Однажды в солнечный весенний день моя подружка Натка, пригласила меня пойти на другую сторону Иртыша за вербой. Я не знала, с какой целью ветки вербы ломают ранней весной , но букет из пушистых желто-зеленых помпончиков мне нравился и я долго потом держала его в воде, пока не отрастут корни у веток. А летом пересаживала в землю в своем дворе, пытаясь вырастить вербу в городском засушливом районе. но всегда безуспешно.
Но на другую сторону реки, да по льду, к тому же с любимой подружкой, идти согласилась.
Натка была заядлой двоечницей, и я была единственной девчонкой в классе, желающей с ней дружить. Никто не догадывался, что Наташка - кладезь всевозможных авантюрных мероприятий. Ее фантазия перехлестывала через край, а я ловила каждый ненормальный экскурс в сумасбродную жизнь.
Вот и на этот раз мы, взявшись за руки, прямо из центра города пошли по рыхлой поверхности подтаявшего льда на другой берег.
Снег осел, была видна земля, а на вербах набухшие почки с пушистыми желтыми помпончиками радовали глаза, и мы отламывали самые красивые веточки.
Натка постоянно что-то рассказывала. Чаще я ее не слушала, мне были неинтересны рассказы про солдата, в которого она была влюблена. К тому же она мне надоедала просьбами писать ему письма в Армию. Нам было по 12 лет, и мне не очень удавались любовные письма. Но Натка от меня их просто требовала, а отвязаться от нее я была не в состоянии. Того паренька звали Юра Клецин, и если он когда-нибудь прочитает мой нехитрый рассказ, будет несказанно удивлен, что целых три года я под командованием моей закадычной подруги писала ему полные детских раздумий, нежные письма.
Мы гуляли целый день. Было так тепло, что мы сняли пальто и весело шагали по лесу, под щебет птиц и легкий ветерок.
Я первая спохватилась, что уже пора домой, и мы подошли к берегу.
Лед сильно подтаял, и над поверхностью образовался слой воды. Мы оглянулись, чтобы присоединиться, как и утром, к гуляющим. Но вокруг никого не было...
И мы тронулись в путь. Было настолько скользко и неудобно, что я не знала, куда и как поставить ногу. Натка решила, что пойдет первой, а я чтобы шла по ее следам. Мы уткнулись носом в скользкий лед, покрытый как ковром талой водой, и еле-еле передвигались.
На средине реки подняли головы и увидели много людей на противоположном берегу со стороны города.
Мы обрадовались, что не одни в этом ледяном, полном опасности мире.
А воды прибывало, и мы шли в сапожках, которые уже не спасали. Ноги болели от напряжения и холодной воды, а земля приближалась медленно. Мы бросили свои красивые букеты из веточек вербы, так как они нам были уже только в тягость.
В 10-15 метрах от берега река очистилась ото льда, и мы остановились в ужасе.
Народ стал нам кричать и крутить пальцем у виска.
Потом какой-то пожилой мужчина подтянул к берегу лодку и, с помощью весел поплыл к ледяному насту. Но течением лодку сносило и он никак не мог причалить на безопасное расстояние, чтобы мы смогли загрузиться. . Мы метались вдоль кромки льда в надежде на спасение. Наконец мужчина сумел загнать лодку прямо на лед и мы с трудом , так как ноги были от ледяной воды замерзшими, забрались в маленькую лодку. Натка прямо в ней начала выливать воду из сапог. Она все это продела молниеносно и скомандовала мне:
- Сразу бежим в разные стороны!
К нам направлялся милиционер, а люди ругали нас, кто во что горазд.
Мы пустились со скоростью, превышающей допустимую. Милиционер за нами. Парни кричали:
- Бегите, дуры, попадет вам!
Я очнулась в незнакомом переулке, вылила воду из сапог, передохнула и отправилась домой.
Рано утром я побежала к Натке узнать, удалось ли ей благополучно смыться от погони.
Я вышла из подъезда, а навстречу мне неслась смеющаяся, розовощекая Натка. Она предложила пойти на Иртыш и посмотреть ледоход, который начался вчера вечером, спустя два часа после нашего возвращения из похода за вербой. Я, конечно, была рада вновь составить компанию моей никогда неунывающей подруге, всегда готовой к новым путешествиям в неизведанную жизнь!