Юлька, по мере приближения автобуса к вокзалу, забеспокоилась, вглядываясь вдаль, в кучку людей, пока еще не различимых и не узнаваемых. Но вот взгляд ее натолкнулся на стоящую чуть в сторонке машину и потеплел. Лицо, еще не тронутое морщинками, но уже знающее толк в косметике, озарилось улыбкой. Автобус остановился. Покинув салон, Юлька направилась к «девятке» с тонированными стеклами. Перед ней с готовностью распахнулась дверца.
- Привет, милая, - глухо, но радостно произнес шофер и нежно поцеловал Юльку, обвившую его руками.
- Привет, привет! – скороговоркой выдохнула Юлька и также скороговоркой протараторила:
- А что?! Очень даже удобно с такими стеклами: и жена не увидит, и люди не увидят, что ты, старый козел, со мной, - и заливисто рассмеялась.
* * *
Мария Николаевна еще раз обвела взглядом стол: жареная картошка с золотистой корочкой, как любит муж, уже давно остыла; сметана в толченом луке – свернулась. По телевизору шел какой-то ночной сеанс. Скрипнула дверь. Муж в прихожей снял верхнюю одежду, прошел к накрытому столу:
- коллеги задержали, - бросил коротко жене и стал ужинать.
- Так нормально прошла деловая встреча? – спросила Мария Николаевна с материнским участием.
- Все хорошо, - ответил муж.
Мария Николаевна с любовью, гордостью и уважением смотрела на него и думала: «О, Господи! Как я его люблю!»
Утром, спеша на работу, Мария Николаевна не замечала ни косых взглядов всезнающих соседок, ни шушукающихся вслед ей мужчин. Она спешила на работу, чтобы затем спешить домой и вновь ждать, ждать, ждать своего любимого и единственного.