Ереванский аэропорт Звартноц, совершенно преобразившийся после реконструкции, по оценке зарубежных гостей, стал очень напоминать парижский Орли. Особенно эффектно он выглядел в ночное время при искусственном освещении.
Выйдя из здания аэропорта, мы с Алёнушкиным направились к автостоянке. Ещё издали обращала на себя внимание активная жестикуляция одного из встречающих. Конечно, это был Вил Борисович, начальник отдела управления кироваканского завода. Заметив нас, он заспешил навстречу. Обменявшись крепкими рукопожатиями, мы направились к заводской Волге, на которой нам предстояло путешествие до Кировакана.
- Как долетели? - спросил Вил.
- Нормально – мы переглянулись и рассмеялись.
Он с удивлением посмотрел на нас. Рассказ о сопровождавшем наш самолёт НЛО его очень позабавил.
Вил Борисович (Вил – аббревиатура от «Владимир Ильич Ленин») был человеком во всех отношениях необыкновенным. Высокий красавец, лет сорока пяти, с абсолютно седой головой и греческим профилем, собрал в своём облике, как он сам говорил, черты и характеры четырёх народов: поляков, русских, армян и евреев. Говорил он твёрдым левитановским голосом с неподражаемым акцентом и знал всё на свете. Виль (так он сам себя называл) был уникальным в нашем деле специалистом. Мы часто советовались с ним по самым разным проблемам, и по нашей просьбе руководство Главка включало его в состав всевозможных отраслевых комиссий. Он работал с удовольствием и всегда очень эффективно. Руководство завода относилось к нему с большим уважением, что же касается его подчинённых, то, они готовы были за него «в огонь и в воду», и «бегом» выполняли все его поручения. Жена Марина его просто обожала, и надо сказать, что он отвечал ей тем же.
- Как Марина? - спросил Алёнушкин. Вил нахмурился.
- Плохо. Врачи говорят, что если мы не переедем в другой район, то вообще можем её потерять. А с переездом у меня пока ничего не получается.
Эта проблема была нам известна. Марина уже много лет страдала астмой, а климатические условия Кировакана усиливали эту болезнь. Город Кировакан (с 1993 года Ванадзор) представлял собой живописное зрелище. Он «расположился» на дне естественной чаши (котловины) в кольце гор на высоте более тысячи трёхсот метров над уровнем моря. «Ложку дёгтя» в эту, созданную природой и человеком, картину вносил химический комбинат, отравляя атмосферу города своей деятельностью.
Дорога из Еревана в Кировакан занимает более трёх часов. На протяжении долгого времени вы можете любоваться царицей этих мест – четырёхглавой красавицей «Арагац». Эта гора - самая высокая в Закавказье. Две из её вершин превышают четыре тысячи метров. Несмотря на то, что раньше нам посчастливилось созерцать это великолепие, мы пожалели, что сегодняшняя ночь скрыла от нас её красоту.
Проезжая мимо курдского кладбища, мы попросили остановиться. Кладбище курдов представляло занимательное зрелище. Над могилами возвышались строения (арки, шатры) самой причудливой конструкции. Здесь было всё, что нужно для земной жизни: мебель, холодильники, телевизоры, ковры и много всяких житейских предметов.
- Курды - народ с древнейшей культурой. Их религия не признаёт смерти, и они верят, что человек продолжает жить, поэтому оборудуют ему на кладбище жилище. – Вил говорил, как заправский экскурсовод.
Через некоторое время дорога привела нас на вершину перевала (около двух тысяч метров над уровнем моря), а затем начался медленный спуск. Путь к центральной части города лежал мимо того самого химического комбината, трубы которого ни на минуту не прекращали своего «грязного» дела.
Вил помог нам разместиться в гостинице, и мы распрощались до утра.
После трёх дней напряжённой работы мы собрались у директора завода на подведение итогов. Обсуждалась реконструкция завода, поэтому на совещании присутствовали руководители всех служб и ведущие специалисты. Мы тогда не могли и предположить, что большинство из этих людей видим в последний раз.
Наша командировка закончилась, и Вил поехал провожать нас на автовокзал. Мы тепло попрощались и вечером того же дня были в Москве.
Это случилось 7 декабря 1988 года, через два месяца после нашей командировки. В 11 часов 41 минуту серия сильнейших толчков потрясла северную Армению. Сила толчков в эпицентре достигала 10 баллов. Кировакан находился всего в 26 километрах от эпицентра. Многоэтажное здание заводоуправления рухнуло, похоронив под обломками всех, кто в нём находился.
Только через несколько дней мы смогли понять всю глубину произошедшей трагедии. Мы скорбели, вспоминая этих людей, безвременно ушедших от нас по воле бесстрастной стихии. И, конечно, более всего сожалели о Виле Борисовиче. Не проходило и дня, чтобы мы не вспоминали о нём.
Примерно через месяц после спитакской трагедии, когда мы с шефом готовились к очередной командировке, на этот раз в Узбекистан, раздался звонок. Я снял трубку, и никак не мог понять, кто со мной говорит, хотя голос был очень знакомый. Я не мог произнести ни слова. Алёнушкин наблюдал за мной. Увидев испуг и недоумение, появившееся на моём лице, он подбежал ко мне, выхватил трубку и быстро спросил:
- Я вас слушаю. Кто говорит?
Я видел, как его лицо медленно вытягивается. Наконец, после некоторого замешательства он произнёс хриплым голосом:
- Вил Борисович, это ты?..
Да, это звонил Вил Борисович. Всего за неделю до землетрясения он со своей семьёй переехал на постоянное жительство в Ленинград.
Алёнушкин положил трубку и сказал:
- Вил Борисович через неделю будет в Москве…