мне жаль, очень жаль, представь себе, жаль, печали печать оставлять вместо следа, ставить крестики нолики вновь и опять на том, что могло бы где-то. меня надо лечить опьянением, прививать к удару ножа. жалить жалость до онемения, пока в непрерывном биении сосуды дрожат, тая неповиновение.
все тает и исчезает, ожидая зачем-то пинка. ожидая быка в хрупкой лавочке, он придет, наклонит рога и снесет в никуда все подставочки, все рюмочки и бокалы. горного хрусталя фигурки - без шахматного суда. снесет без следа и следствия, без знания материала. не целясь и очень точно в самый центр, прямо сюда
вот так и сольются дождем разграниченные прозрачности. и звоном в дождике том, нежным тоном споют приятности. будет жаль, но потом, кому-нибудь по халатности, кому-то, кто привык запирать звенящие колкие радости
а нам не привыкать.
картине иеронима босха,
где наш временный дом,
настала пасха,
харе ом