Дон Кихот
Напев старинного романса
звучит, теряется во мгле.
Я – Дон Кихот. Мой Санчо Панса
трясётся рядом на осле.
А тени к вечеру длиннее…
Осёл и конь смирили прыть.
И я пред местной Дульсинеей
спешу колено преклонить.
Но Дульсинея варит ужин
и у неё полно хлопот,
и ей, заведомо, не нужен
высокоумный идиот.
Она всерьёз не принимает
моих возвышенных речей
и сдобным телом приникает
к тому, чьи ласки горячей.
И ей ни зелий приворотных,
ни слов не надо, ни – вина,
ведь запахом подмышек потных
она всю ночь опьянена.
Она заливисто смеётся,
а мне опять, наверняка,
наутро потирать придётся
дубьём намятые бока.
И петь романс, где доминанта
в одну мелодию вплела
глухую поступь Росинанта
и дробный стук копыт осла.