Дождями перечёркнутые дни
давно календарю неинтересны,
и снегу прошлогоднему сродни
исполненное; даже неуместны
охрипшие от планов вечера -
печаль от знаний день опережает,
и многое манившее вчера
сегодня откровенно раздражает.
Жестокий опыт как двуликий друг,
храня официально от ошибок,
петлёю Линча стягивает круг
порывов новых, и чертовски зыбок
уже не материк, а остров тем
волнующих, и, жертвы злого дара,
поймав свою волну, мы, вместе с тем,
невольно ждём коварного удара
о рифы злости, зависти и лжи,
и прячемся, водя за нос, реальность,
с той стороны придуманной межи –
Конфуций бы сказал: "асоциальность".
Но это всё затеяно не зря –
ошибки, слабость, память прошлой боли:
естественный отбор календаря
нас учит побеждать на силе воли,
и, вопреки всем страхам и смертям,
так строить жизнь, как в юности не снилось,
и становилось завидно чертям,
а время бы само на нас молилось.