в час безлунный, когда различаешь предметы с трудом,
он являлся хозяином – без приглашения – в дом,
и глядел исподлобья угрюмо, тревожаще, колко,
беспокойные пальцы сухих его рук, как крючки
вечно двигались, непроницаемы были зрачки,
он смотрел неотрывно, безмолвно, терзающе долго
прямо в душу, казалось, что взгляд пробирает до пят,
словно падаешь в омут, и нету дороги назад,
только лёд, только мрак, только чувство безумного гнёта;
этот чёрный горбун бормотал на своём языке
непонятное, гладил меня по плечу, по руке,
незаметно, из слов и движений, сплетая тенёта
изощрённо, стремительно, ловко, как будто паук,
постепенно собой заполняя, что было вокруг,
не давая вздохнуть, или крикнуть, придвинувшись плотно,
обнимал, зажимал, так что звонко хрустело в спине,
и хотелось скорее бежать, улетучиться мне,
он меня подчинял, он владел мною бесповоротно,
целовал, словно жалил, впиваясь морщинистым ртом,
и довольно смеялся, и смехом, как хлёстким кнутом
наносил беспощадно и без остановки удары,
проникал в моё тело, вливался в него исподволь,
и внутри разрасталась безумная страшная боль,
но не вырваться было из цепких объятий Кошмара!
Снимок из Интернета