Жизнь шла своим чередом. Незыблемо стояла Берлинская стена, охраняя завоевания социализма, нелепо деля один город, одну страну, один народ на два непримиримых лагеря. В России – расцвет застоя, но свежий ветер перемен, казалось, уже начинал шевелить волосы на головах наших престарелых руководителей.
В институте появилось такое понятие, как студенческая практика по обмену. Студенты небольшой группой, в сопровождении курирующего преподавателя, выезжали в дружественные социалистические страны сроком на месяц поработать на предприятиях, в рамках получаемой специальности. В ответ отчизна принимала студентов из этих стран.
Нашим учащимся предстоял чудный маршрут, превосходивший все ожидания: Берлин– Дрезден – Митвайде – Мейсен – Веймар – Иена – Лейпциг – Берлин.
Группа состояла из пяти девушек и трёх парней. Ответственным преподавателем, куратором тогда мог быть только проверенный кадр. Им оказалась член партии, преподаватель философии Вера Николаевна, которую между собой студенты звали фрау Сотникова.
В городе Митвайде находился институт связи, а рядом крупный завод Штерн-радио, где проходила студенческая практика. Ребята выполняли любую, поручаемую им работу: точечная сварка и пайка деталей.
В свободное время практиканты гуляли по улицам города. Однако, девчонки постоянно, каким-то шестым чувством находили шмоточный магазин и утаскивали ребят смотреть на бесконечные примерки кофточек. Молодым людям это быстро надоело, и они сбежали, правда, тут же потерялись. Но вскоре они сделали открытие.
Прочитав надпись по-английски на небольшой вывеске, Герман некоторое время находился в замешательстве, поскольку в дом под названием: «Дети Бога, дети любви» приглашались все, желающие иметь детей, но не имеющие возможности уединиться. Доброжелатели обещали заботиться о будущих мамочках, помогать при родах и взять на себя воспитание появившегося ребёнка. Гера перевёл приятелям, и молодые люди испытали лёгкий шок.
Взяли такси. Их прибытие в общежитие оказалось вполне своевременным. Группу навестил проректор института. Он решил узнать, хорошо ли устроились приезжие, имеются ли какие-либо пожелания.
Но, как это водится у нас, русских людей, необходимо было «сбрызнуть» дружбу, несмотря на то, что он оказался «бывшим» и воевал против нас… По привычке, приобретённой в те далёкие года, Ханс уверенно прихлёбывал водку из чайной чашечки. Напиток горячил кровь и ударял в голову. Вскоре Герр Пфеффер, через студента-переводчика намекнул фрау Сотниковой на интерес к ней лично, как к женщине. Что было делать ей морально устойчивой замужней женщине? Поить!!! «Ребятки выручайте!» – умолял её взгляд. Молодые люди поняли, Россия с надеждой смотрит на них. Пришлось занять «круговую оборону» до тех пор, пока у герра Пфеффера не начались проблемы с языком.
Герман пошёл провожать проректора, чтобы избежать его падения в комнате ответственной дамы. Слегка пошатываясь, бывший вояка еще держался на ногах, но слабо соображал и выделывал замысловатые кренделя, направляясь к месту ночевки, напевая что-то про милую пастушку.
Герман высокий, худощавый юноша с серо-голубыми глазами. Их проницательный взгляд оставлял в трепетных женских душах неизгладимый след. Взмах пушистых длинных ресниц, ямочки на щеках, обаяние заставляли качаться бастион девичьей нравственности. Молодой человек был не только отличником, но мог, в случае чего, осмысленно произнести несколько фраз по-английски. Кроме того, его смешливость и природное чувство юмора вносили свежую нотку в любой разговор.
Гера появился в магазине, разыскивая своих приятелей. Близость диплома и распределения, отечественный дефицит могли подвигнуть наших «орлов» на посещение магазина детских товаров в славном городе Мейсене – родине знаменитого фарфора. Дома студенты получили наказ: купить детских сосок в форме соска. При чем, конструкция соски должна быть такова, чтобы младенец не мог выплюнуть её изо рта. До такого «садизма» у нас тогда ещё не додумались.
Приятели Германа стояли у прилавка, пытаясь втолковать пятерым продавщицам, зачем они пришли.
Алексей Уланов внешне соответствовал своей фамилии: высокий, статный, с залихватским вихром и рыжими, огромными бакенбардами, эдакий Ноздрев в молодости. И Сёма Гольбах – черноглазый, черноволосый, заикающийся робкий молодой человек среднего роста, чуть сутулый от корпения над учебниками.
