, удочку, сказал: наживка – хлеб, и ушел. Ну, представление о закидушке у меня было. Во время отпуска на Иссык - Куле на закидушки чебачков ловил. Получалось, научился забрасывать закидушку метров на 20-30. На три крючка насадил мякиши хлеба и забросил. Конец лески, довольно толстой, намотал на палец. Опрометчиво, как оказалось, потому что, на крючок попалась рыба, да так резко дернула, что палец чуть не оторвала. Быстро перемотал леску на ладонь и началась борьба. Я тяну рыбу, а она ходит по большому радиусу туда-сюда, туда-сюда. И все бы ничего, пока не уперлась в ил метрах в трех от меня. Так вот почему рыбаки отсюда не ловят!
Здесь оказался плавный спуск в воду, а метра через три – резкий. Сазан зарылся в ил. От сильного натяжения лески на ладони стали появляться красные полосы. Стало понятно: либо руку прорежет, либо леска порвется и рыбы не видать, либо…. Вот это третье либо и оказалось главным. Теперь, не отпуская лески, надо было снять обувь, штаны и лезть в воду. Умудрился. А берег – то в воде скользкий. Ступня погрузилась в ил и стала скользить, теперь меня охватила спортивная злость. Столько из-за этой рыбы натерпелся и отпустить? Я уже двумя ногами залез в воду, согнул пальцы ног, мне показалось, что я во что-то уперся, и стал тихонечко отпускать леску. На поверхности вода не шевелилась, а я мысленно представлял, как сейчас там моя родная рыбка, начинает чувствовать свободу и попытается сама выбраться из ила. Ага, зашевелилась, дорогуша. Только не отпускай крючок, пожалуйста, когда ослабнет леска.
Вот-вот-вот, она отплыла от ила, сейчас я тебя буду подтягивать, поднимая леску немного вверх и на себя. Плыви ко мне, хорошая, так, еще немного. Вот так, она уже у берега, рукой можно достать. Но это же не рыба – это бешеный зверь какой-то: она рвется изо всех сил, бултыхается, как ее голыми руками ухватить, ведь она плавниками порежет руки, пока ее ухвачу. Тихо выхожу на берег, заматываю свободную леску на руку, (а она уже от перетяжки леской онемела), и делаю отчаянную попытку: рывком выбросить ее на берег. Ура! Она на берегу, но подскакивает точно на батуте, наверное, на метр от земли. Вся измазалась в глине. Я ничего другого не придумал, как взять майку и накрыть ее, сердешную, бросился на нее, как Матросов на амбразуру.
Так мы лежали некоторое время вместе, успокаивались. За этим занятием и застал меня Асямов. Когда он узнал, в чем дело, покатился со смеху и сказал, что он не зря меня взял на рыбалку, давно так не смеялся. В общем, теперь все было дело техники, и сазанчик, весом более килограмма, оказался в сеточке. Асямов ушел, а меня уже охватил азарт. Вторая рыба на закидушку попалась змейголова.
Эта, когда поймалась, вела себя совсем по-другому: сначала изо всех сил так дернула, что я от неожиданности подался вперед и еле удержался, чтоб не нырнуть в воду. Но это был единственный и последний ее рывок. Дальше – никакого сопротивления. А змейголова оказалась куда крупнее сазана. Теперь я знал норов сазана и змейголовы. Все последующие рыбки вели себя совершенно одинаково. Вечером и я внес свою лепту в уху. Правда, как оказалось, уха была как бы на закуску, потому что водки оказалось больше. Но, надо отдать должное, чересчур никто не нализался, и пошли спать.
К этому времени стемнело, костерок начал затухать и стал слышен общий какой-то шум – жужжание. Это оказалось самым страшным. Это были комары. Какие же они сволочи: через две пары штанов они жалили, как будто спал голым. Мазью от комаров намазал все открытые части тела. Так они жужжали прямо в ухе, но не жалили! Уснуть было трудно. Это уже была вторая дурная ночь, связанная с рыбалкой. Мои друзья – рыбаки, видно, были люди привычные, и заснули быстрее, и спозаранку тихо разошлись по заранее облюбованным местам.
С утра мое вчерашнее место оказалось под сильными лучами солнца. Нашел тоже кустик. Теперь я уже был опытней, зато и рыбка перестала ко мне подходить. Оказывается и это надо знать: где ловить вечером, а где утром. Но, в общем, я своим уловом был доволен. Привез домой рыбки собственного улова! На работе дня три я осторожно садился даже на мягкий стул, и мне казалось, что это навсегда. Прошло незаметно.
Но вот Володя Асямов принес на работу свежекопченого жереха, пойманного там же на Арнасае. Кто не ел никогда в жизни копченого жереха…, могу тому только посочувствовать. А на рыбалку с тех пор я так и не ездил. Зато это воспоминание осталось настолько ярким, что даже сейчас, кода я стучу по клавишам, мне вспоминаются даже мелкие подробности той необыкновенной для меня рыбалки.
ЭДШ 30.06.09