Отражение откровения 2 часть

Валентина Эфендиева




















ОТРАЖЕНИЯ
ОТКРОВЕНИЙ

II ЧАСТЬ

(Продолжение)

 


Литературная обработка
Экрама Меликова


Редактор
Галина Шипулина








Валентина Эфендиева. Отражения откровений. II часть. – Баку: Мутарджим. – стр.



Вторая часть трилогии «Отражения Откровений» - проза Валентины Эфендиевой. Первой частью стала книга «Десница Судьбы». Вторая часть книги включает в себя хронику жизни автора переплетённую с литературными объединениями г. Баку с 1995 года по март 2004.
Ступени познания, встречи с литераторами и интересными людьми, вера в дружбу, творчество – вот те, крепкие основные нити, ведущие к смыслу жизни.
Автор следовал и внешним побуждениям, и внутреннему добровольному стремлению сохранить верность собственному характеру.







© В.Эфендиева
 


               ПОЭТИЧЕСКИЙ

                ВЕРНИСАЖ



/ ХРОНИКА МОЕЙ ЖИЗНИ И ЛИТЕРАТУРНЫХ
ОБЪЕДИНЕНИЙ БАКУ /

ДНЕВНИК
С 1995 года


«Схоластика – точиль¬ный камень научного мыш¬ле¬ния; на нём камни не ре¬жут, но об камень во¬стрят».
   В.О.Ключевский.


ВОДОВОРОТ СОБЫТИЙ
      
Я вошла в бурный водоворот поэтической жизни Баку. С тех пор прошло ровно тринадцать лет. Вышли пять книг совместно с Экрамом Меликовым и вышли три мои книги, отдельно от наставника. Я обрела определённые знания и стала вести литературное объединение «Родник» при общественно-политиче¬ской газете «Вышка». В 2007 году я и Экрам вступили в Союз Писателей Азербайджана. Жизнь продолжается…
Я достала свои дневниковые записи, которые вела всё это время. Перечитывая, засомневалась: а стоит ли выносить всё это на всеобщий суд?.. Думаю, наверное, стоит – по той простой причине, что эти записи пригодятся тем, кто сомневается в моих успехах, считая, что я ещё не стала столь опытным литератором. Меня не волнует, что скажут «бездари». Критик у меня всегда один – Учитель! Но я прислушиваюсь к замечаниям в мой адрес тех серьезных критиков, с мнениями которых я в определённой степени считаюсь. Я живу минутами вдохновения, как богиня, уходя от забот быта в мир, мною не познанный до сих пор, ибо его ещё никто из людей искусства, не понял до конца. Новые творения – это новые миры, новые ощущения, которые проходят сквозь душу влюблённого в жизнь человека и становятся великим счастьем или осуждением в истории судьбы каждого творца, будь это художник, поэт, музыкант или писатель! Если бы меня спросили: хотела бы я повторить снова свой путь, пройденный за это время, я бы ответила: «Да! И я благодарна Богу, что живу и люблю этот мир, несмотря на ежедневные превратности судьбы».


ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ В «ХАЗАРЕ»

* * *
Валентине Георгиевне
На память от Теймура Гылманова.
   
Обычный день – обычная рутина.
Пустой карман, в котором денег нет.
Пишу к тебе, родная Валентина,
В день Валентина посвящу сонет.

Зима ушла. Весёлая картина
Нам дарит щебет птиц и солнца свет.
Ты молода, красива и - поэт.
Апрель красив, но ты ещё прекрасней,

 

Живи ещё десятки долгих лет.
Пусть свет твоих очей не гаснет,-
А в них горит любови вечный свет,

Пусть жар любви в твоей крови не гаснет,
Желаю я тебе большого счастья,
А всех напастей пусть исчезнет след.
    22 марта 1998 г.
   
Я смотрела и прислушивалась, как члены литературного объединения читают свои стихи, ведут дискуссии о творчестве разных поэтов. У меня же еще не хватало запаса слов. Если бы кто знал, как я мечтала научиться писать, как они, - грамотно и красиво! Шло время, и я стала понимать, что и они не боги, что и у них встречаются ошибки. Мне обещали принести «Азбуку стихов», чтобы я училась правильно сочинять. Несмотря на то, что я много и постоянно работала над собой, мне делали конкретные замечания, говорили, что в моих стихах часто встречаются глагольные рифмы, которые употреблялись в XIX веке, когда стихотворная форма была ещё недостаточно развита. Я отшучивалась, что не вовремя прибыла в этот век – надо было мне родиться в девятнадцатом…
Лето манило к морю, и как тут не раствориться в лучах солнечного тепла? И я, в душе ощущая любовь к природе, старалась передать в стихах свои чувства и мысли теми средствами, какие были мне доступны.
Поэтому на занятиях я часто читала свои новые стихи: «Рай, окутанный мольбой», «Осенние мотивы», «Весна средь лета». Многие заметили, что мои стихи интересены по содержанию, написаны с душой. Все старались разобраться, из чего сделана душа. Когда я ответила, что просто я душевная женщина, остальные засмеялись. Кто-то принёс книгу «Живут на Руси поэты» Александра Михайлова. Досконально прочесть ее я не успела, но кое-что ухватила. И все же эта книга меня мало заинтересовала. Я же искала другое направление. Заметила, что в биографиях поэтов можно больше интересного для себя найти и почерпнуть. Чтобы натренировать свою память, я решила выписывать отдельные цитаты, интересные изречения. И искренно восхищалась умами, творившими прекрасную прозу и очаровательные стихи.
Руководитель объединения Дмитрий Дадашидзе принес записанные на видеокассету выступления «хазаровцев». Он с какой-то грустью рассказывал о том времени, когда не было особых условий для занятий, но кружковцы были полны энтузиазма, потому что были молоды не столько возрастом, сколько душой! Правда, запись была самодельной, с плохим изображением, но всё же можно было понять, чем занимались хазаровцы в подвале, куда спускались по крутой лестнице. Иногда у известных поэтов проскальзывали тёплые воспоминания о том, как они впервые посетили литературные объединения «Хазар» и «Родник».


«РОДНИК» и «ВЫШКА»

Прошло полгода с того дня, когда я впервые пришла на занятия в «Хазар». Мой взгляд на пишущих стихи людей во многом изменился. И больше всего изменились их отношения между собой. Я даже немного разочаровалась.
В первый раз на занятие объединения «Родник» меня привела 28 января Лиза Касумова. Я узнала, что в многоэтажном здании издательства «Коммунист» находятся редакции многих газет, в частности: «Азербайджан», «Вышка» и др. … При общественно-политической газете «Вышка» находится литературное объединение «Роднике». Все те, кто любил литературу, посещают его с большим желанием, чтобы научиться писать стихи, и узнать для себя новое из разных источников, коим владеют и родниковцы, и хазаровцы вместе с руководителями. Что мне понравилось на «Роднике», так это светлая комната на третьем этаже. Столы и стулья в идеальном состоянии – светлого тона. Я там встретила хазаровцев и ещё новых товарищей. Они все имели какой-то поэтический опыт, а я была среди них, как белая ворона. Здесь собирались рабочие, студенты, филологи и педагоги. Руководителем литобъединения «Родник» был Владимир Назимович Кафаров.
В первый раз я читала свои стихотворения «Парижские моды» и «Мужик и заяц», но руководитель меня остановил. Я поняла, что мои стихи ему не понравились. В то время старостой группы был, как я помню, Илья Гинзбург. Уходя, я показала ему три своих стихотворения «Бал листвы», «Тайник на облаках» и «Родник души». Он сказал, что написаны они очень женственно, и попросил оставить их себе на память. Кроме меня читали свои стихи в основном молодые «родниковцы». Мне понравилось, как читал студент педагогического института Воропаев. Кто-то сказал, что он превзошёл все литературные каноны. Бедняга, он так нервничал! А я порадовалась за него от души и поняла одну простую истину: пока я учусь, надо не себя выделять, а больше слушать других.
Как-то мне позвонил Дмитрий Юрьевич Дадашидзе и пригласил на очередное занятие «Хазара». Дома я просмотрела учебник русского языка, решила повторить школьную программу. Недаром мне целый год снилось, что я не закончила учёбу в школе.
Прочитала небольшую книжечку «Низами о Вселенной». Она мне понравилась, но многие термины были непонятны. Мне захотелось в них вникнуть. Да, литературы для ума хоть «отбавляй», а в кармане пусто. Работы становилось всё меньше и меньше, соответственно и денег для приобретения книг не было. А что будет дальше? Будет ли польза от прочитанных мною книг о поэзии, научусь ли я неординарно излагать свои мысли? Или придется «крутиться» на одном и том же месте, как белка в колесе? Главное, я для себя решила: надо все выдержать!
Как-то на «Хазаре» я разговорилась с Теймуром Гылмановым. Я узнала, что он учился в институте и окончил филологический факультет. Предложила прочесть пару моих стихотворений про «Хазар» и про разлуку. Он объяснил мои неправильности изложения в стихах и это он пообещал принести книгу «Азбука сложения». Я неприятно удивилась, что забыла русскую грамматику. Надо работать над собой. Бросить писать я всегда успею. А может, я не своим делом занимаюсь? Но как быть, если очень хочется докопаться до сути?
В среду, 15 февраля 1995 года был у меня сумасшедший день. С утра уборка квартиры, потом обед. Приходил Дмитрий Юрьевич Дадашидзе (тёпленький). Хотела выпроводить – не получилось. В этот день он прочитал несколько моих стихотворений. Некоторые места хвалил, а иногда возмущался: «Что это за строчка?!. Так не пишут», или «Это же проза!». Толком он ничего не объяснил, но взял с собой мои стихи на просмотр. На этом и закончились наши занятия. Я поняла, что из него педагог не получится, ведь он ничего не может объяснить, как это должен делать учитель. Все говорят, что чередования рифм у меня получаются, а вот как правильно понять: «Слова, рифмующиеся друг с другом, должны по слуху подходить к фонетической правильности»? Это у меня не всегда получается. Часто мысли перескакивают со строки на строку.
Дмитрий Юрьевич принёс мне книгу Николая Гумилёва «Избранные стихи» и сказал, что этот поэт близок мне по стилю. За три дня я переписала себе всю книгу, восхищаясь Н.Гумилевым. Вечером, когда я уже засыпала, строки вдруг сами приходили в голову, но мне лень было встать с постели. А утром всё забылось. И так было много раз. Но почему-то, когда во второй раз перечитывала книгу Н.Гумилева, такого восторга, как в первый раз, уже не испытывала.


АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ

Когда мне в руки попали стихи В.Брюсова, я просмотрела их, и кое-что вспомнила из того, что когда-то читала. Мне показалось, что многие образы и идеи Брюсова сходны с образами и идеями Н.Гумилёва. Я поняла, что надо сделать перерыв, иначе всё прочитанное сольется в одно целое. Уж слишком много информации навалилось на меня…
Однажды я разговаривала с Раисой Павловной по телефону, и она прочла своё новое стихотворение «Зеркало». Сама она чувствует, что это лучшая её работа за последнее время. Какое счастье, когда что-то у тебя получается. Я же пока что этого не ощущаю.
Сколько бы я не читала разных поэтов, очень скоро поняла, что подражать им невозможно, всё равно выходит что-то своё.
Как-то у «Хазара» я встретила Теймура, он держал в руке обещанную книгу «Азбука стиха» А.Л.Михайлова и попросил прочитать моё творение «Мужик и заяц». Ему понравилось детское стихотворение, но он предложил исправить: вместо «зайца» написать «зайка» – и можно отдавать в газету. Я исправила стихотворение, но в газету его не отнесла: «Придёт время, отдам в печать». На «Хазаре» прочла своё детское стихотворение «Собачка, кошка и мышка». У меня в одном стихотворении слово «кот» менялось: кошка, котик, кот и т.д. Мне сделали замечание, и я все исправила.
В следующий раз на «Роднике» было очень интересно – Юрий Брамм прочитал стихотворения о троллейбусе, на военную тему и про фиалку. Начался разбор его стихотворений. Выступил Теймур Гылманов: «Стихи сухие». В ответ Юра возмутился.
Очень понравились стихи Лизы Касумовой. Она прочла про Есенина и всех очаровала. Настолько прозрачно и нежно написано, что никто не осмелился критиковать. Зато было замечание по поводу другого стихотворения: «Старый универмаг». Хотя оно мне тоже понравилось, но знатокам было виднее. Многие предложили его укоротить.
Второго марта на работе узнала, что Влада Листьева накануне, поздно вечером, убили в подъезде своего дома. Сначала я не поверила, думала, что говорят о ком-то другом. И какой шок охватил меня, когда я поняла, что это правда! Я, как и миллионы людей, восхищалась его смелостью и умением вести передачи: «Вид», «Тема», «Час пик». Он готовил новую программу, но его подстерегли наёмные убийцы. Пули попали в плечо и в голову. Смерть мгновенно оборвала его жизнь. О том, что он был бизнесменом, мало кто знал. Как жаль, что мы теряем хорошие умы. Целый день мне было не по себе, всё ждала, что о нём скажут по телевидению. Выступал коллектив ЦТ, где присутствовал Горбачёв. Многие его критиковали, а Людмила Гурченко, молодец, тоже высказала своё мнение. Была дискуссия о политике и человеческих качествах Владислава Листьева. Лично я с большой болью в душе восприняла эту смерть. Ещё долго будут говорить об этом, но убийц, мне кажется, не найдут. Сколько людей гибнут! Что творится на Земле? И с каждым годом всё хуже…
Три дня назад написала стихотворение «Девичья башня», вроде ничего получилось, но думаю, оно еще требует доработки.
Потихоньку переписываю стихи Валерия Брюсова – чужая книга. Недаром Николай Гумилёв считал его своим учителем.
Приходил к нам в гости Володя - с ним я познакомилась у Любы Якуниной. Он хорошо играл на гитаре и пел. Мы ждали его к шести часам вечера, а он явился к восьми и «под градусом». После небольшого разговора он взял гитару, но при первом же аккорде нижняя струна на гитаре лопнула. Вот какая оказия! Но, благодаря Нураддину, натянули новую струну и закрепили так хорошо, что она весь вечер звучала от души. Лились песни нашей молодости. Песню «Берёзовый сок» Володя спел за вечер три раза - по моей просьбе. Пел и другие песни.
До 20 марта надо отнести на конкурс 5 стихотворений в библиотеку им. М.Ф.Ахундова.
Вчера, 10 марта пошла на «Хазар». У входа встретила Теймура. Поблагодарив, вернула ему книгу «Азбука стиха». Он просмотрел приготовленные мною на конкурс стихи, чуть подправил и удивился, что у меня получается вполне на профессиональном уровне. Очень понравилось ему стихотворение «Девичья башня». Подошла Раиса Калашникова и сказала, что ей оно тоже нравится.
В этот день литобъединение вел Теймур, потому что Дмитрий Дадашидзе задерживался. После окончания у выхода встретили художника Рафика Агаевича. Он пригласил всех нас к себе в мастерскую. С ним были Дима, Нелля Аташгях и Людмила Богатырёва. Нелля и Дима ушли, а мы направились в мастерскую.
Рафик Агаевич провёл нас мимо вокзала, к противоположной стороне. Пройдя небольшой сквер, мы подошли к невысокому старому зданию. Одноэтажный, длинный дом со старыми дворами походил больше на развалины. Мастерская художника находилась в одном из таких дворов. Мы прошли внутрь. По правую сторону, за закрытой дверью находилась мастерская. Рафик Агаевич открыл замок, и мы стали спускаться по крутой деревянной лестнице в небольшой коридор, а оттуда прошли в крохотную комнатку. Видимо, дом подлежал к сносу, поэтому ремонтировать его не было смысла. Как нам объяснил Рафик Агаевич, за стеной другой комнаты находились его картины. Но он не торопился их показывать. Женщины быстро освоились в этой комнатушке, поставив чайник на газовую плиту. Говорили о поэзии и о картинах, тем более, что с нами была ещё одна художница. Рафик Агаевич предложил поэтам чаще собираться у него в мастерской. В тот день собралось много людей. Я впервые увидела Сергея Арановича. О нём столько говорили! Он был с женой и дочкой. Пел и играл на гитаре. Теймур читал про Тбилисо – 83 и про любовь. В этот день я пришла домой немного позже обычного. Нураддин по обыкновению слегка поворчал.
12 марта 1995 года моему сыну исполнилось 26 лет. Отправила ему поздравительную телеграмму.
Вспомнила слова Теймура: «Почему, Экрам Меликов, не приходишь на занятия?» На что Экрам ответил: «Кому читать стихи? Этим баранам?» Вот какое отношение к людям у некоторых товарищей. Не зря он мне не нравится. Самоуверенный тип. Кроме себя он никого не признаёт. Ко всему относится с усмешкой и притом, язвительной. Но что странно: Раиса Калашникова, Теймур и Вадик Башмаков его защищают как талантливого поэта. Экрам не признаёт Бога и постоянно подчеркивает это в стихах. Я представляю, как он будет вести себя на конкурсе в жюри!
В пятницу снова собрались у Рафика Агаевича. Было очень интересно. Все, как всегда, читали свои произведения. Мне очень понравились стихи Джанет. Они такие воздушные, будто она своими строками оживила Джоконду. Другие её стихи были связаны с космосом.


МАСТЕРСКАЯ ДУШИ
 
Дмитрий Юрьевич обиделся, что на его занятия никто не приходит. А всё потому, что и на «Хазаре», и у Рафика Агаевича время встречи назначалось одно и то же. Предлагали перенести занятия в «Хазаре» с пятницы на субботу.
Люба принесла мне две книги Ильи Сельвинского, а Раиса – Заболоцкого. Надо кое-что для себя выписать. Я переписала несколько стихотворений Заболоцкого и вернула книгу Раисе. Перешла на Сельвинского, очень нравится.
Мне позвонила Людмила – художница. Выяснилось, что среди представленных на конкурс стихов моих не оказалось. А я хорошо помню, даже записала в дневнике, что 13-го числа отнесла их в библиотеку им. М.Ф.Ахундова. Вадик подтвердил, что мои стихи были среди остальных, поступивших на конкурс. Они были зарегистрированы в специальном журнале. Но куда они могли деться? Может, Людмила плохо посмотрела? Или кому-то было удобно убрать мои стихи? Потом я узнала, что и у Джанет (она экстрасенс) тоже пропали стихи. Я подумала тогда, что надо передать с Людмилой копии своих стихотворений. Позднее я встретилась с ней у метро «Гянджлик» и мы пошли к моей двоюродной сестре Юле. Разговор шёл о тех, кто сдал свои стихи на конкурс. Среди наших знакомых мало кто был силён в поэзии. Я понимала, что мои стихи не хуже стихов других участников конкурса. В этот день Людмила много рассказывала о своей сложной жизни. В её стихах отражалась вся её мука, короче – одна душевная боль.
Когда я прочла свои стихи, они показались настолько воздушными, что мне стало даже как-то не по себе – ведь её стихи такие грустные. Людмила проводила меня до остановки автобуса. Мы договорились созваниваться.
Вскоре позвонила Раиса и сказала, что вместо пяти её стихотворений на конкурсе оказалось восемь. Три из них очень слабые. Благодаря Рафику Агаевичу изъяли лишние стихи Раисы Павловны. Вскоре выяснилось, что исчезли стихи ещё одного школьника (из Бюльбюлевской школы) – 20 листов. Сколько было разговоров!
Занятия у Рафика Агаевича перенесли на среду.
Следующая неделя была очень насыщенной. В понедельник, т.е. 3-го числа, ходила на концерт во дворец Республики, в прошлом им. Ленина, ныне Гейдара Алиева. Выступали в этом дврце Сабина (дочка), Яна (подруга Сабины) и Ровшан Хичряти (эстрадный певец – тоже дамский парикмахер, как и Сабина). Кроме них выступали и другие молодые артисты. Концерт прошёл хорошо, хотя я волновалась за наших детей.
Во вторник, 4-го числа, Людмила причесалась у меня и поехала пораньше, чтобы помочь Рафику Агаевичу, в музей Низами. Люба Якунина пригласила меня на этот вечер, посвященный столетию Сергея Есенина. Когда мы вышли из подъезда моего дома, чтобы отправиться в музей, на улице шёл сильный дождь. Пришлось вернуться за зонтиком, хотя Люба говорила, что возвращаться нехорошо. Но у нас волосы были уложены в причёски, поэтому иного решения не могло быть. У входа в музей мы встретили Елизавету Касумову.
Рафик Агаевич тепло встретил меня, а Люба представила поэту Ниджаду. Он работал корреспондентом или редактором, точно не помню.
Торжественный вечер проводила Галина Ивановна Шипулина. В тот день я её увидела впервые. Люба меня с ней познакомила, и мы договорились, что я зайду к ней в главное управление Русской общины 6 апреля – поговорить о поэзии и посмотреть мои стихи – ведь она филолог.
На вечере выступали артисты театра. Они читали стихи Есенина. Потом были показаны фрагменты из кинофильмов о жизни Есенина. Я услышала его голос – настоящий, густой баритон.
К концу вечера меня позвала Валентина Николаевна, руководитель центра Славянской культуры, чтобы помочь ей накрыть столы на третьем этаже. Мы с Неллей Аташгях быстро разложили на столе бутерброды, пирожные, фрукты…
С самого начала заметила: в зале висели большие портреты Низами, созданные разными авторами. Здесь же висели портреты-ковры, которые соткали азербайджанские ткачи.
Среди гостей были Владимир Азимович Кафаров, представители посольства России, артисты, интеллигенция города. Как обычно, на таких вечерах деловые люди налаживают контакты для дальнейшего сотрудничества – либо в творчестве, либо в деловых кругах.
Я с Любой (моей подругой) возвратилась домой на такси. К нам присоединился Ниджад, ему было с нами по пути. По дороге мы делились впечатлениями о прошедшем вечере. На следующий день должны были встретиться у Рафика Агаевича. В этот день стихов не читали – говорили о конкурсе, который никак не торопятся провести вышестоящие организации.
В назначенное время я пришла к Галине Ивановне Шипулиной, положила перед ней свои стихи, извинившись, что они, может быть, не слишком совершенны. Она внимательно просмотрела мои творения. Ей понравилось стихотворение «Девичья башня», кое-что она исправила и сказала, что, после небольшой доработки, его можно передать в газету. В «Роднике души» она подчеркнула вторую строчку. Остальные замечаний не вызвали. Те стихи, которые, по ее мнению, не получились, она отложила в сторону и сказала, что это не мой стиль, что над ними надо много работать.
В конце встречи я спросила: «Вообще получается у меня?» Она ответила: «Да!». Значит, можно писать! Я поблагодарила её и ушла, потому что у них, в общине, уже собралось много людей, и в кабинете стало слишком шумно. Конечно, мне было трудно писать, не имея литературного образования. Приходилось обращаться к разным людям, с пиросьбой объяснять мне мои ошибки. Но я не теряла надежды. «Всё равно научусь!» – думала я.
Вечером позвонила Любе узнать, что она обо мне думает, вернее, мнение Галины Ивановны о моих стихах. Она ответила Любе, что у меня неплохие стихи, есть содержание, и концовка в стихах получается. В общем, ей моя работа понравилась. А я себя чувствовала, как провинившаяся ученица. Краснела от стеснения. Наверно, потому, что видела её всего второй раз. Но мне показалось, что она не из простых людей по характеру. Вела себя сдержанно, отчего и я чувствовала себя скованной. Но я так благодарна ей за её благосклонное отношение к моим стихам! Может, она сыграла одну из главных ролей в том театре жизни, где одна из «молодых актрис» готовилась стать «примадонной поэзии».
Двенадцатого апреля мы вновь собрались в мастерской у Рафика Агаевича, обсуждали поведение Джанет, её несерьёзное отношение к работе (у неё была общественная нагрузка). Такой шум я слышала впервые. Раиса поспорила и с Джанет, и с Неллей. Неллю я еле уговорила, чтобы не спорила со старшими. Джанет ушла. Нелля сидела молча. Чтобы как-то разрядить обстановку, Сергей Аранович стал играть на гитаре и петь вместе с женой свои песни. Обстановка немного разрядилась.
Конкурс никак не могли завершить. Оказывается, члены жюри разобрали стихи для анализа, чтобы отобрать лучшие. Я узнала, что в конкурсе участвовали и профессиональные поэты, и просто любители поэзии. Было решено отобрать лучшие работы. Наконец, отобрали стихи из 54 участников, всего 24 работы. Заседание жюри было намечено на четверг – двадцатого апреля.
На «Хазаре» занятия прошли обычно: все по очереди читали свои стихи. Дима в этот день был трезвым, как никогда. Пели песни под гитару.
Однажды Люда согласилась остаться у меня на ночь. Мы читали друг другу стихи. Людмиле понравилось стихотворение «Осенние мотивы». Она обещала написать по нему картину. А 17-го по телевизору показали саму Людмилу. Рассказывали о ней как о художнице. Я за неё очень радовалась. Но, как выяснилось, основной акцент передачи был не на художнице, а на Центре Славянской культуры, при котором открывалась секция «Молодые таланты».


В ЖИЗНИ, КАК НА СЦЕНЕ
 
23-го числа ходили с Людой в Русский драмтеатр по пригласительным билетам. Смотрели «Конатье», с участием знакомой артистки – Александры Никушиной.
Кто-то предложил пойти к Олегу Савченко в «Содружество», отнести свои стихотворения для газеты. Но он их так и не напечатал.
Двадцать восьмого апреля состоялся 2-й тур конкурса на лучшее стихотворение. Из двадцати выбранных стихотворений, авторами которых были: Теймур Гылманов, Елизавета Касумова, Шура Никушина, Раиса Калашникова, Юрий Брамм и другие, кого я не запомнила по фамилиям, надо было отметить победителей. Участники конкурса томились в ожидании третьего тура.
Вначале выступили Рафик Агаевич и Владимир Кафаров. Первые места, в основном, получили родниковцы. Позже Александра Никушина пригласила меня с Людой в театр на спектакль «В городе всё спокойно». За участие в конкурсе нам вручили нагрудные визитки. В конце конкурса разрешили прочесть свои стихи всем желающим. Я прочла своё стихотворение «Девичья Башня». Аплодировали стоя. Но мы спешили на спектакль, и пришлось уйти пораньше. В коридоре встретили Неллю. Она очень возмущалась тем, что Раиса оказалась среди призёров. Это всё было сказано из-за недавней обиды на неё. У Экрама всё время было довольное лицо. Это говорило о том, что он свою роль исполнил хорошо.
На спектакль мы успели вовремя. Шурочка мне очень понравилась. Для неё этот день был знаменателен. Она получила призовое место на конкурсе. Всё было бы хорошо, если бы в конце спектакля один из артистов не провалился в люк. Сначала все ничего не поняли, но потом зрителей охватил шок. Артист, немолодой и грузный, сильно ушибся. Вызвали «Скорую помощь». Потом я узнала, что всё обошлось. Могло быть и хуже. Но настроение, конечно, было испорчено.
Двенадцатого мая состоялся 3-й тур заключительного конкурса на лучшее стихотворение. Готовились к нему долго. За два дня до конкурса в мастерской у Рафика Агаевича составили, после долгих споров, план проведения конкурса. Людмилу назначили вести конкурс. Раздали листки, в которых зрители должны были отметить свое мнение о каждом прочитанном стихотворении. Я, Галя и Вадик стали членами комиссии по подсчету количества голосов. Членов жюри оказалось мало. Артисты тоже не все пришли. Акустика в зале была плохая, у одной певицы то и дело першило в горле. Выручил Сергей Аранович: он долго играл и пел. Приз зрительских симпатий, с большим перевесом голосов получила Елизавета Касумова. Раисе Калашниковой достались грамота, цветы и поздравления. Я принимала участие, в поздравлении – преподносила цветы. У Александры были хорошие стихи, но она не дождалась конца вечера из-за спектакля, в котором она участвует. С заключительным словом выступил поэт-переводчик Сиявуш Мамедзаде. Он поблагодарил всех за участие в конкурсе.
В среду, 17-го числа, у Рафика Агаевича «хорошо» отметили завершение конкурса. Если Нелля на конкурсе выступала против Раисы, здесь она повела себя иначе. Все сошлись на том, что Раиса достойно получила диплом лауреата. Под гитару многие танцевали и пели. С нами были Экрам и Теймур, В конце каждый участник конкурса читал свои стихи. Потом я вспоминала, как Сергей Аранович написал о себе в стихотворении, что он второй Сергей после Есенина – спустя 100 лет…
Мне нужен был педагог, чтобы не докучать друзьям своими постоянными вопросами. Когда я обратилась за советом к Раисе Калашниковой, она пообещала поговорить с одним талантливым поэтом. Но когда она назвала фамилию, я была потрясена. Дело в том, что он, сидя рядом с Дадашидзе на занятиях в «Хазаре», невероятно много мнил о себе. Смотрел на всех свысока, называя почти всех бездарными. А ещё посмеивался, когда речь заходила о любви. Для него любовь не существовала, и многие женщины часто спорили с ним на эту тему. Раиса Павловна действительно поговорила с Экрамом обо мне. Он обещал посмотреть, что из этого выйдет.
Дома я предупредила мужа, что буду заниматься с поэтом. Экрам всегда прихоходил, когда муж был дома. В первый раз Экрам чувствовал себя у нас неловко, но потом стал приходить в наш дом, как друг семьи. Мне стыдно вспоминать, как Экрам хватался за голову при виде моих бездарных строчек, но потом всегда объяснял, что даже в несостоявшихся стихах присутствовал сюжет, хотя не было техники стихосложения.
За день он просматривал от пяти до пятнадцати стихотворений, и объяснял, что у меня получалось, а что – нет, как надо работать над каждой строчкой. Через месяц я стала кое-что понимать. Экрам определял мои задания, и к его приходу мне надо было приготовить стихи о доме, о цветах, о звездах.
Именно после этого он стал проявлять большой интерес к занятиям со мной, поверил, что из меня действительно что-то получится. А когда он читал мне свои стихи и ставил мне их в пример, я долго ходила, как под наркозом. Для меня открывался мир фантазии, где присутствовала я, утверждаясь, как личность. Да, я не рождена гением, но как хотелось сделать что-то необычное, раскрыть в себе талант. Эти слова я часто слышала от многих. За ними скрывались самоотдача, терпение и фантазия. Я часто задумывалась над иронией судьбы, которая сыграла со мной «добрую шутку», открыв второе дыхание в жизни. Что бы там ни было, я дала себе слово, что постигну Поэзию, даже если придётся преодолеть гору обид, пошлых насмешек и коварных интриг. Я предвидела, что люди никогда не смирятся с тем, что кто-то опережает их, быстрее учится, растет, овладевает навыками. Всё это я хорошо почувствовала за десять лет. И не сломалась, хотя многие этого желали…
Часто поражалась эрудиции Экрама, откуда у него такой запас слов? Но потом поняла, что он в своё время много читал. Кроме того, у него была феноменальная память, он был историком, исключительно одарённым от природы человеком.
У меня же, естественно, не было ни такого запаса слов, ни эрудиции, ни знания техники стихосложения. Вот я и бросалась на книги, которые мне рекомендовали прочесть, как голодный зверь на свою добычу. Пожелай – и тут посыплется на тебя информация, только успевай пережёвывать. А вот насчёт памяти ничего не скажу. Такой наплыв информации одним махом не одолеть. Видно, придется не раз возвращаться к пройденному материалу, чтобы закрепить то, к чему прикоснулась впервые.
Интересно у меня получалось: то строки потрясающие, то идёт какая-то ерунда. Сколько раз Экрам ругал меня за то, что я продолжаю делать одни и те же ошибки. Естественно, от частых нотаций я приходила в состояние истерии: ничего писать не буду, я бездарная и т.д. На что Экрам спокойно отвечал: «Можешь, всё сможешь, и никуда ты не денешься, ты будешь писать!» И я верила ему и продолжала доказывать, что я буду поэтом, я хочу писать, раз у меня получается!


РАЗБОР МЫСЛЕЙ

Снова возвращаюсь к тому времени, когда мы только начали с Экрамом заниматься. В среду, 3 июня (до дня моего рождения – 18 июня), я была у Рафика Агаевича на занятии, где присутствовали все, кто обычно посещает мастерскую художника. Совещались, как провести 1 этап конкурса, посвящённый Сергею Есенину. Речь шла о чтении его стихов, о художниках, о церкви. О тех местах, где побывал Есенин, когда посетил наш Баку, о том, что он посетил квартиру в доме по улице Горького. Квартира эта не зарегистрирована как музей, но там часто собираются литераторы. Хозяйки квартиры, сёстры Трофимовы, берегут эту квартиру и делают всё возможное, чтобы сохранить её для потомков. Жаль, что идёт и другая слава – противоположная, о странном поведении Есенина в этой квартире.
Недавно Экрам сказал, что у меня не развит поэтический слух. Душа рвётся, а слух приглушённый. Я часто спрашивала его: «Что, может, не стоит заниматься?» Но он всегда отвечал, что я настырная и у меня может всё получиться. Он указывал на мои новые ошибки, которых я должна была избегать, – уменьшительно-ласкательные слова. Я удивлялась, что он много раз возвращался к каждой строке, разбирая мысли и образы, ритмы и рифмы.
Разбирая мои стихи, Экрам исправил несколько слов – новое для меня, когда первая строка рифмуется с последней. Ему очень понравилось. Говорит, что немного тяжеловато, но такие ошибки бывают у начинающих. И подчеркнул, что это одна из лучших моих работ. Главная моя ошибка была в том, что я меняла ударение на слогах. Завтра пойду читать новые стихотворения на «Хазаре».
18 июня я отметила день своего рождения. Из гостей были: Раиса и Лёва Калашниковы, Экрам с дочкой, Нелля Аташгях, Рафик Агаевич, Людмила Богатырёва, Любовь Тимофеевна с дочкой, кума Ира и соседка Оля. Пришли родственники Нураддина – Гюля с мамой, Сабина с парнем и Юля – двоюродная сестра. Веселились от души.
Экрам, поднимая очередную рюмку, пообещал сделать из меня настоящего поэта. Нураддин выпил с друзьями заранее и до прихода гостей был уже «готовенький». Добавив ещё пару рюмок, он полностью отключился. А мы говорили о поэзии, о художниках, о жизни. Балкон был убежищем от танцев, где мы могли остыть немного на воздухе. Начинало смеркаться. Гости потихоньку стали расходиться. Все были довольны хорошим вечером. А в том, что я устала, ничего удивительного не было. Это женская участь. Конечно, хорошо было бы пойти в ресторан, чтоб за тобой поухаживали!
 23-го числа, в пятницу, я читала на «Хазаре» свои новые стихи. Дмитрий Юрьевич и многие пишущие были поражены, как я выросла в поэзии, обретя правильную форму стихосложения. Я понимала, что во многом обязана своим успехом Экраму. Если бы не он, терпеливо возившийся с моими творениями и требовавший от меня того, что нужно, я сама так скоро не дошла бы до истины.
На «Роднике» разговорилась с Татьяной Мехтиевой. Мы обратили внимание на то, что у нас обеих есть стихотворение «Девичья башня». Мы подарили копии с автографами на память друг другу. И прочли их на занятии. Татьяне сделали замечание, что ее стихотворение не соответствует истории и литературным оборотам речи. Бедная Татьяна, она уже много раз его переделывала. И у меня нашли ошибки, когда я прочитала своё стихотворение. Единственное, что понравилось Владимиру Азимовичу, это последние строки.
Я стала пробовать сонетную форму. По реакции других поэтов я поняла, что абсолютной истины в поэзии нет!
Как-то на «Хазаре» собралось много любителей поэзии. Дмитрий Юрьевич отобрал много стихотврений для газеты «Вестник». Я надеялась, что какое-нибудь из моих стихотворений тоже попадёт в газету. Свои новые стихи я показала Экраму, и среди них – «Отыщи мне звезду Зодиака» и «Живительная сила».
Моя клиентка Ира Таирова принесла мне книгу «Поэтический словарь» с дарственной надписью. Я была просто в восторге. В нём можно было найти самые важные сведения о поэзии! Теперь нетрудно найти ответы на интересующие меня вопросы. Иру заинтересовала стихия моей души, направленная на постижение мира и жизни, выбравшая себе, в качестве посоха, Поэзию. Поэтому она и подарила мне свой справочник.
По заданию Экрама, я написала стихи о звёздах. Он прочитал и сказал, что они получились метафорически красивыми, похожими на стихи Бальмонта или Блока. Но со временем придет свой стиль, необходимо вырабатывать собственный почерк. Поздно вечером по телефону я читала их Раисе Павловне. Она поздравила.
Рафика Агаевича не было в мастерской, и хазаровцы поехали домой к Нелле. Во дворе накрыли стол к чаю. Читали стихи. Разговаривали обо всём понемногу, затем разошлись по домам. Это был мой первый визит к ней домой.
Сейчас иду на базар купить цветы ко дню рождения Эльвиры, заодно подарю посвящённое ей стихотворение в сонетной форме.
17-18-19-го у меня были творческие дни. Написала «Ночное видение», «Королева ночей», «Ветер с песком». «Что-то на ночи потянуло», – сказала я на «Хазаре», когда прочла свои стихи. Но почему-то все промолчали, не было никакой реакции. Позже так будет продолжаться не раз. Меня не хвалили – и правильно! Но все-таки очень обидно! Временами у меня появляется страх, что я не смогу написать лучше.
… Я не раз вспоминала, как Дима звонил к Экраму и удивлённо интересовался: откуда, дескать, у неё появляются такие стихи? Он пригласил Экрама прийти послушать. Экрам отказался – за неимением времени. Интересно, как бы Дима отнёсся к тому, что я занимаюсь с Экрамом? Всё равно он когда-нибудь узнает об этом. Приехала дочка из Набрани, где отдыхала три дня. Теперь можно будет работать только в свою смену. Очень тяжело работать в две смены.
Написала стихотворение «Горный обвал». Говорят, похоже на стиль Маяковского. Но я его почти никогда не читала. Экрам сделал мне замечание, что надо избавляться от обычных словосочетаний, что каждое явление природы в стихах следует изображать метафорически.
Сегодня вычитала у Виталия Бианки, как поэт-художник открывает глаза ученику, а тот только смотрит обыденно, не замечая всей прелести природы. Я, наверно, выгляжу такой же тупой ученицей? Хотя иногда у меня проскальзывают свои слова и предложения, которых я не встречала у других поэтов. Между прочим, у Бианки очень интересные мысли в письмах о природе. Просто очаровывает дух! Какими словесными красками он рисует природу! Я кое-что выписываю. Может быть, это поможет ощутить себя в новых идеях?
Вечером разговаривала с Раисой Павловной по телефону. Читала ей свои последние стихи. Ей они очень понравились. Она заметила, что Экраму присущ свой стиль, поэтому ему не всё нравится. Когда зашёл разговор с Экрамом о том, какие поэты ему нравятся, он ответил: «Никто!» Но ведь так не бывает. Есть же внутреннее влечение поэтов друг к другу. Это дает возможность ощутить необыкновенные явления новизны.
Интересное ощущение после написанного – какое-то опустошение, как будто перед новым стихом стираются все чувства. Может, душевное опустошение? Надо отвлечься, впитать в себя новые ощущения. Иначе буду топтаться на одном месте.
Утром ко мне на работу приходила Люба. Накануне я подготовила для радиопередачи свои стихи о Баку, которые сама должна была прочесть. На всякий случай я отобрала ещё ряд стихов: «Девичья башня», «Королева озёр», «Королева ночи», «Причуды мороза», «Город с крепостью новой сливается» и др. Я не знала, что с Любой Якуниной придёт госпожа Погодина – директор одной из школ Северного района Москвы. Она приехала заключить договор с училищами и школами по обмену опытом.

КОРОЛИ И КОРОЛЕВЫ

На следующий день я поехала на «Родник». А помещение было занято. Там печатали документы и тесты для поступления в медицинский институт. Мы решили провести занятие в парке, около здания Академии наук. Удивительно, Владимир Кафаров пришёл вовремя. Читали по одному стихотворению. Я передала свои стихи Кафарову через Татьяну Мехтиеву: «Пусть посмотрит, а потом выскажет своё мнение». Он прочёл «Звёзды в ночи», поставил свой крест на листке – можно печатать. Подчеркнул в двух местах, как показалось ему, противоречия в строках, чтобы затем их обработать и передать Лизе Касумовой. «Ночное видение» он долго читал молча, не зная, что сказать, обратил внимание на слова: «мельчайших паров». Но ничего мне не объяснил. А по поводу «Звёздной ночи» пошутил: «Если звёзды, как свечи капают, должно быть больно плечам?» Он так шутит. По поводу стихотворения «Королева ночей» он сказал: «Всё хорошо, но кто такая королева ночей?» Я ответила: «Образ, как принц Огня, как царь Леса и прочее». Я говорила, а сама думала о Луне. Всё это происходило в тишине. Свои стихи я не читала. Достаточно было того, что Владимир Азимович их проверил.
Ко мне подошёл Илья Гинзбург и попросил мои стихи, чтобы почитать. И так же, как Кафаров, спросил: «Кто такая королева ночей?» Я подумала, что эти поэты лишены фантазии. Может, они большие реалисты? Севиндж Гейдарова прочитав стихотворение, где говорится про крепость, ответила спокойно: «Хорошо написано». Подошёл ко мне Серёжа Стукалов и попросил: «Валентина Георгиевна, дайте, пожалуйста, почитать ваши стихи». Он тоже пишет стихи и довольно своеобразно. Я ему передала несколько стихотворений. Когда он начал читать, вдруг воскликнул: «Я никогда так не напишу, у меня не получится!» И попросил передать ему на память несколько стихотворений. После этого я со всеми попрощалась и поехала домой с ощущением, что я немного выросла за последнее время. Но надо ещё много работать, чтобы достичь совершенства. А это произойдёт не скоро, я чувствую.
Вчера приходил Экрам. Я приготовила ему пару стихотворений и рассказала, что со мной происходило за эти дни.
У меня появилась новая тема – лошади. Попробую ещё что-нибудь написать. Экрам заметил, что передо мной открыта незримая дорога, что надо мной чистые силы, которые мне помогают иметь с ними связи. А у него закрытая дорога, и сколько он ни бьётся, перед ним везде будут преграды. Он желал от души, чтобы я, его ученица, сделала то, что у него не получилось. Но его совершенства мне не достичь. Я знаю, что каждый останется на своём месте, и если я у него чему-то научусь, я буду ему благодарна настолько, насколько меня хватит в этой жизни. Сегодня посвятила ему стихотворение «Светильник новый». Посмотрю, что он на это скажет. Одно радует, что у меня такой учитель!
Однажды с работы я зашла в библиотеку нашего микрорайона. Людмила Алексеевна, директор, предложила организовать в библиотеке поэтический день: собрать любителей поэзии и пригласить поэтов, которые посещают литературные объединения.
Сегодня первое сентября. Как быстро летит время! 29-го числа Раиса Павловна и Лёва Калашниковы пригласили меня на серебряный юбилей, посвящённый двадцатипятилетию их супружеской жизни. Я ей посвятила стихотворение «Серебряный час». Прочла в начале торжества только для них, а потом и в конце – для опоздавших гостей. Веселилась от души. Столько танцевала, что забыла, что у меня нет жёлчного пузыря. А надо бы быть осторожней. Я всех завела, как только могла. Дочка Экрама Ясьмина всё время ревновала меня к папе. Во время танца при всех кричала: оставь тётю Валю, танцуй с мамой! Я думала, у Экрама солидная жена, но женщина есть женщина, и не мне судить о ней. Значит, когда-то он в ней нашёл свою судьбу. Надо ей отдать должное: она всё свободное время уделяет образованию и воспитанию своей дочки.
Завтра в Союзе писателей Г.И.Шипулина устраивает вечер поэзии, посвящённый С.Есенину. Очень хочется посмотреть и послушать. 2 сентября после работы зашла на базар, купила цветы и пошла в Союз писателей. Вечер, посвящённый 100-летию со дня рождения С.Есенина, готовила Галина Ивановна. Зал был ещё полупустой. Я хотела вручить ей цветы, но она отказалась. Сказала, чтобы я преподнесла их в конце вечера. Вроде ничего особо экстравагантного в ней не было, но как просто, ясно, с большим чувством она провела вечер с певцами – я просто поразилась! Мне показалось, что она во время выступления иногда чуть не плакала. Настолько ей близок образ Есенина. Все слушали с большим вниманием. Никто не спешил домой. Когда закончился вечер, я подошла и преподнесла ей цветы – красные розы. Наклонившись их принять, она спросила: не хочу ли я прочитать стихотворение, посвящённое Есенину. Я только спросила: «Можно ли с листка?» Она согласилась. Я села на место.
Достала листки и стала выбирать, какое стихотворение из четырёх можно прочесть. Почему-то руки дрожали. Это был мой первый выход на публику. Я испугалась, что сорвусь. Но ничего. После Теймура Гылманова я вышла на сцену, надела очки, а руки продолжали немного дрожать. От такого неудобства я забыла представиться. Объявила название стихотворения – «Каждый миг». Хотела прочесть одно стихотворение, но почему-то в руках оказались все четыре листка. Наверное, от волнения. Но голос был твёрдый. Сквозь очки я видела в зале внимательные взгляды, направленные на меня. Концовку я читала по памяти. После того, как аплодисменты стали стихать, я направилась на своё место. Потом читала Севиндж Гейдарова. Она тоже волновалась. На этом вечер закончился.
В фойе я встретила наших близких знакомых, Марину Юрьевну с Дашенькой, её дочкой. Они поздравили меня. Заметили, что я волновалась. Немного пошутили. Я им представила мою подругу Любовь Якунину из Центра Русской Культуры. Потом мы все решили немного пройтись по вечернему городу. Но вскоре Марина с дочкой заторопились домой, а мы с Любашей еще прошлись по бульвару. Впечатление от торжественного вечера останется надолго. Так думала я. Звонила в этот день Людмила – художница. Она тоже, читая, запиналась. Её нервировала некая особа в зале.
Пятого сентября позвонила Людмила и сказала, что накануне по местному телевидению, в программе «Телефакс», в 6 часов передали репортаж из Союза писателей о вечере, проведённом в память о Есенине. И всех участников понемногу показали. И меня тоже. Только очень жаль, что я не знала об этом.
Сегодня с Экрамом начали разбирать новый курс «о формах выражения отдельных элементов стихосложения». Для этого я завела отдельную тетрадь. Я спросила у Экрама, получается ли у меня вообще? Он ответил коротко: «Да, но твои шероховатости придётся ещё долго исправлять».

