Ходит-бродит, ничего не понимает
ни в политике, ни в бабах, ни в футболе.
Из хромого шкафа книги вынимает
и читает их по собственной же воле.
Курит, пьёт, марает белую бумагу
и любовь, насилу сдерживая ропот,
за углом подкарауля бедолагу,
снова ввинчивает в сердце мягкий штопор.
Он смеётся над подобьем прежней пытки,
треплет бедную, убогую по щёчке.
Жизнь несётся вскачь со скоростью улитки,
расставляя там и сям тире и точки
и другую пунктуацию, но чаще
и вернее попадаются пробелы.
И по ним, как по зарубкам в некой чаще,
он бредёт за жизнью в некие пределы.
И пробелы заполняются словами
из дырявого поэтина кармана.
И по ним он возвращается за вами -
выплывает, словно месяц из тумана.