Я стою у окна. По стеклу растекаются слезы.
Это дождь моросит. Мне-то плакать совсем ни к чему.
Вот и сказке конец, и мечты стали серенькой прозой,
Только я всё стою, и сама не пойму почему.
Вспоминаю тот день. Как-то все получилось внезапно,
Позвонили – открыла, не чуя недоброго, дверь,
И не сразу дошло, а как будто во сне, поэтапно,
Как же мне повезло! Просто он изменился теперь.
Сильно вырос, в шинели, уже говорит баритоном,
Из-под шапки с кокардой все те же смеются глаза,
Те, в которых легко утонуть, как в колодце бездонном.
Я валета ждала, а судьба подарила туза.
Посидели, попили чайку, вспоминая о детстве,
Подвели ради смеха сложившейся жизни итог,
И тогда я, стараясь не слышать, как прыгает сердце,
Протянула ему пожелтевший тетрадный листок.
Он увидел свой почерк, фамилию. Кажется, понял,
Почему я контрольную эту со школы храню,
Беззащитным воробышком сжался листок на ладони,
И поблекшие строчки задели шинели броню.
Закурил. Я не помню, что именно, вроде бы "Приму",
Очень долго молчал, а потом запоздало сказал,
Пряча взгляд в облаках сигаретного сизого дыма,
Что напрасно я думала, будто бы он – идеал.
И ушел, на прощанье оставив простую загадку,
Почему приходил? С выпускного прошло столько лет,
Неужели во всем виноват этот лист из тетрадки?
А потом совершенно случайно нашелся ответ.
Через месяц, наверно, на улице встретила Нину,
Одноклассницу, что по соседству со мною жила,
Поболтали немного, и вдруг она: "Знаешь, Марина,
Приходил ко мне Сашка. За трешкой. Такие дела".
Я спросила: "За чем?". "Ну, просил, чтобы я одолжила,
На бутылку, понятное дело. Ведь пьет, боже мой!
А к тебе заходил? Моей трешки-то вряд ли хватило"…
Не хватило ему… Но уж мне-то хватило с лихвой…
Все понятно. Вот, значит, как в жизни нелепо выходит,
Милый образ померк и куда-то в тумане уплыл.
На осколки разбились хрустальные школьные своды,
За одно благодарна – что трешку взаймы не просил…