   
 

ЗВЁЗДНЫЕ НОЧИ
 
После шестого числа, в разговоре с нашей работницей Ларисой Константиновной, я получила приглашение поехать к ним на дачу отдохнуть на один день, поменять обстановку и посмотреть, как проводят осенние дни на даче мои приятели. Я с удовольствием приняла приглашение, и после работы мы вместе отправились в наше небольшое путешествие за город. На метро доехали до станции Азизбекова. Оттуда нам надо было на электричке доехать до станции «Баглар», после станции «Вишнёвка». Но где-то на пути была оборвана элетрическая линия. Выехала бригада из ремонтной мастерской, и нам пришлось 2 часа просидеть на небольшом выступе у выхода из метро, ждать электрички. Уже в пятом часу вечера послышался ее звук. Все ожидающие зашевелились и направились к платформе, где останавливаются вагоны. Подошла нужная, в нашем направлении, электричка. Мы заняли свободные места. Стёкла отсутствовали по «известным» всем причинам: их просто разбивают «молодые дикари». Однако на пути следования морской ветерок обдувал находящихся в вагоне людей, и, может, поэтому ехать в ней было не так утомительно. Минут через сорок мы доехали до нашей станции и направились через закоулки к нужному дому. За небольшими изгородями виднелась дача. Мы подошли к двери, которая оказалась прикрытой. Двое мужчин (муж Лары и её отец) усердно обрабатывали водопроводные трубы. Мы поздоровались с ними, прошли на веранду и разложили свои вещи. Я осмотрелась: впервые оказавшись на бакинской даче, интересовалась буквально всем. Хотя мы и устали от долгой дороги, но все же прошлись с Ларисой по дачной территории, и она мне показывала: где какой куст, когда посажен, как называется. К незаконченному строению будущего гаража примыкала недостроенная квартира. А мы расположились в незатейливой комнате. Через некоторое время сели за стол, на веранде. Лариса попросила меня подстричь больную девушку, соседку. Я с удовольствием тут же направилась к ней. Далеко идти не пришлось. В кирпичной изгороди была большая пробоина. Перешагнув через камни, я оказалась у соседки. Меня встретила худая пожилая азербайджанка, с улыбкой предложила чаю. Во дворе у большого дерева стоял длинный стол. Видимо, для большого числа гостей. Принесли мне две пары ножниц (свои я с собой не взяла) и накидку. Выпив чаю, я приступила к работе. Стричь немастеровыми ножницами было крайне неудобно. Но мне не впервой, не раз приходилось бывать в подобных ситуациях. Ножницы мяли волосы, но я хорошо закончила стрижку. Потом предложила свои услуги матери и отцу. Те, недолго думая, согласились. Когда работа была закончена, я снова уселась за чай. Поговорили о том, о сём. Я прочла по их просьбе пару стихотворений, поблагодарила за чай, а фрукты не тронула, предвидя ужин у Ларисы. На Лариной даче стол уже был накрыт. Сели ужинать. Неожиданно зашёл разговор о том, что я часто пишу стихи о природе. Дело в том, что Анатолий Гасанович – бывший лётчик. И ему мои стихи о звёздах показались более близкими. Он начал рассказывать о том, что видел из кабины самолёта. Я не знала, что и лётчики называют облака по-своему: чечевичные, и что они плывут компактно, что облака похожи на лобио – дугообразные, что есть перистые – тонкие, как гуси плывут один за другим, с интервалами. Он объяснил, что чечевичное облако - первый признак движения мощного фронта, и что над ними могут летать самолёты, но ни в коем случае ни в этих облаках, ни под ними, иначе образуется болтанка (качка), и пассажиров начнёт тошнить вплоть до рвоты. А перистые облака – это первый признак изменения погоды – фронта облаков. Воздух, при попадании на холодную землю, приводит к образованию тумана – (радиационного) кратковременного.
Лариса отозвала меня в сторону, чтобы я могла увидеть месяц в его полной красе. На нём были тёмные пятна. Мне объяснили, как похожи их очертания на африканский и американский континенты. Месяц находился как бы в ореоле. Это по всем признакам означало, что на завтра ожидается ветер. Так и получилось. Мне рассказали, что скоро опустится туман, появится обильная роса, даже будет с деревьев капать вода, как будто деревья плачут. И действительно, прошло некоторое время, подуло свежестью. И при слабом освещении небольшой лампочкой я увидела, как мелкая роса, в виде моросящего дождя, кружила и слетала на землю. До чего красиво! Во всём была какая-то неземная прелесть!
Анатолий вошёл в образ рассказчика и стал объяснять, как каждый месяц луна обновляется. Как принимает форму полумесяца, только обратного. Как пополняется, образуя с каждым днём всё более округлую форму, превращаясь в месяц. Став округлённой, она опускается ниже, изменяя траекторию своего движения. И что интересно, если молодой месяц разворачивается так, что можно зрительно повесить на него ведро воды, чтобы та не разливалась, значит, будет дождливый месяц. И ещё: если ореол большой, световой, жди ветра-свистуна с иранского нагорья, толщина облаков доходит до 600-800 метров, сами облака туманно-серые, как дожди, земля мокрая. Но выйдет по утру солнце, моментально земля высохнет. А почему так скоро остывает? Туман образуется от насыщенной влаги, к земле стелется густым покрывалом. Значит, будут осадки. Ещё он дополнил, что у перистых облаков маленькая продолжительность, в летнее время до 3 часов, в зимнее время до 6 часов. Они покрываются тонкой пеленой и опасны при посадке самолёта на землю.
И ещё рассказал, как при заходе солнца, «окно» зарева красное. Серп у молодого месяца маленький. Только зайдёт солнце, выходит лёгкий полумесяц. Каждый день он возрастает и смотрит на восток. На третью неделю шар становится полным. На 14 день старый месяц – полный. Первые сумерки, первые лучи, как второе солнце-луна. Как солнце выходит, луна исчезает. После девяти вечера луна появляетcя снова.
Это всё, что я успела записать на скорую руку. Мы до часу ночи всё говорили о погоде, о её таинствах, о том, что на корабле, в море, имеется наиболее точная аппаратура, определяющая движение корабля по звёздам, нежели карты бортмеханика. Я тогда вспомнила, как я водила своего сына в мореходное училище на экскурсию, в Баку. В то время у меня была одна знакомая приятельница, а её муж работал преподавателем, имея звание капитана первого ранга в данном училище. Я пригласила весь класс, и мой сын надолго запомнил помещение, где имитировалось на потолке звёздное небо, как рассказывали о плаваньи судна или подводной лодки, как персонал корабля ориентируется по звёздам. Вот где была живая сказка для детей пятого класса.
Затем все направились спать. Я спала под пологом на широкой кровати с Ларисой. Она заботливо укрыла мне спину, чтобы я не простыла, так как ночная прохлада заставляет укрыться теплее. Утром, когда мы завтракали на веранде, в саду, мой взгляд остановился на кусте, где между зелёными листочками висели малиновые кисти, так похожие на молодой перец. Мне сначала показалось, что это действительно перец висит. Оказывается, это персиковый куст, а осенью персики не желтеют, а краснеют. А на одном дереве, в глубине сада, были сделаны прививки разнообразных фруктов. Было очень интересно увидеть новые виды скрещивания.
Скоро мы отправились обратно на станцию, чтобы добраться до города. Ждали где-то с полчаса. Я успела к тому времени купить ведро инжира для варенья и джема. Анатолий нам помог нести вещи, и мы скоро добрались до станции Гянджлик. Здесь мы разошлись. Они посадили меня на автобус. Лариса отправилась на работу, а Анатолий Гасанович – домой. Вечер, проведённый на даче, я считала потрясающим! Мне было очень приятно в окружении таких добрых и милых людей, которые проявили ко мне искреннее уважение. Под впечатлением этого дня я решила записать всё вышесказанное. Может, эти впечатления когда-нибудь пригодятся в рассказах или в стихах. Действительно, они себя долго не заставили ждать. У меня получились неплохие стихи о природе.


ВЫХОД В СВЕТ

Восьмого октября, в пятницу, после работы меня срочно вызвали в нашу библиотеку. Там была Светлана Курочкина из другой библиотеки – знакомая Лидии Алексеевны. Она читала мои стихи, и ей они очень понравились. Разговор зашёл о том, как провести огонёк 21-го числа. Договорились ещё раз встретиться 16-го, в понедельник, в час дня.
А в пять часов была на Хазаре. Дмитрий Юрьевич был трезвый. Стали читать стихи. Первым выступил Теймур, но разбирать его стихи не стали, не видя в них погрешностей. Потом читала я свои осенние стихи. Теймур вдруг высказался, что они безликие. Тут Дмитрий Юрьевич стал возражать. У нас завязался небольшой спор. Теймур привёл пример: высокая гора светится, а холмиков не видать. Я ответила: «При землетрясении гора может обвалиться, а холмы могут подняться». Мы дружно улыбнулись. Теймур куда-то торопился. Он извинился и ушёл. Я прочла ещё одно своё стихотворение «Диалог». Дмитрий Юрьевич попросил меня оставить листок ему и положил его в портфель. Я пригласила Брамма на 21 число в библиотеку. Потом мы разошлись.
Люба Якунина сказала, что 20 сентября, в доме Союза писателей, Шипулина проведет вечер «Женщины в жизни Есенина». Я уговорила Экрама пойти со мной, так как Нураддин отказался идти. Мы вдвоём, после занятий, поехали в Союз писателей, но, не зная точного времени начала вечера, ждали до шести часов. Я передала Галине Ивановне несколько своих стихотворений, чтобы она посмотрела.
Людей на этом вечере было мало. Экрам торопился домой, но я его постаралась удержать, что мне и удалось. Погода была дождливая. Может, поэтому мало пришло людей? Вечер, по сути, был повторением предыдущего, который прошёл второго числа.
В тот день я от Лизы Касумовой узнала, что в АПИ 20-го числа состоится встреча. В назначенный день я пошла в институт. Но точно не поняла, что за встреча будет и с кем. Наконец у входа показалась Лиза. Вечер был посвящён Владимиру Кафарову. Мы поднялись на второй этаж. В одном из кабинетов собрались люди чествовать юбиляра-переводчика. Все разместились на стульях. Нам уступили места в последнем ряду у окна. Оказывается, он учился в этом институте. Много добрых слов было высказано в адрес В.Кафарова. Рядом с Владимиром Азимовичем сидел Сиявуш Мамедзаде, который вёл повествование о творчестве своего коллеги. О своих переводах Кафаров рассказывал сам. Уже в конце торжественной части Лиза преподнесла букет юбиляру и сказала несколько слов благодарности, в знак любви и уважения к поэту. В зале я заметила Теймура….
Вчера, 10-го октября, у меня был значительный день. Я должна была читать в библиотеке Ленина (около ЦУМа) свои стихи о Есенине. В библиотеке, у входа, я встретила Светлану, с которой недавно познакомилась и узнала, что она работает в библиотеке им. Ленина. Мы обговорили, что 16-го, в 12 часов, встретимся в библиотеке 8 микрорайона. Встретила Олега Савченко, журналиста из газеты «Содружество». Мы зашли в зал, Люба меня представила Светлане Николаевне Бариновой. Потом мне сказали, что ее девичья фамилия – тоже Эфендиева. Её добродушная улыбка и манера держать себя свободно со всеми сразу располагали к себе. Она открыла торжественный вечер, коротко рассказала нам о том, что только собираются открывать литературный салон и сколько работы предстоит впереди!
Она предоставила слово Галине Ивановне Шипулиной. Ей выделили 15 минут. Я увидела на лице Галины Ивановны мимику недовольства. Она – есениновед и ей нужно бы дать больше времени. Затем выступали артисты, пели песни на стихи Есенина. Наконец, подошла моя очередь. Светлана Николаевна представила меня и рассказала вкратце, что у меня относительно поздно проявилось поэтическое дарование. И предложила прочесть строки, посвящённые Есенину.      
Люба Якунина предупредила меня, что я буду читать под музыку. Но я никак не могла представить, что из этого получится. Галина Ивановна тоже читала под музыку, но я так волновалась, что не замечала музыкального сопровождения. Когда я вышла на сцену и предстала перед зрителями, то увидела на себе удивительно внимательные взгляды. Потекла волшебная мелодия, наполняя спокойствием душу. И я, как будто под магическим воздействием, начала читать: «Под прохладным пологом тумана…». У меня получалось медленно, с выражением. Но чёрт меня дёрнул перед выступлением, в середине стихотворения, сделать поправку. Мне показалось: слово «может» повторяется слишком часто. И я исправила первую строчку 3-го четверостишия, отчего на второй строке немного запуталась. Но это быстро было исправлено, и я продолжала: «Как цветок – поэт Сергей Есенин»… Затем, также под музыку, я прочитала «Каждый миг». Это стихотворение затмило первое. Для заключения я выбрала «Монолог», объяснив, что данное произведение есть как бы современная импровизация есенинских «Персидских мотивов». Зал был заинтригован.
Наверно, артистам хорошо известно, что зрительское восприятие воздействует на них. Мне никогда не приходилось читать вот так, в торжественной уютной обстановке. Читала я в Союзе писателей, выступала в библиотеке Ахундова, читаю уже 1,5 года в «Хазаре» и на «Роднике», но перед посторонними зрителями почему-то особенно волнуюсь. Всё-таки свои стихи надо знать наизусть. Когда читала «Монолог», я опустила руки вниз. Только при словах: Пусть сойдёт к нам молодой кудрявый, юбиляр с прочитанных страниц…», я показала на небольшой портрет, где был изображён Есенин. Он глядел на меня, улыбаясь. Движением руки я как бы предложила поэту сойти с портрета к нам. Это произвело эффект. Зрители нетерпеливо ждали, что же будет дальше? И когда я в конце своего выступления сказала: «И чадра давно уж не в ходу» – все заулыбались и захлопали в ладоши. Я разрядила торжественную обстановку и вернула зал в реальный мир. Потом с чтением своих стихов выступали остальные участники вечера.
В конце всем преподнесли цветы. Конечно же, кроме себя и своих ощущений, мне хотелось подчеркнуть, что девочки (студентки) из консерватории, где работает Светлана Николаевна преподавателем, играли и пели великолепно! Песни были исполнены прекрасными голосами. И вообще, этот вечер, мне кажется, надолго запомнится всем!
Когда я вернулась на своё место, Любаша поцеловала меня, сказав, что я великолепно читала, как никогда. Уходя из библиотеки, я поблагодарила Светлану Николаевну за прекрасный вечер. Она, растрогавшись, проявила особые знаки внимания, поздравила и обещала в будущем устроить мой творческий вечер. Я предложила выступить ещё некоторым поэтам. Одна читать стихи я не рискнула.
На этой ноте мой счастливый день закончился. Со мной были друзья, стихи и новые знакомые. А у выхода из библиотеки подошла ко мне одна женщина и с волнением сказала, что у меня хорошие стихи и я хорошо их читала. Она поблагодарила меня, и мы вышли на улицу. С Любашей я доехала до моего дома. Своему мужу рассказала о прекрасном вечере. Экрама дома не было, он не отвечал на звонки. Так хотелось со всеми поделиться своими впечатлениями! Но надо быть немного сдержанней. Жизнь, она многолика, и у каждого свои интересы. И все же я не вытерпела и снова позвонила Экраму. Он только что пришёл домой, и я ему обо всём рассказала по телефону. Он поздравил меня и немного пожурил, что его быстро забуду, теперь пойдут у меня новые встречи. Пришлось его успокоить, что всегда благодарна ему за духовную поддержку, что зазнаваться не собираюсь. И что до собственной книги мне ещё далеко. А пока я буду продолжать учиться у него! И действительно, иногда думаю, что если бы не было Экрама, я бы сама так быстро не достигла определённого совершенства. Нужно время, а его у меня просто нет, надо не забывать о том, что возраст даёт о себе знать. А как хочется летать!
Четырнадцатое октября. С утра взбудораженные мысли не давали покоя. В 5 часов в Музее Низами состоится конкурс, посвящённый Есенину. У музея меня поджидал Экрам. Мы поднялись на второй этаж, где собралось много людей. В основном знакомые лица. Здесь и Галина Ивановна Шипулина, и Валентина Николаевна Сергеева – председатель Центра культуры славян, и гостья из Москвы – поэтесса Римма Казакова. Здесь же находились Сиявуш Мамедзаде, Мансур Векилов, Николай Борисович Хатунцев, Иосиф Ткач, представители культуры нашего города и др. Вела поэтический вечер Галина Ивановна Шипулина. Конкурсанты читали свои стихи. Выступила и Елизавета Касумова. Вскоре вызвали меня. По совету Экрама я прочла стихотворение «Монолог», посвящённое С.Есенину. Сначала я волновалась, но потом обрела смелость и читала свободно.
После конкурсных выступлений члены жюри подвели итоги. За свое стихотворение я получила диплом участника конкурса и керамическую вазу. К концу есенинского вечера ко мне подошёл Дмитрий Дадашидзе и поздравил с награждением. Уже потом я узнала, что все были награждены за участие в конкурсе. У выхода я поздравила Сиявуша Мамедзаде за удачное выступление, а он меня. Это было мимолётное поздравление. Наша компания, состоящая из нескольких человек, вышла на улицу. Погода стояла тихая, вечерело. Мы решили пройтись немного по городу. Было о чём поговорить после торжественного вечера. Никто не спорил, потому что у каждого сложилось приятное впечатление о прошедшем вечере. Пройдя по Коммунистической улице до метро «Баксовет», мы спустились к площади Азнефть через Губернаторский сад. Раису Павловну проводили на автобус. Людмила была немного расстроена из-за несправедливости по отношению к ней. Ведь она тоже сдавала свои стихи на конкурс. Успокаивая, мы проводили её до автобуса, а с Экрамом решили пройтись по бульвару и обменяться мнениями о только что закончившемся конкурсе. Он по моим глазам заметил, как я была счастлива. И конкурс, и погода, и друзья – всё создавало прекрасное настроение. Я действительно была счастлива. Он в этот день читал мне своё прекрасное стихотворение, которое еше больше обострило мою любовь к поэзии.

ВЕЧЕР С. ЕСЕНИНА В МИКРОРАЙОНЕ

Так как Лидия Алексеевна предложила провести творческий вечер, посвящённый Сергею Есенину, в библиотеке, я решила эту мысль использовать, приведя её в действие. И 21 ноября 1995 года мы усердно готовились к вечеру. Лидия Алексеевна расставила столы так, чтобы всем было удобно и выступать и слушать друг друга. Как подготовилась сама Лидия Алексеевна, сейчас можно оценить, просмотрев кассету того вечера. Кто бы ни организовывал вечера, всегда надо учитывать, что не все приглашённые люди могут прийти. У нас сложилась та же ситуация, но, тем не менее, в уютной библиотеке собрались наши друзья из «Хазара». Первой выступила со вступительным словом Лидия Алексеевна. Она рассказала о жизни и творчестве Сергея Есенина. Пока она рассказывала, я обратила внимание на тех, кто присутствовал на нашем вечере. Лилия Петровна с мужем сидели в первом ряду вместе с Людмилой Богатырёвой, которая в то время выглядела намного изящнее, чем в последующие времена. Таирова Ира, серьезный критик, молча следила за всеми, кто выступал. С ней рядом пристроился Надыр, чуть подальше Теймур Гылманов, Юрий Дадашидзе, Сергей Стукалов, Светлана Сыромятникова, моя сестра – Юля. Экрам Меликов сидел рядом с Раисой Калашниковой, которая выглядела бодро. Рафик Агаевич – художник, Александра Никушина – артистка драмтеатра, Нелля Аташгях, Илья Гинзбург. Ещё присутствовали Любовь Тимофеевна Якунина с мужем – Александром Костиным, работники библиотеки и незнакомые люди, любители поэзии. Выступали все, кто желал прочесть или свои посвящения Есенину, или его стихи.
За ночь, перед творческим вечером, я напекла много пирожков, чтобы устроить чаепитие. И пирожки получились очень удачные. Когда проходит время, осознаёшь, как жаль, что годы летят быстротечно. Нет уже среди нас многих, с кем мы общались. И только видеокадры напоминают о былом. Долго шли разговоры о том, что этот вечер у многих останется в памяти, как добрая поэтическая связь времён. Мне запомнилось, как артистически прочла Александра Никушина своё прекрасное стихотворение про солнце…
В ближайшее время вышло моё стихотворение в газете «Вышка» – «Разговор у зеркала». Это была последняя газета в киоске. Пришлось обойти несколько ларьков, чтобы купить ещё пару газет. Следом пошли звонки с поздравлениями…
В конце декабря Светлана Николаевна Баринова организовала вечер, посвящённый А.С.Пушкину в Капельхаузе. Любаша принесла мне восемь пригласительных билетов. Я не растерялась и пригласила племянников: Дину и Вадика, друзей и знакомых. Вечер был удивительно интересным. Участвовали артисты из драмтеатра. Пели солисты оперного театра и театра музыкальной комедии. Зал был заполнен до отказа. И я, и мои друзья были в восторге от встречи с интересными людьми!

   
 

ТРЕВОЖНЫЕ СЮРПРИЗЫ

Но не всегда меня сопровождало чувство высокого полёта. Жизнь преподносила и другие сюрпризы. Ещё не так далеко отошло то время, когда я перенесла небольшую, но сложную операцию в пятой больнице у профессора Велибекова, как муж попал в больницу с желудочным кровотечением. Я очень благодарна заботам нашей дорогой Марины Юрьевны, которая проявила глубочайшее внимание к моему мужу и устроила его в больницу водников. В будущем она станет почти второй мамой для моей дочки, которая будет её любить, советуясь по многим вопросам. Мужа поместили в реанимацию, где выхаживали в течение десяти дней. Денег на лекарства категорически не хватает. Пришлось позвонить сыну, чтобы он помог. Через несколько дней мой сын с женой и ребёнком прилетели на три дня из Москвы. На второй день у сына поднялась температура. И только примочки на лоб из уксуса и ацетиловой кислоты сняли к утру жар. Он пролежал весь день дома, а на следующий день, вместе с женой и ребёнком, навестив отца, вечером вылетели домой. Нураддин пошёл на поправку. И здесь серьезно помог Экрам. Его четыреста граммов крови перелили Нураддину. Гемоглобин поднялся с 29 до 56. У Сабины кровь не взяли – у нее малокровие, 48% крови слишком мало для неё самой, чтобы поделиться с отцом. От переутомления я в один из вечеров отключилась, потеряв сознание. Ничего не соображала. Экрам меня успокаивал, говорил о покое, который мне необходим, как воздух. Вскоре мужу стало намного легче, и я снова окунулась в стремительный ритм жизни.
Достала, не помню где, книгу П.Д.Успенского «Новая модель Вселенной». Мой личный знак «Воздух». Может, поэтому меня так захватывают книги о космосе? А какие чувства они во мне вызывают! Как хочется описать самые сокровенные мысли! Но я поняла, что не всё должно быть доступно людям. Ещё в юности, когда часто обжигалась от сомнительных взглядов в свою сторону.
Накануне Нового 1996 года «хазаровцы» собрались на очередное занятие. Решили проводить старый год и отметить наступающий.
Новый год встречали дома. Пришли к нам Юля и Экрам с семьёй. Гуляли до утра.

ГОД 1996-ой

Первого января меня не было дома, я поехала поздравлять с днём рождения Раису Павловну. На улице было морозно и пахло снегом. На Рождество (7 января) зашла поздравить Любовь Якунину. Вечером у неё в доме погас свет, и мы сидели при свечах, пили чай с вкусным яблочным пирогом. Любаша предложила мне пригласительные билеты на Рождественский вечер в театр оперы и балета им. М.Ф.Ахундова.
Этот вечер прошёл на высоком уровне, а вела его Светлана Николаевна Баринова. Встретила на вечере Галину Ивановну Шипулину и многих своих знакомых. Присутствовали Экрам с женой и дочкой. Я еле уговорила мужа пойти со мной.
Мы задумали с Экрамом подготовить стихи для совместной книги. Надо было подобрать стихи, ещё раз просмотреть их, чтобы было меньше ошибок. Эту миссию взял на себя Экрам. В тот период мне очень повезло. Появились деньги от продажи париков. Я поняла, что смогу выпустить книгу.
В середине января мне приснился удивительный сон: как будто я летала среди планет, а на душе было светло и легко. Проснулась от странного ощущения духовной и физической лёгкости. «И приснится же такое!?» – подумала я.
Сон оказался пророческим. Дочка преподнесла новость, и я не знала: радоваться мне или огорчаться? У нас будет прибавление семейства. Будет ли она счастлива? Я за неё сильно переживаю. Но она держится молодцом. Ждёт своё чудо. Пусть же всевышние силы помогут ей!…
В конце января Владимир Кафаров решил провести «Родник» у себя в кабинете при газете «Бакинский рабочий», так как конференц-зал «Вышки» был закрыт, и ключей не оказалось на месте. Собралось много людей, в частности, Серёжа Стукалов, Вика (Виктория) Шиляева, Сергей Аранович с женой, Нелля, Люда, Экрам и многие другие. Кафаров держался, как всегда, даже немного подшучивая над всеми. Рассказал несколько анекдотов. Уже в приподнятом настроении авторы стали читать свои стихи. Первым прочёл свою поэму Надыр. По этому поводу было несколько замечаний. Прочла стихи Татьяна Аранович. Её стихи сочли банальными. А на меня нашло какое-то странное волнение. Я стала краснеть. И как ни старалась руками охладить жар на своём лице, ничего не получалось. Экрам удивился, почему я так волнуюсь? Хотел уйти. Но не от меня зависело моё состояние. Я продолжала всё больше и больше краснеть. Когда прочла своё стихотворение «Тёплый вечер», Вика заметила, что я плохо читаю, и уже не в первый раз посоветовала мне – дома больше читать стихи вслух. Экрам тоже добавил по телефону, что я читаю свои стихи омерзительно. Мне было конечно больно, но это была правда. В такие минуты хотелось всё оставить, не писать ничего, и не ходить на литературные мероприятия. Но сила воли не покидала меня. Впереди меня ожидал творческий вечер, и я должна была к нему подготовиться. Однако на меня напал страх. Ничего не хотелось писать. Да и житейские проблемы отнимали много времени.
Бывала с Экрамом у Ирины Таировой, чтобы она просматривала и находила (если они есть) ошибки в моих стихах, – она работала в своё время корректором в одном из издательств. Когда я слышу диалоги о поэтах и беседы на литературные темы, я чувствую себя белой вороной. Я такой эрудицией, конечно же, не обладаю. Здесь надо много знать, а моё учение только на старте. И потом, мне кажется, это талант. О, как мне не хватает этих знаний!
Любаша дала мне два билета на вечер в Музей Искусств. И я с утра в приподнятом настроении после сна решила заняться уборкой и подготовиться к вечеру. Он был посвящён Пасхе. Пригласили батюшку из церкви. Все внимательно осматривали выставку икон. На этом вечере присутствовало много знакомых. Уютный небольшой зал, оформленный картинами, был очень торжественным. Рояль стоял посреди зала. От того, как вела вечер Светлана Николаевна Баринова, зависел в целом успех. Прекрасное исполнение арий известными артистами театра оперы и балета и музкомедии уводило мысли в мир иллюзий: очаровательные голоса создавали в моем сознании неповторимые картины. Всех опьяняла нега небесного величия. Изумительные звуки скрипок создавали иной образ мышления, отличавшиеся от обыденного мира. И так с каждым выступлением. Вечер был потрясающим!
Экрам не дождался конца, ему надо было вернуться домой. По окончании торжества я подошла к Светлане Николаевне, как и многие, поздравив, поцеловала её за удачный концерт. Я, Любовь Тимофеевна и Светлана Николаевна направились к маршрутке, проходя по площади Азнефти. Нам было по пути. Взбудораженные чувства проявлялись в шумных разговорах. Было о чём поговорить творческим дамам. Я была счастлива, попав в прекрасную атмосферу Музы.
В начале февраля вышла газета «Вышка» со стихами хазаровцев и вступительной статьей Дадашидзе. Он отметил почти всех, кроме меня, кто посещает занятия. Меня это оскорбило. Когда Экрам позвонил ему и стал меня защищать, выясняя, почему меня обошли, Дима невнятно ответил, что, якобы он, т.е. Экрам, пишет за меня стихи. Какой сарказм! Сколько зла таит в себе этот человек. И всё из-за того, что он попросил у меня немного денег, а я не дала, потому что их у меня и не было. И потом - с какой стати? Он и так еле стоял на ногах. Вдобавок, он стал злиться, что я занимаюсь с Экрамом…
Уже второй раз я ощущаю, что от Иры Таировой исходят какие-то эмоции, противоположные моему состоянию. Чуть ли не литературные диспуты она устраивает, когда приходит Экрам. Настроение моё падает до нулевой отметки. Хотя я понимаю, что она стремится блеснуть своими литературными знаниями перед Экрамом, подчёркивая свою эрудицию и интеллектуальное превосходство по сравнению со мной. В другом случае выворачивает себя наизнанку, сожалея о женской гордости, присущей ей. Взгляды её порой обворожительны, порой завистливы, когда она видит, как я счастлива. Но так уж случилось, что мы в некоторой степени нуждаемся в поддержке друг друга. Жизнь кипит, бьёт то вверх, то вниз, то вверх, то вниз. Какое нужно иметь терпение! Хотела с утра что-нибудь написать, но из-за скверного настроения строки расползлись по швам.
А вот 14 февраля я чувствовала себя очень счастливой! День Валентина, День Любви! Как это прекрасно! На днях написала несколько стихотворений о любви и природе.
Ира Таирова подарила мне книгу «Лейли и Меджнун», украсив её красной лентой. Было очень впечатляюще. Я обязательно прочту эту книгу, Низами меня давно интересует, и я уже читала его бейты.
Вскоре начались занятия «Литературной гостиной» в Союзе писателей у Г.И.Шипулиной. Я читала вслух «Девичью башню», с листка – «Меня разбуди», «Единственный странник», «Бег времени», «Белая вьюга». Галина Ивановна отобрала для себя два стихотворения…

 

ТЯЖКОЕ БРЕМЯ

17 февраля Нураддина снова положили в больницу. Врачи рекомендуют не откладывать операцию, но на нее нужно 500 долларов, которых у меня нет. Даже не знаю, как соберу 20 ширванов за место. В доме с продуктами очень туго. Лекарства не на что купить. Боже, я никогда столько не нервничала, как сейчас! Тут, действительно, можно сойти с ума.
Экрам успокаивает. Делюсь в отчаянии с Людой, Юлей. Ира сама в дельхоре. Никто ничем помочь не может, потому что всем очень трудно. Что мне делать, не знаю. Где взять столько сил, чтобы вынести все трудности! Надеюсь на время. Может, что-нибудь прояснится? Хорошо, что друзья поддерживают морально. Днями надо помочь Нураддину. Да и Сабине нужно хорошее питание, но, увы!.. Писать о грустном тяжело. Одно остаётся – жить надеждой.
 В конце февраля заседание «Родника» не состоялось. Что-то не склеилось у Кафарова. Якобы, ему предложили проводить платные занятия. Он отказался.
Написала экспромтом стихотворения «Бег времени», «Смот¬ри, как облако резвится». Все восхищаются этими стихами. А я ведь писала их, одурманенная от великого счастья! Ходили с Сабиночкой к гинекологу, Марине Юрьевне. Показала ей свои стихи. Она стала читать вслух. Ей очень они понравились. Сабина не растерялась и сказала, что одна собачка у Марины аж, заплакала, а остальные притихли (у неё их три). Мы, конечно, рассмеялись втроём. Сабина добавила: «Раз папа стал интересоваться стихами, значит, кровь Экрама у папы заговорила». Мариночка поцеловала меня. В половине одиннадца¬того мы были уже дома. Сейчас идёт фильм по телевизору «В бой идут одни старики», а я заполняю свой дневник, чтобы занести в него свои ощущения от прошедшего дня. Этот день был у меня удивительно счастливым (даже очень!), а я так боюсь, чтобы он не исчез, не растворился. Ибо другой жизни, без счастья, я не мыслю. Если когда-нибудь всё это растворится, для меня жизнь потеряет смысл. А пока я счастлива, несмотря на тяжёлые проблемы в семье. Это и боль, и радость вперемежку…
Нураддину становилось всё хуже. Надо было на что-то решаться. Я продала золотые часы с браслетом и купила для него билет в Москву, чтобы сын помог ему. Но когда позвонила, чтобы встречали отца, трубку взяла сваха и стала возмущаться: зачем не согласовали с ними. У них операция стоит 10 миллионов. Я её успокоила, что Нураддин не приедет к ним, и в ухо дала отбой. Где-то мы были сами виноваты, что, не посоветовавшись с ними, приняли самостоятельное решение. Я совсем забыла, что мой сын там – не хозяин. А что мне, скажите, надо было делать? Смотреть, как умирает близкий человек? Сын извинялся, что так вышло. Но я его успокоила, что в этом не его вина. Я могла себе представить, как он нервничал, терзаясь от своей беспомощности.
Середина марта. На сегодня назначили операцию Нураддину. Ночь была беспокойная. Все мои мысли сходились на одном – хотя бы данная процедура прошла благополучно. Говорят, не верь в судьбу. Ещё вчера я не могла себе представить, что свершится чудо. А оно свершилось! Спасибо людям, которые пошли навстречу и помогли устроить Нураддина в больницу. Я вчера ходила в церковь, молила всех святых, чтобы операция прошла успешно. Тут помогли с переливанием крови сразу три человека. Знакомая Марины Юрьевны, медсестра больницы, моя школьная подруга, Люба, работающая в этом же госпитале, и мой самый близкий друг, который буквально на днях уже сдавал свою кровь, когда у Нураддина было кровотечение. Сыну не могла позвонить в Москву – не было связи.
С Сабиной я пришла в больницу утром, к десяти часам, а мужа за десять минут до моего прихода отправили в операционную. Даже не успела поговорить с ним. Хирург был в тревоге, спрашивал о донорах. Врачи меня предупредили, что гарантии не дают. Я была в шоке. Сначала они требовали кровь от родственников или от тех, кто уже сдавал для него свою кровь. Завертелась цепочка поиска доноров. Кто-то был болен, кто-то жаловался на бронхит. У Сабины был низкий гемоглобин, кроме того, она беременна. Вызвали срочно Экрама. У него кровь первой группы, как у Нураддина.
В час дня меня вызвали в операционную, а я вся на пределе иду, трясусь, и думаю: «Наверно, что-то случилось, раз меня вызывают, иначе, зачем зовут?» Меня успокоил врач Нуриев, что всё идет нормально, доноры должны быть начеку. А мои друзья-доноры терпеливо ждали, когда им дадут возможность предоставить свою кровь для Нураддина. Я вернулась в палату и всех успокоила. Время тянулось так медленно, что сил не было ждать, поэтому я часто подходила к дверям операционной. Вдруг врач Нуриев вышел и сказал мне, что для разведения крови нужен раствор Глюгецир, и его можно найти в центре переливания крови. Надо ехать с донором и привезти оттуда готовый раствор крови. Я была в замешательстве. Что делать? Чтобы поехать туда, надо много времени, и я вспомнила, что рядом в пятой больнице можно спросить у хирурга – Велибекова или Ширинова. Может, они, чем помогут? На всякий случай заняла деньги. На моё счастье, они оба оказались в кабинете, а когда выслушали мою просьбу, сразу направили в отдел переливания крови. От имени хирурга мы приобрели все, что нам было необходимо. Быстро передали раствор в операционную. К концу операции Сафаров вызвал донора…. Я захожу в палату и говорю: «Кто пойдёт переливать свою кровь?» Экрам тут же встал: «Чего, говорит, думать? Надо, так надо!» Встал и пошёл. Взяли у него 250 гр. крови. Операция длилась восемь часов.
На второй день кровь взяли у моей школьной подруги Любы. Врач сказал, что пока крови достаточно. Два дня были очень тревожными. Сам профессор Сафаров две ночи дежурил в больнице. И только на третий день, встретив меня утром, он поздравил, сказал, что моему мужу лучше и можно надеяться на выздоровление. Нураддину можно было уже употреблять обезжиренную пищу.
На работе заведующий Ариф, узнав о моем положении, обещал выделить материальную. Яшар тоже передал сто долларов из Москвы через своих знакомых. Экрам был у меня дома. Я смотрела на него и думала: «Как хорошо, что есть такой друг, которому я могу доверить все свои мысли, ведь он с большим вниманием относится к моим проблемам. Не дай Бог, если между нами пробежит кошка или чья-нибудь тень. Я так этого боюсь!»
Через десять дней Нураддина выписали из больницы. Теперь он дома, и я могу переключиться на поэзию. Всё, чем я могла отблагодарить врача, это посвятила ему стихотворение. Ему было очень приятно получить такой подарок, и он попросил записать в журнал посвящённое ему стихотворение, что я и сделала.
Жизнь продолжалась. Снова я окунулась в свой ритм. У Сабины началось шевеление плода. Какое это было счастье для неё! В конце марта, после длительного перерыва, я снова вышла на работу. И как ни странно, как будто с первого апреля начинается новая серия моей жизни. Уйдут ли в прошлое все мои тяжёлые переживания, мои новые чувства и многое, о чём не могу написать, то, что залегло глубоко в сердце?.. Мне жить надеждой.

АЗБУКА ЖИЗНИ

С Экрамом мы снова появились на «Роднике». Несмотря на то, как распотрошили мои два стихотворения – «Вдохновение» (кстати, название не подошло к содержанию) и «Чаша огня», – я чувствовала себя спокойно. Справедливости ради, надо сказать: ошибки были по существу, надо ещё работать над стихами. Но больше всего мне понравилось, как Экрам всячески старался меня поддержать, несмотря на то, что Теймур критически отнёсся к моим простым рифмам, и как Серёжа Стукалов (в своём репертуаре) в шутливой форме поддерживал меня. Откуда у него берётся столько юмора, умения, не улыбаясь, находить нужные, в точку, слова и при всём том оставаться серьёзным…
Но так, как Экрам разбирается в литературе, я ещё никого не встречала. По дороге домой шли и беседовали. Я старалась много не говорить, видя, как распаляются Экрам и Нелля Атешгях. Чувствую, Экраму всегда интересно находить собеседника и вести дискуссии о литературных героях. Я пас. Мне, конечно, хочется кое-что познать из литературы, но как надоедает одна и та же тема. Ведь жизнь – это не одна литература. А вот когда занимаемся, я конкретно прислушиваюсь к каждому его слову. И меня ничего не раздражает. Интересно, почему? На дворе весна! Свежий воздух! Так и тянет на любовь! О, как я счастлива!
Погода располагала к тишине, весенний ветерок ласкал облака. День обещал быть исключительным. Всё говорило о той гармонии, когда женщина стремится привести себя в порядок, разглядывая себя со стороны оценивающим взглядом. Улицы ещё в полудрёме, а машины уже шныряют в разных направлениях. Я пришла в парикмахерскую. Поздоровавшись со всеми, принялась за уборку своего туалетного столика. Девочки набросились на меня: зачем, дескать, тебе это надо делать, придёт уборщица, уберёт. Но уборщица так и не пришла. Я успела сделать себе маникюр. На какое-то мгновение призадумалась: звонить Экраму или нет? Позвоню! И что же? Слышу упавший голос. Он коротко объяснил, что у него из горла пошла кровь и притом, достаточно сильно. Домашние испугались, но, к счастью, все быстро прекратилось. «Скорую помощь» решили не вызывать… Позвонили мне, а у меня был отключён телефон.
Я попыталась выяснить у знакомых, к кому отвезти его на УЗИ. Позвонила знакомой в каспаровскую больницу, и мы договорились обследовать Экрама в ней. Решила его обрадовать, но трубку никто не брал. Через некоторое время снова звоню, опять никого нет. И так, в течение двух часов. Я извелась, наревелась, думала, что ему стало плохо, и отвезли в больницу. Какие только мысли меня не посещали. Одно звучало в висках: ждать… К счастью, он пришёл сам ко мне. Уговаривала бросить курить.
На следующий день отправились в больницу. Экрам то попадает в дельхор, то успокаивает себя и меня. Были даже разговоры о самоубийстве, но я успокаивала его, уверяя, что ничего страшного нет. Рентген показал, что лёгкие здоровые, а при зондировании желудка обнаружено предъязвенное состояние двенадцатиперстной кишки. Посоветовали уколы, алоэ, и какие-то лучи, которые затягивают ткани начинающейся язвы. В республиканской больнице его осмотрела моя знакомая и сказала, что ничего страшного нет. Наконец, я успокоилась.
Через пару дней позвонила Экраму, и спросила, нравится ли ему Иннокентий Анненский. Я собиралась переписать его стихи. А он ответил: «Зачем переписывать? Продлевай в библиотеке, держи у себя, пока не надоест. – А потом добавил: – Ты, как Анненский, «акмеистка».
Это, значит, я стремлюсь к Парнасу. А я подумала, какой солдат не мечтает быть генералом? А вслух сказала: «Ой, как приятно это слышать!»
Был еще у меня разговор с Экрамом насчёт его здоровья. Он объяснил, что ему нельзя было сдавать много крови, потому что у него сильная близорукость. А он в течение трёх месяцев сдал 650 грамм крови. Это могло отразиться на его зрении. Я уже сожалела, что он стал донором для моего мужа, но понадеялась, что всё пройдёт, время залечит. И снова жизнь потечёт со своими проблемами…
В середине мая в Союзе писателей Галина Ивановна Шипулина собрала нас поговорить о Владимире Высоцком. Нелля Козадубова (её псевдоним – Атешгях) поделилась радостью, что её статья вышла в газете «Гюнай» 30 апреля. В этот день много рассказывали о Высоцком, о его творчестве, как в кино, так и в литературе.
Вскоре наш коллектив пригласила Валентина Николаевна Сергеева, председатель Центра культуры славян и представитель литобъединения «Литературного салона» при Союзе писателей. К восьми часам вечера мы собрались у неё. В первую очередь она показала детские костюмы, сшитые в театре на заказ. Они были русского старинного фасона, обшитые искусственным жемчугом – подобные узоры носили на Руси в старину. Кокошники под цвет костюма, также расшитые жемчугом и бисером. Она разложила перед нами фотографии детского ансамбля, и кое-что рассказала о своих проблемах и встречах. Эта тема стала прелюдией к нашему основному разговору. Потом мы перешли на волнующую меня тему. В это время Людмила Петровна вышла на кухню поставить чайник на газ, а Лилия Петровна сидела на стульчике около кровати и скромно ждала, когда на неё обратят внимание и решат проблему со статьёй.
В начале разговора я заметила, что Валентина Николаевна проявила недовольство, почему я обратилась насчёт своего творческого вечера в Русскую общину, а не в Славянскую, к ней. Я её успокоила, что сама никуда не обращалась, передала привет от Любы Якуниной. Рассказала, что я с Любой дружу уже четырнадцать лет, и именно она первая обратила внимание на мои стихи и привела меня на «Хазар», к Дадашидзе…
Валентина Николаевна восприняла мой рассказ спокойно, обещала показать мои стихи в Москве. Разговор коснулся и моей семьи. Но, чтобы не отвлекаться от темы, перешли на статью Лилии Петровны. Прочитав, решили статью доработать ещё раз. Посидели за чаем, немного поговорили и разошлись. Дома я позвонила Любе Якуниной, и мы договорились встретиться со Светланой Николаевной Бариновой, чтобы обсудить мой предстоящий вечер, где Экрам будет играть главную роль.
К концу мая я пришла в Русскую общину, чтобы встретиться с Любой и Светланой Николаевной. В кабинете присутствовало много людей. Недалеко сидела за письменным столом Галина Ивановна Шипулина. Я поздоровалась со всеми. Присев за столик, мы вкратце всё обговорили и решили провести вечер около гостиницы «Мугань», в детском саду, девятого июня, в два часа дня. Светлана Николаевна взяла на себя обязанность пригласить из консерватории скрипачей и хор «Сударушка». Кассету для записи на видеокамеру я приобрела заранее. Ближе к творческому вечеру буду обзванивать всех знакомых. Людмила предложила номера телефонов из Союза писателей для приглашения на вечер.
Несколько дней я была занята тем, что готовилась к вечеру. Предложила прочесть свои стихи Раисе Павловне Калашни¬ко¬вой. Была приглашена и Александра Никушина из драмтеатра.
    
В.Эфендиевой
с любовью посвящаю

Не счесть всей жизни параллелей,
Где нет начала – нет конца.
Минует свет надежды смелой
Лишь безнадёжного слепца.

Пройдут снега, уймутся грозы,
Весна подарит яркий лик.
Пускай кряхтит седая проза –
Поёт, ликуя, звонкий стих.

Сквозь бурелом, во тьме кромешной
Взгорел невиданный восток.
От брызг лучей на месте грешном
Проглянул ангельский цветок.