После обучения в школе и трёх курсов института немецкий язык Уланова оставлял желать лучшего. Он пытался «выцарапать» из памяти хоть что-то, чтобы сдвинуть вопрос с мёртвой точки. Приятели обрадовались появлению Германа, но его английский оказался почти невостребованным, поскольку девушкам за прилавком неизвестен был ни один язык, кроме родного. Они пытались помочь иностранцам найти желаемое, но из сбивчивых слов продавщицы поняли, юноши пришли приобретать… детей. По удивлённым лицам Алексей понял, что он загнул не туда. Одна из девушек указала рукой на Германа и энергично закивала головой. Дескать, с ним хоть сейчас… Он отчаянно замахал руками: в его планы не входило обзаводиться детьми. Девушки недоумевали, что, собственно, нужно юношам. За стеклянной витриной злополучных сосок не нашлось. Тогда догадливый Герман указал на грудь одной из них и начал качать воображаемого младенца. Тыкая его почти в грудь предполагаемой мамаше. Одновременно молодой человек губами изображал сосательные движения. Это озадачило девушек. Одна из них, что помоложе, непрерывно смеялась и часто отлучалась в подсобку, не в силах выносить подобный театр.
Отдельные правильные слова знал только Уланов, но они почему-то усугубляли комичность ситуации, доводя её до абсурда. Девушки понимали, что молодые люди пришли за делом, а вовсе не знакомиться.
Герман пошёл в сопровождении одной из них по магазину в надежде найти желаемый предмет. Вдруг он увидел бутылочку с соской и сказал: «Это». Девушка, смеявшаяся на протяжении всего «похода», передала коллегам волю покупателя и обернулась к Герману. «Вообще-то это – не совсем то»,– сказал парень по-английски, для убедительности сопровождая соответствующей гримасой. Но бутылку извлекли с витрины. Герман настойчиво стал тыкать пальцем в соску, указывая на грудь смеющейся девушки. Она поняла, что бутылка не нужна.
Разговор жестами опять вернулся к детям, к тому, откуда они берутся и сколько молодым людям их надо. Вдруг Герман увидел плакат прямо на выходе из магазина, где было изображено счастливое здоровое дитя, сидящее рядом с кучей игрушек и парой сосок, поодаль. На них и указал молодой человек. Немок заклинило в приступе гомерического смеха, который, скорее всего, услышали на другой стороне площади тихого города Мейсена. Девушки вынесли коробочку с сосками по 60 пфеннигов. Но соски оказались не теми. Уланов начал изображать языком движения, имитировавшие невозможность выплюнуть воображаемую соску. Продавец – женщина средних лет – поняла и пошла в подсобку. В принесённом ящичке «правильных» сосок по 1,2 марки оказалось недостаточно. «Сколько же у него детей? – простодушно удивились девушки.– У одной жены может быть, ну три, ну пять детей». – «Да у него не только много детей», – соврали, ребята, словно хорошие актеры, увлёкшись собственным представлением.– «У него пять жен». Девушки с неподдельным восхищением уставились на Улана. Тот покраснел от пристального взгляда пяти пар женских глаз. Через несколько минут со склада принесли недостающие соски.
Осчастливленные практиканты покинули магазин. Им на встречу неторопливо двигалась девичья часть студенческого «десанта» – Катя и Надя. «Рыбки мои!» – промурлыкал Улан, излучая уверенность.– «Ребята, а вы откуда? Из того магазина для малышей? Что купили?» – «Соски». – «Ребятки, миленькие, помогите! Мне сестра заказала на всю деревню!»– проныла Надя.
Глядя на Надежду, Герман с трудом сдерживал улыбку. Он не забыл занятия по военному делу, когда Надя – дежурная по взводу, устроила «военное дефиле».
Одетая в темную юбку, военную рубашку с галстуком и булавкой, так требовала военная кафедра, студентка подошла к «товарищу майору» своей обычной походкой, качая бедрами, как шлюпка в море, и сообщила ему о том, что взвод построен голосом, интонация которого больше соответствовала фразе: «Эй, офицерик, напои даму вином!» Мужская часть взвода прыснула. «Товарищ майор» пытался научить девушку ходить строевым шагом и вырабатывать командный голос, но тщетно. Не дано!
Герман не пожелал повторять аттракцион и «надоумил» девушек сказать, что они хотят того же, что купил Рыжий с приятелями, только 1кг, и вся любовь…
Март, 2007
Рассказ из кн. "Стихия", "Московский Парнас", 2008