Эта публикация посвящается моему заочному другу и коллеге по имени УМЕНЯИМЯНЕТУ ЭТОПРАВОПОЭТА (таки да хорошее русское имя), большому любителю русско-еврейского жаргона, на котором до сих пор говорят некоторые жители города Конотоп.
ПЕРЕПИСКА С ТУРЕЦКИМ СУЛТАНОМ
2. ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА БЫВШИМ ЗАПОРОЖЦАМ
(перевод с турецкого)
Достопочтенный эффенди переводчик Мирон-задэ, да продлит аллах благословенные дни твоего ежегодного отпуска!
Мы, турецкий султан Ибрагим аль Рашид ибн Салем, получили письмо от бывших запорожцев, за которое нам пришлось доплатить 18 турецких денег, потому что вы там, в Америке, все такие умные и грамотные, а чтобы наклеить марку – на это вас не хватает. Но как говорил наш учитель Магомет: глаза твои – как два озера, руки твои – как два лебедя, ноги твои – как мы не знаем что, и главное – не деньги, а уважение, какового уважения мы от вас не увидели вообще.
Просто больно читать все ваши упрёки и обвинения. Мы плакали четыре дня, а наш визирь Ахмет ибн Григорий, замечательный товарищ и мусульман, бился головой об стенку, причём поломал и то, и другое, от горя, конечно. Визирь – это такой человек, который визирует все бумаги, и он, между прочим, окончил Новочеркасский политехнический институт имени Серго Орджоникидзе.
Теперь мы не можем появиться в Организации Объединённых Наций, не говоря уже о просто пройтись по улице. Все показывают на нас пальцем, турецкие дети смеются, как необрезанные, и мы – глубоко несчастный и больной человек.
Чтоб вы так все были здоровы, как наши турецкие женщины, за которых вы пишете неизвестно что. Это правильно, что они таки да носят шматы под названием ”чадра” и закрывают морду лица, но спросите – почему? А потому, что на них же невозможно смотреть! Мы бы в жизни не надели шмату на Софи Лорен или Люсю Гурченко, хорошенькое дело, и сомневаться нечего. Но такие красавицы, как у нас в Турции, могут свободно закрыть лицо и не высовываться. Лично я видеть их не могу. Думаю, что благородный Зяма Грубинштейн или Наум Соломонович Файбышенко, да продлит аллах его пособие по безработице, с удовольствием надели бы шматы на своих жён, но у вас это не принято.
Мы, между прочим, такой же турок, как и вы, просто так сложились обстоятельства, что пришлось идти работать турецким султаном. Мы прошли суровую школу жизни, зато теперь можем спокойно сидеть в гареме и петь нашу любимую песню ”Эх, хорошо в стране турецкой жить!”
Хотя, когда мы работали слесарем 2-го разряда на Кировоградском тракторном заводе, мы пели совсем других песен, таких, как: ”Не нужен мне берег турецкий”, ”Что ж ты, Коля-Николай, делаешь с Катюшей?” или ”Товарищ ушёл, он лопату схватил, собравши последние силы”.
Мы тоже из последних сил уехали в Израиль по вызову неизвестного дяди, с которым нам надо было срочно воссоединиться, сто лет он нам снился, и мы уже в Вене чётко и ясно заявили, что у нас есть другой дядя, но в Чикаго. На это нам в ХИАСе ответили, что мы вообще не еврей и можем катиться, куда глаза глядят, потому что никуда нас везти не будут и кормить тоже.
Позвольте, сказали мы, как же мы не еврей, что вы такое говорите, а это что? И показали, что мы таки да еврей, причём далеко не последний. И кроме того, Иосиф Рувимович с фамилией Гольденгерш – это что, не еврей? А нам отвечают, что ваши доказательства ни о чём не говорят, может, вы вообще мусульман, поэтому такой, а скажите что-нибудь по-еврейски. Ага, говорим, это пожалуйста, можно и по-еврейски: а макэ дир ин пунэм! Аф а прыпечек брэнт а фаерл! Ой, от эр а файфэр мит ан айзерн коях, фунинтн гист зах васэр, фунэйвн гэйт а роях, ну, что, съели? А они смеются нам прямо в глаза и говорят, что это – по-турецки, и они могут отправить нас в Турцию по свободному гаранту. Как вам это нравится?