Ему играть небесной краской,
Сиять волшебною звездой.
В моих стихах (ужель напрасных)
Дышать спасительной строкой?
  Раиса Калашникова

ДЕВИЧЬЯ БАШНЯ

Я с мужем пришла к Любаше, у которой в гостях был её знакомый журналист. Мы разговорились о вечере, о моих стихах, о космической взаимосвязи человека с Богом, о пространстве, о медитации йогов, о материальном значении человека в космосе. Я, например, узнала (а это очень интересовало меня), насколько территория Азербайджана взаимосвязана с космосом. Узнала о том, что именно в Баку есть скопление энергии божественных влияний. И здесь с прошлых веков сосредоточены божественные силы. У Девичьей башни был казнён один из двенадцати апостолов, Варфоломей и это связано с Варфоломеевской катастрофой (резнёй) во Франции. А теперь растёт у башни абрикосовое дерево, оно притягивает на себя энергетическое отклонение человеческих взглядов, поэтому никто не рвёт плоды на этом дереве. Оно само как бы не притягивает взгляды на себя. Это то место, где казнили апостола. Журналист также рассказал, что человек был создан другим богом на земле. И, как говорится по Библии, вкусив яблоко, Адам и Ева обрели земную плоть. А заложено было в человеке более разумное вещество, оно бы могло и мыслить, и приобретать свойство перевоплощения, т.е. летать, быть более мыслящим. Теперь же мы имеем то, что имеем. Он обещал принести мне интересную книгу об экстрасенсах, о космосе. Я буду с нетерпением ждать…
Позже мне сделал сюрприз физик Вагиф Гусейнович Алекперов, рассказав о Девичьей башне и, преподнеся мне на память статью «Девичья башня – Астрологический объект», в которой выдвигает свою гипотезу. Вот несколько главных фактов. Он считает, что вопреки мнению маститых академиков, считающих её сторожевой, башня была построена не только для охранных целей. Она выполняла функцию иллюстрации строения планетной системы в камне. Древние люди, по его версии, были гораздо ближе к звёздам, чем нынешние поколения. И поэтому, придавая изучению небесных тел огромное значение, они строили свои сооружения и с учётом астрономии. У Девичьей башни девять окон – ровно столько, сколько планет в солнечной системе. Причём эти окна в башне расположены не симметрично, а таким образом, что отражают «траекторию петли» движения планет по небосводу. Самое крупное окно – пятое по счёту – указывает на крупнейшую пятую планету – Юпитер. Седьмое окно выполнено в виде буквы «Т», напоминающей знак перпендикуляра. Как известно, Уран – седьмая планета по счёту, – вращается «лёжа на боку», т.е. перпендикулярно по отношению к другим планетам.
Интересна ещё одна деталь. Высота башни, на уровне верхней смотровой площадки, равна 28,6 метра, что пропорционально расстоянию от Солнца до Урана 28 600 мл. километров. И это также означает привязанность к астрономии. В древности звёзды были расположены не так, как сегодня. Они были несколько смещены. Девичья башня изначально была ориентирована на группу звёзд. И если сопоставить эти смещения, можно рассчитать возраст башни. И тогда выяснится, что она была построена не в 11 веке, а около 3 тысяч лет тому назад, как раз тогда, когда в Азербайджане развивался зороастризм. И Девичья башня, по всей видимости, была его центром. (Вагиф Алекперов WWW.alekper.com) Мало кто из исследователей Девичьей башни уделял серьёзное внимание горизонтальным каменным полосам на её стенах. А ведь именно полосы и их количество играют ключевую роль в окончательной разгадке её тайны. Учёные считают, что окна Девичьей башни ещё соответствуют планетам Солнечной системы, и это обстоятельство подтверждается катренами Нострадамуса. Причём, один из катренов указывает на сходство каменных полос с годовыми кольцами дерева. На башне древними зодчими «поставлены» те же самые цифры: 24 выступа, полностью её окольцовывающих, и 7 выступов, охватывающих башню наполовину. Говоря о связи башни с учением Заратуштры, В. Алекперов и тут отмечает совпадения, имеющие отношение к полосам и их конфигурации. Зороастрийцы свято соблюдали традицию носить белую рубаху (судрэ) и завязывать на ней четырьмя узлами пояс (куши) из 72 нитей. Совпадение цифр с научными данными впечатляет. Дополнительно усиливает его фрагмент из Корана, который обычно цитируется теологами ислама в качестве зашифрованной иллюстрации устройства Солнечной системы и современной версии её происхождения из газопылевого облака – «дыма» (сура 41.Ю «Разъяснены»)…
Итак, полосы Девичьей башни и их строго определённое количество нельзя отнести к ряду случайностей. Обилие совпадений в её конструкции, причастных к данным современной астрономии, несомненно, сыграет свою роль в установлении связи науки и зашифрованных чисел религии. Аналогия с годовыми кольцами дерева вплотную подводит к одной из нерешённых важнейших загадок Библии. Итогом Откровения Иоанна Богослова (гл. 22) является описание именно таинственного «Древа жизни», которому в будущем отведена особая роль: оно служит «для исцеления народов». Очень вероятно, что Девичья башня (подобно египетским пирамидам, также имеющим тесную связь с астрономическими константами) обладает скрытыми пока мощными источниками целительной биоэнергии. Поэтому разгадка всех тайн башни важна не только для Азербайджана. Необходимо высвободить эту энергию и сделать её достоянием всего человечества… В Баку есть ещё несколько древних башен, и каждая имеет свою историю.

   

СЕМЕЙНЫЙ РОМАН

Александра Никушина извинилась, что не сможет читать мои стихи на вечере в связи с тем, что у неё спектакль. А Люба вела большую организаторскую работу по устройству моего вечера. Вчера утром ходила в церковь – в храме праздновали Троицу. Немного постояла у свечей, которые поставила в честь праздника, и ушла. Завтра предстоит регистрация моей дочки. И сердце переполнялось смятением: всё не как у людей складывалась её судьба. Можно было бы написать роман на эту тему, но, увы, семейные тайны остаются в стенах квартиры…
Что бы там ни было, я с нетерпением жду появления внука на свет. Только моя безысходность и несостоятельность в оказании материальной помощи делает меня непрактичной бабушкой. Вот поэтому хочется провести свой вечер, а потом уделить всё внимание дочке.


БЕНЕФИЦИАНТКА

Сабина и Ира Таирова заметили, что мои стихи находятся в большой зависимсти от ауры Экрама.
    
* * *
Э.М.
Любимой ученице.
 
Твои глаза полны особой негой.
В них боль и радость, счастье и мечта.
Я не встречал дороже человека,
В ком так слились добро и простота.

Приду к тебе унылый и печальный,
Такой нескладный, попросту больной.
А ты своей улыбкою венчальной
Подаришь мне забвенье и покой.

И никогда уже я не забуду
Твои слегка с раскосинкой глаза.
Ты для меня всегда подобна чуду.
Благодарю за это небеса!
     14.11.1996 г.

 Дочке всё больше нравятся мои ранние стихи. Всё же я немного выросла, и возвращаться к началу не так-то легко. Стихи получаются намного серьёзнее.


ПЕРВЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ВЕЧЕР

Девятого июня прошёл мой поэтический вечер в детском саду. Я купила открытки и конверты, надписала их и раздала знакомым и друзьям. Многие пришли без пригласительных билетов, потому что их не хватило на всех. Светлану Николаевну я встретила около детского садика. Она шла с коллективом «Сударушка». Я подумала: дела идут в гору! Дмитрий Дадашидзе звонил мне три раза. Хотел прийти на вечер, но я поставила условие: если не будешь трезвым, не приходи. Поэтому он не пришёл. После вечера он звонил, интересуясь, кто был на вечере. Я ему вкратце рассказала: была Валентина Николаевна Сергеева, Галина Ивановна Шипулина, мой шеф – Назим муаллим с дочкой, с работы – коллеги. Они принесли большой букет роз. Были Ира Таирова, клиентка Ада ханум, которая выступила в конце вечера и прочла моё стихотворение «Девичья башня». Я поблагодарила Экрама за то, что он мне помог стать тем, кем я стала. Это было настолько приятно и неожиданно, что многие заулыбались.
Концерт открыла и вела Светлана Николаевна. Выступили девушки под гармонь, вернее, хор «Сударушка». Голоса… – это что-то! Правда, они пели без костюмов, но как пели! После хвалебных слов со стороны Светланы Николаевны в мой адрес, я стала читать свои стихи: «Слепой дождь», «Звёзды в ночи» и т.д. У меня от волнения начало пересыхать во рту. Прочитав ещё несколько стихотворений, я передала слово Экраму, а сама спустилась на кухню напиться воды. Экрам спокойно читал мои и свои стихи. Я слышала его подавленный голос, зная про его стрессовое состояние в последнее время. Следом выступила Раиса Калашникова – моя подруга. Она читала прекрасно. Передала слушателям каждое слово. Прочла посвящённое мне стихотворение. Было сказано много тёплых слов в мой адрес. Люда Богатырёва сменила Раису.
Из приглашённых гостей из Союза писателей никто не пришёл. Не было и Лизы Касумовой. Собственно я не очень переживала, что их не было. Зато пришли Михаил Забелин, председатель русской общины, и представители русской интеллигенции. Марина Юрьевна была с дочкой. Её дочка исполнила прекрасную мелодию на фортепиано. Пели студенты из консерватории. С ответным словом выступали многие. Вечер удался, и мне не пришлось краснеть перед людьми. Чай с фруктами и тортом дополнили заключительную часть вечера. Всё это снималось на кассету. В конце я поблагодарила и Светлану Николаевну, и Михаила Забелина за оказанное содействие в проведении вечера. Он поинтересовался, готова ли моя книга. Я ответила, что ищу спонсора, ведь чтобы книгу выпустить, надо иметь 300-500 долларов. У него изменилось лицо, но обещал помочь. Недовольными оказались только те, кому мало досталось торта, который я сама приготовила. А «Сударушке» достался самый большой «кусок». В конце выступила директор детского сада – Татьяна Алексеевна.
Долго ещё вспоминали этот вечер. Александр Костин – журналист – заметил: «Ты как алмаз природный». Так отшлифовали. Экрам и я засверкали – алмаз, есть алмаз. Может, он и прав! К сожалению, я не представила сама Экрама, как моего педагога, а надо было. Зато это сделала Ада ханум, за что я ей была очень благодарна.
Долго говорили о первом нашем вечере с Экрамом, хотя больше говорили обо мне. Я намотала на ус, что себя выделять, особенно не стоит. Экрам заслуживает большего внимания.


НОВЫЕ ОПАСЕНИЯ
 
Однажды я на работе почувствовала, что к дверям подошёл Экрам. Он попросил выйти к нему и поговорить. Я поразилась: он был как привидение. В чёрной рубашке, небритый, он стоял на солнце и сквозь очки вглядывался в темноту в надежде увидеть меня. В голове сразу мелькнуло: что-то случилось. Я вышла и увидела с ним его жену Алмаз. Мои опасения усилились: с какой стати она пришла? Значит, тут что-то не так. Мы перешли на другую сторону улицы и остановились. Мой взгляд был направлен в открытые двери парикмахерской, где ещё сидела под феном моя клиентка.
Я перевела взгляд на Экрама. Вижу: он весь вспотевший, чуть не плачет, смотрит на меня. Я спрашиваю: «Что случилось?» Сама ещё толком не сознавала, что передо мной стоял близкий мне человек, отчаявшийся в жизни. Вдруг Алмаз говорит, что он написал предсмертную записку. Хорошо, что она её нашла. Экрам сдвинул губы, в глазах поблескивали слёзы, увеличенные линзами очков. О, Боже, ещё этого мне не хватало! Я уже говорила ему и объясняла, что его тяжёлая ситуация пройдёт, надо только немного подождать. И началось всё по-новому. Я видела, с какой надеждой смотрели его глаза. Но чем я могу помочь? Разве опять успокаивать. Ведь сегодня он нуждается в этом, как никогда. А у меня разрывалось сердце от его беззащитности, оттого, что человек бывает легко раним. Он стоял, как маленький ребёнок, который ждал поддержки от близкого ему человека. Я извинилась и возвратилась в салон, взяла сумку. Отпустив клиентку и попрощавшись с работниками, пошла навстречу Экраму и Алмаз. По дороге они стали мне рассказывать, что проблемы в семье у них с тёщей. Они постоянно ссорятся, дело доходит до скандалов. Экрам уже не может её терпеть, а её другая дочка не спешит забирать к себе мать, хотя бы на время. Я много ему приводила примеров, что старость никого не красит, что он сам будет в таком возрасте и т. д. Вроде убедила. В ответ были слова благодарности. И если моя роль утешительницы удалась, значит, я благодарна Богу за то, что смогла предотвратить самое ужасное и вернуть человека к жизни.
Начало августа. Вроде, у Экрама спорные дела с тёщей налаживаются. Он стал реже звонить. Накануне понервничала с Ирой Таировой (редакторшей). У неё неприятности со своим другом. Пьёт, таскает из дома вещи. Она со мной делится, а я переживаю…

ПОРТРЕТ САБИНЫ

Люда начала писать портрет Сабины. Что-то взгляд никак не получается. Дочка вышла недавно в декретный отпуск. Ей скоро рожать, а в доме ни копейки не собрали. Решили с дочкой поехать к Людмиле посмотреть на портрет. Когда мы зашли в комнату, я старалась взглядом окинуть мольберт, на котором располагался сам портрет, но его не было. Я подумала, что Людмила его спрятала, чтобы преподнести, как сюрприз. И когда я спросила, где портрет, она показала на стену. Я сразу оцепенела. Уж очень похожа была Сабина на саму себя. Каждая отдельная черта была схвачена: и глаза, и нос, и губы, и овал лица. Смотрю: и она, и не она. В какие-то мгновения появляются сомнения, что это не её изображение. Откуда такие сомнения? Сегодня я вычитала изречение одного художника, Ци Бай-ши: «Писать надо так, чтобы изображение было где-то, похоже, и непохоже. Если чересчур, похоже – передразнивание природы, мало похоже – отсутствие уважения к ней». Интересная мысль. Значит, Людмила попала в точку. Я ей очень благодарна за такой подарок. Я давно мечтала подарить дочке её портрет. Жаль, что у меня нет склонности к живописи. Кому что Бог даёт. Значит, это присуще иным людям, как Людмила Богатырёва.

СТИХИ В ХОДУ

Продолжаю переписывать книгу о греческих мифах. Осталось совсем немного. Эти дни жара стоит до 58 градусов. Правда, дует небольшой ветерок. Знакомые просят дать почитать стихи, и я им даю. Спустя некоторое время мне вернула папку со стихами знакомая Света (тоже пишет стихи, только для себя). Я спросила: «Как мои стихи?» Она ответила: «Бесподобные». Звонила другой знакомой, которой тоже дала почитать. Она ответила, что ей они очень нравятся. Просила задержать до приезда сына. Чуть позже вернёт. Рассказала, как читала соседям и внучке (ей 12 лет). В общем, всем, кто читает, пока нравятся.
Люда звонила насчёт Экрама: может ли он согласиться вести литературный салон в «Хазаре»? Я позвонила ему и рассказала, что Дадашидзе уезжает и хочет сдать ему это объединение. Сначала Экрам отказывался, но я убедила его, чтобы он взялся за это дело. Вроде согласился. Людмила закончила портрет Сабины. Остаётся одеть в рамку и тогда принесёт.
В середине августа я пошла в очередной раз в Союз писателей. Экрам не пришёл. Были: Раиса с Галей, Теймур, Люда, Надя Давришева. И девушка с парнем с радио пришли послушать наши стихи. Естественно, была и Галина Ивановна. Надя рассказала своими словами, читая выдержки из записей, о Маяковском. Затем Теймур кое-что рассказал о поэте и прочитал краткое стихотворение. Галина Ивановна принесла новую книгу о Маяковском с иллюстрациями. Много я узнала и услышала о жизни Маяковского. Передо мной открылась личность совсем иного характера, нежели я знала со школьной скамьи, хотя и перечитывала его биографию. Наши встречи в литературных кругах дают мне много нового обо всех исторических личностях. Когда я прочла своё стихотворение «Разговор с Маяковским», Надя Давришева попросила его переписать. Но я предложила снять копию и отдать ей. Я сделала очередную глупую ошибку. Сто раз я говорила себе: «Не спеши!»
Галина Ивановна прочла нам выдержки из книги о Маяковском. Потом выступили со своими стихами Раиса Павловна и Теймур… В тот день Людмила осталась у меня ночевать. Пока я готовила ужин, Нураддин распиливал материал ДВП для портретов и картин. Долго мы беседовали с Людмилой, обмениваясь мнениями о прошедших днях.
На следующий день я проводила Людмилу на автобусную остановку, а сама затеяла стирку. После начала печатать кое-какие стихи. Надо было привести в порядок свои дела. Перед работой решила зайти к Ире посмотреть фотографии её детей из Израиля. После просмотра её альбома я почувствовала своё существование ничтожным в сравнении с теми, кто живёт за границей в шикарных особняках. Я стала показывать свои стихи Ирине. Она возмутилась, что я их исправила в худшую сторону. Я заметила, как у неё поднималось раздражительное отношение ко мне, когда я ей что-нибудь рассказывала. Боже, что с ней происходило! Она начинала кричать, жестикулировать руками, утверждая, что все бездари. Тот же Экрам, Теймур и прочие. Я никак не могла её успокоить. Меня стали раздражать её выкрики. Я постаралась уйти. Дальше слушать её была не намерена. Мне неприятно, когда она говорила со мной в таком тоне. А ей было непонятно моё разочарование в ней, она приняла за чистую монету то, что мне «колет глаза». Я ушла, сухо попрощавшись с ней. Было горько и обидно почти до слёз: почему я смогла позволить ей так со мной разговаривать. И вообще, какая я тупица, что не могу отстаивать своё мнение. Конечно, в этом случае прервётся наша дружба, но думаю, что никогда и никому я не позволю впредь со мной говорить в таком тоне. Даже, если мне придётся прервать отношения с людьми…
После небольшого конфликта мы больше не дулись друг на друга. Я позвонила ей, и она попросила извинения за свою вспыльчивость.
Вскоре моя дочка занялась уборкой квартиры, чтобы в доме было чисто, она готовилась к родам. Я посвятила ей стихотворение «Благослови же женщину, судьба». Его многие читали и переписывали. Успела передать стихи для журнала «Это интересно». Теперь буду ждать, когда они выйдут. И в тайне надеялась выпустить с Экрамом нашу первую книгу под одним переплётом.
Вскоре Людмила принесла портрет Сабины. Два дня мы были в приподнятом настроении, готовились к встрече с маленьким человечком, которого ждём с нетерпением. Я успела организовать передачу моему сыну в Москву с Любой Якуниной, теперь жду от него ответа.
Достала книгу Валентина Катаева «Трава забвения». Надо прочитать и вернуть в библиотеку.
   

ТАИНСТВО ЖИЗНИ

Были в гостях у Марины Юрьевны. Она осмотрела Сабину и сказала, что днями надо ждать роды. У меня затряслись руки, видно было явно, как я нервничаю. Мы с Дашей и Сабиной прошли к знакомой акушерке Марины Юрьевны, которая обещала по первому зову быть начеку. Снова вернулись к Мари¬не Юрьевне. Она, дочитав моё детское стихотворение о девочке, возмутилась: «Почему не про мальчика?» Мы с Дашей стали её задевать: а вдруг родится девочка? А она обиделась, но ненадолго. Она желала, чтобы у Сабины родился мальчик. Мы снова шутили, подбадривая Сабину. Смотрела я на Марину Юрьевну и думала, может, скоро я смогу посвятить стихотворение этой прекрасной женщине. Я видела и чувствовала всей душой, какая она образованная и добрая. Мы обещали ей пойти сегод¬ня вечером в церковь, чтобы поставить свечи Божьей Матери.
Собралась с утра постирать последние пелёнки, остались ползунки, но это не срочно. На днях постираю и их.
От прочитанной книги Валентина Катаева «Трава забвения» забурлило у меня на душе. Так хотелось сесть и написать стихотворение под впечатлением, но предродовые хлопоты дочки отвлекли меня от всколыхнувших душу чувств, и всё куда-то исчезло. Снова себя настраивать на творчество не стала. Звонила Раисе Калашниковой, чтобы прочесть ей своё стихотворение, посвящённое Лермонтову. Хотя чувствовала, что получилось не то, что мне хотелось. Видно, я его ещё не прочувствовала полностью. Но Раисе понравилось. Потом она прочла свои стихи, выражая мне свою благодарность, что это я на неё так действую. А у меня душевный спад. Экрам тоже был недоволен, отзывался даже с пренебрежением. Просил, чтобы я отдохнула и ничего не писала. Ещё я видела, что ему не до стихов. К моему настроению он отнёсся с большим вниманием. Старался понять, что же со мной происходит. Но я не могла объяснить ему, что мне не безразлично его отношение к поэзии. Несколько дней он не приходил ко мне, находя любые причины. Только звонил и говорил довольно сухо.
Наконец, положили Сабину в Крупскую больницу, но схва¬ток не было. И всё это только потому, что ребёнок не повер¬нулся, так же лежит ягодицами вниз. Врачи взяли ее под наблю¬дение. Видимо, будут делать ускорение, что-то не торопится малыш выходить на свет.
Я собиралась сосредоточиться на своих воспоминаниях о прошедших занятиях у Шипулиной, на том, как я волновалась, и как меня задерживали звонками все знакомые из литературного объединения, не зная, что я вся в мыслях о дочке. Звонки не прекращаются, все знакомые звонят насчёт Сабины: «Как она там?» Всё-таки мир тесен и это уже неплохо!
Теймур мне предложил во время беседы о Лермонтове прочитать две книги «Стихотворения» Катулла и «Зарубежную литературу средних веков». Я слегка просмотрела их, но особенного ничего не нашла. Ещё раз посмотрю дома. Теймур просил, чтобы я не делала пометок в книгах. Я его успокоила, что у меня нет такой привычки и в собственных книгах это делать. Хочу заметить, что Галина Ивановна в конце занятия прочла выписки из газет и книг о Лермонтове. В них были интересные моменты, о которых сообщалось очень редко.
В воскресенье, 25 августа, к десяти часам я привезла Сабине еду в больницу. Она сообщила, что уже три дня делают ус¬ко¬ре¬ние, потому что нет схваток. Я обратилась к врачу и узна¬ла, что срочно надо делать операцию «кесарево сечение», ина¬че ребёнок задохнётся. Сколько всё это будет стоить, я уже имела представление. Я спросила врача: а Сабина согласна? Ответ был положительным. Я попросила вызвать хирурга и ане¬стезиолога, пока привезу нужную сумму. Как я доставала нуж¬ную сумму, можно догадаться. Когда я приехала в больницу, мне сообщили, что операция прошла успешно. Родился маль¬чик весом 3 кг 600 гр. Началась беготня за лекарствами, ра¬бота, дом и больница. Я уставала дико, ноги просто отнимались от усталости. Успела поговорить с дочкой, а внука увидела в окно, но только его головку, так как с улицы невозможно уви¬деть лучше…

РОСТОК ДРЕВА
 
К выписке из больницы надо было готовиться тщательно. Трудности только начинались. В больнице, при выписке, медсестра раскрыла полностью малыша. Он был похож на моего сына, только лицо круглое и маленький носик, как у Сабины. Пока ехали в машине, я держала внука на руках в кружевном конверте. Это было такое счастье! Как будто я его родила…

ПОД СЕНЬЮ МУЗ

Месяц прошёл, а мне всё некогда заполнить свой дневник. За это время написала посвящения Марине Юрьевне, Александру Блоку, Марине Цветаевой, Велимиру Хлебникову. Вместо Дадашидзе вести литобъединение «Хазар» стал Бахыш Бабаев, прозаик. На сорок дней Эмильчика я его пригласила. Он принёс в подарок детскую машину, управляющуюся пультом. В тот день он выглядел так, как будто его выгладили. Белая рубашка, бритый, аккуратно подстриженный, он впечатлял своим видом. Он даже что-то говорил доброе и хорошее в адрес моего внука, который мирно спал. Я, как все «больные писатели», прочла Бахышу на кухне два-три своих стихотворения и машинально положила на буфет. Но Бахыш сделал замечание, что я разбрасываюсь своими листками, где попало. Я убрала их на место. День прошёл неплохо.
Была в консерватории на вечере «Цыганские романсы». Вела вечер Галина Ивановна Шипулина, зал был переполнен. Люди, не нашедшие свободных мест, стояли прислонившись к стене. Присутствовали представители России и Грузии. Хотела подойти к Валентине Николаевне Сергеевой, которая приехала недавно из Москвы. У дверей, у боковой стенки, в какое-то мгновение нога скользнула по натёртому паркету, и, неудачно подвернув ногу, я упала на пол. Мне помогли встать. Было очень стыдно. Но что случилось, то случилось. Видела сочувственные взгляды. Я сначала растерялась, но потом поняла: не надо придавать этому большого значения, ведь такое может случиться с каждым. Вернулась на своё место. Но, видно, с этого момента мне перестало везти. В следующем ряду, за мной, сидела женщина с двумя детьми. (Вообще, как можно брать маленьких детей на такие мероприятия?) В течение всего вечера за спиной слышались разговоры, шорох обёрток из-под печенья. Мне, вообще, часто не везёт: разные люди либо в самолёте, либо в автобусе всегда упираются в спинку моего сиденья ногами, будоража мои нервы до предела. В тот момент я старалась сосредоточиться на певцах, но не всегда получалось. Лариса Виноградова и Фируз Мамедов были на высоте, исполняя романсы не только цыган, но и классиков. Зал аплодировал и им и Шипулиной, которая читала отрывки из поэм.
Состоялось, в очередной раз, в Союзе писателей заседание литобъединения. Я немного опоздала на занятие, а когда пришла, Нелля Аташгях читала конспект о Цветаевой. В конце я прочла своё стихотворение «Её судьбы колесница», а посвящение Велимиру Хлебникову решила отложить до следующего раза. А в следующий раз, на «Хазаре» Нелля ничего не читала. Мне кажется, она не спешит свои произведения выносить на суд аудитории. Бахыш в конце занятия попросил меня удивить всех своими стихами. Я прочла про крепость – он развёл руками. Вопросов не было. Следующее стихотворение называлось «Вечерняя рапсодия». Геннадий Салаев заметил, что, наверное, я там была (на бульваре), что так хорошо смогла описать вечернюю встречу влюблённых на скамейке. Я промолчала: знала своё дело.
Каждое занятие даёт свои результаты. Да! Видела вчера (воскресный) дневной сон. Дождь, не дождь. Я в сером плаще боюсь упасть в воду, а она какая-то зеленоватая, вроде и не грязная и не чистая. Вдруг подхватил меня ветер и тихонько поднял над водой. Я чувствую и вижу, что лечу над водой в плаще. Потом так же тихо опустилась. Снились Экрам и Люда. Всё шли куда-то, шли закоулками. Возвышенное место, дома огорожены решётками, пройти внутрь не могу. Проснулась от странного ощущения, но отдохнувшей. Вскоре написала «Шкодливый ветер».
Как-то на занятии Бахыш попросил его подстричь. Мы договорились, что сегодня он позвонит, а затем я его подстригу у себя дома.
Приходил Бахыш подстричься и привёл с собой друга – Эльдара Шарифова. Из разговоров я узнала, что Дима Дадашидзе когда-то перешёл ему дорогу, и что после этого ему всю жизнь не везёт. Скорее всего, как я поняла, это касалось совместной учёбы в Москве. Когда я закончила стричь Бахыша, он неожиданно стал хвалить перед Эльдаром мои стихи и предложил их послушать. Но его «дружок» неожиданно заявил, что у него нет желания их слушать. Казалось бы, тут никакой особенной обиды нет, но если подумать, так этой боли, как эпидемии, хватает на каждую семью.
Перед днём рождения Экрама (ему исполнится 50 лет) Ира устроила прощальный обед. Мы много беседовали, изливались в добрых чувствах. Она подарила мне ещё пару книг.
Перед отъездом в Германию Дима Дадашидзе тоже подарил мне книжечку «Практика современного стихосложения». На этом мы и разошлись. Когда я подошла с Людой к перекрёстку, где мы всегда прощаемся, увидела, как трое: Бахыш за рулём, Дима и Эльдар проехали мимо нас. Видимо, решили где-нибудь посидеть, отметить его отъезд.
Вечером того же дня звонит ко мне Нелля и спрашивает: «Валентина Георгиевна, всё-таки неудобно так прощаться с Димой. Может, сложимся и испечём что-нибудь. Посидим все вместе в последний раз?» Я ответила: «Мы как-нибудь соберёмся без него и отметим его отъезд. Мне лично не хочется его пьяного видеть». Да, к тому же я уже открывала под Новый год стол. И что из этого вышло? Фактически, он нас ничему не учил. Приходили, читали, уходили, а он всегда выглядел пьяным до неприличия. Очень редко мы его видели трезвым. Чему можно было у него научиться? Я напомнила Нелле, что Кафаров, хоть и одёргивал нас за стихи, зато мы многому у него научились, так как черпали знания литературоведческого плана, которые у него было немало.
В начале ноября позвонила Ирина Таирова и пригласила зайти попрощаться с ней, потому что она скоро уезжает. Выпили чаю, поговорили о том, как ей будет трудно с вещами. Она рассказала, как ходила с сыном на кладбище к мужу, как обняла памятник и стала плакать и просить прощения у мужа. Как подошёл сын и обнял её за плечи. Она и у него стала просить прощения. Так они помирились у могилы родного им человека. У них дома я видела их спокойное отношение друг к другу. Все её напутствия мне я старалась запомнить, ведь это она меня ввела в грамматику, научила пользоваться словарями, объяснила, где и на что надо обратить особое внимание в поэзии. Я поняла, что теряю хорошую подругу, и мне не раз будет её не хватать. А когда мы прощались, я расплакалась навзрыд. Просила прощенья: может, сделала что-то не так. И она плакала, говорила тёплые слова о том, что я такая женственная, сколько у меня нежности. С доброй памятью я всегда буду вспоминать наши хорошие взаимные отношения. Я подарила ей свою фотографию с внуком и написала слова благодарности в её адрес. Если бы я тогда знала, какой концерт она мне преподнесёт потом…! А пока я вытирала слёзы, умилённая счастьем, что есть на свете люди, которым можно верить, как себе. Если бы я знала, какие номера она выкинет, когда приедет на свадьбу сына, то не плакала бы так горько. У неё была игривая натура, к тому же насквозь пропитанная фальшью, и посему не стоившая и «ломаного гроша».

РИММА КАЗАКОВА В БАКУ

Позвонила Людмила и сообщила, что приехала Римма Казакова, и что седьмого ноября состоится встреча с ней в Союзе писателей. Взяла с собой свои стихи: «Разговор у зеркала», «Её судьбы колесница» и «Томная лень». У метро «Сахил» купила гладиолусы, которые составили композицию букета среди зелени и украшений из бумажных лент. Ровно в одиннадцать часов я была на месте. Здесь собрались все литературные объединения, которые работали в Баку. Их посещают, в основном, одни и те же люди, чтобы самовыразиться. Здесь были и Галина Ивановна Шипулина (хозяйка литературного салона), и Валентина Николаевна Сергеева, представители из Союза писателей, с телевидения. Все наши ведущие руководители приятно выглядели, подстать настроению. Стол установили не на сцене, а внизу, перед зрителями. С поэтессой приехал её сын – Егор.
Галина Ивановна предоставила слово Римме Казаковой. В это время Валентина Николаевна преподнесла букет цветов гостье, обратившей внимание на цвет букета и сказавшей, что это к богатству. Римма Казакова выглядела просто, в серебристом костюмчике приглушённого тона. Не так ярко, как Валентина Николаевна, которая была в брючном костюмчике чёрного цвета, в красной кофточке, оттеняющей лёгкие румяна и губную помаду. И вместо того, чтобы начать рассказывать о себе, Римма Казакова изменила принцип встреч и попросила молодых поэтов прочитать свои стихи. Маленькое её личико выглядело светлым, в глазах большое внимание и уважение к публике.
Первой прочесть стихи Галина Ивановна и Валентина Николаевна предложили мне. Читать разрешили всего по два стихотворения. «Разговор у зеркала» я прочла наизусть. Я обратила внимание на то, как зрители настороженно прислушивались к каждому слову. Второе своё стихотворение «Её судьбы колесница» я прочла, объяснив вначале, что это стихотворение посвящено Марине Цветаевой, но суть стиха относится ко всем поэтам. Правда, немного волновалась. Римма Казакова заметила моё волнение и предупредила: здесь не будут обсуждать стихи, поэтому не надо волноваться. Продолжилось чтение участниками объединений. Людмила Богатырёва прочла про храм, Лилия Петровна Белинская (самая пожилая из всех нас) читала про свою вазу и имела успех. У многих людей её возраста появляются странности. Она решила продолжить читать свои «ахинеи» и наизусть, и на листках, чем вызвала недовольство присутствующих в зале. О её «Вазе» тут же забыли. Все ждали, когда она закончит дурачиться. Следующей вышла Нелля Аташгях. Руки у неё тоже тряслись от волнения. Она прочла два своих стихотворения. Севиндж Гейдарова тоже проч¬ла два небольших стихотворения, которые понравились го¬стье. Ещё бы, Севиндж является корреспондентом разных газет. Как я узнала, Севиндж и Лиза гостевали у неё после торже¬ственных встреч. Татьяна Мехтиева прочла длинное стихотворение. Возможно, это была поэма. Татьяна быстро её протараторила, отчего никто из присутствующих ничего не запомнил.
В конце встречи Римма Казакова поблагодарила всех за то, что в это тяжёлое время, когда людям не до стихов и за наши труды никто не платит, мы ещё имеем желание писать. А значит, поэзия не умрёт. О себе она рассказала, что пишет стихи по наитию, часто ездит на встречи с поэтами. Её сын сообщил, как сам выпустил свою книгу. Многие приносили или её книги, или блокноты для автографа. А я попросила расписаться в словаре, который оказался у меня в сумке. Она, глядя на меня, сказала: «Ваши стихи мне понравились». Получив на память автограф в орфографическом словаре, мы спустились по лестнице на первый этаж, и вышли на улицу. Целый день я ходила под впечатлением этой встречи.
 Всегда, когда мы бывали с Экрамом в гостях у Нелли, её мама гордилась, что к ним приходит сам Экрам, его она почитала больше остальных поэтов.
 Моё первое впечатление о Серёже Стукалове было: он похож на молдаванина. Кстати сказать, он очень хорошо знает ветви своих предков (генеалогию), и этим гордится. Друзей выбирает по гороскопу. И со мной вначале он держался осторожно, считая, что наши знаки несовместимы. Но пройдёт время, и он изменит свой взгляд на наши отношения.
 Экрам часто читал мне свои стихи, завораживая метафорами. Он показывал примеры чтения стихов, чтобы я училась читать с выражением.
На одно из занятий Геннадий Салаев привёл с собой знакомого Валерия Весового, который тоже пишет стихи. Прочёл парочку стихотворений, рассказал о себе: живёт в Израиле, а сюда приезжает по делам. Занимается лечением людей «Гербалайфом». Уходя, приостановился. Поблагодарил нас за то, что мы его выслушали. Как только он ушёл, все окунулись в свои стихи. Я прочла «Пряный хмель». В конце «В плену у природы» – наизусть.      


ДНЕВНОЙ СОН

Как-то Сабина с подругой взялись за генеральную уборку нашей квартиры. Я взяла Эмильчика и направилась к Людмиле, чтобы им не мешать. Увидев малыша, Людмила пришла в восторг. Я объяснила ей ситуацию в доме и что пришла на весь день. Она засуетилась с обедом, но всё же успевала со мной переброситься свежими новостями. Когда трапеза была окончена, я попросила её посидеть с ребёнком, а сама вздремнула на её кровати. Мне приснился удивительный сон: как будто я у неё в доме стою в коридоре, а он длинный. В застеклённые чистые окна вдруг засветило яркое солнце, и его лучи озарили до слепоты мои глаза. Людмила возвращает мне (во сне) ребёнка. Я проснулась от всхлипов малыша. На душе было какое-то умиротворение. Наверное, «сон в руку». И, действительно, атмосфера в доме, на удивление, стала теплей. Вскоре я снова появилась у Людмилы, но только с Бахышем. Он просил показать, где она живёт. Заехал за мной на машине, и мы направились к ней. Лифт не работал, так что нам пришлось подниматься пешком на восьмой этаж. При подъёме у Бахыша появилась одышка. «Видно, барахлит сердце», - подумала я. Он сделал остановку, чтобы отдышаться, и мы снова стали подниматься по лестнице. Когда мы вошли в квартиру, Людмила хлопотала на кухне. Предмет для разговора всегда находится, когда встречаются единомышленники. Как её обрадовал наш визит! Между разговорами она показаывала Бахышу свои картины. Тут же разговор коснулся реализации картин, но на этом и закончился. На дворе стало темнеть, мы попрощались и вышли. Бахыш подвёз меня домой, но сразу выходить я не стала. Мы ещё некоторое время говорили о проблемах на «Хазаре». Обговаривали вечер к Новому году.
Звонила Нелля с предложением Анатолия посетить концерт гитаристов, который состоится в ТЮЗе, что находится напротив театра Оперы и Балета. Я с удовольствием согласилась составить им компанию. Анатолий Келехсаев познакомил нас у входа в театр с женой (очень приятная женщина). Кстати, моё стихотворение «Тоска по сыну» ей очень понравилось. Когда она узнала, что мой сын живёт в Москве, она рассказала, что её сын тоже в Москве, и просила переписать ей стихотворение о сыне. Она чуть не прослезилась, прочитав про материнскую тоску.


БАРДЫ В ТЮЗе

Большая компания «хазаровцев», имея билеты на руках, проскочив мимо билетёра, вошла в фойе. Я старалась припомнить, когда была в последний раз в детском театре? Это было так давно! Может, когда своих детей школьного возраста водила в этот театр? Театр перестроили так, что от прошлого здания не осталось и тени, которую могли хранить детские счастливые взоры, устремлённые на сцену. Новая жизнь, новые стены, мраморные лестницы, подвесные лампы. Но почему-то на втором этаже было темно, только боковые лампы немного освещали общий силуэт вестибюля. Теперь на просторной сцене реализуют свои таланты не только дети, но и взрослые, арендуя помещение на разные мероприятия. В этом театре, как я помню, проходил юбилей газеты «Вышка». А в тот день мы пришли послушать знакомых гитаристов, изъявивших желание ещё раз встретиться с нами и поддержать пишущих стихи, таких, как мы. Тем более, что они часто встречаются с нами на отдельных концертах, куда их приглашают. Это: Сергей Аранович и Самир Раджабов со своими друзьями. Вначале играли бесподобно, исключая конферансье. А когда Раджабов стал петь непристойные песни, я, Бахыш, Людмила и некоторые зрители покинули концерт. На улице погода была тихая, Бахыш, не спеша, на своей машине развёз нас по домам.


ПЕРВАЯ КНИГА Р.П.КАЛАШНИКОВОЙ

В ближайшее время произошло небольшое событие у Раисы Калашниковой. Она выпустила первую книжечку, похожую на тетрадку, скреплённую скрепками, под названием «С душой наедине». На обложке - девушка с длинными волосами и на её фоне листы бумаги со штрихами и завод с дымящимися трубами. С внутренней её стороны - фотография Раисы, на том же голубом фоне чёрно-белые блики. Она сидит, а в руках у неё книга. Мне и Экраму подарила, надписав на память. Мы поздравили её с первым выпуском и пожелали выпустить уже в твёрдой обложке внушительную книгу.
 На обратном пути я познакомилась с девочкой лет восьми. Она сидела с бабушкой и уступила мне место, встав у окна. Её звали Ингой. Девочка с красивыми русыми волосами успела мне почитать наизусть множество стихов Агнии Барто. Остальных поэтов я не узнала. Очень удивилась, как она запоминает длинные стихи. Смотрела на малышку и думала: поэзия ещё живёт! Было какое-то непонятное ощущение чистоты в этой маленькой душе. Она вся светилась, как ангел.


СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

В середине декабря занятие в Союзе писателей было посвящено Игорю Северянину. Надыр рассказывал истории из книги «Классические розы», отрывистые впечатления о том, что было ему известно. Я тогда вспомнила, что у меня эта книга есть, и я тоже по ней приготовила своё выступление. Но много времени я не заняла, только дополнила существенные моменты из жизни Северянина. Потом прочла своё стихотворение «Лунные звуки», посвящённое Игорю Северянину.
А Галина Ивановна показала нам свою коллекцию книг Северянина-Лотарёва, единственную маленькую книгу, изданную при жизни автора. Я узнала, что Северянин первым из русских поэтов в 1913 году посетил Баку. Молодым стихотворцам прочитал своё стихотворение «Бездарь». Его тогда не поняла публика, насмехаясь, «захлопала». А Северянин принял это за приветствие, но когда всё заново повторилось в последующих выступлениях (за период февраля), он понял, что над ним насмехаются. После его отъезда в Грузию вышла новая книга поэта в Москве. Вслед уезжающему Северянину в Баку появилось опровержение в газете. Как изменились мнения людей, как по-иному поняли настоящего поэта! Галина Ивановна показала копии архивных документов, его редкую книгу первого издания.
Я ей показала свою книгу Северянина, она ответила, что именно такой книги у неё нет, но она обязательно достанет. Мне было жаль её. И если бы я не собирала книги поэтов в своей библиотеке, я бы ей, не задумываясь, подарила. Из рассказов Галины Ивановны я узнала, что Брюсов (а она не считает Брюсова великим поэтом) поссорился с Северяниным, и несколько лет они старались не замечать друг друга. Но потом помирились, и их примирение состоялось в Баку в начале февраля 1917 года.
В тот день, немного с опозданием, пришёл Бахыш, сел недалеко от выхода и наблюдал, как Галина Ивановна интересно, жестикулируя, нам рассказывала о жизни и деятельности Северянина. Прочла стихотворение, где на букву «Ч» были подобраны все слова, и ещё прочла редкое небольшое стихотворение, посвящённое городу Баку. Галина Ивановна смотрелась необыкновенно привлекательно. Она вся уходила в жизнь и деятельность поэта, так же, как и в своего любимого Есенина. Бахыш в конце занятия отметил поиски Галины Ивановны и собранные архивные данные о Северянине. Потом Галина Ивановна пригласила к столу, где, по поручению Центра культуры славян, устроили лотерею. Разыгрывали книги, разложенные на столе. Я сидела напротив стола. Взяла номерок, отмеченный на маленьком листке, а он оказался под № 1. Мне попалась книга Ги де Мопасана «Милый друг» Кстати, все книги были надписаны от общины и заверены печатью. Людмиле попала книга «Обломов», Теймуру – фантастика, Бахышу – что-то о море (если не ошибаюсь). Эта игра и рассказы на меня подействовали магически. Я ходила заворожённая, как ребёнок.
   

ГОД 1997-ой

Накануне Нового года «хазаровцы» собрались в своём помещении отметить проводы старого года и пожелать светлых творческих всплесков в 1997 году. Поставив столы в один ряд, разложили яства. Мэтанат, молодая девушка, испекла вместе с мамой торт. На нём значились цифры наступающего года. Надежда Давришева и Тамила Таги-заде развлекали нас музыкой. Пианино было расстроено, но мы веселились, не замечая этого. Здесь и пели, и читали свои стихи, и рассказывали анекдоты. В общем, всем понравилось, как мы дружно провели время.
И Новый год, и Рождество, как обычно, я провела дома, в кругу семьи. На очередном занятии, на «Хазаре» после читки стихотворений мы решили навестить Брамма, который давно просил, чтобы мы пришли помочь ему сделать уборку квартиры. Вышли все пораньше из клуба и направились по адресу. Пока мы шли пешком до улицы Басина, где проживают в основном горские евреи, стало темнеть. К нему поднимались со двора по узкой лестнице на третий этаж. Когда вошли в коридор, стало ясно, что здесь происходит. Чтобы не вдаваться в подробности, скажу одно: все нашли себе работу по уборке квартиры. Самое смешное было то, что Юра не разрешал выбрасывать его листки, которые ковром лежали на полу. Так он записывает свои мысли. Надо было их перебирать и складывать один к одному, но кто будет этим заниматься? Здесь полгода не хватит, чтобы разобрать его произведения. И кто, как не он, должен заниматься своими творениями. Через два часа квартира приобрела относительно сносный вид и стала пригодной для проживания нашего поэта. А у него действительно неплохая была поэзия, и больше на фронтовые темы. Сам он прихрамывал на одну ногу. Смотрела я на него сочувственно и думала, почему столько обездоленных людей рассеяно по всему миру, и никому до них нет дела. Он похоронил свою жену, которая умерла от голода и болезни в тяжёлое постперестроечное время, в целлофане. Очевидно, поэтому с психикой у него было не всё в порядке. Позже он добился разрешения уехать в Израиль, и там его поместили в санаторий с лечебным уклоном.


В ОЖИДАНИИ ТРАНЗИТА
    
Наконец позвонил сын из Москвы насчёт посылки для нас. Мы с Экрамом направились в аэропорт. Тут же, в справочном окне, выяснили, что самолёт задерживается на два часа. Направились на второй этаж, чтобы присесть на скамейку. Нам надо было как-то занять время, и я предложила ему написать совместные стихи: строчку я, строчку он. Так родились два стихотворения «В ожидании транзита» и «Взойду из пепла». Мы потешались, как дети, над тем, что сотворили. Время пролетело незаметно. Спускаясь на первый этаж, мы вышли из зала, где должен был появиться молодой человек с передачей. Было очень холодно, поэтому пассажиры быстро расходились, не задерживаясь на площади.
Каким-то внутренним чутьём я определила проходившего мимо мужчину. Он оказался тем, кого мы ждали. Деньги и подарки от сына попали по назначению. С радостным ощущением мы с Экрамом сели в автобусе на свободные места и направились в город, а там разошлись по домам. Я позвонила сыну в Москву и поблагодарила за передачу.
Наконец-то, первого февраля добралась до тетради. Сейчас Эмильчик спит, время позднее, вот и решила наверстать упущенное, чтобы записать на будущее свои впечатления. День рождения дочери решила отметить скромно. Испекла её любимый торт, купила цветы, приготовила обед. Сюрприз оказался удачным. Она была счастлива.
На очередном занятии у Г.И.Шипулиной узнала много нового о Пушкине. Эта тема неисчерпаема. Всё больше и больше узнаёшь о жизни гения, и кажется, что жизни не хватит изучить подробности творчества не только каждого поэта, но и одного А.С.Пушкина. Но, тем не менее, я благодарна Галине Ивановне за её самоотверженный труд, за то, что она прекрасно знает своё дело, за интересные беседы и большой ум. В консерватории она провела вечер, посвящённый А.С.Пушкину. И там тоже сообщила малоизвестные сведения о гении русской литературы.


НА ЗАВОДЕ им. ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА

Приходил Экрам. Я читала ему свои стихи с выражением, без запинки, готовясь выступить на заводе Шмидта (теперь его называют иначе). Но когда мы приехали на завод, нам пришлось ждать более полчаса из-за собрания. Я поняла, что на занятие в «Хазар» попасть не успею. В зале было холодно. Вроде и одета была тепло, но почему-то знобило.
Подъехали Михаил Юрьевич Забелин, Олег Савченко, Людмила Васильевна Григорьева. После собрания попросили выступить меня. Но когда я стала читать свои стихи, начала запинаться. Как я злилась на себя за свою неуверенность. Мне посоветовали за кулисами прочесть с листа. Хорошо, что я взяла с собой тексты стихотворений и очки. Извинившись, я прочла два стихотворения без запинки. В очках я смутно разглядела в первом ряду Михаила Забелина, председателя ЦРК и журналиста Савченко. Они смотрели на меня и улыбались, а мне было стыдно. Видно, артистки из меня не выйдет. И когда же я научусь нормально читать? Вот Экрам, прирождённый артист, что в жизни, что на сцене (когда читает свои стихи). Одним словом, может, и глазки сузить, и пошутить, и прочесть с выражением. Действительно, живой артист! А я? Бестолочь, и только!


