Сели на мель генуэзские башни
дважды этажного города.
Утром лоза виноградная путает
бронзово–острую бороду.
Улицы держат пробелами стены,
купленное по случаю —
у листригона, рассветом сжигаю
собственное чучело.
Все, что осталось, за винный стаканчик
дальним и незнакомым.
Тем, у которых углы не сдаются,
сдамся вместе с балконом.
Мимо роддома, где дворник размашист,
вечен и спорит с небом —
вспомню, что стало вашим
однажды. И закушу — хлебом.