(в соавторстве с Мариной Талянской)
Меж Кавказа гор высоких
В ауле дева рождена.
Ее очей взгляд ясный, зоркий
Хмельнее меда и вина...
Клинком владеет, словно воин,
Прекрасно держится в седле,
И лишь один ее достоин,
Кто всех смелее на земле...
Тот, кто ее не убоится,
Тот, кто не станет посягать...
Тому она и покорится,
Захочет всю любовь отдать...
Пока же ждет она джигита,
Никто не смеет посмотреть
В ее лицо. Оно сокрыто...
И нарушителей ждет смерть.
Еще уст девы молодой
Не трогал поцелуя холод,
И не ласкали в мгле ночной
Чужие руки ее лона...
А между тем в груди прекрасной
Горячье сердце бьется... Стук.
Ну где же ты, огонь опасный,
Ну где ж любви твоей супруг?..
Но вот, как будто конский топот
Раздался где-то впереди,
И, вновь в душе смиряя ропот,
Она, в огне ночных светил....
Берет клинок и, затаившись,
Непрошенного гостя ждет,
И от волнения еле дышит:
Зачем он к ней сейчас идет?
Ее шатер в краю аула
Луной мятежной озарен...
Удар. Она его коснулась,
А он в ответ по ней мечом...
Ловка девица: увернулась!
И серебром свого клинка
Прицелясь, в сердце встрепенулась,
Но тут же дрогнула рука...
Их взгляды как мечи скрестились
И искрой обожгли сердца...
Где воины отважно бились
Уже нет ласкам и конца....
Вот он - нашелся храбрый воин!
К ногам упала паранжа...
Мятежный свет луны спокоен
И места больше нет ножам...
И поцелуи, словно вина
Туманят разум молодым.
Она красива и невинна,
Он опытен, невозмутим...
Через мгновенье уже двое
Лежат на ложе в темноте,
Им не видать сейчас покоя
В ее жилища пустоте...
И одиночества мгновений
Теперь ей больше не узнать,
И по ночам без сновидений
Ей о любимом не мечтать.
Ведь вот любимый - с нею рядом,
А счастье им дано навек...
За бой отточенный награда...
За то, что честный человек.
Но счастье вечно быть не может,
И этой сказке есть конец,
Мы вам сказать забыли слово -
У девы этой злой отец...
На утро он в шатер вернется –
Не избежать тогда беды
И горем счастье обернется,
Ведь страсти не сокрыть следы.
Вернулся сед старик из гор -
И прямиком в родной шатер,
А там на девой полусонной
Склонился странник удивленный.
Раздался крик, и разъяренный
Отец схватился за кинжал.
На лике девы обнаженной
Холодный ужас задрожал.
Но миг - и робость запропала,
Воспряла дева духом вновь,
Посредь воюющих восстала
В надежде сохранить любовь.
Всего лишь миг, и уважение
Расстаяло в душе младой,
И волевым своим решением
Красавица вступила в бой.
И ужас в взоре старика
На дочерь с местью обращенный,
И в предрассветье блик клинка -
Навеки быть ей непрощенной...
Со стоном дева наземь пала,
Любимый сразу рысью к ней,
В ней жизнь мгновенно угасала,
Почти померк огонь очей...
Он так молился не оставить
Его теперь, во цвете лет,
Но зла сего уж не исправить,
И дева покидает свет.
Теперь уж рыцарь разъяренный
Глядит в упор на старика.
Потерей в сердце уязвленный
Уж знает – не вздрогнёт рука.
И верно, жаждет крови меч,
И с воплем диким в нападенье.
Ему уж нечего беречь,
Нет для него уж утешенья.
Седой старик глядит упрямо,
Загорячилась снова кровь
Он не хотел любви рыть яму,
Но грешною была любовь
Но в чем же грех, отец, ответь?
Любили страстно мы друг друга,
Не нарушал никто Завет,
И скоро стала б мне супругой
Старик молчал. Лишь волчий взгляд
Не понимающий значенья.
Дароги не было назад.
Уже вступил он на путь мщенья.
Пусть не за грех - за дочь свою
Не снизайдет он до пощады.
И девы первое "люблю"
Путем обоим будет к аду.
К чему слова в борьбе за чувства,
За память девушки младой?
Важно лишь ратное искусство
И снисхождение пред судьбой
Удар. Еще удар. Схлестнулись.
Но явно силы не равны,
Все чувства разом встрепенулись,
Никто не чувствовал вины.
И бьются, словно два оленя
Клинок к клинку и искр сноп,
Но вот наносится раненье,
По телу пробежал озноб
И странник падает устало,
Его глаза смыкает боль.
И мира словно бы не стало.
Старик в той битве был король.
И громки стоны с губ слетают
С уже потяжелавших губ,
Над молодцем кружится стая
Стервятников - добычу ждут...
Недолго ждать уже осталось,
Текут секунды, как вода...
В потоке времени стесалась,
Увы, еще одна судьба.
Но учать старика печальна,
Как и удел его детей.
В ущелье сшел на почеванье
И там он ждал исхода дней.
Но Смерть за ним не приходила,
И настрадался он за всех.
Все сущаство его молило
Всевышего: «Прости за грех».
И дожил он свой век нестасный,
И долго помнил их народ
Историю любвы той страстной,
Что три судьбы сломала в год
И вот теперь мы рассказали
Легенду диких горых сел
О девушке, что взглядом жалит,
О воине, что битву вел