Она была немного странная, но он любил ее - по-своему и по-разному: то страстно упиваясь, то нежно согревая. Она была частью его жизни, тайной частью: так как он не считал необходимым знакомить ее, с кем бы то ни было.
Она была верна ему, хотя, иногда казалась холодной и неразговорчивой, но все же, это скорее подчеркивало ее профессионализм. Давно смирившись со странностями, он не замечал их, а просто находил утешение в ее объятиях, разговаривая за двоих, делясь с нею новостями и рассказывая о прошедшем дне. Он дарил ей улыбку, как мог, только одним уголком губ. Устраивал вечерние киносеансы: гасил свет, зажигая толстые свечи, придававшие обстановке теплую загадочность, усаживая ее поудобнее - вставлял диск и они в месте погружались в увлекательные истории. А потом, они сливались в порыве страсти и нежности… Он любил ее, а она не замечала его увечий, его искореженного огнем лица, неспособного улыбнуться во весь рот, его обезображенной груди, рассеченной уродливыми шрамами, его неподвижной ноги, неспособной согнуться. Она просто отдавалась ему вся, без остатка, пока однажды не оторвался клапан и она не сдулась…