Деревенька моя: лес, овражек, болотце…
Десяток «хатын» вдоль дороги в ряд.
Давно уже нет «журавля» на колодце,
Зарос бурьянами наш дедовский сад.
Глухомань, запустенье…
Все теряет здесь смысл:
Грусть, любовь,
Горе, радость, измена.
Лучше с солью да корочка хлеба.
В синих вихрях
Удивительно чистого неба
Чьи-то души купаются,
Убежав из телесного плена.
А громадность просторов
Обезличенных судеб и дней
Давит тяжестью вечной
И страданий, и пота.
Увядают мечты.
С древних храмов давно
Ветром злым снесена позолота,
В головах вместо мозга
Скопище змей.
Взволновалась душа.
В сердце боль и тревога.
Распадается свет
На корпускулы тьмы?
Кровь сочится из ран.
Их на теле так много.
Прорастают сквозь ребра
Решетки тюрьмы.
Вновь мы корчимся в судорогах
Очередной революции.
Грохочут на улицах барабаны судьбы.
Льют море лжи
В котлован проституции
Перестроечной одури
Прописные рабы.
1992г.
…
… …
Здесь когда-то я жил.
Далекая память
Выставляет убогого
Детства картины.
Их больно смотреть,
Они сердце ранят:
Лавка, гроб,
В нем худющее тельце
Бабуси Горпины.
Гложет в сумерках время
Огарок свечи,
Бродит утро неспешно
По краю рассвета.
В тишине будто чудится
Кто-то молчит
Рядом жуткий, воздушный,
Прозрачней скелета.
Тает снежное кружево
На подмерзшем окне,
Прыгнул солнечный зайчик
К заостренному носу.
Смерть вплела еще жизнь
В свою длинную косу.
И, что стоит,
Отрезав кусок,
Подарила весне.
1992г.