Из"Проданный рай"(часть шестая)
ОХ,тетя Груша!!!
Когда в замке повернулся ключ и на пороге появились изумленные дедушка и бабушка, лжетётя Груша уже до отвала наелась, перепробовав всего, что щедро выставила на стол неразумная девочка! Целостность оформления праздничных блюд была окончательно нарушена. Да и меньше всего голодную старуху волновало, что будет потом: она собиралась быстро поесть и убраться восвояси, от греха подальше! Но даже угнетенный вид взрослых не смог привести в чувство Люську, которая радостно кинулась им навстречу.
- Урра! Ура! Урррааа!.. Вот - для вас мой сюрприз! А это я первой встретила тетю Грушу, устроила ей, как и полагается, тёплый приём... на высшем уровне! -
С какой высоты восторгов предстояло упасть маленькой добродушной девочке, покатиться кубарем с вершины доверчивости в пропасть разочарования - впервые в жизни! До того незабываемого дня - никогда! - так быстро не потухал огонь внутри и не перегорали восхищенные глаза ребёнка! Бабушка в очередной раз схватилась за сердце. Дедушка стоял, как вкопанный, но, собравшись с духом, прогудел в конце концов не своим голосом:
- Это что за свинство? Использовать маленького доверчивого ребенка!? А ведь я, Дуня, сколько раз тебе денег давал, сколько угощал... Поневоле упрекну! И ты не понимала, что так нельзя с ребенком обходиться?.. Ты на что надеялась? Думала, что я никогда не узнаю,.. что ты уйдешь до нашего возвращения?-
Бабушка взвыла, спешно распутывая платок, которым укутывалась по старому обычаю, затягивая петлю вокруг шеи. Но у нее не получалось, пальцы не слушались. И, казалось, что она сейчас просто задохнется. От этого Люське становилось жутковато, и она, еще всего не осознав, смутно догадывалась, что произошло совсем не то, о чем ей так мечталось!
- Тебя, Люся, однажды просто украдут и заведут куда-то!.. Как дочку воеводы Всеслава ...-
Люська не дала бабушке закончить мысли, к хлюпанью бабушкиного носа прибавился детский плачущий пронзительный писк.
- Ой! Горе мне! Гггоре!.. Не хочу в... басурманский край... к Талантаю!.. А если мне Одолень-трава не поможет, как Крупеничке?... А если мамушка Варварушка по дороге потеряет зернышко?-
Всё воображение девочки продолжило в самом страшном варианте сказку Телешова, которую совсем недавно так старательно, с таким чувством, объясняя все иллюстрации, читала бабушка! Теперь она бросилась успокаивать внучку, прижимая к себе и так беспомощно задавая вопрос дедушке.
- Андрюша! А если бы она убила ребёнка? Ты представляешь, если бы она впустила какую цыганку или... Страшно подумать только...-
- Ну шо Вы! Андрий Антоновыч! У мэнэ нигого дурного и в голови нэ було!.. Цэ нэнароком внучычъка ж Ваша - така добра дытынка, така вЫхована! Як.. для чого убыть? Харошый, гАрный рыбёнок!... така малА гарнЮня! Цэ и Вам - награда...за Вашу щедрость до мЭнэ...-
И Явдоха-пройдоха, как её, оказывается, дразнила городская шантрапа,- стала спешно собираться, одеваясь на ходу, ухватившись за свою сумку-"кошелку", куда Люська еще до прихода родных, не задумываясь, позволила уложить вкусненькое,когда они вместе выбирали еду в холодном чулане, в который вела дверь прямо из кухни - туда приносилось всё из закромов богатого бункера-подвала! Потому Явдоха попробовала и разных сортов вина, стоявшего не разлитым по бутылкам - в разных пузатых бутылях, и абсолютно все домочадцы, якобы, тайно-секретно, но шкодничали: высасывали наливочки и винцо прямо через длинные трубочки и шланги при любом посещении и выпавшем удачном случае... Потому и пьяненькой Явдохе, конечно, нужно было уносить ноги, пока бабушка занималась переубеждением и успокоением внучки, пока они договаривались, как же нужно себя вести, чтобы глупую девочку не украли, как красавицу Крупеничку в сказке Телешова, переделанной мгновенно на иной лад! Бабушка уже поняла, что теперь везде Люське будут мерещиться кусты-басурманы, и она будет крепко жмурить глаза, чтобы не видеть среди ночи очертаний одежды, висящей на стульях - со всех уголочков, из чемоданов, из огромного древнего сундука, который бабушка возила по всем гарнизонам, где служил дедушка, - отовсюду ночью могли прийти за девочкой янычары и басурманы, и навсегда забрать в далёкие жаркие края, где она никогда не увидит снега и не получит подарка от доброго Деда Мороза!
- Милицию нужно вызвать... И посмотреть: всё ли в доме на своём месте?-Бабушка преградила путь Явдохе, но, увидев закипающего дедушку, передумала и ушла в зал, причитая и пытаясь опять справиться со своим огромным платком.
