Пиши, родная, слышишь, страницы шепчутся,
Просят слов на себе подержать новых.
Если что-то болит, то оно не всегда лечится,
И все, что есть, всегда правда, просит иного.
Ветер, видите ли, стал железным,
Просит внимания к своей персоне.
Облетает подворотни конвоем надменным,
Задерживаясь подолгу на чьем-то перроне.
А мне ему верить, оправдываясь будто? Don't belive!
Что до него, подумаешь, поток воздуха.
Сон обессилел, отсутствием своим выбелив
Пару часов безнадежного, странного отдыха.
И так вот - от чая до чая, от меха до ваты.
Африка лестничных клеток теперь в твоем организме
Вместо других каких клеток. И мы виноваты,
Приговоренные на суде, в оптимизме?
Да что ж вы раните, страшные эти минутища,
Искрами из-под колес времени вылетающие?
Сердце сотрется совсем - новое купим еще,
Вместе с удобной душой, заново отрастающей,
Всякий раз, как только буквы у Бога выманиваю,
Всякий раз, как только боль открывает клапаны.
Когда вы искренность, боги, мяли мою
Жуткой реальности грязными лапами,
Вера росла все сильнее, врастая бамбуковой пыткой в тело.
И не устала рассвет измерять в сантиметрах
Неба холодного. И все-таки долетела
Песня колоколов. Тех что от меня в сорока километрах.