Потолок (со старой лампочкой) спит в ожидании Бога.
За окном - суета бесконечности в ежедневной одежде убогой.
Тиканье розовых дамских часиков в резонанс с биением сердца.
Дрожь по телу, а рукам романтика - холодно. Им бы тобою согреться...
В каждом доме какая-то изгородь обреченности, вечное повторение
Пройденного материала сущности замерло. Кто бы начал движение...
Визит кареглазой хозяйки - памяти. Пришла, тряхнула упрямыми кудрями.
Разогнала пение птиц так беспечно. Холодно. Время не делает мудрыми...
Представь, как радовало Фрейда - дедушку искать в надрыве души аксиому.
Могли бы под скальпель мы лечь, как соседушки, на столах раздетые до хромосомы.
Он после улыбался б, тряся бородкою, мол, наши чувства текут неправильно.
Но нам не стать для него находками. Сырость и холод – вот что досталось нам…
Осень выстукивает старой тросточкой по крышам - слепой, узнающий дорогу.
Холод. Озноб подбирается к косточкам, сгоняя мысли в дома понемногу...
Свет, проникающий маленьким жуликом с улицы, заболевшей лужами,
Сентябрь мотает клубок рыжих дней. Холодно мне, и так важно быть нужною.
Осень. Да дело, конечно, не в осени. У воспоминания серая радужка.
Холодно. Потолок старой лампочкой горбится... Милая, сядь, посиди со мной рядышком.