Поход Азовский справлен был,
Стрелецкий бунт подавлен был.
Царь Пётр на Седой Урал
Стрельцов опальных отправлял.
К таёжным избам низким
Тянулся тракт Сибирский.
Угрюмый люд, меж гор и скал,
Свой Скорбный путь превозмогал.
Стрельцы брели через снега,
Осваивать Пышмы брега.
К гнилым болотам, топким
Пришёл старик Чечёткин.
Чечёткин предок был горяч,
Чуть-что не увернёшься значит.
Коль чада шаловливы,
Тот час в руках крапива.
А что, Чечёткин он таков,
Хоть рот давно уж без зубов
И неизвестен час, когда
Его чесалась борода.
Тянулось время-канитель,
Его теченью нет преград.
На дно ложился сапропель,
Житья умерен был уклад.
Зато правитель далеко,
А хищный канюк высоко!..
Егору с самых малых лет,
Открыт металлов был секрет.
Среди брусник и орхидей
Парнишка понабрал идей.
И бледно-жёлтый минерал
Судьбу Егорову пытал.
Река Пышма с дремучих пор
В Туру течёт с Рифейских Гор,
А путь её всегда лежал
Из Книг Большого Чертежа...
У той реки был Богом дан
Найти Егору колчедан.
И в месте том заветном
Открыт был Рудник Медный.
Земля, она спасёт всегда!
Тем более где есть руда.
Дак плавьте люди медь, и вот,
Плавильный медь возник завод.
Прошло с тех, чтоб не соврать,
Лет скоро сто пятьдесят пять!
Весной сменяется зима,
Всё выше вверх растут дома.
И с ними Верхняя Пышма.