В ПОИСКАХ СТИХИИ

Достала второй том книги «Мифы народов мира». Она отнимает больше времени, чем создание новых стихов. Как жаль, что у меня нет своей книги, поэтому приходится очень долго переписывать.
На днях написала стихотворение, посвящённое Низами. Правда, одна строфа была готова раньше, а спустя пару дней, когда села дописывать, заметила, что у меня рифмуются слова и в середине предложения, и в конце. Я продолжила писать в том же духе. Ну а что получилось, узнаю, когда почитаю на «Роднике». Посмотрим, что скажут наши «судьи» – критики.
В начале сентября в газете «Вышка» вышло моё стихотворение. Раньше я назвала его «Бал листвы», но, после редактирования Николая Борисовича Хатунцева, оно вышло без названия и в совершенно изменённом виде. Меня поздравили друзья на «Хазаре». Но, прочитав его, я очень расстроилась: мне не понравилось, что стихотворение изменили, не поставив меня в известность. Из-за этого даже печататься отпало желание. Несмотря на это, все на «Хазаре», с моей помощью, отметили день рождения Теймура Гылманова.
Подошло время заняться нашей с Экрамом книгой. Если у меня было желание как-то помочь Нелле войти с нами в книгу, то Экрам был категорически против. Он понял, что три автора в одной книге – это чересчур много. Решили просмотреть ещё раз наши стихи, чтобы было меньше ошибок. Прошло два года, как я занимаюсь с Экрамом. Сестра из Германии передала мне с оказией деньги, которые частично пригодились для нашей книги. Остальные я собирала, как могла…
На меня сильно подействовало творчество Бориса Пастернака. Когда я попросила Экрама рассказать о нём, он раскрыл образную систему поэзии Пастернака. Его биография (и кое-что из того, что не печатается, например, о его разговоре со Сталиным, решившим, в конечном счёте, судьбу Мандельштама) тоже заинтересовала меня. Ещё раз прочитала о нём. А когда ложилась спать, во мне всё вибрировало: хоть вставай и пиши. Но я себя успокаивала. Надо подумать, взвесить, а времени пока нет. Но одно я поняла: создавать следует только шедевры! А так, как раньше писала стихи, больше нельзя! Надо переходить на более высокие ноты. Экрам так и сказал, что давно ждал, когда я сама потянусь к этому.
Идёт интенсивная работа над моими стихами, иногда спорим, но большей частью он бывает прав.
Как-то мы с Экрамом шли в сторону Союза писателей и встретили у входа Татьяну Мехтиеву. Она обратилась к Экраму с вопросом: «Зачем ходишь на занятия, ведь ты всё знаешь?!» Он ответил, показывая на меня: «Из-за неё». Она сразу замолчала, вопросов больше не было.


ВСТРЕЧИ...

В конце сентября в консерватории состоялся очередной концерт, посвящённый Сергею Есенину. Коллектив пополнился скрипачкой и гитаристом. Присутствовал посол России и с ним представители культуры обеих стран. Зал был переполнен. Голос Ларисы Виноградовой на этом концерте звучал, как никогда нежно, прозрачные звуки неслись по всему залу, затрагивая людские души. И я всё думала, как прекрасно ощущать и умом и сердцем высокое исполнение певицы. Галина Ивановна читала с искренним воодушевлением, а в конце выступления у неё на глазах выступили слёзы. Уж я-то знала, что эта тема самая близкая её сердцу. И она проносит её через свою душу, через своё сердце.
В первых числах октября состоялось очередное занятие «Родника». Бахыш ещё не приехал из Египта, поэтому хазаровцы не собирались уже три недели. В пятницу в газете «Вышка» напечатана подборка наших родниковцев. В ней участвовали Захарова, Стукалов, Сыромятникова, Мехтиева, и другие.
Хатунцев избрал тему о мажорных и минорных стихах. Вообще-то, особых стихотворений не было. Простенькие, но правильные строки. Видимо Николай Борисович и там приложил свою руку. Он всегда старался помочь слабым поэтам, подчиняя их стихи правилам русской речи. На «Родник» я пришла с опозданием. Около Нелли стояли Александр Родионов и Анатолий Келехсаев. Когда я читала своё стихотворение, в зал зашёл Айдын Исмайлов, переводчик с русского на азербайджанский и наоборот. С большим опозданием пришёл Илья Гинзбург, а потом Севиндж Гейдарова. Николай Борисович, как всегда, сидел в центре. С небольшим опозданием пришёл Тельман Гусейнович Сафаров. Я предложила ему свободный стул около меня. Он прошёл к нему и сел рядом. Напротив него сидела Нелля, видимо, ей было очень жарко: тело-то молодое, пышет, и, расстегнув верхние пуговицы кофты, она, как бы невзначай, приоткрыла верхнюю часть груди. Со мной она вообще не разговаривала. Голову всё время отводила в сторону, чтобы наши взгляды не встречались.
Это был очень плодотворный день для «Родника». Александр Родионов раздал всем на память свой небольшой сборник стихов.
Вчера Экрам целый день перебирал у меня свои стихи для книги, кое-что исправлял. Он ушёл, а я стала перепечатывать его стихи. Там были и сонеты, и белые, и рифмованные стихи. Но одно стихотворение меня потрясло – оно так и называется «Потрясение». Это стихотворение – уж слишком вульгарное… Другие же были мягче. А есть стихи, которые просто потрясают своими метафорами.
Экрам рассказывал моей дочке, что мои стихи и его – это земля и небо, свет и ночь, что мои стихи полны жизни, добра, а его – полны зла. Интересный парадокс. Его стихи всегда хранятся у меня в разных журналах, газетах, ещё стопка лежала для сборника.
Он долгое время не разрешал мне углубляться в его стихи, чтобы найти сначала свой почерк (читала, но не вникала – мне они казались не из моего мира). А вот когда вчера перепечатывала, я нашла много интересного. В его стихах (не говорю о метафорах, а про стилистику), много слов из старославянского лексикона. Так говорил мой дедушка, которого 36 лет нет уже в живых. Он жил в Краснодарском крае. Печатая стихи Экрама, я вспоминала, как дед выговаривал «возалкал» (я об этом говорила с Экрамом), многие слова оканчиваются на «вши», что давно вышло из поэтического языка.
Но Экрам – есть Экрам. От этого никуда не денешься. Я иногда думаю: ну, почему он не пишет более светлые стихи (хотя он сейчас вообще ничего не пишет). Большая часть читателей приемлет радостные стихи. Ведь боли и так хватает в этом мире. И как я ни стараюсь направить его в новое русло, он мне всё обещает, что будет писать, что сейчас он набирает энергетику. Хотя, как сказать, если он станет писать иначе, он не будет тем Экрамом, каким его знают.
А вот слова Владимира Исакова, редактора книги, выпущенной в Великом Новгороде, под названием «Неуслышанный крик», о творчестве Экрама: основной мотив творчества - призыв сверхчеловека духа, поэт – неприкрытый враг серости, мещанства, «бездарности». Он в своих метафорах открывает микро и макровселенную. В самом названии «Бульвар – Вселенная» заключён огромный смысл: маленький бульвар заключает в себе всеобъемлющую Вселенную…
Людмила Богатырёва достала пригласительные билеты на концерт Людмилы Зыкиной. На этом концерте присутствовал сам Гейдар Алиев, наш президент. Как редко мы слышим русские народные песни. Сейчас, в основном, поют эстрадные песни. Русская мелодия уводит прочь тяжёлые думы, а чувства рвутся на просторы полей. Общение с природой становится дефицитом, как и всё остальное. И только в песнях остаётся простор русской души!
Рамиз Гейдар написал продолжение «Карабахской симфонии». Вчера он продиктовал мне по телефону отрывок.
Вернулся Бахыш их своей поездки. Из его рассказа я поняла, что он недоволен тем, что там произошло. У него появились проблемы с изданием книги. Она вышла на арабском языке. На цветной обложке сам Тутанхамон.
Нашла в детской энциклопедии тему о Луне. И что интересно – Луна, как будто покачивается, это когда она к земле поворачивается боком то с одной стороны, то с другой. А ведь у меня в стихотворении «Тонкая Гармония» есть строчка: «В ней повернулась, качаясь, Луна, словно в своей колыбели». Откуда могла я знать, что она действительно покачивается?


ПЕРВАЯ КНИГА

Собранные деньги давали надежду, что книга всё-таки выйдет. И это желание было превыше всего. Бахыш убеждал, что печататься в издательстве «Гянджлик» престижно. Когда нам вручили вёрстку для проверки, мы увидели, что Бахыш первой в книге поставил меня, а потом Экрама.
Экрам промолчал, и, я считаю, правильно. Его стихи будут смотреться даже на галёрке книги. Это для тех, кто понимает истинную поэзию. Во вступлении к книге Бахыш высказал свою точку зрения на нашу поэзию. Он написал, как думал. Стихи Экрама виртуозные, захватывают каждую клетку души, насыщены необычными метафорами. И как мне хотелось ему помочь, чтобы его стихи слышали и читали все!
Были в гостях у Калашниковых (я и Экрам). Беседовали на разные темы, но, в основном, Лёва обсуждал стихи Экрама, высказывал о них свое мнение. Самое интересное, что он вливается в наш разговор как заправский поэт.
Были с Экрамом на «Роднике». Когда я прочла свои переводы стихов из рассказа Рамиза Гейдара, опять все промолчали – никакой реакции. Сколько раз я удивлялась: «Почему так?» Только Николай Борисович развёл руками, дескать, сказать нечего: хорошо написаны и попросил передать ему мои переводы. Но я воздержалась отдавать, не имея копии у себя.
Экрам подарил мне книгу Марины Цветаевой. Вот где поэтическая струя! У неё свой стиль и как-то сложно к нему привыкать, т.е. действует такая энергетика, что задевает самые тонкие струны души! Мои стихи перед её стихами выглядят лёгкими, воздушными. А у неё интересное сложение ума: отрывистые строки и надрывные. Как будто между строк она скрывает свою тайную горечь. Она ни на кого не похожа. Прочтёшь её, и захватывает дух! Так и хочется написать ей ответ, что я и сделала, хотя атмосфера в квартире (хождение и хлопанье дверью, а я вздрагиваю каждый раз) не дает сосредоточиться. Я люблю тишину, тогда я ухожу в себя и даю волю мыслям.
На очередное занятие в Союз писателей пришло мало людей. Надежда Давришева подобрала тему про Афанасия Фета. Я узнала многое, чего не было в сборнике о Фете. Экрам добавил ещё кое-что о жизни поэта, приравнивая его к Есенину. Прочла своё стихотворение, посвящённое Фету. Но больше всего многим понравилось «Отгоню я ветренную седость». 7 ноября должен состояться юбилей Ларисы Виноградовой. Я посвятила ей своё стихотворение.
Больше всего я обиделась на Бахыша, что он не упомянул о литературном салоне при Союзе писателей. А ведь он значился в списке, по которому Бахыш составлял предисловие. По совету Галины Ивановны, я решила провести презентацию книги в Союзе писателей. Теперь надо было подумать и о финансовых проблемах. Обговорив с Экрамом идею и программу вечера, я решила записать презентацию нашей первой книги на кассету.
Конец ноября. Написала стихотворение, посвящённое сёстрам. Экрам похвалил. Должна написать письмо Ире в Сележарово. Она обиделась, что я не поздравила её с юбилеем, а я и не знала об этом. Хоть бы намекнула.


ПОЭТИЧЕСКИЙ «ХАЗАР» В ДЕЙСТВИИ

В клубе Чингиза Мустафаева, где проходят занятия «Хазара», должен был состояться концерт в честь 75-летия клуба. Бахыш предложил мне и Экраму выступить на концерте со своими стихами. Экрам торопился домой. Я его задерживать не стала, зная его характер. Состоялся самодеятельный концерт, организованный силами участников клуба и наших хазаровцев, где Бахыш рассказал о любителях поэзии.


ВЕЧЕР В КОНСЕРВАТОРИИ

Шестого декабря состоялся вечер в консерватории, посвящённый певице Ларисе Виноградовой. Зал был переполнен гостями и представителями Российского посольства. А вечер устроилЦентр культуры славян под руководством Валентины Николаевны Сергеевой.
Сама Виноградова исполняла романсы и арии из произведений русских классиков. Ансамбли, детский хор, выступления её коллег по театру, создали прекрасную театральную композицию вечера. Вела этот вечер наша известная Галина Ивановна Шипулина. Я красиво уложила волосы нашим артисткам. Цветы и подарки преподносились посольством и представителями театра. Близкие друзья Виноградовой осыпали виновницу цветами.
Я посвятила Ларисе Виноградовой стихотворение «Волшебные звуки». Дома я повторила его несколько раз, чтобы не забыть слова. Галина Ивановна представила меня как члена литературного салона при Союзе писателей и объявила, что выходит моя первая книга. В красивый конверт я вложила стихотворение и преподнесла Виноградовой вместе с цветами, поздравив её с юбилеем. На удивление, читала спокойно, с выражением, хотя до этого, сидя в зале, очень волновалась. А когда концерт был окончен, ко мне подошли девочки лет 17-19, спросили: «Как будет называться ваша книга?» Я ответила: «Искры небесные». Потом подходили знакомые и говорили, что стихотворение им очень понравилось.


ПОПРАВКИ В ВЁРСТКЕ

Экрам был расстроен. Бахыш сказал, что мои стихи в книге читателям будут больше нравиться, чем его. Я его еле успокоила, стала уверять, что он Поэт для поэтов, а не для простых людей. Экрам спрашивал меня в зале, за что его так не любят? Ну, как объяснить ему, что его строптивые речи на литературных встречах создают о нем неприятное впечатление, вызывают неприятие его творческих позиций.
Я была уверена, что будет ещё много разговоров насчёт нашей книги. Он действительно гений, и именно поэтому многим не нравится. Ведь только он меня научил большой поэзии. И я ещё нахожусь под его влиянием. И я благодарна судьбе, что он встретился на моём пути. Чего бы я добилась в своем возрасте, если бы не его помощь и поддержека? Варилась бы в своём «соку»…
В воскресенье, 8 декабря, мы с Экрамом встретились у памятника Азизбекову, на проспекте Нариманова. К нам подошёл Бахыш, и мы вместе направились к нему домой, чтобы проверить вторую часть книги. С 10 часов утра до 9 часов вечера проверяли экземпляры книги. Боже, сколько было ошибок со стороны наборщика на компьютере: лишние буквы, замена буквы «ш» буквой «ща» и наоборот! Наставили лишние точки. А у Экрама больше всего ошибок, даже одну строфу пропустили. Вроде всё отработали.
Бахыш подготовил предисловие, но нам ничего не сказал. Когда книга выйдет, мы с Экрамом обнаружим его вступительное слово, за что мы ему очень благодарны. А сегодня ходили в Азернешер. Надо было внести оставшуюся сумму. Обговаривали варианты, которые нас могли устроить. Передала фотографии для книги. Бахыш познакомил нас с художником, который будет оформлять обложку книги. Много спорили, шутили и пришли к всеобщему соглашению. Вроде бы должно всё получиться хорошо. Бахыш объяснил, что будет ещё одна проверка на плёнке: те места, которые мы исправляли. А к 25-му декабря книга должна быть готовой. Настроение было приподнятое. Попрощались с семьёй Бахыша и направились к Экраму на работу, потому что до встречи с Хатунцевым еще оставалось много времени. Три часа надо было как-то провести. Вот и решила я посмотреть музей, где работает Экрам. Тем более, что там я никогда не была.
 

В МУЗЕЕ ИСТОРИИ АЗЕРБАЙДЖАНА

Экрам вкратце рассказал мне историю развития Азербайджана, кое-что показывая по ходу рассказа. Впечатление было очень хорошее, правда, многие экспонаты выглядели бедновато. Всё, что я видела в Эрмитаже в Ленинграде, даже сравнить было нельзя с нашим музеем. Настолько бедный ассортимент раскопок, что стало обидно за родной город. Но когда поднялись на второй этаж, где потолок был отделан зеркальной мозаикой, я была восхищена. Ещё поразила меня большая комната, где окна сделаны из венецианского стекла, а форма окна удлинённая, закруглённая наверху в национальном стиле. Потолок и стены отделаны мелкой резьбой из цветного дерева, типа мозаики. Экрам показал над входными дверями надпись из Корана. Увидев эту красоту и кабинет бывшего хозяина квартиры, в которой висели портреты царя с женой, я была поражена.
Спускаясь по мраморной лестнице, Экрам остановил меня: по обе стороны в зеркалах были наши изображения. На этом экскурсия моя закончилась. Он проводил меня до метро Сахил, а оттуда я должна была направиться к Хатунцеву.
В Академию наук я приехала через тридцать минут. Николай Борисович сидел за столом один. Я с ним поздоровалась, и он любезно пригласил меня сесть. Когда он открыл папку, где были мои стихи для газеты, я заметила, что они все перечёркнуты. Настроение у меня было испорчено. Вначале он что-то советовал, а потом стал исправлять мои стихи по-своему. Не только мне, но и многим не нравились его исправления. Николай Борисович спросил, почему мы отказались от стихов Нелли, как планировали вначале. Ну, думаю, и здесь она поработала! Вечером позвонила Экраму и всё рассказала. Он просил меня не нервничать и не обращать внимания на мелочи жизни.
Сейчас почему-то вспомнила дочку Бахыша. Она, узнав, что я веду дневник, спросила: «А про меня там есть?» Тогда я ей ответила, что нет. И теперь не хочу упустить такой случай и должна написать, что она, как все подростки её возраста, просто прелесть. Тогда мы произнесли тост за её счастье, чтобы меньше ожогов было у нее на душе от этой жизни. Помню, матери её этот тост очень понравился. В субботу я купила газету «Вышка», где вышла подборка стихов с фотографиями. Моя «Новогодняя сказка» вышла в изменённом виде, но мне уже было всё равно - в книге она будет напечатана так, как хочу я.
Теймур дал мне почитать книгу сонетыоврусских поэтов, а у Экрама я попросила почитать музейную книгу о Баку. Выписываю то, что мне нравится.


БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ

В Центре Русской Культуры произошли перемены: на место Люды Богатырёвой взяли кого-то другого. Она забрала свои вещи и ни с кем не хочет говорить.
В середине месяца пошёл сильный снег. С утра было очень холодно. Видно, порывистый вчерашний ветер нагнал с се¬верного Кавказа студёную погоду. Везде началось похолодание. Наводнение в Мексике. К вечеру ветер стих. Позвонили мне Тельман Гусейнович и Бахыш, сообщив, что уезжают, и что¬бы я не беспокоилась насчёт книги. Мустафа, главный редак¬тор Азернешра, обещал позвонить, когда будет готова книга.
В конце декабря собрались у Шипулиной в Союзе писателей. Как всегда, Надя Давришева прочла теперь уже о жизни и творчестве Бальмонта. Читала и Нелля. Следом Экрам и, как всегда, с налетом иронии. Когда же я прочла своё стихотворение, посвящённое Бальмонту, все были в восторге. Стал читать Теймур. В последнее время он читал на других объединениях одно своё стихотворение, которое отдавало местничеством. Может, он хотел походить на Экрама, но не получилось. Уж очень сумрачное стихотворение, с непонятной концепцией. Тут Шипулина взорвалась не на шутку. Возмущалась за испорченное настроение перед Новым годом и быстро ушла первой.
Николай Борисович на очередном занятии «Родника» сделал несколько объявлений, в том числе, о подписке на газету «Вышка». Потом он предложил разобрать стихи двоих-троих товарищей. Я, конечно, напросилась. Послышались восклицательные реплики, что только я могла решиться быть первой на чистке. Обстановка была в этот день дружественная. И я напомнила всем, как критиковали всю жизнь артистку, которая играла главную роль в фильме «Унесённые ветром», я тоже готова к критике. Тем более, зная, что после выхода книги будут критиковать только так! Решила, пусть порепетируют. Были существенные ошибки в моих стихах. А вот стихи «Лира» и «Нас обручила Муза на земле» всем понравились, они войдут во вторую мою книгу. Надюша постаралась меня выделить, как плодотворную труженицу. И сказала, что все мои стихи музыкальные. Николай Борисович добавил, что я пишу стихи в разных формах. И что «Муза обручила…» похожа на английский сонет. Нелля тоже влезла со своим словом, мол, несмотря на то, что у неё семья, внук, находит время писать. Я вся кипела: чего она суётся. Лучше бы долг отдала. Нелля прочла своё стихотворение о георгине (цветке). «Мою сестру тоже звать Георгина, – высказалась я, – Мне хорошо знаком этот цветок: он запаха не имеет». Она вся покраснела и стала выкручиваться: он декоративный. Я добавила, что георгина не декоративный цветок, просто у него нет запаха. В этот день многие авторы читали свои стихи. Сергея Стукалова и Айдына Исмайлова (переводчика) разбирали по частям, а время поджимало. Надо было торопиться на «Хазар», где мы решили отметить наступающий Новый год. Стол был почти накрыт. Мы добавили продуктов, закупленных на ходу, и расположились все, кто как мог.
На следующий день звонила Валентина Николаевна договориться насчёт завивки. Я объяснила, как ко мне доехать. В три часа она должна была приехать. Я прождала два часа, замёрзнув на остановке. Звонила ей по телефону, но никто не брал трубку. Я уже не знала, что и думать. Время семь вечера, а её всё нет. И только поздно вечером, когда я к ней дозвонилась, узнала, что она села не на тот автобус, а когда выходила, оступилась и упала, повредив часть лица…. Боже, мне стало дурно! Неужели я в чём-то виновата? Я обещала зайти, навестить её. А сама за неё переживала. «Ну, думаю, теперь она ко мне больше не придёт». Но, слава Богу, она прекрасно поняла, что это непредвиденный случай.
Позвонил Мустафа из Азернешера и сказал, что мы можем прийти и получить несколько сигнальных номеров нашей книги. Я сразу позвонила Экраму, и мы направились в издательство «Гянджлик». Мустафа поздравил нас с наступающим Новым годом и с новой книгой. Он дал нам четыре экземпляра наших первых книг. Мы с Экрамом были счастливы, когда увидели, как красиво оформили нашу книгу. Одну я отдала Экраму, три взяла себе с расчётом отнести Марине Юрьевне (как обещала) первой. Но в этот день была загружена подготовкой к Новому году, поэтому визит отложила до будущих времён. Наступал Новый 1998 год с новыми радостями и проблемами.


ГОД 1998-ой

Каждый год первого января наша семья отмечает день рождения Нураддина. В этот день собираются наши близкие - друзья и родные. Несмотря на то, что, встречая Новый год, мы ложимся спать поздно, и к тому же Эмильчик спит неспокойно, я всё же нахожу в себе силы и продолжаю хлопотать на кухне и у стола.
Моей семье и друзьям понравилась моя первая книга, зато потом будут различные суждения. Критиков появится предостаточно. Одни будут говорить, что это не я писала. Другие перечеркнут по-своему строки, третьи, самые благодарные читатели, поддержат меня и поднимут мой дух для создания новых книг.
А пока я раздавала книги, выводя свои первые автографы. Марине Юрьевне, нашей близкой знакомой, как обещала, вручила первой книгу, в знак бесконечной благодарности прекрасной женщине. У неё можно многому поучиться, она окажется «Скорой помощью» в нашей семье. О ней можно было бы говорить бесконечно, насколько она бескорыстна по отношению к людям, в полном смысле слова.
В Русской общине отпраздновали ёлку, а потом мы там отметили Новый год. Как всегда, вёл программу Нариман Гуламович. Людмила с Александром Николаевичем были ко мне внимательны и любезны. Видела там знакомые лица, которые часто бывают в общине. Роль деда Мороза исполнил артист из кукольного театра. Переодевшись, он надписывал многим книги, которые выделила община. Из сложенных запылённых книг, лежавших у стенки, я выбрала себе те, авторы которых мне были незнакомы. Решила прочесть, познакомиться, что это за поэты. Но одна книга мне очень понравилась, когда дома я просмотрела её. Это «Русская поэзия» – 1920-1930 годов. Называется «К огню Вселенскому», – Москва 1989 год. В ней я нашла то, что больше всего меня привлекает: видных поэтов, с интересными метафорами. Через них, мне кажется, я смогу многое почувствовать.
Потом заехали с Сабиночкой к Марине Юрьевне. Её дочка, Дашенька, сообщила мне, что профессор Ф.С.Велибеков, хирург, сильно болеет. Хоть бы он дождался моей книги, где я посвятила ему стихотворение «Милосердие души». Правда я передала листок напечатанный, но это не то. Как хочется порадовать больного человека, который стоит большего, чем моё стихотворение. Он был великим хирургом в пятой больнице. На моём пути ещё будут встречаться люди с большой душой и чутким сердцем. Я никогда не была неблагодарной к людям. А поймут ли меня остальные, мне неважно. И если я и делаю то, что в моих силах, во благо доброты, это всегда отзывается добром от других людей. Это как божественная цепочка, которой обладают люди с чистой душой!


СПИРИТИЗМ

Перед Новым годом мы с Сабиной решили заняться спиритизмом. У нас дома, как ни странно, ничего не получается. Решили пойти к подруге Сабины. К нам присоединился её знакомый Вугар. Дома нашли пергаментную бумагу, расчерченную буквами алфавита, и пошли к Свете, Сабининой подруге. Было уже около 11 часов вечера. Света нас встретила с улыбкой. Пока то, да се, время пролетело. Наконец, зажгли свечу, расстелили на столе круг бумаги с алфавитом.
Сабина начала вызывать дух Пушкина. На вопрос: хочет ли он с нами разговаривать, получили ответ «да». Чтобы было интересно, стали спрашивать про Экрама. Кто он? Блюдце быстро стало двигаться, указывая стрелкой на буквы. Получилось: поэт нудный. Я попросила ответить: «Кого он любит?» Ответ – дочь. А из женщин? Ответ – всех. Мы все засмеялись. Потом Дух Пушкина назвал имена Сабины, Вугара. Я спросила насчёт книги: «Выйдет?» Ответ – Да.
Вызвали Дух Цветаевой. Блюдце сразу пошло по буквам, и мы прочли: Света, это твой год. Ты должна им воспользоваться. Тебе должно повести. Сабина, например, не знала, что Све¬та по гороскопу тигр. Обе переглянулись и сильно удивились. Потом дух перешел на Сабину и сказал, что она будет в жизни счастлива и доживать свою жизнь будет с сыном. Насчёт Вугара дух написал, что его ожидает беда. Сабина, береги Вугара! (действительно, у него через некоторое время умерла мама), но от Сабины он отвернётся. Так, что Сабина будет ни при чём. Да, насчёт Пушкина забыла, Вугар спросил, где находится мамина пропажа? Он ответил: дома. Но где конкретно - не сказал.
Я вызвала Дух моего дедушки. Спросила: бабушка с тобой? Он ответил: нет. А где она? – в раю. А Миша где? – в раю. Потом блюдце стало двигаться вниз. Мы спросили: не хочешь говорить с нами? Ответ был: нет. Мы поблагодарили духов и попрощались. Дома у себя мы долго вспоминали этот день. А первого числа, когда Экрам был с женой у нас, я рассказала, как мы говорили с духами и что Экрам любит всех женщин. Алмаз стала ворчать на мужа, стала вспоминать все его похождения «по бабам», о которых она знала… И только потом Экрам уверял меня, что он видел много женщин, но не любил так как…
В день Рождества я позвонила в издательство узнать, как дела с нашей книгой. Трубку взял сам Мустафа. Он сказал, что книга готова. В этот день дочке Экрама оперировали гланды. Надо было подождать, когда он позвонит или придёт к нам домой. Когда позвонил сам Экрам, я ему рассказала, что надо поехать и забрать книги.


ГОЛУБАЯ МЕЧТА

Я взяла с собой мужа, и мы встретились у библиотеки Ахундова с Экрамом. Мустафа нас уже ждал у входа в библиотеку. Мы вошли во двор через фойе. Зашли в небольшое помещение, где встретили русскую женщину. Она же и завела нас в комнату, где находилась типография. Книги лежали упакованные по 36 штук. Мустафа тут же отобрал 7 книг для разных представителей, которым доставляют изданные книги. Я добавила ещё две книги, чтобы Мустафа передал художникам, которые ее оформляли. Я распечатала пачку, просмотрела книги: одна в одну без помарок, голубенькие. Просто сияли красками. В тот момент меня охватила радость, что всё получилось, как я задумала.
Женщина из типографии успела мне шепнуть, что она сама пишет детские рассказы, и ей очень понравились мои стихи, подчеркнув, очень многие. Я поняла – не все. Я спросила про стихи Экрама. Экрам с Нураддином в это время переносили упакованные книги в машину. Она ответила, что слишком вольно пишет. Так нельзя. И ей мои стихи больше нравятся. Я стала ей объяснять, что он очень хороший человек, мой учитель. Она ответила, что такому нельзя быть учителем. Я сказала, что я имею в виду технику рифмовки. Дала ей свой телефон. Нураддин принёс сетку с шампанским. Как раз шесть стаканчиков соответствовали количеству собравшихся отметить выход книги. После поздравления со стороны редактора и работников печати каждый отправился своей дорогой. В тот же вечер я взяла в магазине шампанское и поехала к Валентине Николаевне, чтобы порадоваться с ней за книгу. Две книги и шоколадка составили композицию торжественного момента. Она встретила меня очень любезно. Где-то час с лишним мы говорили о стихах, о презентации моей книги и её ушибе. Она угостила меня чаем и наливкой. Домой я приехала в девятом часу вечера.
Все мои визиты к друзьям были в течение нескольких дней связаны с дарением им книги. В микрорайонскую библиотеку я тоже принесла книги, ведь там, где я живу, есть почитатели моей поэзии. Людмила Алексеевна приняла четыре книги, с удовольствием поздравив меня с большим событием. Она тут же спохватилась, что моих данных нет у неё, и наскоро записала краткую биографию. После библиотеки я зашла в церковь, ведь было Рождество! Денег хватило только на две свечки. Оттуда поехала к Калашниковым. Лева и Раиса, увидев книгу, восхищались, что она получилась что надо! Мне очень понравилось, как они радовались за нас. И Раиса прочла своё стихотворение посвящённое Экраму. Это стихотворение войдёт в её будущую книгу. Она будет называться «Я буду всегда!»
   

ЭКРАМУ МЕЛИКОВУ
   
С мыслью взбудораженной собравшись,
Ей, горячею, я брызну в стих о нём…
Сгустки энергетики, спаявшись,
В биополе бьющемся своём,
   
Будто жало огненной рапиры,
Вскроют враз мучительный нарыв.
И в бездонье мрака ближе, шире
К свету обозначится прорыв.

 
 

Этот свет, лучом сшивая раны,
Обнажит мятущийся экран.
Там же, как на поле вечной брани,
Слов разящих Демон, иль Экрам,

Кто в поэзию внёс истовости лепту,
Противостояние своё…
Он из тех, кто в дьявольском столетье
Взял его грехи на остриё.
     12.01.1998 г.

Так как книг было 500 экземпляров, хватило многим на память. Один Вугар за книгу вручил «Ширван». Что ж, он «покрыл» 950 долларов за моё счастье. А счастье имеет цену? Я ни о чём не жалела. Между пальцами проскальзывало больше денег на ерунду.

«ПЕСНЬ АКЫНА»
 
Середина января. На «Хазаре» появился Бахыш. Он рассказал нам о поездке в Сейшелы. А так как людей было на этот раз мало, то все быстро разошлись. К следующим занятиям в Союзе писателей, я приготовила стихотворение, посвящённое Андрею Вознесенскому. Получился, как бы ответ на его стихотворение «Песнь Акына». Там он просил Господа, чтобы послал ему второго, такого, как он, посостязаться. Вот я и взяла на заметку Экрама. Получилось неплохое стихотворение, даже Экраму понравилось. Галине Ивановне оно тоже понравилось. Экрам стал рассказывать нам о Вознесенском: точно и ясно охарактеризовав его таким, каков он есть. Надежда Давришева прочитала из Вознесенского несколько стихотворений.
Подарив Галине Ивановне книгу, мы обговорили, когда делать презентацию. Остановились либо на 14 февраля, либо на 21, в субботу. Зашли с Экрамом в библиотеку им. Ахундова, чтобы подарить книги библиотеке. В фойе я подошла к женщине с вопросом, к кому можно обратиться, чтобы подарить книги.
Она поднялась со стула и попросила пройти с ней. Я сначала не поняла и спросила, попадут ли книги в читальный зал? Она ответила: «Как же!» И представилась директором библиотеки. Мы вошли в её кабинет. Я надписала одну книгу и расписалась, потом расписался Экрам. Директор нас поблагодарила, мы её тоже и вышли из библиотеки. Экрам сам подарил книгу Мансуру, который обещал прийти на презентацию книги и сказать пару слов об Экраме и обо мне.


РЕЗОНАНС

Я вспоминаю, как Эмильчик обнял первую книгу и поцеловал мою фотографию на обратной стороне обложки, в то время ему было два с половиной года. Это надо было видеть!
Ко мне приехала Валентина Николаевна Сергеева. Мы уже заранее договорились привести её волосы в порядок. Без подарков она не могла обойтись, Эмильчику достались револьверчик и кулёчек со сладостями. Во время работы говорили на разные темы: о стихах, о вечере, о первой книге. И я ей передала несколько наших с Экрамом книг для людей, которые любят поэзию.
Попросили подарить книгу и Российскому послу. На этом наша встреча закончилась. Я её проводила до автобусной остановки, сама же отправилась на «Хазар». Около АЗИИ подождала Земфиру, молодую женщину, которая впервые решила прийти на литературное объединение. Она пришла вовремя, мы прошли в комнату, где занимаемся. Вскоре пришёл Бахыш. Я себя плохо чувствовала: кашель не давал мне покоя. Всех оповестила разом, что Экрам не придёт, оттого что заболел. Сожаление сразу появилось на лицах хазаровцев. В тот день читали свои стихи почти все. Но очередь дошла до Земфиры, все ждали с нетерпением её гимны и стихи на прочие темы. Далее надо было видеть. Когда она начала читать, её насыщенный пафос убивал стихотворный строй. В них была такая белиберда, слов нет. Зато её поняла Лилия Петровна Белинская, которая высказалась, что стихи должны быть свободными от всех правил. Земфира восторжествовала от поддержки - нашла единомышленницу. Бахыш сначала стоял, как статуя, боясь рассмеяться. Глаза его были устремлены на Земфиру, потом на присутствующих в зале, надеясь, что кто-нибудь поддержит его. И нашёл только улыбающиеся лица хазаровцев. После этого мало кто её видел.


ПЕРВЫЙ ОТЗЫВ

Передо мной лежат листки, на которых записаны первые впечатления о моей книге Анатолия Келехсаева.
А ты, дорогой читатель, если хочешь понять мою жизнь, имей терпение прочесть хвалебные строки, ведь они рассказывают обо мне. Смысл здесь в том, чтобы не только меня выпятить на передний план, но и дать возможность показаться между строк и моим добрым друзьям, которых я уважаю, с которыми хочу быть рядом не только в жизни, но и на страницах моей биографии.


 

ЭФЕНДИЕВА ВАЛЕНТИНА

Долго бродили и набирали сил животворные поэтические чувства внутри благородного душевного «сосуда» и вот в «летнюю» зрелую пору забил хрустально-чистый родник, искрящийся всеми цветами радуги, и сразу наступило знойное лето, и вновь, как в прекрасную весеннюю пору, зазеленела трава, распустились цветы, покрылись зелёной кроной деревья в душе поэтессы Валентины Эфендиевой.
Передо мною прекрасно оформленная книга стихов Валентины Эфендиевой «Искры небесные» и, с первых же страниц попадаешь в плен её восхитительно-светлых стихов о природе, с её временами года, с волнующими птичьими трелями и где в звонкой тишине просыпается божественная Муза:

Чей сладкий звук ласкает нежно слух?
Не птичьи ли меня волнут трели?
Зари луч яркий – преданный пастух
Скользит по скверу, чуть касаясь ели.

Природа манит и очаровывает душу Валентины. Острый глаз примечает малейшие изменения в природных условиях и вот уже:

Весна обогрела земные владенья
Своими лучами, ей всё нипочём!
На ветке вишнёвой – о чудо рожденья!
К теплу пробивается белый пучок.

Да это ж из почек, ...как сквозь руковицы,
Цветы пятипалые кажут носы.
А листья на ветке – родные сестрицы,
И как балерины на сцене – босы.

Прелюдией к танцу был ветер игривый,
И птицы с утра подпевали в саду.
О, как мне знакомы все эти мотивы,
Я к ним с восхищеньем навстречу иду!

А как красиво и искренне звучат строки:

В моём сердце трепещут созвучья:
То как рябь, то как волны отвесные.
А я душу тревогами мучаю –
Бесконечными и бесполезными.
 
И тут же:
 
Ветер гонит меня и освистывает,
Только гордость – моё украшение,
А в душе бьётся сила неистовая
Не желающая укрощения.

В этом – её гордость, в этом – её сила, в этом – её очарование.

Грянь весна журавлиными кликами!
Выйду в поле, прислушаюсь к пению,
Ощущу в себе силы великие,
Где и творчество и вдохновение.

Отличная концовка, говорящая о многом и очень искренне. Валюша не жалеет красок в поэтическом описании природы. Здесь и «пурпурная мантия Востока», и «белый свет», и «осень в златых шелках»…
А как поэтично и проникновенно звучит стихотворение «Диск холодной луны, что жемчужина».

…Рассекая пространство восторженно,
Первый луч, как предвестник весны
Греет почки деревьев – горошины,
Чтобы первыми в свет проросли.

И всё же, ближе всех времён года для Валентины – осень:

Спросила я у осени:
Зачем ты мне близка?
А ветер нежит проседи,
Сдувая прядь с виска.

В другом, не менее очаровательном стихотворении, ведя разговор об осени, Валентина пишет:

Это так; но на всякий случай
Разговоры веду с собою:
- Ты, погода, меня не мучай!
Я довольна такою судьбою.

И «Осенние мотивы» продолжают эту тему:

…Моя мечта: с осенней дивной сказки
Перенести на холст живые краски.
И, уловив прощальный, жёлтый блик,
Надолго сохранить Волшебный миг.

Если в главе «В плену у природы» в стихах Валентины ощущаешь многоцветную палитру ярких красок, где времена переплетаются с человеческой жизнью, а ощущения и запахи веток, листьев, цветов, напрямую связаны с душевными переживаниями, то разделе «Разные судьбы» два-три штриха описания природы плавно переходят в описание человека необыкновенной судьбы. В этой главе мы находим посвящения и Низами, и Блоку, и Есенину, и Пастернаку и многим другим известным поэтам. В каждом посвящении находятся нестандартные слова и оттенки, отличающие данную личность от других, и обязательно отмечается, какое воздействие оказало на неё их творчество.
Каким откровением и почтительностью к людям окрашены посвящения друзьям, подругам, окружающим Валю людям:

…Спасибо милый друг, за то,
Что перерезал все верёвки.
Силки не снежное манто
Они страшней любой винтовки.

Это выдержка из посвящения Сергею Стукалову – молодому бакинскому поэту.
Много прекрасных стихов посвящено любимому городу:

Невысокие старые здания,
Чуть затейливы, с плоскими крышами.
Им знакомы стихи и сказания
И такое, чего не услышим мы.

А вот, что пишет Валентина о жителях нашего города:

Озорные очи – чёрные горошины
Вас к себе притянут, будто бы магнит.
До чего родные, до чего хорошие,
Взять расцеловать бы – возраст не велит.

Всему уделяет внимание Валя, всё затрагивает её чувствительную душу, всему она посвящает свои добрые замечательные стихи.
Вот прекрасные строки, посвящйнные женщинам:

 

Бывает, обманчива женская внешность,
Но кроется в каждой и сила, и нежность.
Уж сколько веков устремляя к ней взоры,
Мужчины ведут бесконечные споры.

А вот стихи, посвящённые Каспию:

Солёный Каспий вновь бурлит,
Волнами города касаясь.
А город, он спокойно спит
Домами в небо упираясь.

И действительно, огромное удовольствие испытываешь, когда читаешь стихи Валентины, а некоторые строчки до того красиво звучат, до того поэтичны, что удивляешься, глядя на скромную женщину, всегда улыбающуюся, всегда с блеском в глазах.
Ну, разве не трогают душу такие строки:

Город замер во мгле под полночным шатром,
Тишь глухая скользит сквозь расщелины двери.
Молодая Весна своим чувственным ртом
Задыхаясь от страсти, целует деревья.

Или эти:

Сколько не думай в ночи, ни пиши,
Время торопит нас жить.
Из застоявшейся тёмной глуши
Надо к рассвету спешить.

И снова стихи про сегодняшний Баку. Сколько в них теплоты и гордости:

Город древний не узнать сегодня,
Он, в себя вобрав всю мощь веков,
Вывески, как брови, выше поднял.
Надписи, чуть ярче париков.

А когда открываешь раздел «Карусель любви», то окунаешься в безграничное пространство любви, где нежный любовный ветерок закружит тебя, как в карусели, и от восторга вспоминаешь чудесные Валины строки:

Когда восторг, переполняя тело
Крадётся к сердцу моему тайком,
О, как в тот миг, любимый, я б хотела
Твоей частицей стать и двойником.

…И ощути моё прикосновенье,
Как только губы тронет ветерок.
Ведь это я послала дуновенье
Тебе, любимый, выйдя за порог.

Читаешь строки о любви и заражаешься Валиным счастьем:

«Встреча сном показалась вчерашним.
Из хрустальной сверкающей башни»,
Я тебя проводила до двери,
В наше счастье земное поверив.

..Твои руки и сильные плечи
И в ночи щекотливые речи,
Я опять утаю от глазливых,
Нас на свете так мало счастливых.

 Валина восторженность заставляет по-иному взглянуть на нежное человеческое чувство, и появляется желание самому испытать любовное волнение, как в этих стихах:

 

Первое дыхание влюблённости
Я сравню с порывом ветерка.
Юности присущи жизни вольности,
В них пылают нежность и тоска.

И начинаешь верить, что любовь делает людей краше, счастливее, сильнее:

Я пойду стремительной походкою,
Голос свой уставший распрямлю.
Уверяя в счастье, душу кроткую,
Потому, что, верю и люблю.

Можно много говорить о любви, о ней и так говорят многие, но так искренне и распахнуто, как это делает Валентина, выворачивая порой свою душу наизнанку, сказать может далеко не каждый:

..Словно чайка мысль моя витает,
Будоража душу день и ночь.
А любовь всё глубже проникает
В сердце. Мне сдержать её невмочь.

Или:

Спешу я снова окунуться
В любимые твои глаза.
Боюсь от нежности проснуться,
Но вечно сонной быть нельзя.

Если Вы спокойно прочитаете стихотворения «Хитрая бессонница», «Тайное счастье», «Не говори», «Потеря», «Какое счастье, что ты есть!», «Мне не уйти» и некоторые другие, то Вы обязательно почувствуете, что любовь – это не только яркий восторженный дурман, но тяжёлая работа души, её готовность быть для любимого всегда интересным и чуть-чуть таинственным собеседником.
Вы ещё многое узнаете, оказавшись в любовной поэтической стране, созданной стихами Валентины.
Апогеем Великого творчества, где она полностью смогла раскрыть свои возможности, я считаю раздел «Родник души». Здесь, начиная со стихотворения «Молитва», Вале удалось заглянуть в такие уголки человеческой души, что начинаешь удивляться, изумляясь ее возможностям.
Как трогательны строки в стихах «Разговор у зеркала» и «Мне пора улыбнуться». Та же безграничная искренность и душевная распахнутость сквозит в каждой строке поэтических произведений:

Встречу новое счастье. Счастье «бабьего лета»,
Что за властная сила? Я не знала про это.
Напои мои мысли свежим шумным потоком,
Не жури понапрасну любопытнейшим оком.

Или:

Мои достоинства на строки
Легли, как рельсы на траву.
Я в ожидании дороги
Надеюсь, верю и живу.

Размышляя над стихами «Нравы людские», «Бег времени», «Страна романтиков», «Что унывать…», «Венок судьбы», невольно чувствуешь печаль от быстротечности жизни, от невозвратности прошедшей молодости.
И даже сквозь грусть и печаль в стихах Вали пробивается торжетствующий свет любви и доброты, незаметно превращая тёмные тона в более весёлые – розовые.

Видит Бог, как противлюсь я яростно
В одиночестве горьком идти.
Нет страшней одиночества в старости
И печальней судьбы не найти.

Мне известны благие пророчества.
Ты со мною, судьба, не шути.
Пусть минует меня одиночество
На ниспосланном Богом пути.

Читая доброе и, по своей сути девическое, стихотворение «Из призрачной мечты», сплошь наполненное природной образностью и теплотой, веришь, что так оно и есть на самом деле:

..Я соткана из тайных вдохновений,
Из ветерка средь солнечного дня.
Из тонких ароматных дуновений,
Лесных цветов и яркого огня.

Или:

Я соткана, но не себе в угоду –
Дарить тепло остуженным сердцам.
И радоваться выхоженным всходам,
Которым, как я верю, нет конца.

А каким светлым оптимизмом и материнской любовью веет от стихов, посвящённых дочери и сыну:

И когда от восторга немея,
Жизнь ты примешь такую как есть,
Призову я богиню Комею
Отыскать тебе добрую весть.

Или:

Нас с тобой разделяют просторы полей,
Города и заснеженный контур Кавказа.
Но я всею душою своей
Буду рядом с тобой до последнего часа.

Очень понравилось милое стихотворение, посвящённое женщине, готовящейся стать матерью. И название подобрано точно – «Благослови же женщину, судьба!» В эти строки вложены и большой жизненный опыт, и восторг перед таинством новой жизни, да и просто любовь, и преклонение перед женщиной – матерью:

Да, это будет скоро. А пока,
Волнуется за окнами природа.
И нежно прикасается рука,
Уже весомого родного плода.

…Когда на свет появится дитя,
Исчезнут в бездну жалобы и муки.
Пусть ангелы улыбчиво глядят,
Какое счастье принимают руки!

Дымкой печали окутана последняя глава сборника стихов «Искры небесные» Валентины Эфендиевой.
В этой главе строки посвящены памяти шехидов, отдавших жизнь за родную землю. Здесь эти стихи о народной боли, о раздорах судьбы, о скрытых печалях бытия. Читаешь и перечитываешь звучные строки, полные боли и искренности и понимаешь, какая огромная чувствительная душа, способная вместить весь мир переживаний, у поэтессы Валентины Эфендиевой.
Это легко просматривается в стихах «Память не тает», «Бьюсь об заклад, в который раз», «Бродишь ты…», «Скрытая печаль», «Гитара звучала» и в ряде других прекрасных стихотворений.
Какая лирическая нежность в этих напевных строках:

В тихий вечер гитара звучала.
Лились песни волшебные звуки.
Словно речка негромко звучала
И к гитаре тянула я руки.

Петь хотелось душе моей тише.
Захмелела от женской печали.
Может, снова гитару услышу
И слова, что когда-то звучали.

Стихи Валентины поднимают с колен слабого и вкладывают мужество в его, затрепетавшую перед ударами судьбы душу:

…Не верь тому, что счастье смыто.
Что кончен век и всё ушло.
А чем мы жили, всё забыто
И худшее произошло.

…И мне поверь и улыбайся,
Живи всегда с надеждой ты.
Как Боги древние старайся
В жизнь воплощать свои мечты.