Люська сидела понуро за огромным столом, и высокий стул лишний раз подчеркивал, какой же маленькой она была! Чувство стыда, унижения и понимание, как огорчила взрослых, - всё это боролось там внутри крохотного существа, по очереди рисуя разные картины. Неизменно почему-то воображение упиралось в трагический финал, на который натолкнули бабушкины слова. Впервые в жизни она представила эту навязчивую сценку: вот она лежит - маленькая спящая красавица в гробике среди моря цветов... И все-все плачут, причитая, на кого же это она их оставила? На Украине всегда похороны были громкими, и ребенок знал о смерти, потому что об этом оповещали громкие торжественные оркестры. От той музыки сразу наворачивались слёзы, и всякий мало-мальски сочувствующий любому горю человек, тоже начинал плакать, хотя и не всегда знал, кого хоронят. Но всегда доносились такие горестные крики и плач, что в душе всё пробуждалось - со времен зачатия - там, внутри уже было заложено ощущение человеческого горя, и оно срабатывало само по себе, только от внешних факторов воздействия. Оркестр, звон медных тарелок и глухие удары огромного барабана - от всего этого появлялась гусиная кожа, и нужно было куда-то спрятаться, ведь с раннего детства учили закрывать окна, форточки, двери, чтобы не накликать покойника в дом... А потом, независимо от степени близости, всех звали на поминки: одни люди уходят, других опять приглашают, детям раздают из огромного мешка сладости и дают косыночки, носовые платочки. Но эти вещи переходят к игрушкам и еще долго напоминают о том несчастном человеке, который умер и которого больше никогда-никогда не будет! Девочке такое не нравится, и она начинает придумывать всякие сказки! Да, обязательно именно при её жизни наступят счастливые времена, и все люди будут жить вечно и счастливо. Тем более - любимые дедушка и бабушка, папа-мама, дяди-тети, братики-сестрички... Никто никогда не умрет! Из этих мечтаний её вывел голос дедушки.
- Ты должна запомнить,- железным командирским голосом отчеканил он,- ты должна запомнить раз и навсегда, что нельзя впускать в дом незнакомого человека... Никого!... И даже знакомых!.. Если нет никого из взрослых дома, то... Ты должна ответить четко и ясно, что нет никого дома и отойти от двери... Нет! Не подходи вообще к двери... -
Дедушка так разволновался, что не мог сам вразумительно ничего говорить. Он делал паузы, говорил сбивчиво, лицо его стало красным - кровь прихлынула к голове.
- Ты... не должна оставаться дома одна... Точнее, тебя больше не будем оставлять одну... Ты поняла меня, глупышка? Нельзя так доверчиво идти к людям, запомни! Ты ведь не белочка из парка, которую мы с руки кормим!.. Есть еще злые люди на земле... Ты можешь попасть в беду...-
В дедушке шла борьба. Ему было жаль внучки, он хорошо понимал и чувствовал всегда её состояние, но, как взрослый, он обязан был воспитывать в такой ситуации. Этот ребёнок был непредсказуемым, и нужно было начинать сковывать гипертрофированную доверчивость и восторженность, которые поначалу так радовали, забавляли всю родню, но, чем больше появлялось в этом доме всяких смешных историй о детских похождениях, тем яснее всем было, что это сулит много неприятностей в дальнейшем - в мире, где много разных искушений, соблазнов, жестокости, горькой реальности,не соответствующей детским фантазиям.
- Хо-ро-шшо...- вымолвила внучка, и опять горько-горько заплакала.
Уже тогда впервые заплакала так, как может заплакать человек, совершивший в чаяниях нечто великое - в тайной непорочной детской надежде на одобрение, в чистом элементарном желании творить добро, делать приятное для других, не ради утех тщеславия, хотя и с неискаженной детской тягой вкусить вкусненького, но всё же в истоках действа были такие благородные порывы! И вот приходит осознание ошибки, что всё сделано - во вред самым любимым людям! И никакого желанного подвига, а только разочарование, досада! И только новые сердечные капли для бабушки и для дедушки! И посеяна колоссальная тревога во столько человеческих сердец! И добавлена одна из многочисленных капель, которые камни точат...
Как невыносимо медленно тянулось время! Дедушка и бабушка никак не могли заснуть, хоть и выпили свои лекарства. Люська с замиранием сердца ждала, когда же раздастся храп бабушки... Она наблюдала через малюсенькую щелочку за изменениями дедушкиного лица - кровати стояли рядом под прямым углом, голова к голове, и она всегда болтала с дедушкой...
Долго ли коротко, но её час искупления настал: нужно было во что бы то ни стало исправить положение, насколько это было возможно в детском понимании, ведь именно она привела в дом самозванку и испортила праздничный стол! Почему-то больше всего возмущались по поводу холодца. И к ней пришло озарение. Да ведь это так легко! Одно блюдо было нетронутым, а другое - с многочисленными подкопами со всех сторон. И её "умная" голова подсказала, что можно всё сделать даже лучше, чем было!
