Ты думал, справится душа,
Ты думал, справлюсь я, но ныне –
Покрыла мхами пальцы ржа,
В глазницах замерло унынье
И шорох резать стал сердца,
Когда ты бросил, не прощаясь,
Меня в траве у озерца.
Я помню день и как кричали
В садах тернистых стаи птиц.
Была я отдана Печали
По воле сложенных десниц,
По воле скорбного молчанья.
Была я ранена под грудь,
Лилась слюна, в траве чернея,
И не могла никак вдохнуть
Вечерний воздух. Не умея
Сказать ни слова, ни позвать
На помощь бренную Надежду,
Узрела я святую Мать
И навсегда сомкнула вежды.
… … …
Очнулась я почти живой
Во мраке тёплого болота.
Благодарю тебя, родной,
За бесконечную заботу,
За то, что мучают тебя
Во сне мои недоулыбки.
Я прихожу, шепчу, любя:
«Есть у тебя ещё попытка
Меня забыть, убив себя!»
Я рву на части твою душу,
А утром с песней соловья
Вдруг напущу на сердце стужу.
И ты придёшь ко мне молить,
Чтобы забыла грех последний.
Рука должна была убить,
Чтоб обагрился день осенний!
… … …
Под утро видно небесам –
Во рту болота тает жертва,
Её убийца рядом сам
Лежит, не двигаясь, под светом.
Его рука Её ладонь
Чуть-чуть тихонько задевает,
И тает жизненный огонь,
И пульс тяжёлый замирает.