Но бывают моменты в жизни, когда автору самому становится на душе холодно, немеет язык, а тело испытывает дрожь. И тогда возникают строки:

Словно холодом душу окутало.
Дрожь по телу, немеет язык.
Как случилось, что я перепутала
Меж прохожих любимого лик?

…Окропи мою душу дождливая
Непогода, а я помолчу.
С ним когда-то была я счастливая
И сберечь это счастье хочу.

А как хватают за душу пепелящие строки в стихотворении «Ссора» или печальные строки неотвратимой разлуки в стихотворении «Прощальная встреча»:

Не венчали нас силы небесные
Да клятвы в годах растаяли.
Как свидетель суровый и честный,
Ты молчал предо мной, усталою.

И тебе одному было ведомо,
Что разлука на долгие годы.
Что же нас подвело, что предало?
Что лишило чувство свободы?

В заключение, несколько слов о Валиных переводах. Безусловно, они очень хорошо воспринимаются. Читая их, чувствуешь тот огромный труд, который вложил переводчик, чтобы стихи азербайджанского поэта Р.Гейдара стали достоянием русскоязычного читателя.
Единственное, на что хотелось обратить Валино внимание, так это на то, чтобы душевный почерк Валентины не заглушал душу и почерк автора. Переводы читаются, как Валины стихи, а автор угадывается лишь в предложенной теме.

      

АНАТОЛИЙ КЕЛЕХСАЕВ
   
Надо отдать должное Толику за его усердную работу над отзывом и выделить два его стихотворения, посвящённые его жене, среди многих, подаренных им мне когда-то:

ВОЛШЕБНОЕ ТВОРЕНИЕ

В атласных прериях укрывшись,
Прекрасный нежится «магнит».
Цветком забавным распустившись,
К себе восторженно манит.

Хочу взглянуть, пока мне худо,
На эту трепетную стать.
Ах, как могли такое чудо
В шелках гипюровых скрывать!

Она – волшебное творенье.
Её дары – милее сна.
Украсит миг, как озаренье,         
Накроет лаской, как волна.

Мне б только рядом оказаться.
От мирной спячки разбудить.
С восторгом ласковым прижаться,
С горячей нежностью любить.

И с нетерпения отринув,
Срываю тонкую парчу…
О, милая! Готовь перину.
Как сильно я тебя хочу!

ДВЕ ДАТЫ

Нам свыше печальный даётся наказ:
Две даты витают над каждым из нас.

Одна – это точка отсчёта судьбы,
Где зреют живые зигзаги судьбы.

Другая, – примчится в назначенный срок
И эхом ударит прощальный звонок.

Меж этими датами – алый рассвет.
И девушки юной смущённый ответ.

Там в солнечных брызгах купается шар.
И веришь, что жизнь – это божеский дар.

Но быстро земная пройдёт суета:
Прилёг… и сгустилась вокруг темнота.

Останутся в памяти внуков две даты.
Меж этими датами жил ты когда-то.
   24.04.1998 г.


СКРЫТАЯ ЗАВИСТЬ

Получила письмо от Ирины из Селижарово. Конверт был относительно большой и тяжёлый. Ну, думаю - накатала! И вправду... Открываю конверт, а там она на шести больших листах мелким почерком написала, отмечая цитаты красным карандашом, а свои измышления - синим. Так и пестрели страницы и строки! Но что было со мной, когда я прочла первый лист! Я поняла, что в Ирине я очень и очень ошиблась. Какую мерзость она послала мне... Дала прочесть Экраму. Её анекдот насчёт члена вообще убил. К чему? Взрослая женщина... Нет, лучше подруг не иметь! Я в этом не раз ещё буду убеждаться, когда подобные случаи будут повторяться!
Что кругом творится?! Кому я наступила на хвост? Как она низко пала в моих глазах! Повторять её изречения - значит, быть такой же дурой? Очень больно думать о том, что я перестаю верить людям.


КАНУН ПРЕЗЕНТАЦИИ

Теперь о другом: Нураддин два дня назад, играя с Эмильчиком, ненароком пальцем попал мне в глаз. Аж, искры брызнули! Я думала: всё, останусь без глаза. Но ничего... Походила два дня с красным глазом, хорошо, что не ослепла.
Звонила Н.Б.Хатунцеву узнать, будет ли заседание «Родника». Оказывается, пока нет, а когда состоится - неизвестно. Он поздравил меня с выходом книги. Я обещала принести её на занятие. Презентацию книги, наверно, придётся сделать раньше, числа 13-14 февраля. Вот только денег где достать?
Экрам рассказал, что они с Мансуром поспорили. Сколько раз я просила его не портить отношения со всеми из-за меня! И всё-таки, он молодец! Где надо, поддерживает.
Конец января. Случайно упал обувной шкаф на Эмильчика. Все обувные принадлежности оказались на полу. Слава Богу, всё обошлось. Не знаю, каким чудом у малыша не было ушибов? Шкаф лежал на груди ребёнка, виднелась одна голова. Проверяла тщательно – ни одной царапины! Правда, он немного поплакал от испуга, но всё прошло. А могло быть и хуже. Дочке 24-го января исполнилось 26 лет. Положение дома аховское. Ничего не готовила. В 11 часов вышла из дома, чтобы успеть на «Родник», но заседания не было.

 
 

НЕОБЫЧНАЯ ВСТРЕЧА

Звонила Валентина Николаевна. Мы немного поговорили о прошедшем вечере, который прошёл 8-го февраля в консерватории, и был посвящён знаменитому русскому певцу Фёдору Шаляпину. Несмотря на то, что я убеждала Валентину Николаевну в том, что вечер понравился всем, она сама была недовольна. Галина Ивановна поспешила сама провести этот вечер, а он должен был состояться позже. Ждали к 20-му числу певца, хорошо исполняющего репертуар Шаляпина. Этого не случилось.
Выступление Ларисы Виноградовой вместо обещанного баса было не то, что всеми ожидалось. Да и Галине Ивановне было трудно брать на себя такой груз без определённой поддержки концертмейстера. Но что бы там ни было, я узнала о жизни певца и о его творческой деятельности. В тот день я подарила Ларисе Виноградовой и Фирузу Мамедову свои книги. Как-то случайно я увидела у Теймура Гылманова нашу с Экрамом книгу. Смотрю, он держит её наоборот и читает. Я внимательно пригляделась – вижу: что-то не то. Попросила книгу, а там страницы 177-180 неправильно приклеили – наоборот. Дома я проверила оставшиеся книги – всё в порядке.
К нам на «Хазар» и «Родник» ходит преподаватель-спортсмен Тельман Сафаров. Он пишет стихи. Потом я узнала, что Нелля Аташгях училась в школе, где он преподавал физкультуру, и знает его хорошо. Так вот, Тельман попросил Экрама исправить его стихи. Экрам сделал всё по-совести. А Тельман даже спасибо не сказал.

ВСПЛЕСКИ ПЕРВОЙ ПРЕЗЕНТАЦИИ

Накануне презентации книги всё было готово: закупили продукты, перемыли посуду. С Валентиной Николаевной Сергеевой и Галиной Ивановной Шипулиной решили поставить столы в фойе на втором этаже, где их можно было разместить так, чтобы всем хватило места. Правда, многие отсутствовали, но те, кто имел желание поддержать меня, пришли.
Тержественную часть вела Валентина Николаевна. Она тепло отзвалась обо мне и Экраме. Её речь была настолько правдоподобной, что я стала чувствовать себя спокойнее после небольшого напряжения. Николай Борисович Хатунцев пришёл с опозданием. Подходили ещё знакомые нам люди. Выступил Сиявуш Мамедзаде. Но его выступление не имело никакого отношения к презентации нашей книги. Он коротко сообщил, что книгу не читал, поэтому говорил лишь общие слова - вокруг да около. Мансур вообще не пришёл. Кто-то пригласил журналистку азербайджанского радио. Она держала маленький диктофон, записывая выступление Галины Ивановны.
Оператор, снимавший на камеру нашу презентацию, меня огорошил. Он поставил на треножник камеру и с самого начала зафиксировал затылки людей в зале.
Надо было заканчивать торжественную часть и переходить к трапезе. Столы окружили сразу, как только приблизились к ним. Снова прозвучали пожелания и выступления наших друзей. Лучше всех выступил Николай Борисович. Он не пожалел хвалебных слов в наш с Экрамом адрес. Раиса, как всегда была в форме и прочитала нам свои посвящения. Родионов тоже посвятил нам своё стихотворение от всей души, а Тельман Гусейнович Сафаров признался, что любит Экрама, как поэта. Своё слово сказал Нариман Гуламович из киностудии.
Галина Ивановна сделала выборку строк и прочитала наиболее понравившиеся ей четверостишия. Она тактично представила нас в лучшем виде. В конце мы всех поблагодарили за участие в нашем вечере. Двадцать восьмое февраля я запомнила надолго...
ельман Сафаров напечатал 13 марта 1998 года статью в газете «Вышка» под названием «Презентация». Вот она:

Я ПАМЯТЬ ВОЗВЕЛИЧУ, КАК НАСЛЕДСТВО

Светлое излияние доброжелательности, женской жизнерадостности и любви. Слова, словно птицы преодолевающие тяготение повседневной жизни, полной забот и тревог о стране, о семье и близких… Такова Валентина Эфендиева в поэзии. Её лёгкие, будто льющиеся музыкой стихотворные строки зовут людей в солнечный мир. Только в нём возможно продолжение человеческой жизни, порождённой любовью людей друг к другу.
Укорами совести нам, забывающим о своём недавнем прошлом, звучат её слова в стихотворении «Старый двор»:

И грустно мне, что не вернётся детство.
То дество с вольным ветром бы сравнить!
Я память возвеличу, как наследство,
С неё ведь вьётся вечной жизни нить…

Замечательные слова, призывающие нас к размышлению…
В лирике, принадлежащей перу Экрама Меликова, господствуют извечные темы: Время, природа, предметы и, наконец, собственное видение, выраженное им посредством искусства слова. Неожиданные сопоставления, возникающие в глубинах человеческих чувств, с беспощадной действительностью раскрывают сущность бытия и место в ней личности.
Творчество Экрама Меликова по праву становится ценным вкладом в сокровищницу поэзии. Наверное, каждый, кто прочтёт стихотворение «Подземный Мавзолей», задумается о своём месте в бренном мире:

Я сквожу решетом. Мне легко и беспечно.
Челюсть, сбросивши мясо, скрипит, как крыльцо.
Жизнь, конечно, трагична, затем что конечна,
Но у смерти, поверьте, простое лицо
И судьба – не игра, а всего лишь игрулька…
Под землёю мне слышно: шумны и тихи,
Патриоты рождаются с пулями в люльках,
Идиоты по-прежнему пишут стихи…

Это всего несколько строк из его стихотворений, звучащих, как тревожный набат. 28 февраля в Доме писателей Азербайджана состоялась презентация книги двух авторов – Валентины Эфендиевой и Экрама Меликова. Оба они – члены литературного объединения «Хазар», учавствуют в поэтических диспутах литературного объединения «Родник» при газете «Вышка, регулярно появляясь на страницах периодической печати. Поклонники поэзии тепло приветствовали авторов книги, опубликовавших свой сборник стихов в двух частях – «Искры небесные» и «Бульвар – Вселенная» (издательство «Гянджлик»). Виновников маленького, но радостного торжества поздравили руководитель литсалона при Союзе писателей, доцент, кандидат филологических наук Г.Шипулина, от Центра культуры Славян Азербайджана В.Сергеева, руководитель Московского центра культуры Славян Азербайджана В.Салахов, известный поэт-переводчик нашей республики Сиявуш Мамедзаде. В добром пожелании в поисках творчества напутствовали поэтов руководители литобъединений «Хазара» и «Родник» Б.Бабаев и Н.Хатунцев. К удовольствию собравшихся гостей, Валентина Эфендиева и Экрам Меликов прочли свои стихи.
    
 

ТЕЛЬМАН САФАРОВ

 Прошло несколько дней с тех пор, как мы побывали у профессора Алиакрама в больнице с Экрамом, куда направил нас профессор В.В. Горин, и мы снова пришли к врачу. Алиакрам Мустафаевич осмотрел состояние кожи на шее у Экрама и посоветовал в тот же день снять швы. В перевязочном кабинете медсестра обработала его раны и сняла швы. Поблагодарив от всей души за доброту, проявленную врачом, мы направились ко мне домой.
Валентина Николаевна предложила обговорить следующую презентацию книги и предложила встретиться у неё в три часа. Точно в назначенное время мы были с Экрамом у Валентины Николаевны. Пришли к ней Вахид Салахов и Расул Аббасов – скрипач, не говоря о близкой подруге хозяйки. За столом состоялась очень приятная беседа о высоких материях, о церкви, о поэзии и о музыке. Экрам прочитал свои стихотворения и, как всегда, своей эрудицией покорил души присутствующих. Я на его фоне выглядела лёгкой бабочкой, которая счастливо порхает по цветам, вдыхая аромат жизни, и не знает, где припечёт её так, что душа может сгореть в одно мгновение.
Расул Аббасов показался мне чувствительным человеком. Можно сказать, такой же, как Экрам, – ходячая энциклопедия, очень приятный собеседник, у которого есть чему поучиться.
Наши с Экрамом книги разлетались в разные районы и города России – от севера до юга.
Правда, я была огорошена тем, что не только мои технические ошибки находили в книге, но и типографские опечатки. И нетерпимые к переломам слов знатоки на ходу исправляли ошибки. Можно было себе представить, как я выглядела тогда, хотя неоднократно мы с Экрамом проверяли вёрстку. Платить же корректорам мы не имели возможности.

 
ДУШЕВНОЕ РАВНОВЕСИЕ
 
Накануне 8 марта мы с Экрамом зашли к Валентине Николаевне поздравить её с женским праздником. Шампанское, чай и печёное создали уютную атмосферу предпраздничного настроения.
А приглашение Александры Михайловны и Галины Ивановны Шипулиных на 8 марта к себе домой позволило ближе познакомиться с друзьями этой семьи. В этот день создалась настолько доброжелательная обстановка, что сразу чувствовалась усердная подготовка к ней. В комнате находились на виду фотографии Сергея Есенина. Небольшой стеллаж заполнен документацией и произведениями великого поэта. Нежная любовь к памяти и творчеству Есенина вошла в её жизнь и заняла глубокую нишу её души. Быть есениноведом, мне кажется, не так просто. Чтобы всю жизнь собирать сведения о поэте, надо иметь беспредельное желание. Филолог, по призванию души и разума, Галина Ивановна посвятила себя Музе. Все её выступления в концертных залах консерватории, в театре Рашида Бейбутова, в Филармонии и в других помещениях поднимают её в глазах элиты, которая тесно связана с искусством в той или иной степени. И дома Галина Ивановна по своему характеру – прекрасный слушатель. Она дала возможность нам с Экрамом прочесть свои стихи. Читала и Галина Ивановна стихи Есенина и стихи российских поэтов.
Времени хватило и на то, чтобы беседа коснулась и иных интересных тем. Когда мы уходили из этой одухотворённой семьи, оставалось на душе приятное состояние душевного подъёма. Каждая встреча навевала желание создавать лучшие произведения.
Тринадцатое марта 1998 года. Вот те Пятница! Вот 13-ое число! Чёртова дюжина! А день-то, каков! Ждала, очень ждала статью о презентации нашей книги. Знала и чувствовала, что не хотят меня принимать наши литературные светила. А я, маленькая пташка, в литературе под крылом моего любимого учителя чувствую себя прекрасно! Спасибо, милый Тельман, за статью. Только ты смог поддержать своей статьёй и утвердить мою книгу. За Экрама ничего не могу сказать, кроме той мощи в стихах, в прозорливом взгляде и милой улыбки, завораживающей женские сердца. Он должен быть известен миру! Через сегодняшний день нити протянутся в день завтрашний, в этом я уверена! И не такой уж он и злобный человек. Судьба его загнала в тупик, как и тысячи людей. Кто-то, может, и выйдет из тупика, надеясь на смекалку, а таким, как Экрам, Бог посылает благие души, чтобы их оберегали. Возможно, в этом и есть моя суть и предназначение, ведь он питает мою душу энергией, необъяснимой миру. И я счастлива, что есть у меня такой друг. У меня оставалась надежда – выпустить не одну книгу!
Такого же мнения был и Тельман Гусейнович Сафаров. Может, поэтому он посвятил Экраму своеобразное стихотворение:

Экраму Меликову, послание…

Тебе я посвящаю эти строки,
Что могут быть не так уж хороши.
Но нет в них зависти и склоки,
Всё исходило из моей души…

В саду Академическом сидели
На скамье каменной и слушали тебя,
От слов твоих мы попросту балдели,
В них не щадил ни нас и ни себя.

И в образах твоих, в метаморфозных,
В двух полушарьях – кладези ума,
В одном – елей, в другом – вскипели грозы,
Вместив в себя словарные тома.
   
Мало поэт! В тебе ещё оракул!
Что предрекает неизвестность бытия,
Наверное, тебя послушав, ахнул,
Сидя бы рядом с нами Мессия.

Ты сам от бога. Но и дьявол постарался,
А вместе взятое – земная суть,
В необозримое ведя, ты удалялся…
Чуть впереди, нам освещая путь.
      Сафаров Тельман Г.

ТЕНЬ И СВЕТ

Достала интересную книгу «Трон Люцифера». Уже одно стихотворение есть! Получится ли про чашу Грааля? Посмотрю! А хочется, чтобы получилось!
Роза, соседка по микрорайону, обещала дать почитать исторические книги, надо будет зайти к ней.
В субботу у Экрама день был на высоте. На «Хазаре» им все восхищались. Теймур Гылманов и тот признал стихи Экрама в нашей книге наиболее совершенными. Тельман Сафаров обещал взять с собой в Америку стихи Экрама и там их выпустить. Эти обещания должны быть когда-нибудь исполнены. А пока Экрам перебивается, всё ждёт улучшения своего материального благосостояния.
Как-то собрались мы навестить Лилию Петровну в связи с её болезнью. Я, Бахыш и Тамилла Таги-заде встретились у кинотеатра Н.Нариманова, чтобы вместе пойти к ней.
Всеволод Сергеевич и Лиля Петровна жили в двухкомнатной квартире. Она еле передвигалась по комнате. Трудно было вынести кошачий запах, который прерывал дыхание, да ещё неимоверная грязь расползлась по всей квартире. Кошек было у неё семь или девять, точно не помню. Теперь можно себе представить, что это было.
Зато на стене висели картины, выполненные масляными красками. Девичья башня на полотне выглядела великолепно. Кроме неё был пейзаж, наброски цветов. А в спальне, с коробками старого белья, где и пройти-то было трудно, висел неоконченный портрет. Оказывается, её сын был свободным художником. От чего спился – никто не говорит. Только погиб он во время пожара в квартире, который устроил сам в пьяном виде.
Сама Лиля Петровна всю жизнь работала стомотологом. Проскальзывала в ней интеллигетность, да только старость довела до нищеты, хотя её муж, Всеволод Сергеевич, участник ВОВ, получал хорошую пенсию. Но достатка в доме не чувствовалось. Видимо, собирали на что-то, а куда всё это делось? То ли в шутку, то ли серьёзно, я попросила у неё на память картину «Девичья Башня». Она обещала мне, как только будет составлять завещание. Но я знала, что этого никогда не будет, потому что эта картина напоминала ей о сыне. Чтобы не давить на нее своими вопросами, мы стали собираться домой.
Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула свежий воздух, чтобы избавиться от кошачьего запаха. Потом я вспоминала ее фотографию в молодости. Очень аристократическое лицо. Глаза смотрели с хитрецой, как будто в них была внутренняя насмешка. И как сама держалась Лилия Петровна! Ничто не говорило о том, что она очень нуждается.


ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

На следующем занятии, в Доме Союза писателей, Надежда Давришева рассказывала о жизни и творчестве Николая Гумилёва. Следом выступил Экрам. В заключение я прочла своё стихотворение, посвящённое Гумилёву и про Люцифера. Передала наши книги ректору института и близким друзьям Галины Ивановны Шипулиной через неё.
Последние три дня марта были настолько насыщены непредвиденными обстоятельствами, что уму непостижимо! Праздник Байрама – большой восточный праздник Весны и Нового года – по старому стилю. Его празднуют каждый год, если он не совпадает с траурными месяцами. Повеяло свежим воздухом, птицы уже три дня дают о себе знать, переливаясь на все голоса. Пение будоражит сонное царство уходящей зимы. Сокровенное внутреннее чувство заставляет взглянуть на себя со стороны, как-то изметить настроение, всей душой хочется ворваться в просторы новых светлых ощущений.
Весна, новая Весна! Что она принесёт? И нисколько не страшат оставшиеся годы и дни, которые отсчитывают время. Ну, хватит сентиментальности, пора переходить к делу.
На «Хазар я пришла к 3-м часам. По классу прогуливался Теймур Гылманов. Увидев меня, он поспешил поздороваться за руку и поцеловать в щёку. Чего я, конечно, не ожидала. Потом он обратился ко мне с просьбой, дескать, года через два, когда я буду выпускать вторую книгу, ему очень хочется печататься со мной в одной книге. На его просьбу я ответила отказом, сказав, что кроме Экрама, со мной никто не будет печататься.
В тот день пришло мало людей: Эльдар Шарифов, Анатолий Келехсаев, Экрам Меликов, Надежда Давришева с подругой и я. Опять Экрама возносили за его талант. Обо мне говрили мало, но попросили прочесть стихотворение «Из призрачной мечты». Надо заметить, Бахышу это стихотворение очень понравилось, и он часто, при каждом удобном случае, просил меня прочитать его. Собрав, у кого что было, мы отметили праздник, а потом мы с Экрамом и Бахышем решили поехать к Юле. Остальные разошлись по домам.
Юля любезно встретила нас. Около часа мы посидели у сестрёнки и ушли, потому что Экрам торопился домой. Поздно вечером звонила жена Бахыша и спрашивала, где пропал её муж? Естественно, каждая жена будет волноваться, если муж долго не приходит домой. А что могла я ответить? Что могла, то и сказала. Оказывается, она звонила Экраму, и получилось так, что мы сказали разное. А когда Бахыш пришел домой, то получил выговор от жены.


В РУССКОЙ ОБЩИНЕ

На следующий день я направилась в Русскую общину, по приглашению Наримана Гуламовича. Со мной были Экрам, Теймур, Анатолий, Люда. Бахыш был, как пёс побитый, но в глазах искрился огонёк. По просьбе «зрителей», мы все прочитали по два-три стихотворения, посмотрели, как танцует Людмила Николаевна свой танец, и ушли. Складчина не состоялась, тем более, что Экрама мучила изжога.
Но в этот день позвонила Галина Ивановна Шипулина и сообщила, что на следующий день будет передача по радио о презентации нашей книги. Еле достала магнитофон и радиоприемник. А вчера, когда был у меня Экрам, пришёл с работы Нураддин. Оказывается, ему стало плохо. Я оставила свои занятия с Экрамом и занялась Нураддином. Из-за высокой температуры его уложили в постель. Экрам отправился домой. А на следующий день я с Экрамом поехала к Лидии Васильевне (знакомой по литературному кружку – о ней будет идти отдельный разговор потому, что она оставила о себе глубокое приятное впечатление). Я взяла с собой магнитофон, шампанское и конфеты. Мы прошли в сторону зубной поликлиники, около парка Шехидов, поднялись по лестнице и быстро нашли её дом. Она жила в доме военнослужащих. Невысокая, в возрасте, она выглядела бодрой и энергичной. Говорила большей частью сама. Мы успели многое узнать о её жизни, о составе семьи. За разговорами мы не заметили, как подошло время радиопередачи.

 

ОБРАЗЫ И МЫСЛИ

Всё наше внимание было отданоно передаче, которая шла в течение десяти минут. О книге сказали вначале, и добавили, под одной обложкой объединились муж и жена... Это было что-то... Я уже еле слушала своё стихотворение в собственном исполнении. Мы с Экрамом были в шоке! Как они могли так ошибиться? Что этому способствовало? Моё стихотворение «Нас обручила Муза на земле?» или что другое? И мы всё приняли за шутку, смеясь до истерики. В записи Экрам отчётливо прочёл свои стихотворения.
У Сиявуша Мамедзаде записали фразу о пыли, конгда на презентации он указал на сцену, где лежали букеты цветов. О книге в целом он не сказал ни слова. Говорили Шипулина, Надежда Давришева о литературном салоне, сколько он существует, и с творчеством каких поэтов мы знакомимся. Вот и всё.
Домой я вернулась вскоре после передачи, так как мне позвонили, что Нураддину вызвали «Скорую помощь». Впопыхах я забыла у Лидии Васильевны свои очки. Потом я думала, что же я упустила в своём рассказе о семье Лидии Васильевны, и вспомнила, что про мужа её не написала ни слова, а он был дома, и я его видела. Пожилой человек, в отставке – майор. Чувствовалось, что он был большим другом и приятным собеседником для жены и для нас, гостей.
Позвонила Раиса Калашникова и хорошо посмеялась над передачей. Она поздравила от души за маленькое выступление.


ВЗРЫВЫ ЭМОЦИЙ

А жена Экрама, Алмаз, устроила ему концерт, услышав передачу, выгоняла его из дома. Говорит: «Иди к своей жене!» Я позвонила им по телефону, и в этот момент на меня напал смех. Говорю: «Пусть успокоится!», а она в обморок. Не хочет идти к телефону. Ну и дела! Я Экраму говорю: «Смотри, Нураддин – и тот смеётся. Ну, бывает, ну, ошиблись... Получился ходячий анекдот».
Говорят, что радость и горе приходят разом. Не успела я отройти от шуток, как тут же чуть не получила разрыв сердца! Как мне начать писать?! Мысли мои переплелись, я от шока ещё не отошла. Душа в тревоге. Молила Бога простить все мои прегрешения. Бестактность, торопливость, которая может привести к моментальному року. И нет прощения и оправдания моей невнимательности. И как жить, если, не дай Бог, своими руками отнимаешь жизнь крошки, который дороже всех благ человеческих. Сто раз ругаю себя, плачу до истерики: «Хоть бы пронесло! Сохрани и помилуй, Господи, крошку! Иначе мне не жить!»
А произошло вот что: утром я делала укол внуку от кашля и второпях не выпустила воздух из шприца. А Сабина держала его на коленях. И только я закончила укол, влив раствор ребёнку, дочка заметила, что я не выпустила воздух. Что со мной было! Сабина повела его в садик, и решила спросить там медсестру. Пока её дожидалась, позвонила Раисе Абдуловне, моей соседке, медсестре. Она немного меня успокоила, что, в худшем случае, будет абсцесс. Потом пришла Сабина, видя мои опухшие глаза, стала успокаивать... Но я не успокоюсь, пока всё не будет позади. Лапочка моя, Эмильчик, как я люблю его! Сохрани его, Господи!
С малышом, слава Богу, всё обошлось. Я надолго запомню, как приходила в себя. При первой возможности обнимаю крепко, и целую его. Какое счастье, что на свете есть такое чудо – дети!
За последние дни ничего существенного не произошло. Нураддин температурил пять дней и сильно ослаб. Экрам был у Мансура в редакции. В кабинете были также Николай Борисович Хатунцев, Юрий Брамм, Тамилла Таги-заде, Теймур Гылманов, Лиза Касумова, Вика Шиляева. Когда речь зашла обо мне (Экрамспросил, почему меня не печатает Мансур), он ответил, что я интересная женщина и зачем мне нужно заниматься поэзией?
Хатунцев подтвердил, что мои стихи лучше, чем у тех, кого напечатали. Но не хотят меня печатать и всё! В этот день должен был выступать по второму бакинскому каналу телевидения Экрам. Интервью у него взял один родниковец, работавший на телестудии. Передача заняла десять минут, называлась «Лицом к лицу». Спасибо Ирине (моей клиентке), что записала его выступление, по моей просьбе, на кассету.
Вот уже четыре дня, как я занимаюсь шиньонами. Эля принесла от турка, из парикмахерской, волосы. Договорилась сделать работу за сходную цену. Вот и вожусь. Один уже готов, взялась за второй. Как получу деньги, надо купить себе фен, сколько можно брать у других мастеров? Даже неудобно просить.


БЕСКОНЕЧНЫЕ СПОРЫ

Конец мая. На «Хазар» пришло много людей. Кто читал свои стихотворения, а кто просто сидел и слушал. Второй раз увидела на объединении Вячеслава (как он представился). Читал и он. Мне его стихи показались незрелыми, но в них был мужской порыв. Семён Владимирович Шкляр принёс свою статью из «Вышки».
После ее прочтения возникла дискуссия с Экрамом. Оба спорили о Христе, о том, что было в статье, и чего не было. Прислушиваясь к их спору, я подумала, что они говорят об одном и том же, но с разных позиций. Мы попросили прекратить бесконечные разговоры и перейти на другие темы.
Сергей Стукалов прочёл своё стихотворение, посвящённое Экраму. Получился как бы ответ на его «Мавзолей». Читал его с особым смаком, и ему удалось высказать свое мнение о загробном мире. Но это была зацепка за внутренние «органы». Мне было смешно, как-то не по себе – ведь я знала состояние, в котором находился Экрам. Да и моё стихотворение «Крылатый гений», как Экрам выразился, «дало ему под дых». А тут Серёжа. Но ничего, Экрам принял всё за шутку. Я у Серёжи попросила стихотворение, чтобы написать ответ. Написала, но без метафор – просто. Потом Сергею прочту.
Пришёл к нам Экрам «хорошенький». Видимо, его где-то поднакачали. Шагал он неустойчиво. Сначала я не заметила, а потом пришла в негодование. Я не понимаю, как он может приходить ко мне в таком виде.
Нелля Аташгях сообщила, что Анару присвоили звание Народного писателя.


БЕЛАЯ ЛИЛИЯ

Прошло семь дней, как умерла жена Мансура Векилова. Я перезвонила Нелли Аташгях, и мы договорились после занятий «Хазара» поехать с Бахышем на кладбище. Правда, у мусульман не положено женщинам ходить на кладбище до сорока дней, но я узнала, что Севиндж Гейдарова и другие женщины были на похоронах. Так что мы решили принести свои соболезнования родным, в частности, Мансуру. О супруге Мансура я узнала от Экрама. Говорят, она была большая умница и хорошо образованная женщина. Мы, родниковцы и хазаровцы, подъехали раньше родственников усопшей. Купили цветы около кладбища.
Чистота, высокие хвойные деревья, тишина, покой царили на огороженном кладбище, где похоронены представители нашей интеллигенции. За высокими оградами стояли мраморные плиты, утопающие в хвойных деревьях. На свежих могилах, стоящих в ряд, были водружены венки. Жёлтый песок, чуть мокроватый, плотно уложен в холмы. Квадратные участки, огороженные кирпичами, наводили на грустные мысли.
Над могилой возвышался портрет, укреплённый на железной стойке. На нас смотрела средних лет азербайджака приятной наружности. Укрепив по бокам цветы, мы с Неллей отошли в тень напротив могилы, и стали ждать Мансура, его родственников и сослуживцев. К воротам подъехал автобус, показались молла и его приближённые. За ними остальные родственники и знакомые покойной. Я как-то проглядела Мансура, но Экрам показал мне его, когда молла подошёл к могиле. Мансур возложил на холмик инесколько цветов. Молла читал молитву нараспев, в промежутках молясь Аллаху. Когда закончилась эта церемония, мы все по очереди подошли к Мансуру со словами соболезнования. Затем направились к машине, на которой приехали. Экрам вышел из машины на автобусной остановке, чтобы до дому добраться маршруткой. Бахыш меня подвёз к памятнику Азизбекову, а Неллю - к метро «Баксовет».


ПОВОРОТЫ СОБЫТИЙ

События перемещались во времени, как калейдоскоп. Я не успевала отойти от одних, как из-за поворота появлялись другие. Жизнь сказочно быстро летела.
Куда спешила, не знаю, но остановиться уже было невозможно, да и не стоило.
Семнадцатого, за день до моего дня рождения, была на очередном занятии у Галины Ивановны Шипулиной, в доме Союза Писателей. Полтора часа заняла лекция об Алексее Кручёных. Материал был обширный. Выписки из газет о пребывании Кручёных в нашем городе, о том, как в аудитории собирались студенты на его лекции, чтобы послушать о новых направлениях в поэзии. Многим из нас, сидящих в актовом зале, он и его стихи не понравились. Абсурдные, ни с чем не связанные, они нам казались бредом сумасшедшего. Но не нам его судить. Он (Алексей Кручёных) о себе и своих стихах выразился так: «Меня поймут через сто лет». Может быть, но надо же понимать то, что он хотел выразить. А получается абракадабра.
В тот день я передала Анатолию Келехсаеву его стихи. Он был благодарен мне, так как у него не было газеты. От него я узнала, что Нелля Аташгях старается нас с ним рассорить. Какие-то несуразные сплетни плетет вокруг нас. Хорошо, что он, зная ее характер, не воспринял все всерьез.
Нелля попыталась устроить скандал на встрече с Шипулиной. Якобы Галина Ивановна виновата в том, что Нелля заикалась на вечере, посвящённом А.С.Пушкину. И кто её просил высовываться? Этот вечер организовало Посольство России.
Так вот, когда Шипулина в конце вечера стала благодарить артистов и Посла за организацию вечер, Нелля вышла на сцену с ромашками и, заикаясь, (а это у неё бывает почти всегда) стала благодарить Галину Ивановну за литературные занятия, которые она проводит с нами. Мне показалось её выступление неуместным, ведь вечер был посвящён Пушкину. Чтобы как-то выделиться, она преподнесла букет цветов жене посла. Ну, да Бог с ней! На этом вечере выступали А.Никушина, Фируз Мамедов, Лариса Виноградова и др. Вечер прошёл на высоком уровне. Галина Ивановна была мной причёсана по-старинному, чтобы прическа отвечала теме вечера. Белое драпированное платье с накидкой придало ей шарм.


ЖАРКИЙ ПОЯС

По домам мы стали расходиться, не торопясь. Сестре моей, Юле, в этот день нездоровилось. Жаркая погода, стоявшая в эти дни, многих выводила из строя, особенно гипертоников. Мне было тоже плохо, но не так, как сестре. Я проводила её до дома на метро, потом мы посидели в ближайшем сквере. Когда ей стало лучше, я проводила её домой.
День рождения я провела на «Хазаре» очень удачно. Все были ко мне внимательны. Много приятных слов в стихотворной форме. Бахыш преподнёс цветы и признался, что ради меня нарядился в новые брюки и рубашку. В тот день меня порадовала своим приходом Людмила – художница. Несмотря на то, что она чувствовала себя плохо, всё же пришла. Мои близкие друзья - Раиса Калашникова, Надя Давришева, Александр Родионов - посвятили мне свои стихи. Свои стихи читали также Серёжа Стукалов, Экрам, Теймур, Геннадий Салаев и др. Я решила посвящение Геннадия Салаева внести в дневник. Всё-таки шуточное:
 

КАРТИНЫ ВАЛЕНТИНЫ

Кто вам сказал, что в смутном мире этом,
Как динозавры вымерли поэты,

Под прессом утомляющего страха
Увяли наши дивы – поэтессы?

Не верьте, люди, это козни, враки,
Цветут ещё на свете розы, маки,

И не увяли Музы и картины, –
Вот перед вами дива – Валентина!

Читайте её, слушайте, внимайте,
И вместе с нею к небесам взлетайте,

На крыльях рифм возвышенных, понятных,
На крыльях чувств и светлых и приятных!

Ведь соткана она любви лучами,
Весенними журчащими ручьями,
 
Обвенчена с зарёю, с удивленьем,
С морской волной и ветра дуновеньем,

Обвенчена слезинками с росою,
Со звёзд манящих сонной тишиною,

Обвенчена мечтою с облаками,
Несущихся над нами парусами.

Такая вот прекрасная картина,
Которая зовётся – Валентина!

Не верьте, люди, если скажет кто-то,
Что, мол, поэзия – одна зевота,

Что ни к чему нам в мире Интернета
Искать в стихах дыхание рассвета.

Мол, сытость брюха это наслажденье…
Замолкни глас слепого наважденья!

Вы лучше Валентину прочитайте
И аромат её стихов вдыхайте.

И распахните свои души, распахните,
Чтоб вас пронзали нежной Музы нити,

И не судите её очень строго,
А лучше пожелайте много – много

Улыбок чистых, бодрости, задора,
Стихам её и солнца, и простора.

И пусть же здравствуют её картины –
Название которым – Валентина!
      Геннадий Салаев
      17.06.1998 г.

Вот и прошёл мой день рождения, остались только воспоминания.
Сколько произошло событий за эти дни, но я ничего не записывала из-за нехватки времени. Вот сейчас села заполнять дневник, а сама думаю, что скоро придёт Экрам и придётся отложить записи в сторону. После дня рождения я получила много стихов, посвящённых мне. Давришева написала Экраму своё посвящение в книге Евгения Евтушенко «Завтрашний ветер» около титульного листа. Александр Родионов на открытке, Анатолий Келехсаев подарил мне стихотворение, которое называется «Вале». Очень приятный был сюрприз. Но больше всего меня удивило то, что он копию этого стихотворения передал на «Роднике» Николаю Борисовичу Хатунцеву. Он прочитал его сам на занятии вслух. До чего было приятно!


ПОДБОРКА СТИХОВ В «ВЫШКЕ»

Накануне (в пятницу) вышла газета «Вышка». В ней была подборка стихотворений, отобранная Николаем Борисовичем. Как сейчас помню, вышли стихи Теймура Гылманова, моё стихотворение «Сколько раз ты усталую душу...», Светланы Сыромятниковой про лилию, Юрия Брамма, два стихотворения Татьяны Мехтиевой и ещё несколько, не помню чьих. С работы позвонила Александру Костину в редакцию «Содружества» узнать, когда выйдет газета с моим стихотворением. Я всё гадала, какое из пяти он выберет? А когда он ответил, что газета вышла в понедельник, я тут же отрапортовала, что в киоски она не поступала. Ему пришлось мне объяснить, что они сами реализуют газеты, и мне следует приехать и забрать самой. И ещё сказал, что он сделал вступление обо мне и выбрал одно стихотворение «Эхо Войны», а второе взял из книги.
Я тут же села на маршрутку и направилась к нему. Всё, что было там написано, меня поразило. Я взяла тридцать газет и обещала занести деньги на следующий день, поблагодарила его и ушла. А на «Роднике» многим подарила по газете. Когда подарила газету Николаю Борисовичу, рассказала, по своей наивности, при всех, что клиентка обещала устроить выступление по телевизору, так Татьяна Мехтиева подчеркнула: «Что, и на телевидении есть связи?» Я поняла - это было лишнее. Не надо было говорить при всех. В тот день Николай Борисович исправил несколько моих стихотворений, подчеркнул, что надо изменить. Я хотела забрать их, чтобы еще доработать. Одно он оставил, считая их готовыми к печати.
В этот день получилась стычка между Светланой и Теймуром. Спор долго продолжался и, чтобы их успокоить, надо было вмешаться. Время подходило к концу занятий. Нелля стала обижаться на Николая Борисовича за то, что её стихотворение не вышло в газете, но он успокоил её тем, что не в его возможностях печатать стихи. Этим занимается главный редактор.


НА «ХАЗАРЕ»

На «Хазаре» были Раиса Калашникова, Экрам и др. Не пришли Келехсаев и Бахыш. Сначала Экрам сел на место Бахыша, но потом передумал и сел на своё прежнее место. Теймур занял место Бахыша. Решили читать, пока подойдут остальные. Вдруг Татьяна решила предложить прочесть её заметку по поводу новых правил нашего «Хазара». Мы её выслушали. Некоторые предложения были заманчивыми, но не выполнимыми. Всё упиралось в денежные сборы. И зная положение многих, я сказала, что это нереально, и потом, нет Бахыша, а без руководителя решать эти вопросы не стоит. Тут она вскипела, дескать, почему делать акцент на руководителя, можно решать и без него. Я опять прервала её и попросила читать свои стихи для хазаровцев. Татьяна обиделась и вышла. Долго она сидела в коридоре, что-то высказывала Серёже Стукалову. А в зале читали свои стихи участники «Хазара».
Выходя, я вспомнила, что должна состояться выставка Людмилы Богатырёвой, и предложила всем посетить её. В среду, в половине третьего в посёлке Кирова Бинагадинского района должна состояться выставка. Хотя на мою презентацию она не пришла, но я согласилась ей помочь. Ну, что же, пусть ей будет судьёй Бог.


КИСТЬ И ПЕРО

7 июля был насыщенный день. На работе я отпросилась, чтобы попасть на выставку картин Людмилы. С вечера привела себя в порядок – и волосы, и руки. Поздно легла спать, а утром трудно просыпалась. Подъехала моя знакомая Лидия Васильевна, и мы вместе отправились в посёлок Кирова на выставку. В маршрутке мы встретили Александра Николаевича – друга Людмилы. В Доме Культуры встретили много наших общих знакомых. Нариман Гуламович, Женя, Нелля с сыном, моя сестра Юля и многие другие были основными гостями выставки. В фойе операторы снимали картины для телевизионной передачи «Хабарляр». Вечером обещали показать по телевизору. Экрам был молчалив, так что и слова из него не вытянуть. После выставки состоялся детский концерт. В зале стоял шум, дети бегали по коридору, и это не всем нравилось.
Портрет моей дочки был на видном месте. А её национальные миниатюры – шедевры - привлекали взгляды посетителей. Людмила ходила восторженная. Она знала себе цену. А на сцене дети танцевали бальные танцы. Я поразилась, как они чётко танцевали, улавливая ритм музыки. Видимо, хороший был у нихруководитель танца, да и кастюмы на детях были оригинального покроя. Время поджимало, надо было торопиться.
В Русскую общину мы приехали вовремя. Все расселись, и мы тоже нашли свободные места. На вечере Любаши было много знакомых. Были приглашены гости из посольства, церкви и ее знакомый – Александр Костин. Девушки из группы «Сударушка» танцевали и пели, а баянист попросил у меня нашу книгу. Как он выразился: «Видел и пожелал заиметь, чтобы написать музыку на стихотворения».
Позже я узнала, что они пели в ресторане «Русь» мою песню «Желания на Рождество». Они пригласили нас в ресторан, но пойти мы так и не смогли по материальным причинам. Любаша предложила мне посещать занятия по русскому языку, куда она пригласила преподавателем Галину Ивановну Шипулину. Мне надо было выбирать между «Хазаром» и семинаром, навёрстывать пробелы в знании русского языка – во что бы то ни стало. Первые занятия прошли успешно. Мне надо повторять грамматику. Сколько можно беспокоить своими просьбами людей?
Через неделю пошла снова на занятие к Шипулиной в общество «Знание». Это уже второй урок. Подучила стихотворение Пушкина, которое задала Галина Ивановна. Наконец нашла в библиотеке сборник Павла Антокольского, где есть стихотворение, посвящённое Пушкину. В книге «России первая любовь» помещены стихи многих авторов, в частности, и Антокольского (его стихи я себе выписала, потому что они мне очень понравились), особенно посвящние Пушкину.
Звонила Людмила. Она всё никак не успокоится, почему мы сорвали ей выставку, уйдя от неё на день рождения к Любови Якуниной. По телефону она выясняла, какую я занимаю позицию. Она поняла, что я защищаю Любу Якунину, котороую знала намного раньше, чем ее. Людмила обиделась, стала редко звонить. Это её хобби, когда она обижается на меня…
Малыш наш растёт, а с ним и проблемы. А я, всему наперекор, ещё успеваю заниматься поэзией!
Достала в библиотеке книгу Лайоши Мештерхази «Загадка Прометея». Начало у меня в четвертом номере журнала «Иностранная литература» за 1976 год, а вот последующих номеров у меня не было. В этой книге полностью помещён текст. Читаю на работе, дома читать времени нет. На меня эта книга произвела большое впечатление. Я узнала о жизни греческих богов, о том, что Прометей, хотя его и не считали богом, был добрым земным богом. Книги на мифические сюжеты вообще завораживают своей богатой фантазией.


СОЛНЕЧНЫЕ ВАННЫ

Но приходится возвращаться в реальный мир. Лето в самом разгаре, а это значит, что наше Каспийское море притягивает к себе людей, как магнит. Я понимаю тех, кто живёт недалеко от моря и дышит свежим бризом. А как быть тем, кому надо находить время и настроение, чтобы окунуться в волны солёного моря? Вот и решили мы небольшой компанией навестить Люду в Приморске и, заодно, раствориться в морских волнах и в солнечных лучах.
Бахыш пригласил меня прокатиться на своей машине, прихватив с собой моего мужа и внука. Сначала он решил заехать за купальными принадлежностями домой, но встретился на улице с женой. Он зашел в магазин у дома за продуктами. Видя меня в машине, его жена удивилась, что мы куда-то направляемся. Я представила ей своего мужа и внука. А Бахыш предложил и ей поехать с нами на море. Пока мы ждали в машине решения его супруги, я почувствовала, что мы обидели её тем, что заранее не обговорили нашу поездку к художнице. Так и получилось. Она отказалась ехать с нами, тем более, что и дочка ее немного приболела.
У нас остался какой-то неприятный осадок на душе, но он быстро улетучился, когда мы увидели море. Людмила была огорошена нашим появлением, но согласилась составить компанию. Она оставила свою мастерскую, а сама отправилась с нами пешочком к морю. Вода в тот день была тёплая и чистая. Только морская трава болталась на поверхности, у самого берега, и ее приходилось постоянно стряхивать с тела. Эмильчик не хотел выходить из воды.
Арбуз, купленный по дороге, придавал после солёной воды сладкий привкус. Сколько было блаженства, при первых прохладных прикосновениях с морской водой! А потом и выходить из воды не хотелось. Впечатление было неописуемо! Так пролетело время, и вот уже нам надо собираться домой. Бахыш отвез нас в город. Спустя пять лет после операции я во второй раз посетила пляж.
В субботу на «Роднике» Николай Борисович сообщил мне, что в конце августа в «Вышке» выйдет моё стихотворение. Он изменил его название, считая, что лучше назвать его «Разумная мысль», заменил несколько слов. Но я не возражала.
Экрам прочёл в этот день свои стихи, как всегда, со смаком и подарил автографы стихов Николаю Борисовичу на память.
На работе у меня происходили неприятные изменения: мастера стали наглеть и хватали клиентов прямо с порога. Чем всё это кончится, пока не знаю. Дочка с сыном Эмилем поехала отдыхать в «Набрань». «Теперь я смогу спокойно творить», - подумала я. Но не тут-то было. Вскоре Сабина вернулась из «Набрани» очень встревоженная: Эмиль заболел воспалением лёгких.


МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ

В середине месяца я вылетела в Москву, к сыну. Там мы созвонились с сестрой Герой, чтобы поехать к младшей сестре Ирине на Украину. Мама находилась у неё, а значит, надо побыть с мамой. Кроме книг купить было нечего из-за отсутствия денег. Внукам в Москве достались небольшие сувениры - на большее, у меня не хватило средств. Старшего внука дома не было. Он с другой бабушкой уехал в гости к родственникам. А с младшим внуком, Димочкой, мы приглядывались друг к дружке, потому что он ребёнок и меня сторонился, ведь он видел меня совсем маленьким. И только спустя некоторое время он стал подходить и разговаривать со мной.
«Что заслужила, то и получила», – подумала я, глядя на внука. Душа болела, а что делать, если ему ближе другая бабушка. Я только гостья. Вечером следующего дня я отправилась в Сумы. Проводил меня сын, а я смотрела на него из окна и думала, как нас время отдаляет, как редко я его вижу. И когда мы еще встретимся, не знаю.
В купе напротив меня сидел солидный мужчина. Разговорившись с ним, я поняла, что он занимает в политике значительное положение. Он встречался с нашим президентом Гейдаром Алиевым, рассказывал о том, как ему показывали наш город, его достопримечательности. Ему понравился не только Баку, но и наш народ. Мы говорили о высоких материях, в частности, о физических явлениях, об астрологии, о небесных телах. Я подарила ему нашу первую с Экрамом книгу. За время поездки он успел познакомиться с нашими стихами и сказал, что мои стихи ему очень понравились, больше, чем Экрама. Хотя я уверяла, что Экрам - поэт с большой буквы. Разговор наш получился без комплексов. Он вручил мне свою визитку. Там было написано: Министерство международных отношений, но я так и не воспользовалась визиткой, потому что знаю, что деловые люди нужны в делах, а я человек совершенно иного плана. По вполне понятным причинам фамилию его я не называю.


У РОДНЫХ

На перроне меня встречали сёстры и муж младшей сестры. Сколько было радостных слов и поцелуев! Ирина меня удивила своими вытравленными «Супрой» волосами. Светлый цвет волос ей никак не подходил, но ей нравилось. Моя небольшая сумка с книгами и сетка – вот весь мой багаж, с которым я приехала в гости. Спасибо сёстрам, что не сетовали на меня за отсутствие подарков. Я, связанная путами своего тяжелого положения, не знала, куда деваться.
Дома меня с нетерпением ждала мама. Я почему-то представляла себе, что за пять лет, в течениии которых я её не видела, она будет выглядеть старше, но она молодец! Нисколько не изменилась, только в движениях стала медлительней. На глазах выступили слёзы, мы обнялись. Видно было, что она надеялась меня увидеть, несмотря на свои болезни. У нас было время вспомнить о многом и перебрать в памяти знакомых и соседей. Приятной была встреча с мужем моей старшей сестры Геры, Борисом, добродушным человеком, лицо которого всегда сияет улыбкой, а остроты так и сыплются из его уст.
Мои сестры и их мужья – люди простые, без комплексов. Гера – сама добродетель, напоминала земную богиню, чьё сердце никому не отказывало в помощи, будь то родные или незнакомые. Со стороны может показаться странным, что в нашем мире, в самое тяжёлое время, могут быть ещё такие отзывчивые люди. Но они есть. И Гера, моя сестрёнка, из их числа.
Матушка успела высказать мне свои обиды, но я их приняла, как детские, присущие больному человеку. А то, что между нами, сёстрами, было и есть полное взаимопонимание, очень хорошо. И пока никто и ничто не может нарушить гармонию нашей дружбы. Здесь незримо присутствует воспитание нашей мамы.
Я пишу, а перед глазами встают образы сестричек. Какое счастье, что они есть! Жаль, что брат не дожил до наших дней. Мы его вспоминали, как самого дорогого нам человека. Тогда как отца ни разу никто не вспомнил. Мы прекрасно понимали, что нашей встрече сопутствовало желание мамы увидеть нас всех вместе.
На следующий день Гера пригласила нас с Ириной в ресторан. Три сестры решили уединиться. Нам нечего было скрывать от мужчин, но, тем не менее, с просторного балкона мы без них любовались центральной площадью и Харьковской улицей, на которой живёт моя младшая сестрёнка со своей семьёй. Стас знал о нашем походе, а вот Борису не сказали. Он и так никуда не отпускал жену одну, разве только в магазин. Дома у Ирины отметили мой приезд. Пригласили родителей Стаса….
По словам Ирины, когда мы с ней завели разговор о городе, который стал для неё родным, ей очень нравится этот молодёжный, чистый и красивый город. И вот, что она рассказала:
Каждый город имеет свой цвет. Палитра города зависит от времени года. Снежно-белый зимой, весной город окутан ярким голубым ожерельем рек и озёр, в которое вплетается нежно-розовый колер цветущих каштанов. Осень наряжает город-сад в роскошное золотисто-жёлтое убранство. О лете нужно сказать особо: город растворяется в царстве роз; пёстрые газоны, полные любимых сумчанами цветов, украшают площади и улицы, городские парки и скверы.
Розы пламенеют у Мемориала Вечной Славы, у подножия памятников, на заводских территориях и в школьных дворах. Говорят, что в Сумах полмиллиона кустов роз.
Каждая эпоха оставляла в городе свой след. Это были исконно славянские земли. Ещё в 7-10 веках здесь жили легендарные племена северян. На северо-восточной окраине города, где река Псёл выходит на просторный луг и делает крутой поворот к югу, образуя излучину – Луку, сохранились остатки древнего города. В 11-12 веках здесь существовал город русичей, с которым многие историки отождествляют в древнерусских летописях город Липецк. Город стоял на высокой круче на правом берегу реки.
Летом 1655 года было получено царское разрешение на постройку города. И сто семей основали «Сумин городок», по имени реки, в устье которой он расположился. Существует также легенда, будто на этом месте были найдены три охотничьи сумки – отсюда и название Сумы.
В 1656 году в Сумы был направлен воевода К.Ю.Арсеньев с 52 служилыми людьми для строительства крепости. Место для неё выбрали на высоком холме, с трёх сторон омываемом реками, среди дубового леса. С юга, где естественной преграды не было, выкопали глубокий ров - перекоп, соединивший реки Псёл и Сумку, возвели вал. На нём поставили крепостную стену из дубовых колод, усиленную 27 башнями, четыре из которых имели въездные ворота. Из крепости к воде вёл подземный ход. В 1781 году город получил свой официальный герб: на серебряном щите – чёрные с золотыми застёжками сумки. Органично дополняют друг друга и соседствуют старина и современность!

ПОЕЗДКА В РОВНО

Ирине надо было выехать со Стасом, руководителям детского ансамбля «Радость», на конкурс в Харьков. Они заняли второе место, а первое досталось иностранцам. Приехали они через неделю, а за это время мы с Виктором Захаровичем и Герой съездили на их машине в Ровны, к Денису – к сыну Ирины и Стаса, который служил в армии.
Все эти дни стояла прекрасная погода. С утра было прохладно, а к обеду становилось тепло, как на Кавказе. Иногда моросил дождь, но быстро проходил. С нами был Борис. Мы подождали Дениса около проходной, пока его отпустят в увольнение, и поехали к речке, где было много зелени.
Под большим развесистым деревом устроили пикник. Гера предложила снять обувь и походить босиком. Земля тёплая, а трава манила своими сочными листьями. Пришлось согласиться. Какое было удовольствие! Так шутили и бесились, что разницы не ощущалось между молодым солдатом и нами, потому что восторг в душе был выше всякой меры!
К вечеру мы попрощались с Денисом около воинской части. Дорога до дома заняла два часа. Впечатлений была уйма! Но радость с бедой, как говорится, бродят рядом. На следующий день Денис позвонил, а потом и приехал домой. ЧП. Его большая машина скатилась и помяла легковую машину начальника. Нужны были срочно деньги. На второй день приехали Ирина и Стас. Пришлось им объяснить ситуацию, в которую попал Денис. Естественно, на следующий день Стас поехал в часть, где служит Денис, выяснить, что же произошло.
Гера отказалась лететь с Борисом домой. Решили ехать автобусом, так дешевле. До Германии поездка на автобусе занимает четыре дня. Пусть Бог услышит мою молитву и поможет в трудную минуту людям, чьё сердце наполнено неистребимой добротой. Дай Бог здоровья и счастья доброму сердцу! Ибо и оно нуждается в поддержке, иначе не выдержит! Естетсвенно, всё образовалось...
В последний день Ирина со Стасом отвезли нас на природу уже в Сумах, к речке, где лес замер в ожидании встречи с нами. Было чуть пасмурно. Вот-вот обещал пойти дождь, но нам это не мешало. Я смотрела на извилину реки Псёл, на плотно стоящие высокие деревья, с сочными тяжелыми листьями. И меня поразила тишина. Когда мы расположились под большим деревом, стал накрапывать дождь. Я смотрела на речку, по которой переливалась рябь, мелкие волны, а по ним накрапывал дождь. Какая необыкновенная прелесть!
Мы отведали приготовленный тут же мужчинами шашлык. Еды было много, и, естественно, всё мы не смогли съесть. Нас подгоняло и время, и дождик, который набирал силу. Жаль покидать уютный уголок природы, который запал глубоко в душу. И, может быть, отзовётся новой струной в моей поэзии.
Здесь я не смогла описать все подробности встреч со знакомыми младшей сестрёнки Ирины и мамы. Ведь мы ездили к маме домой, и к ней приходили в гости соседи из нашего старого бакинского двора. Сколько счастья и радости я увезла с собой, встретившись с родными, спустя пять лет. И когда я ещё увижусь с ними, не знаю. Гера обещала приехать к нам в Баку на следующий год. В дорогу меня провожали почти все, кроме мамы. Я ей предложила: «Будет плохо – садись на поезд и ко мне, я тебя встречу». Этого хотела и Гера. Но Ирина отговорила.
Поезд мой из Сум прибывал в Киев в половине шестого утра, так что до самолёта времени оставалось около трёх часов. В Киеве меня встретил Игорь, знакомый Геры и посадил на автобус, который шёл в аэропорт. Тяжёлые сумки с вещами мне не пришлось нести, а в аэропорту я наняла носильщика. Конечно же, я удивилась, что лететь в Москву куда приятнее, чем из Киева в Баку. Но вот я уже дома. И дни полетели со своими проблемами...

ДОМА

Приехала домой, встретилась со всеми своими приятелями. Успела обменяться впечатлениями. Привезла с собой кассету из Сум, но так её здесь и не видела. Дома продолжается ремонт. Всё жду, когда закончится, чтобы я снова занялась стихами.
Перед своим отъездом пригласил на проводы Тельман Сафаров. Но об этом позже...
На «Роднике» я узнала печальную новость: у Хатунцева утонула сестра, во время сильного шторма, что бывает в Баку не так часто…
Иногда перечитываю записи и нахожу погрешности в грамматике, т.е. в изложении своих мыслей правильным русским языком. Но для меня сейчас главное зафиксировать на –бумаге те важные минуты, которые, может быть, когда-нибудь всплывут как рассказ для новой книги, где более чётко и подробно я опишу свои впечатления.
Самое главное не забыть, что я в Москве отнесла в центральную библиотеку им. Ленина книги. Теперь можно перейти к тому дню, когда нас сЭкрамом и Неллей Аташгях пригласил в гости на проводы Тельман Гусейнович. Переписав, по его просьбе, кассету о нашей с Экрамом презентации, мы встретились на Гянджлике и поехали на Разино. В доме супруга Тельмана накрывала на стол. А так как я принесла с собой фотоаппарат, то стала снимать всех подряд. Фотографии получились неплохие. Будет память. Но как уехал Тельман со своей семьёй, о нём ни слуху, ни духу. Вот уже много лет.


ПРАВО НА ЖИЗНЬ

Как-то я узнала, что существует государственная организация, защищающая авторские права творческих людей, которые должны быть закреплены за ними. Мы с Экрамом относимся к ним, к тому же издаём книги за свой счёт. Но то, что издательство «Гянджлик» поставило под копирайтом название своего издательства, меня огорчило. Поэтому я пошла в Дом правительства в отдел ВАП и написала там заявление, чтобы закрепили за нами право владеть книгами по-своему усмотрению. Ответ заставил себя долго ждать, потому что в конторе не было бланков, чтобы оформить документ законным образом, а я, занимаясь семьёй и бытом, забыла о задуманном мероприятии.
Конец октября. Пришло письмо из Ставрополя от бывшей косметички или, как говорят иначе, косметолога, Кнары. Получив мои книги, она искренне удивилась, что я занялась поэтическим творчеством.
Очень сильно реагировали мы с Экрамом на общественный резонанс по поводу нашей книги. Отзывы были разные...
Многие женщины читали и плакали. Читали в одиночку и группами. А почему они проливали слёзы, я сначала не поняла. Потом до меня дошло: каждая тонкая душа ощущала и радовалась маленькому счастью, находила сходство чувств в моих стихах со своими переживаниями. Тонкая женская натура настолько чувствительна, что ей много не надо. Мы и в книге живём чужой жизнью, и в кино, и в театре. И это хорошо! Значит, мы не очерствели! Нас, женщин, не загнать в угол. Мы можем плакать и от счастья!

ДВА ЛИЦА

После некоторого всплеска среди поэтической братии и реакции корифеев, прочитавших мою с Экрамом книги под одной обложкой, наступило глубокое молчание. Кто-то не хочет обидеть – молчит, а кто-то в лоб – таранит настырно своим мнением. И это самое обидное, хотя и справедливое замечание. А вот что написал Марат Шафиев, получив в подарок от нас книгу. Он от стихов Экрама был всегда в восторге. Предлагал даже среди друзей, когда мы однажды собрались у него дома, записывать каждое слово, произнесённое Экрамом. Дескать, его гениальные высказывания останутся для потомков. Пройдёт два-три года, и он резко изменит своё отношение к Экраму только из-за того, что тот не приглосит его к себе домой, чтобы оценить бытовые условия и жизнь поэта, отличавшегося от всех поэтов, своими интересными метафорами и образом мыслей. Об этом ещё будет идти речь в дальнейшем, а сейчас я переношу в свой дневник отзыв Марата Шафиева на книгу Экрама Меликова «Бульвар – Вселенная»:
«Проклятые» вопросы в книге Экрама Меликова «Бульвар – Вселенная».
О, если бы все противоречия мира сводились к одному – борьбе добра и зла. О, как бы всё тогда было легко – если тебе налево, то мне направо, если тебе в эту сторону, то мне в другую. Но в том-то и дело, что мир – это война меньшего зла с большим, и на место изгоняемых подонков и лицемеров приходят другие подонки и лицемеры, ещё более крупного калибра.
Не построй мир на слезинке ребёнка, ратует лицемер, который сам выстроил мир на миллионах детских слезинок; не убий, люби ближнего – и каждый час кого-то убивают, и не было ещё в истории человечества одного мирного года.
«Ну, а если подумать, что Бог может править,
То откуда сплошные сомнения в том,
Что Он правит, как надо?! Ведь страшно представить
Неудачи, творимые гордым Творцом!»

Этот мир создан не для счастья. И правильно было бы говорить не «человек разумный», а «человек страдающий». Страдания на то и даны, чтобы принять истину: смирись, пусть тебя пригвоздят к столбу, заживо сожгут на костре, вырвут язык, четвертуют, и тогда ты познаешь истину. От такой смердящей, тошнотворной истины хочется одного:

«Из сердца, как бы из лимонки,
Я резко выдерну чеку!
Возьму, да всё в себе разрушу!»

Но нет спасения и в бунте, гордыне человеческой, и в этом неспасении неожиданно соединяются два полюса: Творца и Сверхчеловека.

 «Ты создал мир. Так Бог Ты или дьявол?
 Вот это я не понял в темноте
 Вселенской ночи…»

Нет истины, но и это не беда (нет истины и во мне – вопит библейская мировая бездна). Все истины ничего не стоят в сравнении с таинством подаренной нам жизни. В конце концов – мы можем примириться, что истина жизни в том, что нет никаких истин. Мы можем убедить себя в иллюзии выбора свободы и согласиться, что благодаря плюсу и минусу полюсов и течёт ток жизни.
Гораздо большая беда в неспасении физическом:
«Лишь пока я дышу, это мне интересно».
Перед лицом смерти осознаёшь до конца всю нелепицу жизни и этого мироздания:

«Жизнь, конечно, трагична, затем что конечна.
Но у смерти, поверьте, простое лицо».

Не надо обольщаться – это просто смерть напялила на себя маску, на самом деле лик её ужасен, от одного её взгляда каменеет трепыхающееся, как птица, сердце.
От ужаса перед смертью и родилось Слово – последнее прибежище человека.

«Я потому не умер, не затух,
И, злой, не уподобился зверью,
Что, с каждым вдохом ощущая Дух,
 Сам стеклодув, бессмертие творю».

Сотворив новую, приукрашенную реальность и победив в воображении смерть, человек принял на себя прерогативу Бога. Неужто, и вправду, вначале было Слово?
 
«Слова, как кровь, что вытекла,
Сгустились, затвердели
И превратились в камни…»

И когда мы находим в древнем завете: «Чтобы они были у вас знамением, когда спросят вас в последнее время, сыны ваши и скажут: к чему у вас эти камни?», мы понимаем, что это об одном и том же, слово – это последний завет и оправдание. Но эйфория победы очень быстро сменяется новым ужасом.

«Мне поэзия однажды правду Слова показала.
Ужаснулся дух ребёнка. Страх объял и ум, и плоть».

Как не утонуть в океане, опускаясь на последние глубины, как выбрать самые крупные и яркие жемчуга и вынести на поверхность, не порезав нежной кожи, так, чтобы жемчуга не потускнели? И будет ли огромная груда драгоценностей представлять собой ценность?

«Если выйду, то что я скажу им?
Да и будет ли слышно меня?»

 Такова ответственность гения перед каждым словом. Это пошлость может строчить томами, произнося слова всуе, убивая их, как и всё, к чему она прикасается, но

«У таланта руки коротки,
Но у гения отрублены».

Слово сегодня требует не громкой читки, ему даже мало, если «сгустки алые свисали из распахнутых ноздрей», оно требует поэтовой «полной гибели, всерьёз - и поэт оправдывает это доверие:

«Мои рёбра, как ступени шаткой лестницы,
Всем спешащим, спотыкавшимся людям».

Вот почему настоящие поэты никогда не бывают сытыми долгожителями, своими костьми они строят лестницу познания в новый мир, поверх добра и зла,

«Где Сознание Кришны с Христом и Авестой,
Просто-напросто в бездне парящая чушь!»

Если бы не несправедливость этого мира, каким бы неподражаемо красивым и солнечным был бы человек!

«Но кто придумал человека,
Был изумительный чудак».

Надежда нового мира в поэтах и детях, подхватывающих эстафету жизни. Смех ребёнка – единственный радостный, безмятежный смех в книге:

«И Ясенька, возлюбленная кроха,
В руках зажала ключик и смеётся».
Ну, а мудрого и потому печального поэта хватает только на ухмылку:

«Лик Твой мелькнёт на мгновенье и скроется.
Снова потёмок осклизлая гнусь.
Но ничего, скоро грифель искрошится
И вот тогда уже я ухмыльнусь».

Даже смерть бросило в пот от этой последней ухмылки человека, который уносит с собой тайну, додумавшегося подобно средневековому кардиналу Петру Дамиани до того: «Для Бога возможно даже «бывшее» сделать никогда «не бывшим».
Да! Этот мир может быть переигран и только в одну сторону, замены несправедливого – справедливым. И в том мире библейский Иов, ведущий тяжбу с Богом, причинявшим ему столько беспричинных страданий, обретает потерянное: детей, здоровье, богатство. Причём, детей не новых, а старых, умерших: и в этом новом мире с Насими не сдёрнут кожу, а Пушкина не убьют на дуэли, и будет услышан «Неуслышанный крик» Экрама Меликова. О чём?
 «О жизни, о смерти и судьбе!»
    

МАРАТ ШАФИЕВ

Казалось бы, удивительно: рецензия построена на высоких чувствительных нотах, которые зовут к доброте. А в самом ли деле таков Марат Шафиев? Вот его стихотворение в книге «Аритмия», посвящённое тому же Экраму Меликову с надписью: на добрую память, не впечатляет его искренностью.

Сосуд огня или дерьма?
Пощупайте интеллигента.
И раем кажется тюрьма,
и за паёк отдам легенду.
Так знай, пустившись на дебют,
доверчиво прижавшись к жизни,
что под конец ногами бьют
и на цигарки режут книжки.
Но, выказав зубовый слом,
гордясь лоскутною заплатой,
благославляю вас стихом
патриархального проклятья.
…Опять стеклянная капель.
Восторженная ученица
над белым листиком корпит,
ещё не треснула страница.

Много будут дёргать нас с Экрамом. Но есть поговорка: «Скребёт на свой хребёт». И мы будем стойко держаться на высокой планке, не опускаясь до подобной низости. И все же пожеланий и поздравлений на протяжении многих лет у нас было гораздо больше, чем подобных злорадных выпадов.
   

ДЕЛА ЗЕМНЫЕ
 
Сейчас мне нужно описать события, которые касаются моей работы. После того, как я не работала два года, присматривая за внуком, потому что дочка после кесарева сечения не могла самостоятельно ухаживать за ребёнком, я решила выйти на работу. Вернулась на старое место, можно сказать, около дома, чтобы не тратить времени на дорогу. Приняли меня нормально, хоть без особых симпатий, но поделились «хлебом с солью». Но скоро я заметила, что первая смена не собиралась после работы уходить домой и хватала клиентов прямо у порога. Мне казалось, что за время моего отсутствия у старых мастеров появилось много клиентов. Но ничего не изменилось. Клиентов было мало и давать план в 60 ширванов в таком коллективе, где одна смена залерживается допоздна на работе, якобы для того, чтобы не отказывать своим клиентам и не торопится заканчивать свою работу, даже во вторую смену, было очень сложно.
Я постоянно видела в глазах мастеров насмешку. Они уверяли, что такая система у них сложилась, когда я пять лет назад ушла из парикмахерской. Вот где тупость порождает алчность. Кроме денег они ничего не видят. Если нет никакого закона борьбы с беспределом, мне не место быть с ними рядом…
Внука отдали в ясли, а я направилась работать в другой салон, чтобы всё начать сначала.
Первая декада ноября. Вчера был необычный день. Голубое платье переделали к десяти часам утра. Молодец, портниха, подогнала платье по фигуре. А все из-за того, что я то поправляюсь, то худею. Предыдущая портниха чудовищно испортила моё любимое платье. А теперь я могла выглядеть элегантной и счастливой. Вот если бы всегда так!
Готовясь к вечеру, Сабина достала для меня видеокамеру, а я постоянно повторяла свои стихи, чтобы не ошибиться. По дороге поравнялся со мной Н.Б.Хатунцев и спросил, почему я такая нагруженная. Я объяснила, что это всё тз-за вечера. Потом стала выяснять: «Почему Вы меня так раскритиковали в газете «Вышка»?» Он мне объяснил, что критики не надо бояться. А я ему: «Вы же хвалили моё стихотворение?» А он: «Там последняя строфа не подходила к сюжету.
На занятии, куда мы пришли вместе, вернулись к моему стихотворению. Он вдруг объясняет мне при всех, что строчки, относящиеся к сюжету, принадлежат Стукалову. Я в ответ: там же вы не указали его фамилию. А он сказал, что не хватило места. Ну и ну! А как мне объяснить читателям, что строки принадлежат Стукалову? Когда начали читать стихи, я прочла стихотворения «Ищу тебя», «И взойдут на Олимп...». Николай Борисович взял мои стихи и сказал, что два слова надо заменить. Я попросила его, чтобы он не критиковал меня. Он улыбнулся.

 
 

РОБКИЕ ЧУВСТВА
 
В клубе им. Чингиза Мустафаева ещё никого не было. Немного позже стали подходить участники вечера, так и гости – знакомые хазаровцев. Кроме Николая Борисовича из почетных гостей никого не было. «Убрали» помещение под осенний мотив – шары и жёлтые кленовые листья разместили на стенах и на больших занавесках. Эти сюжеты придумала Татьяна Мехтиева и наряжала зал в целом она. Мы лишь немного помогли ей, когда всё уже в основном было готово. Бахыш принёс гвоздики. Татьяна сотворила красивую композицию букета на столе из гвоздик и сухих листьев. Эмблему нашего вечера повесили на центральное место, прикрепив к занавесу. Стол накрыли белой скатертью и поставили сначала в середине, перед аудиторией, но потом отодвинули немного в сторону. Первое слово взял Бахыш, как руководитель «Хазара», а я записывала все на камеру. Меня пригласили прочесть свои стихи. В первом стихотворении я немного ошиблась, но остальные читала хорошо.
Чтение сопровождала музыка в исполнении Надежды Давришевой. Правда, мы с ней не репетировали, кроме того, мелодия не всегда совпадала с ритмом стиха. И меня это сбило. Экрам снял меня на камеру. Потом я взяла на себя эту ответственность, но чувствовала, как дрожит рука. Пришлось сесть впереди и снимать спокойно.
Из родственников пришла только Юля, двоюродная сестра. Увы, удел многих поэтов – родные их не всегда признают и понимают. Меня представили, как Жорж Санд, правда, Экрам не записал этого, а жаль.
Стихи читали Теймур Гылманов, Анатолий Келехсаев... Вышла Лилия Петровна. Мы её просили не затягивать время своей речью, но не тут-то было. Она столько говорила и несла свою несуразицу, что терпению пришёл конец. Правда, одно её стихотворение про «Вазу» было неплохим, но в целомеё выступление вышло, как недорозумение. Я не выдержала и остановила её. Потом она будет коситься на меня, но мне уже было всё равно.
Юрий Брамм стал бросать реплики в сторону Экрама. Хорошо, что не сняла на камеру, а то вышел бы курьёз. Когда Татьяна объявила об играх с призами, Нелля обиделась и демонстративно ушла с вечера – ей не дали выступить. Учавствовали в играх многие хазаровцы. Экрам получил приз - игрушку-собачку, как раз на день рождения дочки. Мне достались цветы и шары. Мы всей группой сфотографировались на память. Надо отметить, что я вышла на фотографии, как никогда хорошо. Сколько лет стоит у меня на виду эта фотография! (Вставить фотографию)…
На следующий день меня пригласили в Русскую общину, где состоялся поэтический вечер. А вела его доцент Сахарова. Вечер организовала Светлана Николаевна Баринова. Это она стремилась открыть литературный салон, и я попала на его открытие, благодаря Любе Якуниной. Присутствовало человек тридцать. Вела вечер Светлана Николаевна Баринова. Лариса Виноградова первая выступила, исполнив романсы. Я услышала о поэтах, которые посвятили свои стихи женщинам, в частности, произведения девятнадцатого века.
На «Роднике» я подарила свою первую книгу Валентине Тихоновне Варнаковой. Она звонила мне на днях. Ей очень понравились мои и Экрама стихи. Она хотела написать рецензию, но я так и не увидела её.
Малыш наш повторяет всё, что услышит, очень шустрый. Пока сидит дома из-за кашля. Правда, сейчас ему лучше, но надо будет искать няню. Садик ему не подходит.
    
 

НОВЫЕ СТРУИ

Середина ноября. После продолжительного проливного дождя, наступило тихое свежее утро, на землю льются солнечные лучи. В душе умиротворение и доброе воскресное настроение. Так и хочется жить и бесконечно вдыхать чистые струи воздуха. Может, это-то и позволило внутренне встряхнуться, ещё раз подумать о том, что вернётся оптимизм, и я стану писать дальше, отгоняя проблемы быта на задний план, хотя от них никуда не деться.
В субботу я всегда беру выходной, потому что посещаю литературный «Хазар». Я пришла немного раньше обычного времени. В прихожей сидели Теймур, Бахыш и Александр Родионов. Поздоровавшись, мы вернулись мысленно к поэтическому вечеру, который прошёл в прошлую субботу. Подошла Татьяна Мехтиева и подключилась к нашему разговору. Перебрали все, что омрачило наше настроение на вечере. Это Лилия Петровна, Юрий Брамм и ещё выходка Нелли Аташгях.
Я спросила Татьяну: почему Нелле не дали выступить? Она стала объяснять, что в последнее время Нелля не приходила и не представляла свои стихи…. Тут стали подходить наши литераторы. Мы прошли в зал. Вскоре подошли Экрам, Серёжа Стукалов, и Нелля. Позже пришёл Юрий Брамм. Начался разбор стихов. Завязался спор. Ещё бы немного – дошло до драки. Вступился Серёжа. Экрам поддержал Неллю: раз дали возможность выступить Теймуру, почему не разрешили Нелле? Бахыш объяснил, что она пришла на вечер помогать в оформлении зала. И надо было ей подойти поинтересоваться, включили ли её в список участников вечера. Но она ничего ни у кого не спросила. Насчёт Лилии Петровны решили: на сцену ее больше не выпускать. Видимо споры ещё продолжатся.
Начали читать стихи. Когда читала я, Брамм подковырнул, что у Теймура о Заратустре не хуже, будто я к этому стремилась. Теймур прочёл рассказ о Достоевском, полушуточный, полудраматический. Листы от дождя намокли, и он читал тихо, наклоняясь очень низко, чтобы разглядеть напечатанный текст. Его несколько раз перебивали, в зале стоял небольшой гул. Негативная энергетика исходила от Юры Брамма. Пришлось остановиться. Позже, когда перебранка и шум улеглись, Теймур за столом, сидя рядом с Бахышем, дочитал свой рассказ. Меня мысленно уносило куда-то в сторону и я, можно сказать, наполовину слышала то, что он читает.
Тамилла Таги-заде пришла с глухонемой малышкой, такой сладкой, (но о ней будет идти отдельная тема), и принесла яблочный пирог, в честь прошедшего вечера, и всех угостила. А Брамм не обошёл и меня. Успел съязвить, что я выскочка со своей книгой. Разошлись мы все с неприятным осадком на душе.
Конец ноября. Бахыш заболел. Поэтому занятия «Хазара» вел Экрам. Надо сказать, что у него большие знания в поэзии и память уникальная. Он всё помнит! Надя Давришева читала свои стихотворения. Из трёх первое было особенно удачное. Экрам это отметил. Читала Лилия Петровна стихи в прозе. Экрам ей сделал отдельные поправки. Очередь дошла до Татьяны Мехтиевой. Экрам и похвалил, и кое-что пожелал. Многие не читали.
Эмин с другом решили подшутить и прочли стихотворение Блока, представив его своим. А так как мало кто помнит стихи великих русских поэтов, то Экрам, улыбаясь, стал спрашивать мнение у всех по очереди. Я уж не помню, кто что сказал, но Теймур Гылманов с Экрамом, посмеиваясь, слушали каждое высказывание.
Когда Тамилла Таги-заде выступала по поводу стихотворения Эмина (Блока), она сказала, что оно непонятное и тяжёлое. А я заметила, что надо поправить в двух-трёх местах. Экрам, обращаясь ко мне, сказал: «Ну, Валентина! Ты даёшь! ( Я подумала: влипла!)» Потом Экрам сказал, что мы плохо знаем Блока, не могли разгадать шутку. Тамилла получила от Экрама наставление: больше читать стихов разных поэтов и обращать внимание на рифмовку. Это то, в чём её стихи особенно хромают. В общем, день прошёл в дружеской обстановке.
На следующей неделе, 5-го декабря, состоится заседание «Родника». Об этом я объявила всем в зале, а также насчёт Пушкинского вечера, для которого Галина Ивановна собирает стихи, посвящённые поэту. Я попросила всех не затягивать и сдать свои стихи вовреимя. На этом заседание закончилось, и все разошлись по домам. Экрам проводил меня до остановки.
Следующая неделя была заполнена, как всегда, домашними заботами и впечатлением особой важности: во-первых, я была в гостях у двоюродной сестрёнки Юли. Тот день запомнился как один из счастливых дней, потому что я, наконец, выбралась из дома просто отдохнуть без всяких проблем.
А в пятницу 27-го оказалась на венчании в церкви Любы Якуниной и Александра Костина. Я взяла фотоаппарат и сфотографировала это событие, потом сняла его на видеокамеру, сразу же отдав ей кассету. Скромная пара решила посвятить себя семейной жизни с участием Всевышнего. Ну, что ж, можно пожелать им счастья. Все так и поступили, после венчания было много поздравлений. Плёнка кончилась, и я решила в фирме «Кодак» заправить аппарат новой плёнкой, но задержалась, и когда вернулась в церковь, там уже никого не было. Ну, думаю, нехорошо получилось, и всё-таки надеялась, что за мной кто-нибудь вернётся, ведь я не знаю, где находится кафе, в котором отмечают венчание. А если нет, я не обижусь и пойду домой, потому что ноги в туфлях на каблуках разболелись, и искать где-то кафе не было смысла. Действительно, вскоре за мной приехала наша с Любой Якуниной знакомая.
Недалеко от кинотеатра «Низами» находилось кафе, куда мы приехали на такси. Красиво сервированный стол и уютный зал создавали приятное впечатление. Мне приготовили место около жениха. На мне было надето чёрное платье и ожерелье из жемчуга. Многие из мужчин делали комплименты, говорили, что я хорошо выгляжу. Среди приглашённых я узнала почти всех, за исключением некоторых гостей. Пригласили из церкви батюшку, отца Сергия, который их венчал. Я продолжала всех фотографировать, а оператор снимал на камеру. Я прочитала посвящённое им стихотворение, вложила его в красивую открытку для новобрачных и подарила им на память.
В газете «Вышка» 27-го числа вышла статья о вечере хазаравцев, который состоялся в клубе им. Чингиза Мустафаева. Заглавие Варнакова взяла из моего стихотворения: «Пусть алым парусом несётся моя мечта...». И там описали вечер и почти всех участников. Я сохраню эту газету, как и другие, на память.
Начало декабря. Позвонил Николай Борисович Хатунцев и попросил обзвонить всех и сообщить, что готовится альманах. Нужно принести каждому родниковцу по фотографии, 5 стихотворений и деньги. Я обзвонила всех, у кого есть телефон. Многие сдали свои стихи. Когда Хатунцев спросил, почему Эмин не читал в этот день своё стихотворение, тот ответил: «Мои стихи будут исправлять, а я этого не хочу, тем более, что Хатунцев сам не воспринимает мои стихи». На это Хатунцев ответил Эмину, что если их исправить, то можно будет напечатать. Но Эмин отказался. После «Родника» несколько родниковцев пошли навестить Бахыша. Он болен гастритом и не может вести занятия на «Хазаре».
У нас дома ремонт спальной комнаты, наконец, закончили. На этом пока остановились из-за отсутствия денег. Я в последнее время очень сильно уставала. Теперь надо взяться за себя.

ВОСКОВЫЕ ФИГУРЫ В БАКУ

В музее истории Азербайджана расположились гости из Санкт-Петербурга, которые привезли восковые фигуры от мадам Тюссо, заняв восточный зал. Я и Юля решили посмотреть на знаменитости. Выставка располагалась на втором этаже. Экрам встретил нас на лестнице с улыбкой и провёл в зал, где стоял полумрак. У стен были расставлены восковые фигуры. Свет от пола (так было задумано) падал на лица. От этого глаза восковых фигур были очень выразительными, как живые. Прекрасно подобраные костюмы говорили о времени правления Великих людей: Сократ, Аристотель, Гиппократ, Чингиз хан. Рядом Хан Батый, Княгиня Ольга, Иван Грозный, Пётр Первый… Они стояли по одну сторону стены.
В середине зала тёмные кабины обрамляли ткани, и туда никто не входил. Прямо по залу, на противоположной стороне, разместились фигуры Гитлера, Сталина, Берия, Рузвельта, Жукова. И ещё по левой стороне - Хрущёв, Леонардо да Винчи, Горбачёв, Сахаров, вышибала двухметровый и др. Стояла маленькая принцесса Англии, высотой 50 см., и огромный толстяк. Говорят, он похудел в настоящее время, съедая по 3-4 морковки в день. Впечатление, конечно, неожиданное. Экрам с большим вдохновением рассказывал почти о каждом. Мне было, его жаль, столько говорить в течение всего дня. Я представляла, как он уставал. Мы сделали несколько снимков своим фотоаппаратом, но они получились темноватыми. После выставки мы прошлись по бульвару. Тишина и туман придавали необъяснимую прелесть вечеру. Это состояние преследовало меня ещё некоторое время.
Показала Экраму свои новые стихи, написанные на работе. Он остался доволен.


РЕСТОРАН «РУСЬ»

Любаша пригласила меня на съезд Русской общины, после съезда покажут спектакль в Русском драмтеатре. Встретила руководителя ансамбля «Сударушка», и он меня с Экрамом пригласил посетить ресторан «Русь», где поются мои песни «Любимая женщина», про Рождество и ещё что-то – не помню. А стихотворение Экрама «Подвал» стало у них песней «Пивная». Пойти в ресторан не было возможности. Так и не услышали мы наши произведения с эстрады.


НА СЪЕЗДЕ

На съезд Русской общины в театр русской драмы попала, как и все приглашённые люди, по пригласительному билету. Много было знакомых - Забелин, Татаренко, представители разных районов. Приехали казаки из России. Когда выступал один из казаков, зал оживился. Уж очень чётко и правдиво он делал замечания по поводу недостатков в работе общины, дальнейших перспектив ее работы. В фойе встретила Рамиза Гейдара. Он извинился, что не звонит, сказал, что не может дозвониться. Всё это ерунда! Встретила Шипулину и Сергееву. Усталое лицо Любаши говорило о том, как ей хлопотно вести съезд. И всё же она молодец! Многие разошлись, а мы остались посмотреть спектакль «Красавец мужчина». Артисты прекрасно исполняли свои роли. Настроение было приподнятым. В канун Нового года заканчиваю очередную запись в своей тетради, которая тоже кончается. Старый год был для меня счастливым. й тетради, которая тоже кончается. Старый год был для меня счастливым!


«НОЧНЫЕ МЫСЛИ» АНАРА

Но это ещё не всё. 24 декабря в 12 часов дня в музее Низами состоялась презентация книги «Ночные мысли» Анара Расуловича Рзаева. Валентина Николаевна Сергеева предложила мне прочесть стихотворение, посвящённое ему. Его я написала еще в апреле, но презентация книги все откладывалась. Позвонив некоторым друзьям из «Хазара» и пригласив их на вечер, я сама хорошо подготовилась к выступлению. Не забыла пригласить свою сестру Юлю, зная, что она с удовольствием ходит со мной на разные мероприятия.
Открыл вечер один из членов Союза писателей. Выступали друзья Анара. Дали слово и мне. Я прочла громко, с выражением и хорошо. Правда, немного волновалась, увидев множество глаз, обращённых на меня. Но знакомые потом сказали, что моего волнения не заметили. Потом выступила Нелля Аташгях. Как всегда, её волнение отражалось на лице и руках. Она растянула своё выступление, говорила много лишнего, но всё обошлось. После окончания торжественного вечера мы поехали к Юле домой пить чай. Вечером позвонил Экрам, и я рассказала ему о презентации. А Нураддин подчеркнул, как всегда: «Доклад главному секретарю». Бахыш был с Эльдаром Шарифовым, и им очень хотелось собраться ещё раз у Юли. Но в следующий раз надо взять с собой Экрама.


1999 ГОД

Новый год я встретила в семье, а первого января мы пригласили Экрама с женой и дочкой. Везёт Нураддину! Праздник продолжается в связи с днём его рождения. А второго января отметили Новый год на «Хазаре». Все читали свои новые стихи, и я прочла новогоднее. Александр Родионов подарил мне одной свою вторую книгу «Перевал» - пробный экземпляр. В ней он поместил стихотворения, посвящённые презентации нашей с Экрамом книги. Так пофамильно и назвал – на 59 и 60-ой страницах.


ЭКРАМУ МЕЛИКОВУ

Дорогой Экрам, вы – волшебник слов.
Перед вами я шляпу снять готов.
Вы – метафор бог и размеров царь.
В вас горит огонь, но не чую гарь.
Да, по схеме вы не сумели жить.
Ваша в жизни цель – думать и творить.
Говорить в глаза, открывать вуаль,
Под которой ложь сеть свою сплела.
Пусть не все поймут ваш особый стиль,
Но стихи – не сор, но стихи – не пыль.
Со стола судьбы их нельзя стряхнуть.
Жизни соль нашли и нашли вы суть.
Вы – судья друзьям, а врагам – палач.
Поздравляю вас! Новых вам удач!

Было очень приятно. На «Хазаре» в этот день много шутили, потому что настроение у всех было праздничное.
На «Роднике» Николай Борисович Хатунцев попросил составить список, кто и сколько экземпляров альманаха хочет заказать. Но Татьяна Мехтиева почему-то выступила против выпуска этого альманаха, считая, что его, кроме нас самих, никто читать не будет. Но я довольна и тем, что у меня останется на память сборник, где будут представлены почти все родниковцы.
Любаша принесла мне билет на ёлку в Русскую общину. Сабина пошла с Эмильчиком, и я с удовольствием присоединилась к ним. Детей и взрослых было много. Стулья все заняли раньше нас. Ведущей была Александра Никушина, актриса театра русской драмы. Она вручила Эмилю приз, как самому маленькому партнёру в танце с мамой.
С нетерпением ожидала девятого января, чтобы пойти на «Родник». И не ошиблась, поздравила Александра с днём рождения и прочитала свои стихи. Николай Борисович попросил сдать их ему для публикации, но Теймур Гылманов начал их критиковать, говорил, что в моих стихах часто появляются старые слова, которые относятся к прошлым векам.
Хатунцев с ним согласился, но добавил, что у меня стихи написаны анапестом, что их писать сложно и сейчас, так почти не пишут, что они у меня музыкальные и уносят куда-то ввысь над землёй… Он порекомендовал читать больше современных авторов. Когда мы вышли покурить, Иляна (Лиана) Джамалова попросила продать ей нашу с Экрамом книгу. Она говорила о ней с таким восторгом! Свои стихи считает намного ниже моих и Экрама. Я ей обещала подарить, успокаивая, что её стихи хорошие и не надо себя принижать.
Судьба этой молодой женщины была настолько трагичной, что слов не хватает. С четверьмя детьми она осталась на улице без крова и мужа. Кроме того, у неё оказалась болезнь крови, возникшая, видимо на нервной почве. Сколько сил и терпения было в ней, чтобы противостоять натиску судьбы! И стихи её настолько душевные, что задевают самые тонкие струны. Все будут считать её погибшей, но она, спустя восемь лет, объявит о себе из российской глубинки.


ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ

Намного позже остальных родниковцев появился Владимир Ильич Гомозов. Он ветеран «Родника». Я даже сохранила одну газету, где были опубликованы стихи Лизы Касумовой, Севиндж Гейдаровой и Владимира Гомозова. Правда, тогда я ещё не знала, что сама буду заниматься поэтическим творчеством. Когда Владимир прочёл своё стихотворение «Письмо из Хайфы», я ему рассказала об этой газете, по которой я его запомнила. Весёлый, добродушный товарищ, которого все уважают.
Читали в этот день почти все присутствующие. Валентина Тихоновна Варнакова заступилась за мои стихи перед аудиторией. Она так и высказалась, что ей они нравятся, потому что просты и понятны. Потом она прочла свои стихи о счастье. Кроме нее читали Лилия Петровна, Анатолий Келехсаев, и Серёжа Стукалов. Когда начал читать Серёжа, он посматривал то в мою сторону, намекая на добрые чувства, то в сторону Хатунцева, который внимательным, оценивающим взглядом смотрел на меня.
После «Родника» мы отправились на «Хазар». Там я объявила всем, что 13-го января состоится занятие у Шипулиной. На «Хазаре» смогли себе позволить скромно отметить и поздравить Александра Родионова с днём рождения. С небольшим опозданием пришёл Экрам. Так что день прошёл в общении с друзьями. Как хорошо, что есть обоюдное взаимопонимание.