Хорошо, говорим, а что идёт в Турции? У нас два аппарата ”Зенит” с теми объективами, что надо, и сорок штук таких железных нагревателей, что их вставляешь в чашку и там кипит вода, нам сказали, что это всё хорошо идёт в Риме, на американо, а что идёт в Турции? Нам объяснил один знакомый, что в Турции хорошо идут утюги. Чтобы этому ХИАСу гореть ясным огнём, где теперь взять утюги? Но что делать, деньги кончились и больше не дают, и нас отправляют в Турцию, прямо из Вены самолётом, который даже нигде не садится.
Если вы читали книгу про 1001 ночь, вы можете себе представить нашу жизнь в Турции. Это очень отсталая страна, тут просто феодальный строй, как нас учили в школе. Ни одного знакомого лица, евреев близко нет, а на наш симферопольский чемодан смотрели, как на искусственный спутник Земли. Короче говоря, сначала мы погоняли ишаков, потом устроились возле верблюда, но в один прекрасный день, когда у нас уже была борода, правда, немножко седая, потому что и вы бы поседели от такой жизни, один человек устроил нас за деньги турецким султаном в городе Стамбул. Работа не тяжёлая, но пришлось притвориться, что мы турок, Иосиф поменяли на Ибрагим, Рувимович на аль Рашид, и добавили ещё ибн Салем – для блезиру, холера его знает, что это такое. Самое неприятное, что у нас гарем, ну, одни женщины, количеством тридцать семь, мы не считали, весь день гудят по-турецки, нельзя отдохнуть. Хорошо, тут ещё один эмигрант появился, замечательный парень, Абраша, по-здешнему – Ахмет, мы его взяли визирем, потому что он окончил Новочеркасский политехнический институт имени Серго Орджоникидзе, и весь гарем возложили на него. Теперь легче. Как писал один турецкий поэт, фамилию невозможно выговорить: ”Друг мой – третье моё плечо”, и дальше – ”Их балд дир зугн а мушл, так ты перекинешься”.
Ой, нам бы ваши заботы. Сидите там и выдумываете закон сохранения вещества, большое дело. Слушайте сюда. Мы недавно лежали в караван-сарае за чашечкой турецкого кофе и тоже немножко задумались о жизни, и пришли к такому выводу. Хорошо, что мы уехали из Кировограда, это наш мазл. Но то, что мы оказались в Турции – это наш цурэс. И то, что мы к этому ещё и султан – другой цурэс. То есть, почему-то цурэсов больше, чем мазл. Такова судьба простого еврея, так что всю нашу жизнь можно выразить словами: еврей есть мазл, умноженный на цурэс и ещё раз на цурэс, потому что цурэсов больше. А Абраша, человек учёный и визирь, говорит: обозначим еврея Е, мазл – М и цурэс – С, и получается знаменитая формула Е=МС2, хотя чем она знаменита, мы не знаем. Абраша говорит, что это формула Эйнштейна, значит, этот Эйнштейн был не дурнее нас.
Короче, успокойтесь, и не надо валить больное на здоровое. Я бы тоже послал вас к турецкой матери, но вы до неё не доберётесь.
А гит пэйсах.
С мусульманским приветом –
Ибрагим.
P.S. На всякий случай, если я вдруг выберусь в Америку с государственным визитом, – что идёт в Америке?
У нас хорошо идёт халва.
1982 г.
Иностранные слова:
шматы – тряпки (евр.)
а макэ дир ин пунэм – болячка тебе в лицо (евр., простонар.)
аф а прыпечек брэнт а фаерл – на припечке горит огонь (укр., евр.)
ой, от эр а файфэр мит ан айзерн коях,
фунинтн гист зах васэр, фунэйвн гэйт а роях – ой, у него свисток
с железным голосом, снизу льётся вода, сверху идёт дым (евр., нар. песня про паровоз)
американо – рынок в Риме (итал.)
их балд дир зугн а мушл – я сейчас тебе такое скажу (евр., приблиз.)
мазл – счастье (евр.)
цурэс – горе (евр.)
а гит Пэйсах – хорошей Пасхи (евр.)