Перевалами, холмами и дорогами,
Люди шли, спешили за подмогой.
От разлуки не могли найти спасенья.
От предательства. От вечности вращенья.
Лица серы, но блестят как жемчуг зубы,
Что в оскале. Руки скрючены и грубы.
И сердца - по равнодушному печальны.
Так сложилось. Так ведется изначально.
Человек себя терзает лютой мукой.
Свой же опыт горький служит всем наукой.
Свое горе - снова опытом зовется.
Так случилось. Так уж издревле ведется.
И бредут. И в горы лезут по откосам.
К Богу. К небу. К звездам. Все - с вопросом:
Как нам жить? Куда идти? Кто скажет?
Кто нам свет сияющий покажет?
Кто любить научит? Чтоб без боли?!
Кто дорогу нам проложит к воле?
Кто протянет в час тяжелый руку?
Кто прогонит грязь, тоску и скуку?!
И ответит голос раздраженный:
Мир и правда получился прокаженный!
Где найти мне на Земле единоверца,
Чтобы вырвал из груди своей он сердце?!
Света не жалел его он. Чтобы,
Вел бесстрашно всех через сугробы!
Быстро силы, кровь в ночи теряя,
Шел вперед, последних подгоняя!
И, дойдя до солнечной долины,
Где стоят ветвистые маслины,
Он сказал бы тихо, еле слышно:
Все, друзья! Мы снова к свету вышли!
Но кому-то надо мужество найти,
Вырвать сердце, чтобы дальше вам идти....
И умрет. Взлетая снежных пиков выше,
Убедившись, что последний тоже вышел...
Люди молча слушали, внимая,
Голосу, что прогремел, взмывая,
И, что символично, ни один,
После этого не распахнул груди.