ПОЭЗИЯ БЕЗ ГРАНИЦ

На литературное объединение к Галине Ивановне, в Союз писателей, пришло мало людей - Давришева Надежда, Юрий Брамм, позже пришёл Теймур. Надюша читала о жизни и деятельности Евгения Евтушенко. А так как мы обговаривали всегда заранее, что приготовить на следующее занятие, то, естественно, я всегда готовила стихи по теме. Так сложилась у меня подборка стихотворений обо всех поэтах, творчество которых мы разбирали в «Литературном салоне» с помощью Галины Ивановны.
Это расширяло наш кругозор, знакомило с творчеством литераторов всех народов, несмотря на преграды, появившиеся на пространстве бывшего СССР. В душе нет рубежей. Поэзия не знает границ!
В этот день была дискусия о творчестве Евгения Евтушенко. Галина Ивановна прочла стихотворение Евтушенко, посвященное Сергею Есенину, которое не публиковалось. Как заметила Галина Ивановна, это было лучшее стихотворение, которое он создал. Галина Ивановна объявила, что 10 февраля состоится вечер, посвящённый Пушкину, и те, кто сдал ей свои стихи о Пушкине, будут читать сами… Значит, надо заучить своё стихотворение.
Иногда бывали у меня конфликты с Лилией Петровной Белинской. Вот характер у человека! Она с удовольствием ставит палки в колёса любому человеку и по любому поводу. Но я ей сделала замечание, когда мы уходили. Что с неё взять? Старая женщина и слишком обидчивая. А когда других обижает - как будто, так и надо.
В моей «Книге Судьбы» произошел неприятный случай: я ушла с работы из-за того, что на меня поднял голос заведующий. К тому же и внук заболел. Решила немного посидеть дома.
На одном из занятий на «Хазаре» решали вопрос о предстоящем вечере. Опять Лилия Петровна капризничала: «Я буду читать, что хочу и сколько хочу». Тамилла Таги-заде её уговаривала прочесть то, что было напечатано в газете «Вышка», но она ни в какую. Стоит на своём. Бахыш в порыве негодования сказал: «В таком случае вообще не будете выступать». А она: «Посмотрим!»
Мне дали задание написать юмористическую сценку: «Марс и Венера». Я написала, но она получилась, скорее всего, лирико-любовная. Экрам согласился выступать в роли Марса. Завтра прочту на «Хазаре». Посмотрим, что скажет коллектив.
Приходил Экрам и рассказал, что выставка восковых фигур закрылась и экспонаты вывезли в Санкт-Петербург. Все три дня мы занимались у меня дома. Я подготовила новые стихи о художниках и музыкантах. Больше всего мне понравилось стихотворение, посвящённое Паганини.
Пригласила на свой юбилей Галина Ивановна Шипулина. Я заметила, что у неё много друзей и большая часть из них мне знакома. Это музыканты, с которыми она ведёт концерты, подруги и коллеги по работе. Я читала посвящённое ей стихотворение и ещё о Паганини. Реакция была нормальная. Галина Ивановна была на высоте. Она и выглядела ухоженной, и держалась со всеми любезно. Уходя, я пожелала и её маме, Александре Михайловне, и Галине Ивановне с гостями всех благ на духовном поприще, а самое главное – здоровья! После пожеланий я распрощалась со всеми и поехала домой.
На вечер Сабина попросила видеокамеру у близкой подруги и сама снимала. Поэтому я вела себя вполне непринуждённо. Никто из Союза писателей не пришёл, хотя Бахыш приглашал. Правда, был один переводчик – азербайджанский поэт, которого выбрали в жюри на нашей сцене с Экрамом. Во время выступления я заметила, как Экрам наигранно читал свою роль. Мне не очень понравилось. Потом я подумала, может, он считает, что так будет лучше. Поговорив об этом с ним, я вроде согласилась, но в душе были противоречия. На вечере выступали со своими стихами почти все хазаровцы.
После него мы решили продолжить поэтические выступления за столом, что и сделали. Хатунцев немного льстил мне, говоря, что я расту быстрее, чем остальные. Стол накрывала Нелля Аташгях, жалуясь, что программу так и не видела. Я её успокоила тем, что всё записано на кассете и в недалёком будущем она сможет ее просмотреть. Но почему нами пренебрегают поэты из Союза писателей? Никакой моральной поддержки!
Начало февраля. Пятого числа, в пятницу, в газете «Вышка» в рубрике «Родник» вышла подборка Хатунцева и стихи наших родниковцев. Там появились два моих стихотворения «Молодость» и «Певчие птицы».
Когда я дала прочесть газету мужу, то заметила, что он обратил внимание на второе стихотворение, но ничего не сказал. А я почему-то думала, что Николай Борисович выпустит последнее моё стихотворение. Но он решил по-своему. Кое-где изменил, но мои стихи были опубликованы.
На «Родник» я пришла с небольшим опозданием, но Николая Борисовича ещё не было. В этот день пришёл Самир Раджабов – бард. Он принёс стихи своего друга Сергея Арановича, с которым они часто выступают на концертах. Хатунцев с удовольствием их принял ещё и потому, что весь коллектив был с этим согласен. Потом Самир исполнил несколько своих песен под гитару. Это была свежая струя на нашем занятии. Я даже удивилась тому, что он просидел до конца. Обычно он приходил читать только свои стихи и уходил.
Когда я прочла свои стихи, Хатунцев сделал замечания, а потом обратился к новым участницам: «Как вам стихи Валентины?» Они обе признались, что, хотя и есть ошибки, но мои стихи им нравятся. Мне, конечно, было очень приятно. Николай Борисович отобрал стихи для альманаха, и я узнала, какие мои стихи он решил включить в сборник.
На «Хазар» пришли вместе Тамилла и Серёжа с мамой. Позже подошла Татьяна. Бахыш принёс фотокарточки, которые сделала его дочка. Меня там не было. Я говорю Бахышу: «Я в немилости у твоей семьи, поэтому меня не фотографировали ни на первом вечере, ни на втором?» Он поинтересовался, как его жена отнеслась ко мне во время вечера. Я ответила: нормально. Он улыбнулся, и этим было всё сказано. Я всегда чувствовала его большое уважение ко мне. Газета с интервью, что брали у Бахыша, ещё не вышла. Он обещал, если выйдет, одну газету подарит мне.


ОТЗЫВ ИЗ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА

Поздно вечером я позвонила Экраму. Он болел несколько дней. Я ему рассказала, что произошло на «Роднике» и на «Хазаре». А он рассказал, что получил письмо из Великого Новгорода, которое ему переслал через своего знакомого Исаков Владимир. Он пишет, что книгу «Неуслышанный крик» будут издавать у них в городе. Нашёлся спонсор. Художественные рисунки оформит художник. Обещают выпустить в первой половине года.
Насчёт меня написал, что я самовлюблённая женщина. Либо слишком талантливая, либо к моим стихам Экрам приложил свою лапу. И что женщины, читая их, плачут. Это уже второй случай. И чего плакать? Там столько чувств о любви! Я не раз слышала, что каждая женщина в них находит что-то своё. Но вот почему самовлюбленная? Всю свою жизнь я любила всех, кроме себя. А если это проскальзывает в моих стихах, значит, пришло время подумать о себе. Ведь есть поговорка: как себя поставишь, так и уважать заставишь. И никто, кроме Исакова, мне не говорил, что я слишком самолюбивая. Это качество, по его мнению, я, видимо, заимствовала у Экрама, у которого многому научилась. Может, незримо и себялюбие проявилось? А ведь я всегда считала себя золушкой. Значит, пора менять свою роль. Исаков, по просьбе Экрама, отнёс пару книг в библиотеку, но заметил, что таким образом мы решили себе сделать бизнес. А как быть, если хочется, чтобы книги в квартирах не залёживались макулатурой. Вот и ещё одно мнение я занесла в свою тетрадь. А значит, реагируют на книгу признанные литераторы. Думаю, ещё будут отзывы. Это только начало.
 
«РАЗИНЯ»

Очень трудно регулировать проблемы быта, когда ветер гуляет в пустых карманах. Как жаль, что нет времени писать о внуке. А ведь у него столько нового появляется! Два с половиной года - ребёнок просто чудо. И жалко, что он часто болеет. Как сладко слышать его лепет, когда он с нами говорит на русском языке, а с дедом - по-азербайджански. Настырный, но ласковый. Глазки умные – всё хватает налету. Его невозможно не любить! Он завоёвывает сердца взрослых!
Вчера состоялся вечер в доме-музее Самеда Вургуна, посвящённый А.С.Пушкину. С утра настроение было подавленное после телефонного разговора с Экрамом. Я ему прочитала своё новое стихотворение, и ему оно не понравилось. Ругал, что я написала его, как самые простые писаки, что у меня есть и должны быть стихотворения лучше. Надо работать, читать, искать свою изюминку.
А когда пришла клиентка, я взяла, вместо филировочных ножниц, обычные ножницы и испортила работу: получился выстриженный клок. Какой чёрт меня попутал? Никогда такого не было. Я, конечно, извинилась и не раз. Но на душе было больно оттого, что я такая разиня. И на следующий день чувствовала себя скверно. Поднялось давление, веки припухли. Очень переживала за то, как на вечере Пушкина буду выглядеть. Стала потихоньку собираться. А в это время пришла клиентка на химическую завивку. Время было 11 часов. В час надо уходить, чтобы к двум часам быть на месте. Но клиентку другое время не устраивало. Пришлось заняться ею. И, слава Богу, всё успела.


В МУЗЕЕ С. ВУРГУНА

Без десяти два я была у Экрама на работе. Он объяснил, как найти этот дом. Без пяти минут я была уже на втором этаже здания. Небольшой зал был переполнен. Галина Ивановна волновалась, что я не приду, а мне надо было привести в порядок её волосы. Я быстро начесала их и создала причёску.
Владимир Гомозов забронировал место и успел сфотографировать меня за работой над волосами Шипулиной. В зале показались знакомые - Валентина Николаевна Сергеева и мои друзья по перу: Давришева, Сыромятникова и др. Пришли посол России, Сиявуш Мамедзаде, Мансур Векилов, Люба Якунина и подруга Неля (педагог). Они сидели в последнем ряду.
Вечер открыла Галина Ивановна, потом передали слово дочке Самеда Вургуна. Много интересного узнала я из рассказов выступающих. Выступали со своими стихами перечисленные выше товарищи. А ещё читали Лиза Касумова и Геннадий Салаев. А Тамилла Таги-заде, прочтя свое стихотворение, исполнила на рояле музыкальную пьесу, которую посвятила А.С.Пушкину. Я тоже прочла своё стихотворение наизусть, обращаясь временами к портрету юбиляра, который находился на небольшом столике. Владимир Гомозов попросил меня встать между портретом и часами, символизирующими время выступления. Когда я читала своё стихотворение, посвящённое Пушкину, все внимание было приковано ко мне.
К счастью, прочла без запинки. После меня выступили Сиявуш Мамедзаде, посол России, Мансур Векилов. Неля мне сказала, что я выступила лучше всех. А вечером звонила Давришева и сказала то же самое. После торжественного вечера мы с Неллей пошли на работу к Экраму, и я рассказала ему, как прошла встреча с представителями интеллигенции. И хотя он не оправился от гриппа, хриплым голосом поддел меня, что, мол, у меня появляется тщеславие, с чем я была не согласна.
На следующий день позвонил Экрам. Как я рада слышать его голос! Как только почувствует себя лучше, придёт снова ко мне. А пока надо работать одной…


ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА

В день святого Валентина, День влюблённых я была дома. Звонила Галина Ивановна, поздравила с днём ангела. С тех пор, вот уже сколько лет, она не забывает мне звонить. Да и я часто поздравляю её и её маму, они относятся ко мне с симпатией. Звонила моя мама, живущая в городе Сумы, тоже поздравила. Экрам должен был прийти с утра, но позвонил и сказал, как-то грубовато, что не сможет зайти утром, а придет к четырём часам. Я обиделась, что он даже не вспомнил, какой сегодня день. Через час я ему позвонила и сказала, что меня не будет, хотя я никуда не собиралась идти. На этом закончился наш короткий разговор. Но через пять минут он звонит и говорит: «Поздравляю!» Я ответила: «Наконец-то, вспомнил!» И всё.
Поздно вечером позвонила Людмила – художница. Поздравила меня с праздником. Мы немного поболтали по телефону. Оказывается, она была в Русской общине, где отмечали этот праздник. Виктор Титович Татаренко спросил у Люды: «А где Валентина Георгиевна?» Люда ответила, что ей никто не звонил, поэтому она не знает. Я хотела поздравить Валентину Николаевну Сергееву, но её дома целый день не было. Вчера звонил Нариман Гуламович и сообщил, что я смогу выступить, если у меня есть стихотворения о войне. Я вспомнила про «День Победы», но потом перезвонила ему и сказала, что у меня есть стихотворение «Эхо Войны». Про детский концлагерь. Он ответил, что составит программу и позвонит. Я сильно грипповала. Звонил Экрам, справлялся о моём здоровье.


ДЕНЬ ЗАЩИТНИКОВ РОДИНЫ

Дома я усердно учила стихотворение «Эхо войны», чтобы прочесть в Русской общине на вечере, посвящённом защитникам Родины. Накануне позвонил мне Нариман Гуламович и предложил выступить на этом вечере. Я пришла на полчаса раньше, чтобы пообщаться с людьми, в надежде на то, что встречу знакомых. Дежурный не хотел пропускать меня, но я объяснила, что Нариман Гуламович в курсе и мой пригласительный билет у него. Пройдя в зал, я увидела стоящих справа несколько накрытых длинных столов.
Александра Никушина и Светлана Николаевна стояли недалеко от музыкантов, которые уже занимали свои места. Я с ними поздоровалась и прошла во внутреннее помещение, чтобы снять пальто. В зале и в подсобке находились мужчины в военной форме со знаками различия. Я их видела впервые. На груди у многих красовались ордена и медали. В основном это были участники войны. Все они пожилого и преклонного возраста. Видела и женщин-фронтовичек.
Видела Виктора Титовича Татаренко. Нариман Гуламович попросил, чтобы я далеко не отходила, потому что после поздравительных тостов я первая буду читать своё стихотворение. Я заняла место с краю. Мимолётным взглядом обвела зал, у входа заметила одетую Людмилу Богатырёву. Я подошла к ней.
Она сообщила мне, что вчера умер Александр Николаевич – председатель Нисиминского района, и сегодня у него похороны. Оказывается, в Русской Общине знали о трагедии, но попросили родственников отложить похороны на следующий день. Но они решили именно сегодня его похоронить. Людмила не знала, что ей делать: или оставаться, или идти на похороны. Одной ей идти домой не хотелось, она решила остаться. Сняв верхнюю одежду, собралась сесть за стол, но Виктор Титович её остановил и предупредил, что здесь присутствуют только приглашённые гости. Без слов она покинула зал. Мне было не по себе.
А когда я стояла около Бариновой и Никушиной, подошёл Нариман Гуламович и сказал, что Светлана Николаевна против того, чтобы я выступала. Я на мгновение оцепенела… Но, помня её поддержку в детском саду, я не могла от неё отвернуться. Просто я вывела формулу для себя: всплеск эмоций хватает у всех, только оно проявляется больше у тех, кто стоит на верхней ступеньке лестницы.
Со мной рядом сидели две женщины - одна пожилая, другая моложе меня. Обстановка была торжественная. Присутствовали посол России, ветераны войны, родственники ветеранов. После вручения медалей меня неожиданно вызвал Нариман Гуламович прочитать стихотворение. Сначала я поздравила всех присутствующих ветеранов с их большим праздником, пожелала здоровья и произнесла несколько слов в память павших в сражениях. Стихотворение читала с выражением, но забыла строчку последней строфы и получилась небольшая пауза. Но потом, вспомнив, я продолжила. Как мне было неудобно! Маленькая заминка мне показалась вечностью. Но всё обошлось. Под аплодисменты я прошла к своему месту. В этот вечер читала свои стихи Александра Никушина, но она артистка, и ей сам Бог велел читать хорошо. Потом пели под аккордеон песни военных лет. Выступали и морские офицеры.
Я узнала, что среди нас находится мама погибшего в Карабахе Юры Ковалёва. Меня тянуло в её сторону. Так хотелось с ней познакомиться. Позже я подошла к ней, когда она сидела в окружении представителей посольства. Увидев, что во время разговора появилась пауза, я подошла к ней и представилась, объяснив, что хотела давно с ней познакомиться. Дело в том, что я включила в книгу «Искры небесные» стихотворение о погибшем её сыне, автором которого, является Рамиз Гейдар, а я перевела и из его рассказа сделала стихотворение. Когда я ей об этом рассказала, она удивилась. Стало сразу видно, что она не в курсе. Рамиз Гейдар взял у меня книгу, но так и не вручил ей. Мы обменялись телефонами и договорились встретиться у неё. Я успела рассказать, что эта книга есть и в России, в частности, во всех крупных библиотеках. О её сыне будут знать многие россияне.
 
      
В ГОСТЯХ У ИЛИАНЫ

  «Мудрость человеческая имеет надежду на
    результат, в проведении опытов,
    а жизнь кратковременна!»
       Н.М.Карамзин.

На «Хазаре» в очередной раз собрались почти все, кто пишет стихи или прозу. Это было после февральского «мужского» праздника. Володя Гомозов в коридоре прочёл стихотворение, посвящённое мне. Я поросила его прочесть еще раз при всех, что он и сделал. Когда я читала о Пушкине, Татьяна Мехтиева заметила: «Как хорошо написано про ивы в конце стихотворения». Но когда я прочла про Ван Гога, наступило минутное молчание. Как всегда, слов ни у кого не хватило. Потом переключились на другие темы.
На следующем занятии, на «Хазаре», по просьбе Н.Б.Ха¬тун¬цева, собрала деньги на альманах, и скоро все его получат – столько экземпляров, сколько заказывали. После занятий решили пойти к Илиане отметить, с опозданием, праздник. Все согласились. Ещё на «Хазаре» Серёжа Стукалов был какой-то отключённый, ничего не ел и не пил. Анатолий Келехсаев тоже. А добирались мы до Советской улицы пешком. Оказывается, Илиана снимает небольшую, в старом доме, квартиру. Людей было много. Кое-как разместились в маленькой комнате. Бахыш, я, Экрам, Таня, Ильгар, и его друзья. С нами пошёл и Эльдар Шарифов. Читали свои стихи Экрам, Саша Родионов (он в тот день был и так «хорошенький). Шутили, кто как мог. Довольны были все. Домой явилась в десятом часу вечера.


СТРАНИЦЫ ПАМЯТИ
 
На следующий день утром позвонила Лариса Павловна Ковалёва и пригласила к себе в гости. Я попросила разрешения прийти с Экрамом, но он не смог пойти, потому что у него на это варемя были другие планы. На 690 автобусе я доехала до метро «Нефтчиляр». Около Исполнительного комитета нашла улицу Рустамова. К Ларисе Павловне пришла к часу, как договорились. Когда я вошла в комнату, она спросила, почему я одна? Я объяснила ей, что у Экрама были дела.
Оказывается, у Ларисы был день рождения, или просто повод собраться. В гостях были её подруга с мужем, очень взрослые люди. В комнате, куда я вошла, что всё было обставленно со вкусом. Я села в большое кресло, рядом с журнальным столиком. Протянула две книги Ларисе, одну тут же надписала. Вторую она обещала отнести в школу, где учился её сын. Я открыла 146-ю страницу со стихотворным посвящением Герою Родины. Лариса очень волновалась и не смогла читать, поэтому я прочла сама. Но слёзы и спазмы в горле у меня тоже появились. Оказывается, читать матери стихотворение о погибшем сыне – не так-то просто. Но я прочла до конца. Потом я осталась сидеть с мужем ее подруги, а женщины готовили что-то на кухне.
Из нашего разговора с ним я поняла, что в поэзии он не разбирается, но все же перелистал книгу. Стол накрыли со вкусом… Лариса перечислила фамилии и имена поэтов, которые уже посвящали ее сыну стихи и музыкальные произведения.
Она ездила в Москву, где встречалась с Риммой Казаковой у неё в доме. Так я узнала кое-что о жизни Казаковой, о её сыне. Школа, где учился Юра, названа в его честь. Скоро разговор перекинулся на темы, далекие от поэзии. Говорили о рыбалке, о креветках, о чем-то ещё.
Потом пришла вдова Юры Тома с двумя дочками. Одна малышка тёмненькая, другая светлая. Одна курносенькая, видно в маму, другая, чуть постарше, как мне сказали, похожа на папу. Тома больше молчала. Говорила и рассказывала Лариса. К чаю подали торт «Наполеон». Прощаясь, я пожелала Ларисе терпения, а её невестке – если получится, то и счастья в жизни. Но Лариса с возмущением сказала, что жена должна хранить память о муже и не устраивать собственную жизнь. Во всяком случае, чтобы Лариса этого не видела и не знала. Я извинилась, что не так выразилась, предложила свои услуги по работе, обещала звонить.
Приехала домой, а мастер ремонтирует мою пешущую машинку.
Звонили Бахыш и Людмила. Мы договорились 2-го числа пойти в Русскую общину, а потом на кладбище на могилу Александра Николаевича Емельянова. Голова трещит от всех событий.
В общине собралось много людей. В одиннадцатом часу стали собираться на кладбище. С нами в автобусе сидел батюшка. Было много знакомых. Люда пришла, когда уже мы возвратились с кладбища. Я ей рассказала, как на могиле, на девятый день, отпевал батюшка. Вся могила была усыпана гвоздиками. Вспоминали, что он заболел гриппом и получил осложнение на лёгкие. Высокая температура держалась девять дней, но никто об этом не знал. А когда пришла навестить его Алина Фёдоровна Плотникова, то вызвала врача. Врач прописал ему антибиотики, витамины и уколы, и строго предупредил, что нельзя несколько дней вставать с постели.
Когда во втором часу Алина Федоровна ушла, жена и дочь отвезли его в госпиталь. Там сделали снимок лёгких. Пока брали анализы, он умер. Было пять часов дня. Для всех людей из общины это был удар. За поминальным столом собралось около 50 человек. Говорили, вспоминая о нём, как о добрейшем человеке. Виктор Титович рассказал, как они ездили на море, и как Александр Николаевич любовался восходом солнца.
Вспоминали, как он впервые пришёл в общину, предложил свои услуги, а потом работал с большой отдачей, с уважением относился к окружающим. Он занимал пост секретаря Насиминского района от русской общины. Много было желающих выступить с поминальным словом. Светлана Николаевна Баринова тепло говорила в его адрес. Алина Фёдоровна вспоминала, как уважительно он относился к женщинам. Я сказала, что он был настолько скромным, что никому не сказал о своей болезни - и напрасно. Если бы он кому-то позвонил, может, его смогли бы спасти. И я предложила не таить в трудный час свои проблемы, иначе, зачем мы все здесь собираемся? Потом попросила в память Александра Николаевича не ссориться между собой, забыть все распри, которые создались в общине.
На вечере «Защитников Родины», который проходил 23 февраля, Виктор Титович настойчиво просил меня взять подарок для ветеранов. Но когда я уходила, около стола никого не было, и я постеснялась взять пакет. Оказывается, в пакетах были его книги, и я сердцем чувствовала это. Виктор Титович обещал до 8 марта передать мне на память свою книгу.
Со мной рядом сидел Бахыш Бабаев, наш руководитель «Хазара». Мы о многом говорили, обменивались впечатлениями о происходящем. С Любой Якуниной тоже вспоминали о покойном.
Вечером позвонил Рамиз Гейдар, извинился, что долго не звонил. Видимо, узнал о смерти Александра Николаевича. Я рассказала, как отметили девять дней. Рамиз Гейдар был знаком с Емельяновым и сожалел о его смерти. Потом излил свою душу: дескать, не везёт ему с тех пор, как мы не виделись. Может, я имела что-то против него, и кому-то жаловалась? Я его успокоила, что у меня свои проблемы. Он признался, что ему нравятся мои стихи, и обещал выступить вместе на радио, предложил, чтобы я прочла его переводы. Потом рассказал, как хорошо в Карадаге, куда он ездил на один день, и пригласил меня посмотреть красивые места в наших районах. Это конечно заманчиво, но будет ли время, ведь я очень загружена дома! Когда я рассказала об этом Экраму, он возмутился.


ТВОРЧЕСКИЕ ПОИСКИ

 «Лёгкое дело – тяжело писать и говорить, но
 легко писать и говорить – тяжёлое дело».
      В.О.Ключевский.
            
Вчера написала стихотворение «Жизнь Геродота». Хорошо, что есть материалы по греческой литературе, мифы. Тема неисчерпаема. Надо только сосредоточиться!
Шестого числа состоялись занятия на «Роднике» и «Хазаре». На «Родник» я опоздала почти на сорок минут. И всё из-за клиентки. Многие читали свои стихи. В тот день собралось больше, чем обычно людей, видимо, из-за присутствия новеньких. Когда я читала свои стихи, Хатунцев в некоторых местах исправил, но все присутствующие молчали. Эта пауза мне знакома. Очень часто после моих стихов не бывает никакой реакции. Только Хатунцев похвалил, что неплохо написаны. Потом говорили о Пушкине. Больше всего Николай Борисович рассказывал о жизни и дуэли Пушкина.
На «Хазар» приехали с небольшим опозданием. Были Экрам, Теймур, Эмин и Ильгар. Позже пришла Иляна. Мы понимали, что в два места ходить в один день утомительно. Так что каждый выбирал, куда кому лучше идти. Людмила Дудко сделала для женщин небольшой сюрприз - всем раздала по веточке мимозы. Было и трогательно и приятно. По залу распространился нежный аромат.
Вечером я написала стихотворение о Хагани. Экрам прийти не смог, потому что заболел. Дома букетом гвоздик меня поздравили с женским днём дочка и муж, но запах мимозы перебил запах гвоздик. Позже Экрам проверил мое стихотворение, и оно ему очень понравилось. Вскоре позвонила сыну в Москву и поздравила с 30-летием.
Звонил Николай Борисович и сказал, что два моих стихотворения пойдут на конкурс. Кроме того, он отобрал стихи и для газеты, где целый цикл будет посвящен Пушкину. Позвонил Айдын Исмайлов, сказал, что перевёл три моих стихотворения на азербайджанский язык, и спросил, что такое триада. Я ему объяснила. Два дня работала над «рубаи» и «газелями». Вроде получается неплохо. Посмотрим, что скажут родниковцы.
На следующем занятии у Галины Ивановны Шипулиной присутствовал новый товарищ – Владимир Юсупов, кажется математик. Тема была – весна и любовь. Теймур прочёл несколько своих стихотворений. Лилия Петровна читала белые стихи. А когда Галина Ивановна сделала ей замечание, что стихи неправильно написаны, без рифмы, она ответила, что ей не нравятся рифмованные стихи. Завязался небольшой спор, но Лилю Петровну нельзя было переубедить. Она стояла на своём мнении. Галина Ивановна, услышав мои газели и рубаи, сказала, что они получились и не по-азербайджански и не по-русски. Советовала прочесть Северянина. У него есть Газеллы. Я их прочла и подумала, что Галина Ивановна, действительно, права. Но я заметила, что от Шипулиной никогда не дождёшься доброго слова, хотя бы за одну строчку. Иногда она просто говорит спасибо за то, что стихотворение прочитано.
У Хатунцева разный подход к поэзии. На следующем занятии решили читать стихи Мартынова. Больше всех настаивал Теймур, говорил, что у него есть о Мартынове то ли ода, то ли небольшое стихотворение….
Неожиданно позвонила Аня из пекарни, где работала бухгалтером, и предложила работу в парикмахерской, куда я сама хотела устроиться. Ане предложили работать в салоне администратором. Я пришла в назначенное время и поговорила с заведующим. Он любезно предложил работать на проценты (50х50), пока наберём клиентов.
А дома вечером подчистила строки стихотворений «Пушкинский колокол» и «Диалог».
С Экрамом я встретилась у Раисы и Лёвы Калашниковых, как договорились. Лёва постарался с обедом, но я накормила их своими стихами, от которых они были в восторге. Показала им последние фотографии, отчего разговор затянулся. Мы давно не виделись, поэтому нам было о чём поговорить.
К семи часам вечера мы с Экрамом направились к Галине Ивановне Шипулиной, которая живёт с мамой недалеко от дома Калашниковых. Я попросила Экрама подождать у подъезда, а сама поднялась на четвёртый этаж. Я не рассчитывала задержаться в гостях, но меня не отпускали Александра Михайловна с Галиной Ивановной.
Узнав, что Экрам ждёт меня на улице, они позвали его с балкона, и пригласили подняться к ним домой. Галина Ивановна по-хозяйски быстро накрыла стол. Чай с тортом оказался кстати. Экрам прочёл свои стихи по просьбе Александры Михайловны, а также стихи других поэтов - Маяковского, Есенина, Бодлера.
 
 

В ГОСТЯХ У ЕСЕНИНОВЕДА

Экрам был поражён картинами и фотографиями, на которых был изображён Есенин и которые занимали всю стену. Этажерка была заполнена папками с материалами о Есенине. Вот когда я узнала, что Есенин её любимый поэт, и тут ничего не поделаешь. Потом я прочла с листа несколько своих стихотворений. Галина Ивановна исправила меня в одном стихотворении, которое я посвятила Жорж Санд. Она была права, эту ошибку я не заметила. Теперь учту. Эмильчику она подарила мяч, и мы попрощались, поблагодарив хозяев за приятный вечер.


ПЕРЕМЕНЫ В ЖИЗНИ И ВО ВЗГЛЯДАХ

Вскоре я стала работать в новой парикмахерской. Молодёжный коллектив встретил меня дружелюбно. Показалось, что я попала в сказку. Хорошо оборудованный салон, о котором могла бы только мечтать, очаровал меня своим видом. Единственная проблема состояла в том, что клиентов снова надо было набирать.
У Надежды Давришевой взяла интересную книгу «Великие писатели-драматурги». Столько в ней нового, не известного мне материала! Написала три стихотворения – «Тайная любовь», «Обелиски стихов» и «Мартовский день».
На прошлой неделе приходил Келехсаев из «Родника», он привёл свою дочку подстричь и принёс большой букет гвоздик. Цветы были необыкновенно красивые. Я не выдержала и написала стихотворение по этому случаю.
Эмильчик называет меня «Вала». Такой сладенький! Приходил ко мне домой Сергей Стукалов подстричься и принёс коробку конфет. Так Эмиль ходил за ним по пятам и настойчиво просил дать ему эти конфеты. Получив свою порцию, малыш исчез из поля зрения.
В начале апреля состоялось занятие на «Роднике». Николай Борисович подарил всем свою новую книгу «Голоса», которая на днях вышла из печати. Он принёс также сигнальный номер альманаха. Я посмотрела - Экрам идёт вторым после Варнаковой. Мои стихи начинаются с 30-ой страницы. В последнем стихотворении «Нас обручила Муза на земле» он принизил значение слов. У меня было: «Пытай, питай мой ум духовной пищей, чтобы с тобой я не казалась нищей», а он, вместо: «казалась нищей», написал «выглядела». Зато, когда я прочла последние свои стихи «Тайная любовь», «Рубаи» и «Газели», он с удовольствием взял их для публикации в газете «Вышка». Потом он сделал замечание, что многие из нас употребляют уменьшительно-ласкательные слова, бывшие в ходу в прошлом веке. Я подняла руку: дескать, это вы обо мне? А он ответил, что у меня есть красивость в стихах, но это не слишком заметно, в отличие от остальных. Было, конечно, очень приятно слышать такие слова. Настроение было прекрасное. По дороге мы шли с Людмилой и Экрамом. Я предложила Люде поехать ко мне посмотреть кассету про художника, чтобы поднять её дух и побудить к творчеству. Мы трое отправились ко мне домой. Людмила была необыкновенно весела. Когда мы зашли в магазин, где можно взять на прокат кассеты, я спросила о фильме «Инкогнито», но фильм был на руках. Кто-то его уже забрал и пока не вернул. После того, как мы переговорили за чаем о том, о сём, стемнело. Надо было расходиться по домам. Провожая гостей, я зашла узнать насчёт кассеты. Она оказалась на месте. Мы снова вернулись ко мне домой посмотреть фильм. Да, действительно, мне удалось поднять дух Людмиле, ей фильм очень понравился. Потом снова проводила гостей до автобусной остановки.
На следующий день, в воскресенье, должен был состояться творческий вечер Рамиза Гейдара в Центре Русской Культуры. Но я не пошла по двум причинам: во-первых, Гейдар сам лично меня не приглашал, во-вторых, не хотела. Я просто чувствовала, что из этого вечера ничего хорошего не получится. У него слишком мало близких друзей. «Лучше пойти на работу», – подумала я. От Любы Якуниной я узнала, что никакого вечера не было.


ПУШКИНСКИЕ ВЕЧЕРА

В конце апреля позвонила Светлана Николаевна Баринова и пригласила на вечер, посвящённый А.С.Пушкину, который состоится в консерватории. В тот день я не пошла на работу. Перепутав время, пришла пораньше, где встретилась с Валентиной Николаевной Сергеевой, Галиной Ивановной Шипулиной, Салаховым Вахидом, Любой Якуниной и со многими знакомыми людьми. Концерт был хорошо организован. Скрипачи и виолончелисты прекрасно исполнили мелодию из к/ф «Метель». Студенты консерватории пели удивительно хорошо! Ме¬ня унесло на полтора часа куда-то в мир потрясающего искусства. Но, увы, концерт окончился, и всё встало на свои места.
В Союз писателей должна буду зайти на днях. Правда, стихотворение, посвящённое поэту Леониду Мартынову, я не успела написать, зато «Космос Души» получился, что надо!
А 25 апреля состоялся ещё один вечер, посвящённый Пушкину. Его организовала Светлана Николаевна Баринова в Русской общине. Я получила предложение прочесть свои стихотворения, посвящённые Пушкину. Я, в свою очередь, пригласила Неллю, Лилию Петровну с мужем, Фариду-ханум и сестру Юлю. Сестра пришла со своей приятельницей. Экрам пришёл с работы ко мне, и мы вдвоём поехали в Русскую общину. Светлана Николаевна встретила меня любезно. Пока Экрам разговаривал на улице с Сиявушем Мамедзаде, (я его видела у входа), я села рядом с сестрой и заняла стул для Экрама, поздоровавшись с присутствующими.
В зале было человек тридцать, не больше. Вечер вступительным словом открыла Светлана Николаевна. Надо сказать о ней особо - всегда улыбается. Есть внутреннее и внешнее обаяние. Наверно потому от неё исходит особое тепло и внимание к людям. Незаметно подошли Рамиз Гейдар и Николай Борисович Хатунцев. Позже я увидела в последнем ряду переводчика Айдына Исмайлова, нашего родниковца. Нелля Аташгях тоже пришла с небольшим опозданием. В тот день я узнала, что Женю выбрали председателем Русской общины Наримановского района, с чем я её и поздравила. В зале присутствовали, большей частью, пожилые люди. Первым выступил Сиявуш, как переводчику. Он прочёл большую поэму и свои стихи, посвящённые А.С.Пушкину. Потом выступил Н.Б. Хатунцев, тоже читал отрывки из поэм. Выступала артистка Александра Никушина. Она читала юмористический роман в стихотворной форме, (пишет неплохие стихи). Мне показалось, что читала слишком быстро, но с выражением. Её мимика, выражение глаз говорили о профессиональном навыке. Исполнял на гитаре музыкальные произведения Гера Черногоров. Следующей выступать Светлана Николаевна предложила мне. Я вкратце рассказала, как я впервые соприкоснулась с творчеством Пушкина, и прочла два стихотворения «Пушкинский колокол» и «Прощальные слова». Я заметила, как Хатунцев в зале следил за моим чтением. Его взгляд выражал одобрение. Но после моего выступления Сиявуш Маме-дзаде и Николай Борисович ушли. Выступил Рамиз Гейдар, он прочёл на азербайджанском языке поэму, посвящённую Пушкину, и одно стихотворение в моём переводе о рыбаке, несколько раз повторил, что это перевод Валентины ханум Георгиевны. Выступил Экрам. Его руки от волнения немного тряслись. Читал он два своих стихотворения – «Мавзолей» и про Дантеса. Я следила за выражением лиц людей, сидящих в зале. Сначала глаза выражали недоумение, но в конце, видно, оценили его талант. Лица засветились. Лилия Петровна прочла свои верлибры, те, что читала на предыдущем вечере, в музее Самеда Вургуна. Заключительную часть предоставили малышам. Они читали, и притом долго, смогли же выучить, отрывки из романа Пушкина «Евгений Онегин». Девочка была одета в красное нарядное платье с чёрным пухом, какие обычно надевают танцоры бальных танцев, а мальчик был в белой сорочке с галстуком и во фраке. Они выглядели прекрасно, ещё у девочки в руках была роза. Потом они исполнили бальные танцы в паре, успев поменять свои костюмы. Все упоительно глядели на них, как на восхитительное чудо. По окончании вечера я подошла к Валентине Николаевне Сергеевой, она улыбалась, пока я читала свои стихи. Рядом с ней сидела Баринова. Несколько слов комплиментов я приняла в свой адрес. Мы вкратце перебросились словами. К нам подошла Любовь Якунина, она была с мужем – Александром Костиным. Еще немного поговорили и я, извинившись, отошла от них, чтобы увести с собой Юлю и Нелю. С Нелей нам было по дороге, а с Юлей я простилась на улице. Хочется отметить, что день был солнечный после прошедших прохладных дней.
Вечер был настолько впечатляющий, что я создала несколько стихотворений. Экрам восхищался не раз: откуда такая энергия? Я ответила, что после прогулки на свежем воздухе!
В газете «Бакинский Рабочий», за 28-е апреля 1999 года, вышла небольшая статья «Любви все возрасты покорны»… Статью написал наш поэт из «Родника» Айдын Исмайлов. Вот несколько строк из статьи: В уютном помещении Ц.Р.К. собралось немало поклонников А.С.Пушкина, сыгравшего определённую роль в жизни каждого из присутствующих, – людей самых разных профессий. Вечер открыла Светлана Баринова – директор ЦРК… Переводы творений Пушкина на азербайджанский язык вынес на суд собравшихся писатель Сиявуш Мамедзаде. Запомнилось также зажигательное выступление поэта-публициста Рамиза Гейдара. Искренней, неподдельной любовью к всемирному гению были проникнуты строки Валентины Эфендиевой, Валентины Варнаковой, Экрама Меликова, Владимира Юсупова и др. С интересом был встречен отрывок из знаменитого «Графа Нулина» в исполнении артистки Театра русской драмы Александры Никушиной и…
Шипулина позвонила, чтобы я сообщила всем нашим знакомым, что состоится ещё один вечер Пушкина, но уже в консерватории. Я так и сделала.


ПОЭТИЧЕСКИЕ БУДНИ

Ещё звонила Нелля Аташгях и сообщила, что в субботу у Бахыша будет юбилей (50 лет), надо как-то отметить. Я с ней согласилась – экспромтом, как всегда!
Утром встала рано и почувствовала себя уставшей. Вчерашний день был настолько насыщен, что радости с трудностями вперемежку привели меня в грустное состояние. В последнее время со мной это часто случается.
Нураддин принёс магнитофон с приёмником, чтобы записать выступление Александра Родионова. Но так как магнитофон был чужой, и я не знала, как им пользоваться, то ничего не получилось, а жаль! Передача по радио была очень интересная, тем более, что подключились к передаче Лиза Касумова и Сиявуш Мамедзаде. Кто-то читал стихотворение Экрама. Наверно Саша. Говорили о Мансуре Векилове. Читали стихи Саши о Шехидах. Они звучали по-другому, как-то доходчивее, теплее. В его простых словах отразилась скорбь пережитых нами дней. Трогало, очень трогало сердце. Потом Саша говорил о литобъединениях «Хазар» и «Родник». Он подчеркнул, с какой благодарностью мы относимся к нашим руководителям, в частности, к Хатунцеву и Бахышу за то, что на объединениях мы многому учимся. Рассказал вкратце о нашей с Экрамом книге, о книге Раисы Калашниковой, о том, какие мы талантливые поэты. Говорил о своей работе, благодарил спонсоров за помощь в издании книги.
Ещё не зная о том, что запись не получилась, я взяла магнитофон на «Хазар», чтобы послушали все вместе, тем более, что у Бахыша день рождения. Когда включили магнитофон, лента оказалась пустой. Но всё равно мы поздравляли Бахыша от души, а Саша переживал за меня больше всех. И тут произо¬шёл курьёз между мной и Экрамом. Настроение было испорчено. Его непредвиденные слова иногда меня ставят в тупик.
Сотни мыслей и фактов я сопоставляла, чтобы понять, что же связывает меня с ним. Игра, честность или безвыходное положение? Иногда я закрываю на это глаза только потому, что он неординарный человек, большого ума, но иногда такое скажет… И стразу чувствуешь свое место. Впрочем, я уже такое испытала не раз…. После, конечно, всё простилось. Но кто мне скажет, смогут ли исчезнуть из памяти обиды? Они всё равно всплывут, когда их не будешь ждать. И каждое многоточие, хочешь того или нет, заставляет смотреть на обожаемый предмет иначе.
Сколько подобных иррациональных мгновений ещё будет сшибать меня с ног на протяжении всей моей сознательной литературной жизни? Но надо было взять себя в руки только потому, что должен был прийти Теймур. Я ждала его к шести часам, но он почему-то пришёл в четвёртом часу и не один, а с Илианой Джамаловой. Дома никого не было. Я предложила пройти в комнату. Пока грелся чайник, я почистила картошку, чтобы поджарить и накормить гостей. Стрижку волос отложили на потом. Илиана, пока жарилась картошка, на кухне читала со свойственным ей выражением мои стихи. Как-то странно они звучали. Я-то мыслю нежнее. Вот и подумала: попади мои стихи, переведёнными, на сотни языков, звучать будут по-разному и восприятие их будет разное. Хорошо, что суть при этом остаётся неизменной. Теймур остановил Илиану. Попросил дальше не читать, так как у него разболелась голова. Он уже был напичкан стихами за целый день. Стопочки, которую просил Теймур, дома не оказалось. Обошлись жареной картош¬кой и чаем. Теймур показал «Литературный Азербайджан», где Мансур напечатал его стихи. Он успел похвастаться тем, что отвёл Илиану к Мансуру Векилову в Союз писателей, и та оставила ему свою тетрадь со стихами для публикации. Я сказала Илиане, что попала в немилость к Мансуру. Не знаю за что, но он не хочет меня печатать. А мне сейчас этого и не надо.
Но когда я стригла Теймура, она попросила папку и села за стол в комнате, уйдя в мои стихи. Ей, как она сказала, больше всех понравилось стихотворение «Тайная любовь». Я подумала: кому что! Оказалось, оно ей ближе по душе.
Теймур не скрыл, что они недавно сблизились. Илиана стала его близким другом. Привела его квартиру в порядок. Смелая женщина! На такую запущенную квартиру нужна здоровая лошадь, чтобы вынести всё лишнее, что накопилось за годы и заполонило всё и вся в квартире. Я заметила: когда я очередной раз стригу Теймура, он посылает мне хвалебные слова: что я выросла и прочее. А бывает, в других случаях он старается съязвить, что ему нравятся стихи того или иного автора больше, чем мои. Я как-то не придавала этому значение.
Я стала разбираться, кто как пишет, и это для меня главное. Хотя, как знать… Я проводила их до выхода из подъезда, объяснив, как найти остановку, и пошла за внуком в садик.
Перед днём Победы состоялось заседание «Родника». На это занятие я принесла магнитофон, взяв его у знакомых, чтобы послушать выступление по радио Александра Родионова. Саша принёс свою кассету. Но мы её прослушаем позже, когда решатся вопросы об альманахе.
Н.Б. Хатунцев принёс всего 35 экземпляров литературного альманаха, остальные ещё не готовы. Каждому досталось по одному экземпляру. В тот день я была очень возбуждена, и это заметил Хатунцев. Очень хотелось прочесть свои стихи. Мне разрешили прочесть после нескольких участников заседания. Сделали исправления в двух стихотворения из пяти. А в целом они очень понравились Н.Б.Хатунцеву. Я с Экрамом много шутила и разговаривала, а Николай Борисович, оказывается, меня трижды окликал, но я не слышала. Только Владимир Семёнович Шкляр громче всех позвал меня и намекнул, что Хатунцев ко мне обращается, но я была так увлечена разговором, что ничего не слышала. Читали в тот день почти все. А так как подходил праздник Победы, присутствующие поздравили наших ветеранов своими стихами. Говорила я с Валентиной Тихоновной, поздравила её с наступающим праздником, пожелала ей хорошего здоровья и счастья. Она извинилась, что никак не может написать статью о нашей с Экрамом книге из-за своей занятности. Я её уверила, что не в обиде, и потом, не к спеху. Серёжа Стукалов немного опоздал на занятие. Когда он вошёл, мест не было. Он спросил, где можно сесть. А я выпалила глупую шутку, которую могли неправильно понять. До конца заседания я чувствовала настороженность Серёжи.
В конце занятия, а оно продлилось дольше обычного, я с разрешения родниковцев включила магнитофон. Мы молча слушали кассету, где записано было выступление на радио Александра Родионова. Потом все разошлись по домам.
На работе я всем показала свой альманах. Девочки читали с удовольствием. А вечером меня позвал наш шеф Али Экрам. Он жаловался на плохое поступление в кассу денег. И хотел назначить меня «старшим мастером», уволив Аню из-за строптивого характера. Это она меня устроила на работу. «Лучше, как все! – подумала я, – а если закроют парикмахерскую, буду сидеть дома». А сама думала о книге: как хочется поскорее выпустить вторую книгу! Это была моя самая большая мечта!
В середине мая состоялись очередные занятия на «Хазаре». Теймур появился подстриженный под «ёжик», в чистом костюме, как франт. Таким я его ещё не видела. Даже попросил вытереть скамейку, чтобы он сел. Людмила Дудко в этом ему помогла. Он весь вечер сидел, полулёжа, развалившись на скамейке. Его апломб был неописуем. С опозданием подошли Серёжа Стукалов, Фарида ханум, Надежда Давришева, Света Сыромятникова и Бахыш Бабаев. Бахыш сел недалеко от меня – через скамейку, потом подошёл Экрам и занял место между мной и Бахышем. Я, сидя рядом с Серёжей, извинилась, что на «Роднике» предложила ему сесть ко мне на колени. Я объяснила, что пошутила. Хорошо, что никто не обратил на это внимание. Я спросила, не от этого ли у него не было настроения? Тут он как котёнок прильнул головой ко мне и сказал, что никакой обиды на меня у него нет.
А когда мы остались с Экрамом одни, он сказал, что я похожа на китайскую императрицу Ци, которая любила во всём порядок. Это было сказано к тому, что на занятии мы с Надеждой и Экрамом составили характеристики на каждого, кто читал стихи. Обо мне говорили, что я талантлива и хорошая хозяйка, видно по тому, как мы в складчину накрываем на стол, как я помогаю на вечерах и фотографирую, или снимаю на видео.
Экрам говорил о Лилии Петровне, что она любит поэзию, но у нее злой, настырный характер. На это она обиделась. О её муже он сказал, что с ним можно пойти на трудную дорогу, он очень сильный характером. Надюша, говоря о каждом, старалась не обидеть, говорила суть, но в мягком тоне. Экрам же говорил, что думал и видел. Это никому и никогда не нравилось. Но именно его необычный склад ума был мне близок и понятен. Экрам есть Экрам, неординарный по натуре, он может быть резким и милым. Жаль, что не было видео, чтобы записать эти разговоры.
Людмила Дудко в последнее время удивляет всех короткими стихотворными фразами. Уже появляются мысли. Надюша вчера читала пробный рассказ, за который несколько раз извинялась. Его сюжет был неудачен. Она решила описать студенческий случай из своей жизни. Получился сухой рассказ, из одних деталей. Я предложила его взять, как план к будущему рассказу и дополнить красками, а не описанием каждого лица, и только. Фарида ханум – милая женщина. В ней как будто сохранились детские интонации речи, ужимки. Пишет на каждого члена «Родника» стихотворные характеристики, но неудачно. Ей больше удаётся переводить на русский язык поэтов, пишущих на азербайджанском языке.