Она, тихонько прошмыгнув из спальни, где отдыхали от неё дедушка и бабушка, как партизанка, прокралась на кухню через длинную анфиладу комнат, скрипя паркетом... Без труда была найдена огромная кастрюля, в которой обычно варили мясо, - туда было выковыряно содержимое из двух блюд, добавлена вода из-под крана. Она даже честно прослезилась, почистив две золотистые луковицы, смогла самостоятельно зажечь газ, что было сделать не просто: там, где жили папа с мамой - на новом месте,- ведь всё готовилось на электрической плитке, и даже был примус на керосине, от которого было много вони...
Нужно было спешить, чтобы успеть всё перекипятить и разлить по тарелкам! Как старательно она чистила морковь, но, не сварив ее, стала вырезать жалкое подобие каких-то осьминогов, бездарно повторяя всё, что наблюдала у бабушки, которая украшала холодец красивыми морковными звёздочками! Люська даже чеснок не забыла. И всё бы могло быть хорошо, но её широкая натура возжелала очередного подвига, и, вместо двух порций, она решила сделать вдвое больше! Вот тут-то уже начались приступы самоумиления. Ох,что будет! Девочка старательно разделила разобранное мясо, сделала всё правильно, в искреннем убеждении, что её суп превратится в студень. Сомнений не было, когда наконец, приедет эта "ненормальная, таинственная, пропавшая" тетя Груша,- ей больше всего понравится холодец! Люська, передвигаясь, как по канату, перенесла в чулан, не пролив ни капли, наполненные тарелки, приволокла туда стул, влезла на него и старательно разместила свой холодец на верхней полке - там, где его поставили первоначально!
В чулане были мыши - самый великий страх её маленькой жизни. И даже они не остановили девчушку - так хотелось сделать добро! Любой заход в чулан, даже со взрослыми, был для ребенка подвигом, так как она считала, что мышь с полки должна прыгнуть именно на её голову, а потом провалиться за шиворот. И, хотя этого никогда не случалось, она всегда визжала при виде мыши и ощущала, что она у неё под одеждой на спине! Но в данном случае, ради великого дела, она думала только о том, чтобы не разлить содержимое красивых глубоких тарелок из кобальтового сервиза.
Перед взором уже были кипучие картины семейного праздника, с таким волшебным звоном хрустальных бокалов, со смехом, нескончаемыми историями из жизни большой семьи, где каждый по много раз попадал в смешные переплёты, и все по кругу рассказывали свои истории, веселясь и хохоча до упаду!..
О! Наконец-то, свершилось! Это был выдающийся день, из незабываемых... Нет! Тётя Груша еще не приехала, она приедет на следующее утро. Но-...
Из кладовки донеслись, преодолевая все пространства,ОХ!- знакомые жалобные... причитания бабушки... Потом на пороге комнаты, где была Люська, играющая с книгами, из которых возводила целые города, появился дедушка, а вернее - ДЕ-ДУШ-КА!!!! А за ним - испуганная бабушка в запятнанном атласном китайском халате с жар-птицами по всему рисунку - из тех, советских времен, когда китайские халаты не были ширпотребом!
Это была катастрофа, трудно перенесенная всеми за один злосчастный день! Суп не только не превратился в холодец, но бедная бабушка в полутьме чулана, не включая свет, резко схватила тарелку с полки, помня, что там был студень, и никак не ожидая, что из тарелки на нее выльется что-то почти горячее! А так как бабушка боялась в жизни всего, даже собственной тени, - она не на шутку испугалась. И в довершение ко всему, изрядно испачканная, она просто отшвырнула с визгом красивую тарелку из любимого сервиза, разбив своё"сокровище", выбежала на кухню из темного чулана, где в ее представлении были сосредоточены в тот момент все адские силы, от которых она была готова укрыться на краю света!
Когда на помощь пришел мужественный спаситель "АНДРЮША", когда был включен свет, и серьёзные домашние эксперты увидели три оставшиеся порции баланды, а не холодца, - взрослые в один голос по слогам произнесли популярное имя неугомонной внученьки, и торжественная процессия двинулась в спальню, где Люська, быстро сообразив, что опять произошел "КОНФУЗЪЪЪ", забилась в дальний угол, как затравленный зверёк, тело которого сжимается, а посадка головы - остается, и глаза смотрят прямо - вовнутрь, уже тогда в гордой готовности с достоинством принять любое наказание! Дедушка часто говорил в быту при любых потерях, мол, Бог даст - возместится, и даже приумножится! И когда он строго,спокойно,но употребляя чеканное "ЛЮД-ми-лла!!", спросил, зачем она это сделала, то ей не оставалось ничего другого, как пропищать своим мелодичным голосочком.
- Я хотела возместить убытки... И приумножить то, что съела...Явдоха-пройдоха...-
К великому моему изумлению девочки, ей никто больше ничего не сказал, взрослые, молча, ушли на кухню, а Люська, дождавшись темноты, быстро подоспевшей ей на подмогу, забралась в постель, кое-как натянув свою красивую байковую пижаму, которая в тот момент ей показалась самой тёплой и чудесной!.. Она мгновенно провалилась в сон...
(продолжение следует)