Олива печально стоит у пруда,
до горизонта зеленеет лоза,
тяжелые гроздья ягод висят,
матовым цветом на солнце блестят.
Жарко.
Истома легла на холмы,
воздух вибрирует.
Солнца лучи
безжалостно жгут
крепостные зубцы,
во рвах испаряя остатки воды...
Мрачные башни висят миражом,
извечно охраняя старый Каркассон,
где улочки узкие паутину плетут
и к центру, извиваясь,
к Собору ведут....
Замедли свой шаг у древней Святыни!
Здесь лики катаров навеки
застыли....
Уж девять веков живут здесь
их тени -
тела сожжены,
а души - нетленны!
Прислушайся, ухом прижавшись к стене!
Услышишь ты стоны и крики в мольбе!
Горели мужчины и юные девы,
что от ужаса вмиг
головой
поседели....
Мгновенно сгорали
детишки грудные,
и матери метались,
сгорая
живыми....
Небо почернело от копоти жуткой,
римский наместник
смотрел на Бога
с шуткой:
"Я жгу всех подряд,
стариков и детей,
а ты сам разбирайся,
кто веры твоей!..."
Даже Бог растерялся, в изумленьи
молчал -
Христианин
на христианина
руку поднЯл!....
Папа Римский у катаров ересь нашел,
и крестоносцев на их земли привел....
Сколько ж горя застыло меж старых домов!
Всадники несутся миражом средь холмов....
Уцелевшие катары вновь растят
виноград,
перед Богом совершив
христианский
обряд...
Ах, как жарко!
Под солнцем поникла
листва...
Где-то песня провансальская
еле слышна....
Гордый народ!
Он выжил! Сберег
и песни менестрелей древних поет.....