Так волнующе и странно
никогда уже не будет:
тишина и капли воска
на зеленом рукаве.
По утрам теперь туманно.
Тень макушку не остудит
синим зонтиком киоска
на иссушенной траве.
Неизвестного растенья
красно-бронзовые трубки
ни свирель, ни меч, ни посох
не подарят больше мне –
камня белое плетенье,
словно сахарные зубки,
словно едкий черный порох,
мягко держит в стороне.