Нам ужасно хотелось кушать,
Но Еще не открылось метро.
И сводило холодом уши,
Ну а голодом, значит, нутро.
Петроград не будил еще дворников,
И дремал еще, мирно сопя.
Наскребя еле-еле по стольнику,
Мы решили заполнить себя.
На рассветной, бледнеющей улице,
У ларька, где мерцал огонек,
Где готовят шаверму из курицы
Мирно завтракал паренек.
"Здравствуйте, симпатичные девочки,
Разрешите мне вас угостить?"
Вроде бы согласиться мелочно,
А с другой, ну иначе как быть?
"А в Москве не бывает шавермы,
Там назвали ее шаурма.
Вы, должно быть из Питера, верно?"
Ну и как тут не скажешь да?
И неловко тогда вступила я:
"И парадная там - подъезд".
Боже, вот так вранье милое!
Вряд ли совесть за это съест.
"Вы студенты? Вам дать может денег бы?"
"Ой, не надо, спасибо, пошли..."
И отплыв от ларька, как от берега,
Тут же деньги в карманах нашли.
Стала Яна обратно Наташей,
Ну а мной, соответсвенно, Лена.
Стала улица как-то краше,
И внутри начались перемены.
Согревала желудок шаверма,
Холод утра сводила на нет,
Превращала случайность в систему,
Словно странный счастливый билет.
Если будет когда-то страшно,
От окраин, ментов и ****ей,
Помни, Бога зовут Сашей
И он любит кормить людей.