ДУШЕВНАЯ ОБИДА

Конец мая. Я благодарна Экраму за то, что он не даёт мне расслабляться. За четыре года нашей дружбы у нас фактически не было разногласий. А вот небольшие курьёзы иногда бывали. Однажды он прошёл мимо салона, где я работала в городе, на Первомайской улице. Тогда родилось одно стихотворение, которое вошло в книгу, а второе – на дне рождения у Людмилы Богатырёвой в ресторане. Экрам пришёл с женой. Был приглашён Рамиз Гейдар с молодой девушкой и многие наши общие знакомые и незнакомые. Я преподнесла ей пять красивых роз. Нам с трудом выделили одну комнату, где мы смогли все разместиться. Танцевали под открытым небом, от посторонних глаз нас отделяли только высокие стены. На столе еда на все вкусы. В перерыве мы выходили во двор, чтобы подышать свежим воздухом, хотя ресторан находился недалеко от моря, пахло водорослями и мазутом. Танцевали почти все, кроме жены Экрама. Экрам дважды бросал меня среди танца, когда выходила его жена из банкетного зала, и бежал ей навстречу. Я сначала не поняла, а потом обиделась и ушла из ресторана, увидев, как Экрам танцует с посторонними молодыми женщинами и нисколько не смущается перед своей женой. Я что, прокажённая? Алмаз прекрасно знает, что я его ученица. Разве в этом есть что-то плохое? Экрам почти догнал меня у автобуса, но я уехала. Поведение Экрама по отношению ко мне было невероятным. Здесь не было ревности. Все танцевали, кто с кем хотел, но почему такое отношение ко мне?
Утром разбитая, после бессонной ночи я провожала Эмильчика в садик и как упала, не помню. Только вижу, растянулась в ямке с разбитой коленкой, хорошо, что не сильно поранилась.
Когда я пришла домой, позвонил Экрам. Я разговаривала с ним сухо. Он приехал ко мне выяснять причину скандала, хотя знал, что сам виноват и плохо спал всю ночь. Он извинился за ситуацию, сложившуюся по его дурости. Что бы он ни говорил, я дала ему понять, что сама могу себя защитить в любом случае и не позволю никому меня унижать.
Много злобного сказала я в его адрес. Он извинялся несколько раз и наконец, мы помирились. Но я обещала ему, что в долгу не останусь, и чтобы он это прочувствовал, я ему такое же устрою только тогда, когда он не будет этого ожидать. На этом все кончилось. Фотографии получились неплохие, будет память.


ЮБИЛЕЙ А.С. ПУШКИНА

Вчера, 25 мая, в Клубе моряков состоялся вечер, посвящённый 200-летию А.С.Пушкина. Вела вечер Г.И.Ши¬пу¬ли¬на. Галина Ивановна надела белое платье. Её мама, Александра Михайловна, заняла мне место в четвёртом ряду. В зале я увидела Лилию Петровну с мужем, Неллю Аташгях, двоюродную сестру Юлю с подругой и Нелю из нашего микрорайона, которая тоже пришла с подругой. Ко мне подошёл Николай Борисович Хатунцев. Я спросила его насчёт альманаха, который пока что не получила. Он ответил, что готовые сборники находятся у него. Мы договорились встретиться 27-го, чтобы он передал их мне. На этом наш короткий разговор закончился. Он направился к свободному месту. Зал был заполнен людьми, больше, чем на половину. Потом я увидела Валентину Николаевну Сергееву. На ней был комбинезон зелёного цвета. Я ей сделала комплимент, что ей он подходит. В ответ она рассказала, что уезжает по пушкинским и есенинским местам. Я спросила, есть ли у неё моя книга, чтобы она подарила музею. Ведь в книге четыре стихотворения посвящены С.Есенииу. Она пообещала исполнить мою просьбу.
Галина Ивановна открыла вечер. Этот вечер не был похож на прошлые вечера. Выступали с танцевальными номерами дети. Бальные танцы, под музыку, по мотивам произведений известных композиторов, посвящённые Пушкину, исполнили великолепно. Чёткие движения, пластика рук – видно было, что руководитель хорошо подготовил детей. Девчушка в белом платье оригинально строила глазки. Им в конце танца подарили мягкие игрушки.
Слышались разговоры, что у Фируза Мамедова голос садится. Глядя на него во время выступления, невольно переживала за певца. Может, поэтому Виноградова исполнила с Лютфияром Имановым дуэт из «Пиковой дамы». Дуэт был прекрасно исполнен. Артист из драмтеатра читал стихи Пушкина. Когда вечер подходил к концу, я подумала: раз Шипулина едет по Пушкинским местам, будут встречи с москвичами, пусть мои стихи, которые находятся у Галины Ивановны для конкурса, а конкурс отменили ввиду отсутствия финансирования свыше, она подарит музею. Я написала ей коротенькую записку и передала через Александру Михайловну, маму Галины Ивановны.
Вечер закончился. Начали расходиться мои друзья и знакомые. Неля с подругой, котораяживёт в одном микрорайоне со мною, поблагодарила за приглашение на вечер. Юля тоже с подругой отправились в свою сторону, на Гянджлик. Утром позвонила Экраму и рассказала о вчерашнем дне. Сейчас заполняю дневник на работе, дома со временем не рассчитала. Завтра он придёт ко мне домой. Будут новые разговоры и новые впечатления.
Прочитала роман Мережковского «Воскресшие Боги», повествующий о жизни Микеланджело, глубоко впечатлил его рассказ, особенно отдельные фрагменты выдающегося произведения.
Начало июня. Сегодня Димочке, внуку в Москве, исполняется два года. Надо поздравить его с днём рождения. Да и сын что-то редко звонит. Двадцать шестого поздно вечером пришла ко мне домой Люба Якунина, вся взмыленная. Я подстригла ей волосы и уложила в причёску. Она тоже 27-го едет в Москву на Пушкинские дни…. Я передала с ней две мои книги и стихи, посвящённые Пушкину, чтобы она подарила их при встречах или в Пушкинский музей, или людям, которые искренне любят поэзию Пушкина.


РЕКОРДЫ НАГЛОСТИ

В субботу, 29-го, на «Хазаре» собралось много поэтов-любителей. Я пришла с работы с небольшим опозданием. Наши места были заняты. Однако я нашла одно место около Светланы Сыромятниковой. По другую сторону сидела странная женщина - с ней никто не общается. Её несуразные строки выводят всех из себя. Единственная её прелесть в том, что она молча сидит и никому не мешает. Экрам пришёл позже, когда все места были заняты. Он покрутился в классе и пошёл в коридор, и там устроился на скамейке. Первой читала рассказ Надежда Давришева. Бахыш сидел на своём месте.
Я окинула взглядом помещение. Людмиле-художнице показала фотографии, на которых был запечатлен день её рождения в летнем кафе. А Теймур Гылманов поспешил вернуть мой альманах, который месяц находился у него. Я пролистала, и что же увидела? Внутри листы были мятые и заляпаны – то ли тушью, то ли типографской краской. Было впечатление, что сборник попал в воду, потом его подсушили. Оттого листы были корявые. Я говорю ему: разве я тебе такую книгу давала? Он старался от меня отделаться, но не тут то было. Такой наглости я от него не ожидала. Я понимала, что он психически неустойчивый человек, но то, что наглый, я увидела впервые. Эта наглость побила все рекорды…
Читали стихи многие родниковцы. Геннадий Салаев, послушав мои стихи, похвалил меня, заметив, как я выросла. Потом подошёл и поцеловал мне руку. Надежда тоже хвалила. Бахыш подметил, что я к тому же ещё работаю и справляюсь с домашними делами. Это был маленький триумф. Мне было очень приятно, а в душе я была благодарна Экраму за то, что только он помог мне разобраться в тонкостях поэзии. Бахыш собирал стихи для журнала «Литературный Азербайджан». Я отдала пять стихотворений.


ПЕРВЫЕ СТЫЧКИ

На «Родник» я пошла пятого июня, больная гриппом. Пришла немного раньше времени. В классе уже находились Варнакова, Давришева, Лилия Петровна с мужем, Теймур с надменным видом прошёл мимо меня к окну. Окна были приоткрыты, и сильно сквозило. Поэтому я решила занять место поближе к выходу, дожидаясь Экрама. Подошёл самый хороший момент для разборки с Теймуром. Я подошла к нему. Боясь, что начну что-то говорить о книге, он первый стал намекать на то, что книгу вернёт, но я его перебила, сказав, что о книге будет идти отдельный разговор потом, а сейчас я хочу выяснить, как это он мог обозвать Экрама альфонсом? Я ему машину купила, дачу, одела, обула? В чём он альфонс? А ты когда приходишь ко мне стричься бесплатно и ещё обедаешь у меня в доме – то кто ты? Не тот ли альфонс? Значит, все кому я делаю добро, – альфонсы? Я попросила его перестать оскорблять Экрама. Он мой друг и я не позволю его оскорблять, тем более, что он этого не заслуживает! Он ничего не ответил, только молча вышел из класса. Женщины, не понимая, что произошло, молча глядели на меня. Подошёл Экрам. Я рассказала, как отчитала Теймура. Потихоньку стали подходить остальные. Первым читал свои стихи Теймур. Хатунцев, взяв его листки, нашел много ошибок. Разбирали его стихи больше 30 минут. Следом прочёл свои стихи Александр Раков. Николай Борисович хотел исправить его стихи, но Саша отказался. Я рассказала Александру, что его стихотворение «Люби» из альманаха переписывали мои знакомые, значит, оно им понравилось.


СНОВА В ТВОРЧЕСТВЕ

Потом я прочла «Боги язычества», «Город-песня», «Святая ладонь». В последнем стихотворении некоторые строки мои товарищи исправили: слово удила по ударению не подходило. Дома я исправила эту строку. Хатунцеву очень понравились мои стихи, он даже заметил, что я написала их в новой для меня форме. Экрам прочёл пару стихов.
Так как я себя плохо чувствовала, я отпросилась и ушла с Экрамом. Когда я уходила, подошла Людмила Богатырёва. Я передала ей стихотворение, посвящённое ей ко дню рождения, газету и негатив. Владимир Гомозов подошёл ко мне и попросил повторить строчку из стихотворения «Душа и тело». Я повторила: «А тело – это лишь одежда, оно подогнано к душе». Видимо, ему эта строчка очень понравилась. Мы вышли с Экрамом из здания и поехали ко мне домой. Дома разобрали мои новые стихи.
Скоро подходит день моего рождения. Хочу отметить дома. Приглашу некоторых знакомых и друзей.
Сегодня чувствую себя уже хорошо. Из-за Эмильчика, его темперамента, не могу сосредоточиться на стихах. Да, чуть не забыла, Хатунцеву сказала, что им была допущена ошибка в моём стихотворении – тавтология: вечно – в веках из «Пушкинского колокола». Он признался в этом, а я ответила, что это стихотворение Пушкину отправлено в Москву. В тот день он подарил всем свою книгу, посвящённую юбилею Пушкина «Товарищ, верь!» Когда он подписывал ее на память, я опять указала его ошибку в альманахе, вместо «казалось», он написал – «выглядела». Он ответил: разницы нет. Так зачем же своё вписывать? А разница, как я думаю, – значительная:
«Пытай, питай мой ум духовной пищей, чтобы с тобой я не казалась нищей» или его поправка: «Чтоб я не выглядела нищей». Выглядеть можно снаружи, умом не выглядят, хотя есть поэтический образ, но не для этого случая.


В ЦЕНТРЕ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

Восемнадцатого июня справляла свой день рождения в Центре Русской Культуры. К этому дню я готовилась, можно сказать, задолго. Очень волновалась: получится ли так, как я задумала? Попросила у Любови Якуниной разрешение на проведение своего мероприятия. Она дважды советовалась с Бариновой Светланой Николаевной. Та разрешила, предложив в этот день провести литературный час до сбора гостей за столом. Пригласила самых близких друзей. Думала: человек 25 будут, но собралось значительно больше. Среди близких гостей были Н.Б.Хатунцев, Г.И.Шипулина, Бахыш с Эльдаром, Л.Т.Яку¬нина с мужем, Экрам, Ада ханум (моя клиентка), В.Го¬мо¬зов с женой, Г.Салаев, А.Раков, Р.Калашникова с мужем и др. Пришёл Рамиз Гейдар с молодой подругой, присутствовала и моя семья.
Дочка с моим мужем (её отцом) рано утром меня поздравили, подарив золотое кольцо в виде сердца в красной бархатной коробочке. Для меня это было приятной неожиданностью. В Русскую общину пришлось привезти продукты для стола. Дальше всё пошло колесом. Посуда, столы, бокалы принесли на время из фонда общины. Те, кто пришли пораньше, помогали накрывать на стол. Накануне вечера звонила Светлана Николаевна Баринова, она не сможет прийти из-за годовщины папы, но поздравила меня с днём рождения. У входа я увидела парня из фирмы, который пришёл с камерой. Всё шло по плану. В четыре часа пятнадцать минут началась торжественная часть.
Любовь Якунина взялась первой вести вступление. Она говорила долго обо мне - поистине, если хочешь услышать, что о тебе думают, устрой вечер. Она перечислила мои достоинства, как в семье, так и в поэзии: как я начала писать стихи и как выросла за пять лет. Потом выступила Шипулина Галина Ивановна, она выписала из моей книги разые четверостишия, которые бы сравнила с моим внутренним миром и судьбой.

Валентина Эфендиева о Валентине Эфендиевой:

Женская участь – завидная участь:
Гордро по жизни шагать, не спеша,
Вечно надеясь на лучшее, мучась,
Всё перетерпит живая душа.
Бывает, обманчива женская внешность,
Но кроется в каждой и сила, и нежность.
Уж сколько веков, устремляя к ней взоры,
Мужчины ведут бесконечные споры.
Нашей жизни тропинка витая
Обретает серебряный цвет.
И надежда на встречу не тает,
И её восхитительней нет.
Как бы жизнь ни сложилась, я знаю:
Всё, что в ней, я приму, не переча.
Верю, чувствую и понимаю,
Что была не последняя встреча.
Сама на себя не похожая,
Чего-то ищу всю жизнь.
Дорога моя нехоженная
Петляет то вверх, то вниз.
Мне завидную участь пророчили –
Что дойду я до самых вершин.
Но однажды вздохну в одиночестве
С появлением ранних седин.
Я года разменяла на мечты и усталость –
Только горстка монет в кошельке и осталась.
А тревога свисает тяжело на ресницы,
В дрожь и холод бросает. Оттого и не спится.
Я горжусь, что я бабушка –
Пусть седая, да ладушка.
В сердце знойное лето –
Значит, песня не спета.
Я скрою все тревоги
Под пологом весенним,
И подведу итоги
Всей жизни драгоценной.
Я знаю, и меня покинет сила.
Смогу ли я тепло вновь обрести?
Настал момент, чтоб Бога я просила,
Сказав ему: «За все грехи прости!»
Храни, мой Бог, меня от заблуждений,
Придай мне силы в этом мире жить,
Любовь нести без примеси сомнений
И сердце злобою не иссушить.
Придёт тот миг, когда я кану в Лету,
Чтобы покоем вечным обладать.
Я даже там, Твоим лучом согрета,
Поверю в неземную благодать.
Ну, а пока в живых я значусь списке,
Тебя, Господь, лишь об одном прошу:
Храни мою любовь и души близких,
И то, чем в жизни бренной дорожу.
    Галина Шипулина
18 июня 1999 г.

Всё записывалось на камеру. Сказал своё слово Н.Б.Ха¬тун¬цев. За ними стали выступать Бахыш, Радионов, Раиса Калаш¬никова и Геннадий Салаев. Они читали свои посвящения в стихах. Я была смущена тем, как много хвалебных слов было сказано в мой адрес. Когда не оказалось больше желающих выступить, сделали вынужденный перерыв, потому что муж с дочкой опаздывали с шашлыками. Цветов было много, больше всего ромашек, их я очень люблю. Через двадцать минут явились родные с шашлыками. Минут через пять все расселись за столом. Пришлось добавить третий стол. Мне кажется, не стоит описывать всё, что говорилось за столом, на кассете прекрасно записано. Но больше всего хотелось отметить Айдына Исмайлова, который в последнее время всё реже и реже стал появляться на публике и среди нас.
Расходились в половине восьмого вечера. Жаль, что день рождения прошёл без музыки. Я как-то об этом забыла. Но ничего, все были довольны, особенно Хатунцев. Он был в восторге от меня. Здесь он увидел меня в ином свете. Всю посуду сдали в чистом виде. Домой добрались на машине Вугара. На следующий день я в кругу работников отметила свой день рождения ещё раз. Опять цветы и подарки. Начальство с удовольствием отметило это событие с нами. Так уж у нас повелось на работе: отмечать всем коллективом.
Дома Нураддин не обратил внимания на кассету, где была записана торжественная часть, когда его ещё не было. Ему ничего не стоит, когда я пишу, зайти в комнату, и возиться со своими рыболовными принадлежностями, создавая шорохи, что меня постоянно раздражает. Я никак не могу ему внушить, что для духовной работы любому человеку нужна тишина. В таких случаях меня охватывает необъяснимое волнение.
Неожиданно у меня появился отзыв на первую книгу «Искры небесные», который написал Агасан Бадалзаде, кандидат филологических наук, член Союза писателей Азербайджана. Он, прочитав мою книгу, решил мне ответить, и вот что получилось:

 
 

РАЗДУМЬЯ ОБ ИСКРЕННИХ ПОЭТИЧЕСКИХ
РАЗДУМЬЯХ

«Я почти всегда среди книг, и в бурном потоке бесконечных раздумий меня привлекают редкие слова, высказанные крупным интеллектуалом или гением. Ибо несмотря на афористичность этих слов, я не нахожу в них искренности; мои такие индифферентные отношения всегда полны обоснований: в таких роскошных, пышных сентенциях не достают искренностей, пламени души. Слова «искренность» ассоциируется как бы со словом «Искра». Я никогда не представляю себе, что без огня, без искры души может родиться истинная поэзия: (колыбель сердца) горячих чувств и ощущений, и лирика рождается только в огне.
Я нашёл эту искренность, т.е. эту поэзию в стихах Валентины Эфендиевой. Сколько ни парадоксально, стихи Эфендиевой полны поэзией. И эта поэзия всегда сопровождается истинной философией, философией не из книг, а философией, рождённой самой жизнью, искренными чувствами, обретёнными собственными чувствами. В этих философских раздумьях нет абстрактных категорий и понятий, в них доминируют только философия природы и жизни, которые проходили через субъективные ощущения. Меня восхищает и другое достоинство стихов – лаконичное, сугубо лапидарное философское и художественное обобщения, а это, как раз важная примета поэзии. Вот, например, стихи «Времена года». Меня в этих стихах трепетает и метаморфоза, которая полностью представляет собой диалектику перемен в природе. В.Эфендиева в капле видит океан! Это как раз истинный путь поэзии. Я желаю В.Эфендиевой вечно такого пути! - Агасан Бадалзаде».    

 

БУДНИ УЧЁБЫ

Праздники кончились. Начались будни. Впереди снова работа над собой. Спасибо, что есть Экрам. Единственный друг и поэтический наставник. Он чувствует каждый мой вздох, каждую мысль. И я ему за это благодарна. Потерять такого друга - значит, потерять себя в литературе. Только он вдохновляет меня на поэтические раздумья, стимулирует мои чувства, ощущения в мире природы.
9 июля 1999 года. Когда долго не пишу, трудно восстанавливать в памяти события, наиболее важные для меня. Начну хотя бы с того, что на работе в свободное время (а оно по большей части свободно) читаю уже вторую книгу Ромена Ролана «Очарованная душа». Первая книга понравилась мне больше. Может, во второй книге события более насыщенные, их труднее воспринимать, может, она интересней написана, но мне ещё следует её дочитать, а уж потом делать окончательные выводы. Но как мне близко мировоззрение автора, его художественный язык. Образы, яркие метафоры, отражающие вдохновенное состояние души писателя. Кажется, он одинаково понимает чувства и мужчины и женщины. Не всякий мужчина сможет так подробно описать чувство материнства – просто поразительно!
Дома много приходится заниматься домашними делами: нескончаемая стирка белья, готовка обеда, часто приходят гости, как знакомые, клиенты, так и друзья, а это отвлекает от творчества. Иногда устаю до бесчувствия. Голова раскалывается, потом долго не могу прийти в себя.
Покой нахожу только утром, когда все ещё спят. Вот где раздолье мыслям! Никто не мешает часа три–четыре. Малыш растёт, а у меня и времени нет пойти с ним погулять. Сколько новых ощущений появляется у маленького человечка! Любопытство его проявляется во всём.
Экрам приходит два, иногда три раза в неделю, чтобы рассказать мне о поэтах. Он понемногу вводит меня в мир истории, той, о которой я мало знаю. Да и кто бы мог дать мне столько знаний? Школа осталась далеко позади. Годы молодые прошли в быту, на работе и в воспитании детей. Читала в свое время немало книг, но большей частью художественную литературу. А здесь, когда создаёшь стихи, нужен значительный запас слов. Вот и приходится собирать знания по крупицам. Выписываю все о звёздах, о религии, античном мире. Чувствую, что ещё мало знаю. Моя энциклопедия – это Экрам. О чём ни спроси – всё знает.
Валентина Николаевна решила привести свои волосы в порядок. Мы договорились, что она придёт ко мне домой. Пока работала, читала ей свои стихи. Ей понравились мои новые стихи, и она попросила два стихотворения «Святая ладонь» и «Боги язычества», чтобы подарить Владыке. Я и сама удивляюсь, как постепенно набираюсь опыта, много читая и беседуя с Экрамом. Его поправки становятся все серьезнее. Я чувствую, что даже его почерк действует на меня. Конечно, не всё еще у меня получается. Кое-что приходится исправлять, но зато книга получится! Я уверена в этом.
Звонил Николай Борисович, сказал, что «родниковские» книги можно выкупить. А какой был прекрасный день на «Роднике!»
Второго числа я не пошла на работу, устроила себе выходной. С Экрамом договорилась встретиться на «Роднике». Объявления в газете не было, но пришло много людей. Сначала читали по одному стихотворению. Когда все желающие выступили, решили читать второе, третье стихотворения. Мои стихи «Адам и Ева», «Боги язычества, «Америка» произвели большое впечатление на окружающих. Я была счастлива.
Теймур Гылманов, после конфликта со мной насчет альманаха, не смотрит в мою сторону. Он читал фантастический рассказ о любви. Нелля и Света вообще не читали. Зато успели поздравить меня открытками с днём рождения. Не забыли обо мне и Фарида ханум, и Надежда Давришева. Они к открытке приложили набор расчёсок и щёток. Мне было очень приятно их внимание.
Звонил Айдын Исмайлов – переводчик, насчёт своей статьи. Оказывается, газету «Панорама» на русском языке закрыли. Он попытается напечатать свой материал в другой газете.
Как хочется подробно запечатлеть все, что случается в жизни – и счастливые дни, и неприятные. Но на все не хватает времени, поэтому пишу коротко и о самом главном. Сегодня был Экрам. Много рассказывал о Библии. Я ведь мало знаю об основах христианства, как и любой другой религии. Религиозные сюжеты интересуют меня, и я бы хотела отразить их в своем творчестве.


ГОЛОСА В ЭФИРЕ

10 июля 1999 года. Рано утром позвонил Александр Родионов и сообщил, что в 11-15 по радио будет литературная передача, в которой выступят родниковцы. Я быстро управилась с домашними делами и попросила на работе, куда мы пришли с Эмильчиком, достать приёмник, чтобы послушать передачу. Нашла нужную волну. Передача уже шла. Я узнала голос Николая Борисовича Хатунцева. Ведущая – Земфира ханум Шейхзаманова - рассказала о нашем «Роднике», об альманахе. Назвала имена Валентины Варнаковой, Экрама Меликова, Шиляевой и ещё нескольких поэтов. Стихи читали артист Иосиф Ткач и Земфира ханум. Исполнялись песни под гитару. Потом читали стихи без объявления авторов. Я узнала стихи Айдына Исмайлова, Геннадия Салаева, Елены Захаровой, Экрама Меликова, Самира Раджабова (в собственном исполнении под гитару). Я не сомневалась, что прозвучат стихи и Александра Родионова. Сейчас позвоню Экраму и порадую.
Прошло несколько беспокойных дней. 12-го июля день был сумрачным. С утра лил дождь, стало прохладно. Несмотря на тоскливую погоду, домашние проблемы следовало решать вовремя. Пока внук спал, я приготовила ему еду в садик. Дело в том, что Эмильчик не ест обед, приготовленный в детском саду, поэтому каждое утро мы готовили ему обед.
Мне надо было торопиться в Академию наук к Николаю Борисовичу. Зайдя в кабинет и поздоровавшись, я спросила: «Вы случайно не во сне видели меня, что я пришла в такой дождь?» Он с вежливой улыбкой встал и поздоровался со мной. Потом я спросила, слышал ли он радиопередачу в субботу об участниках «Родника», ведь там прозвучало и его выступление об альманахе.
Он не знал о передаче, но вспомнил, то когда-то давно у него брали интервью. Я рассказала ему о том, что слышала, и поздравила с выступлением. Потом купила четыре экземпляра альманаха, но уже не голубого, а жёлтого цвета. Поговорили немного на разные темы, попрощались, и я поехала домой. Меня ждал звонок от подруги, чья дочь в этот день выходила замуж, и меня с мужем пригласилиу на свадьбу.


НА ПОРОГЕ СЧАСТЛИВОЙ СУДЬБЫ

Накануне вечером я договорилась с Гюлей, нашей маникюршей, чтобы она привела меня в порядок. Полусонная, она открыла мне дверь, с удовольствием приняла и сделала маникюр и педикюр. Удивительная вещь: стоит женщине уделить себе немного внимания, как она начинает чувствовать себя совершенно по-другому. Как будто сбрасывает с себя грязную шкуру. Я так благодарна Гюле, что в нужный момент она пришла мне на помощь.
В час дня я позвонила Ире, но трубку взяла её дочка Юля – невеста, виновница торжества. Поздравив её с большим праздником и пожелав счастья, я предложила приехать моей дочке к ней домой, чтобы сделать причёску. На свадьбу в Дом Торжеств, мы поехали прямо от нее. Юленька выглядела очаровательно.
Об этом можно было написать целый рассказ. Несмотря на то, что жених сириец, а она русская, они очень подходят друг другу. Оба высокого роста. Юля настолько похожа на нежную русскую принцессу, что просто нет слов. Её белое лицо светилась нежностью и любовью. Что значит молодость! С причёской она выглядела, как княжна. Косметика подчеркнула красивые черты лица. Я любовалась её красотой и радовалась за подругу.
Пришёл жених – по документам он уже муж. Его застенчивая улыбка и светлая кожа лица свидетельствовали, скорее всего, о европейской расе. Он не был похож на араба, только ломаный русский язык выдавал в нем иностранца.
В «Доме торжеств» все было готово для приёма гостей. Небольшой зал, стены обиты ковролином, пол устлан коврами. В центре у стены находился длинный стол для жениха и невесты. Телевизоры были расположены по углам, немного не достигая потолка. Столы для гостей стояли по диагонали в два ряда. Я заняла место у стены, чтобы хорошо видеть присутствующих – и новобрачных, и гостей. С нами были Нураддин и Эмильчик. Прекрасное обслуживание и вкусная еда сделали своё дело – настроение было отличное. Вся процедура свадьбы снималась на видеокамеру. Я прочла свои стихотворения «Адам и Ева», что-то про любовь и «Пульс Любви», посвященное молодожёнам. Танцевали почти все. Сорок человек собравшихся в зале, отдыхали от души, радуясь за молодых.
Жених попросил не ставить на столы спиртные напитки – у них не положено. Тогда Юра, отец невесты, разлил водку в бутылки из-под минеральной воды. И все были довольны.
Задорная музыка звала танцевать. Певица, в светлом парике и в красивом платье, прекрасно исполняла песни на многих языках. Эмильчик сначала вёл себя скромно, но потом познакомился с мальчиком чуть постарше его и разошёлся не на шутку. Только успевали следить за ним. Свадьба прошла очень хорошо. Как приятно, когда никто не непивается, все шутят и отдыхают, как им нравится. Мы взяли фотографии, где я с Эмильчиком и одна, во время чтения стихов. Вернулись почти в половине первого ночи.
А вчера днём зашла на вокзал, купила Эмильчику пару детских книжек и кубики с картинками, чтобы он учился их складывать. От вокзала до Гянджлика я доехала на метро, а там пешком к сестре Юле. Показала ей фотографии и прочла несколько своих стихотворений, которых она ещё не слышала. Поговорили каждый о своих проблемах. Она угостила меня довгой, и я поехала на работу.
Дома позвонила в Москву сыну и поздравила его и его жену с десятилетием совместной жизни.


В ГОСТЯХ У ДРУЗЕЙ

Конец августа. Пока Эмильчик гуляет с дедушкой во дворе, я решила записать то, что произошло раньше. На прошлой неделе мы с Экрамом были в гостях у Раисы и Лёвы Калашниковых. Встречу назначили на половину четвёртого. Но в тот день я перепутала время и, выйдя с работы пораньше, успела подстричь дочку Анатолия Келехсаева – Ирину. Только в маршрутке я поняла, что вышла на час раньше. Ну, думаю, спокойно пройдусь по вокзалу, куплю шампанское и конфеты. Добавила немного продуктов, груз оказался чувствительным. Приехала к друзьям вовремя. Как всегда, они хорошо подготовились к встрече. Стол уже был накрыт. Ждали Экрама. Лёва хлопотал на кухне, а мы с Раисой успели пошушукаться о своих делах. Вспомнили почти о каждом участнике «Родника». С приходом Экрама разговор принял другой оборот: заговорили о жизни. Лёва торжественно пригласил всех к столу…. Читали стихи, спорили, и ели очень вкусные блюда, приготовленные хозяевами. Такие встречи мы проводим в течение многих лет нашей дружбы….
Валентина Николаевна Сергеева решила устроить у себя дома поэтический вечер с приглашением многих родниковцев. Кто-то не пришел, сославшись на непредвиденные обстоятельства. Зато мужской контингент был в полном составе. Все они выглядели настоящими джентельменами.
Я пригласила знакомую девушку снять на видеокамеру наш небольшой «капустник». На этом вечере я встретила Севиндж Гейдарову, Лизу Касумову, Николая Борисовича Хатунцева, Александра Родионова, Владимира Гомозова, Геннадия Салаева, Айдына Исмайлова, Вахида Салахова и друзей хозяйки. Каждый принёс с собой немного «фантазии», которую тут же разложили на столе. Это были фрукты, напитки и разные сладости. Символический стол выглядел оригинально.
Гостей собралось больше, чем ожидали. Но в тесноте всегда найдётся выход, если есть чувство юмора. С приходом опоздавших гостей, в том числе и Экрама, я решила читать стихи дважды: в начале и в конце, чтобы не слишком утомлять гостей только своими творениями. Все читали свои стихи спокойно, не торопясь. Валентина Николаевна неожиданно объявила, что у Елизаветы Касумовой скоро выйдет книга о Шехидах, где будут документальные рассказы о событиях 90-х годов, связанных с карабахским конфликтом. Два часа с лишним прошли в дружественной обстановке.
Севиндж попросила у нас книгу, но как-то нескладно: «Если вы мне не подарите книгу, я вам не подарю свою, которая скоро выйдет». Экрам ответил, что не он распределяет наши книги, а я, указывая на меня. Поэтому Севиндж должна обратиться ко мне. Но она ко мне не подошла. Да и своей книги нам не подарила. Но я все же передела ей нашу книгу через Лизу Касумову. Уходя от Валентины Николаевны, все были довольны вечером.


НЕЗРИМАЯ ЗАНОЗА

Позвонила Людмила Богатырёва, и я спросила её, хорошо ли она подумала, прежде чем посвятить мне стихотворение «Красивая любовь». В её ответе прозвучала обида, когда она ответила, что писала экспромтом и никакой потаённой мысли там нет, хотя я заметила её между строк. А если мне не нравится её стихотворение, я могу его выбросить. Я, конечно, не выбросила этого стихотворения, хотя убедилась лишний раз в её лицемерии.


БАТАРЕЙКИ ДЕТСТВА

Хочется немного написать о малыше: Эмильчик придумывает сам истории про робота. Любую книгу открывает и просит прочитать про робота, а потом перебивает и говорит, говорит…, проглатывая буквы, но понять его можно, особенно, когда не робот он произносит, а ёпот.
А сегодня я была просто потрясена: он нашёл ручные женские часы, испорченные, напоминающий браслет. Он то открывал их, то закрывал, а когда не получалось, попросил меня закрыть их. Потом посмотрел и сказал, что часы не работают. Я объяснила, что сели батарейки. Он что-то долго и невнятно бормотал. Потом, когда не смог открыть комнатную дверь, позвал меня и сказал: «Батарейки сели, дверь не открывается». Ну, думаю, фантазия у ребенка работает. Я долго вспоминала его лепет.


СУЩНОСТЬ БИБЛИИ

Когда пришел Экрам, мы заговорили о Библии, продолжив тему прошлого занятия. Я взяла на время у тёти Иры книгу, которую раньше не читала особенно внимательно. А теперь решила вникнуть в сущность Слова. В душе возникали противоречия, сомнения, к горлу подступал страх. Уж очень явно давят на психику пророки. Но больше всего меня интересуют притчи Соломона. Я почти все их переписала в свою тетрадь. Есть мысли очень глубокие.
Но когда Экрам рассказал мне про Екклесиаста и прочёл выдержки из его проповедей, я онемела! Как смело он противоречит Писанию. И всё сводит к тому, что «жизнь – суета». Это было в отдаленные от нас вемена, и сейчас можно во многом с ним не согласиться. Жизнь – это вера, стремление ко всему лучшему, к высокой любви, хотя безнравственность в последнее время всё больше выходит наружу. И всё-таки: суета – есть Жизнь!


«ВОЛНЫ ХАЗАРА»

В субботу, 31 июля, после работы я зашла на «Хазар». В прихожей на скамейке сидели Бахыш и Анатолий Келехсаев. Они встретили меня радостными восклицаниями. Я спросила у Бахыша, работает ли его телефон. Ведь я звонила, чтобы пригласить на поэтический вечер, который состоялся у Сергеевой, но никто не брал трубку. Выяснилось, что телефон, действительно, не работал. Анатолий с сожалением сказал, что не смог отпроситься с работы. Я рассказала, как замечательно прошел вечер.
Экрам был уже в зале. В тот день людей собралось мало. Я прочла ряд стихотворений, рассказала, как повлияла на меня Библия в познавательном плане, и какие пророки более всего запомнились своими поступками и идеями. Тамилла Таги-заде, Теймур Гылманов, Светлана Сыромятникова, Анатолий, Александр Родионов, Эмин, Экрам и Бахыш слушали меня заворожённо.
Мы с Экрамом спросили Бахыша, как ему понравились мои стихи? Он был растерян и ответил, что полностью их еще не осознал. Слишком большая информация. Эмин предложил мне писать прозу, потому что стихов на библейские темы написано очень много. Но я ответила, что не располагаю временем писать прозу. Когда заговорили о печатании в литературном журнале, я попросила Бахыша не отдавать мои стихи Мансуру, пояснив, что он не хочет меня печатать. Но Бахыш и Экрам стали меня убеждать в том, что я не права.
Пришёл новый товарищ по перу. Помню, что его звали Алексеем. За него просила Женя из русской общины. Когда он вошёл в зал и назвал мою фамилию, я сразу поняла, что он пишет стихи, и это о нем говорила Женя. Послушали его первые и последние стихи, и сделали вывод: хотя он пишет с 13-ти лет, а сейчас ему уже 22года, но его стихи нисколько не выделяются на общем фоне поэтической макулатуры. В основном эпистолярный жанр и все о неудачной любви. Обсуждали его выступление с темпераментом: и хвалили, и указывали на его недостатки, но в основном, старались не спугнуть. В этот день свои стихи прочли все, кто пришёл на заседание «Хазара». По окончании занятия, любезно улыбаясь, друг другу, разошлись.


ОГНЕННЫЙ ГОРИЗОНТ

Вчера появилась на горизонте моя подруга из Кисловодска, куда она переехала из Селижарово вместе с семьёй. Здесь она оказалась из-за знаменательного события: сын справлял свадьбу с Наташей, которую я давно знала, как его невесту, хотя его самого почти не видела. С Наташей знакома и моя дочка. Восемь лет девочка ждала этого дня.
Так вот, Ирина Таирова пришла ко мне домой, а я на работе. Нураддин объяснил, как меня найти. Пока она была в дороге, Нураддин позвонил мне на работу и «обрадовал» этой новостью. Я тут же вспомнила, как мы прощались с ней, когда она уезжала из Баку. Мы долго плакали, потому что нас связывала поэзия, и она и я сделали всё, чтобы при расставании не остался осадок от мелких недомолвок. Отношения между нами были добрыми, хотя уже чувствовалось определённое отчуждение. Я ещё не знала, с каким намерением приходила она ко мне домой. А пока что она попросила продавца из ларька около нашей парикмахерской вызвать меня, сказав, что приехала в гости знакомая из-за границы.
Я прошла в магазин и увидела, как, облокотившись на стойку из-под «мороженого», стоит Ирина. Конечно же, не ведая, с каким настроением она пришла ко мне, я обняла её и мы прошли в салон. За чаем успели поговорить о жизни и о себе. Я ей уложила волосы феном, показала альманах, о книге она только слышала, но не видела. Я предложила ей встретиться либо завтра после первой смены у меня дома, либо в четверг. Она взяла рабочий и домашний телефоны. На этом встреча наша закончилась. Позже пришла причесаться её дочка из Израиля. Немного поговорили, пока я работала. Она заплатила за себя и ушла.


НЕЖДАННЫЙ ВИЗИТ

День спустя Ира Таирова позвонила и сказала, что может прийти только сейчас, а было около 10 часов вечера. Я успокоила её, что мы пока не ложимся спать, пусть приходит. Её появление стало катастрофой для меня. Видимо, она уже приготовила свой сценарий, о котором я и думать не могла. Она вошла в комнату запыхавшаяся оттого, что поднималась по лестнице пешком. Всё-таки пятый этаж, а ноги больные.
При встрече я впервые увидела, как она подурнела, хотя красотой не славилась никогда из-за темного цвета лица. Если можно было бы описать не её внешность, а корректорский ум и женские качества, которые меняются, как погода, то получился бы целый рассказ. Сейчас меня взволновал не столько её нежданный визит, сколько то, как она надела маску вежливости, которая не могла скрыть ее истинного характера и подлинного лица двурушницы. Я по простоте хотела снять с неё напряжение, видя, что что-то заставило её прийти ко мне.
На свадьбу сына она меня не пригласила и вскоре собиралась уезжать. Я ещё приготовила ей в подарок свою книгу и книги для библиотеки курортного города Кисловодска.
Только потом, когда она ушла, я сделала вывод: гонор, гордость – зеркало её души, если можно ещё прибавить – зависть, плюс несчастное положение женщины в семье, где она одна тянет груз домашних забот. Я это пишу потому, что все эти качества она проявила у меня дома в тот вечер. Я ждала доброты, а её по отношению ко мне просто не было. Все её метания рук, головы, вздохи, ссылка на жаркую погоду (а я ей подставила вентилятор), не скрывали подлой сущности её прихода. Я сначала не поняла: зачем она так поздно пришла. Думала, что смягчится и вспомнит дни нашей дружбы.
Не тут то было!
 

ИДИОТИЗМ
 
Она попросила вернуть её фотографии. Я была в шоке: причём здесь фотографии? Я направилась в другую комнату искать их в альбоме и, естественно, немного задержалась. Приношу ей её фотографии, а она в ответ: «Ты специально их искала, чтобы доказать, что не порвала!» Какой идиотизм! Меня уже тошнит от её присутствия. Три фотографии она забрала себе. Потом попросила воды – я молча подала стакан. Но когда я пошла на кухню за водой, написанный ею на листке адрес исчез. Книги, которые я с ней передала, она оставила у нашей общей знакомой, чтобы не везти их в Кисловодск. Что же касается большой шали, которую я ей подарила в своё время, она ее не вернула мне, собирая свои подарки. Платок ценен – шерстяной, большого размера, и его подарила мне мама. А свою, надписанную книгу взяла – там ей было посвящено стихотворение, хотя и без указания фамилии.
Ей нужно было получить мою книгу. Я приготовила - и не одну. Увидев обложку, она спросила: «Кто оформлял?» Я ответила: «Художник». На последней странице, в содержании она искала знакомые фамилии, но так и не нашла. Потом навела справки: кто редактор, где печаталась книга. Я ответила, но ей это ни о чем не говорило. Я открыла на девяностой странице стихотворение «Итог любви», посвященное ей. Но ее фамилия не была указана и она несколько раз повторила: «Почему не указала мою фамилию?» Я ответила, что она сама боялась, чтобы никто не узнал о ее связи с молодым человеком, особенно ее сын. У неё вошло в привычку повторять последнее слово несколько раз, как будто перед ней сидит тупая ученица, которой она вдалбливает свои мысли.
Она стала искать стихотворение, посвященное ей Экрамом, оно не вошло в эту книгу, он не захотел напечатать посвящение. Разговор стал меня раздражать, и я сказала, что ей пора идти, потому что ее ждут внизу. Она встала и, еле двигаясь, направилась к выходу. И тут она не смогла промолчать, что-то бросила мне на прощанье. Я ей ответила: «Иди, иди….».
Когда она ушла, я вздохнула с облегчением. Вот зануда! Как с ней живут её дети? Я долго думала, почему у нас все так произошло? Если у неё грязные мысли, почему она перекладывает их на других? Сколько раз говорила себе: не всем доверяйся! На этом я поставила точку, чтобы никогда не думать о ней. Хорошо, что «гнилые друзья» быстро отходят, как грязь.


ГОРЬКИЙ ОСАДОК

Ира Таирова исчезла так же, как появилась, оставив по себе неприятный осадок.
Экрам в отпуске и приходит ко мне почти каждый день. Как приятно с ним беседовать, спорить, учиться. Я, словно губ¬ка, впитываю всё, что меня интересует. Хорошо, что на работе есть время записывать мысли гения, читать.
Когда я вчера вечером перепечатывала переработанное стихотворение, в машинке сломалась пружинка, и каретка перестала двигаться. Я взяла антикварную машинку, которую хранила на крайний случай, но и она тоже сломалась. Что это? Знак? Может, действие планет? Я слышала, что ожидается затмение. Как бы то ни было, придется ремонтировать обе машинки.
Через пару дней одну из них Нураддин отремонтировал. Теперь она работает, как прежде.


КОНКУРС НА ПУШКИНСКИЕ СТИХИ

Валентина Николаевна решила провести конкурс на лучшие стихи, посвящённые А.С.Пушкину. Собралось много участников. Надо было избрать жюри. Она обратилась ко мне за советом. Экрам уже значился в списке, я предложила Бахыша. Мне надо было обзвонить всех участников конкурса. Валентина Николаевна сама позвонила Бахышу, и он охотно согласился участвовать в жюри. Конкурс решили провести в музее Низами числа 25 сентября. Не хватало ещё одного члена жюри. Позвонила Н.Б.Хатунцеву, но он отказался. Принять участие в работе жюри с удовольствием изъявил Мансур.
На работе я с нетерпением ждала, когда придёт Экрам от Валентины Николаевны. Он был очень возбуждён и сказал, что Мансур был против присуждения мне какой-либо премии. Хатунцев выпустил шесть книг, член Союза писателей. Ему решили присудить первое место. Вторую премию собирались дать Лизе Касумовой. Но Экрам отметил в ее стихотворении грубые ошибки в рифмовке. Кстати, я первая заметила погрешность во второй строфе, а потом Экрам, что в трёх местах употреблено одно слово, хотя и в разных падежах. Мансур сказал, что Лиза – член Союза писателей. Тогда, чтобы не обидеть ни меня, ни её, решили обеим присудить второе место. Хотя Бахыш и Экрам доказывали Мансуру, что мои стихи, посвящённые Пушкину, намного лучше, чем у Елизаветы. Экрам отметил, что Мансуру понравился «Пушкинский колокол», а во «Встрече с поэтом» есть, вроде бы, неправильная строка: «Он ушёл по-английски»: поэт, умирая, прощался с родными и близкими друзьями. Я сказала Экраму, что в этом стихотворении речь идет не о прошлом, это монолог с поэтом на его двухсотлетнем юбилее, с которого Пушкин ушел, не простившись - что же тут непонятного? Вот тебе и профессионалы. Даже не вникают в суть.
Третье место решили дать Энару. Поощрительные премии получили Лилия Петровна Билинская (она всех «достала» своими посещениями литературного отдела в журнале, кроме того, возможно, она в последний раз, по возрасту, принимает участие в поэтическом конкурсе) и самой юной, пятнадцатилетней участнице.
Переводчики, в том числе и Сиявуш Мамедзаде, проходили по разделу перевода. До конкурса было далеко, почти месяц. Но надо подучить стихи, чтобы хорошо прочесть их на конкурсе. Я всегда восхищаюсь настойчивостью Экрама, умением отстоять справедливость. И здесь он сумел меня отстоять.


ВСПЛЕСКИ ЭМОЦИЙ

Середина сентября. Через несколько дней, после подготовки сценария, которым занимался Экрам по просьбе Валентины Николаевны Сергеевой, мы встретились с артистами по фамилии Воля – Виктором и Светланой. Но самой Валентины Николаевны дома не было. В комнате находилась её приятельница. Сама Валентина Николаевна раздавала членам Славянской общины лекарства. Светлану я видела впервые. Виктор мне был знаком по вечерам, которые проводила Галина Ивановна Шипулина, и по спектаклям с его участием. Они бегло просмотрели сценарий.
Зашёл разговор о творчестве Цветаевой и Ахматовой. Выяснилось, что Светлана - поклонница поэзии Цветаевой. Она глубоко чувствует её строки, с особым жаром прочитала отрывки из сборника Марины Цветаевой. Анна Ахматова была для них на втором плане. Но когда Экрам, после дискуссий, предложил прочесть несколько своих стихотворений, у Светланы полились слёзы, глаза сверкали от восторга, она вся закипела. А я смотрела на нее и думала: как вникла она в его строки! Не каждый так остро чувствует высокую поэзию. Читала и я. Но моя поэзия после строф Экрама показалась забавой с лёгким любовным оттенком.
Потом заговорили о сценарии Экрама. Виктор и Светлана считали, что надо больше действия, драматизма, чтобы чтение не выглядело, как на лекции. Экраму посоветовали доработать сценарий.
Может, они и правы, но музыкально-литературный вечер, я думаю, не должен походить полностью на спектакль. Тут надо суметь скомбинировать и то и другое. После двухчасовой беседы мы мило разошлись, договорившись созвониться о новой встрече.
Валентина Николаевна поручила мне собрать данные о каждом участнике конкурса. Почти у всех я собрала стихи, за исключением Тамиллы Таги-заде и Светланы Сыромятниковой, у которых нет телефона, и только на «Хазаре» я заполнила их данные. Правда, я забыла включить графу «год рождения», за что меня отчитала Сергеева. Но сам акт, в котором должны были расписаться члены жюри, я предложила Бахышу отнести Мансуру, зная, что сам он не придёт лишний раз. Бахыш согласился.
На следующем занятии «Хазара» я под роспись и паспорт¬ные данные раздала, как гуманитарную помощь, лекарства – бесплатно всем, кому они были нужны. Все листки с подписями пока у меня и я должна буду их сдать Валентине Николаевне.

ЗАПЯТЫЕ ЖИЗНИ

Дома проходит частичный ремонт. Пока дочка взялась за сантехнику, чтобы поменять устаревшие трубы. Ещё кое-что надо привести в порядок. Решили, что ремонт будет продолжаться, пока хватит средств.
В конце сентября я позвонила к сестре в Сумы на Украину и поздравила её с днём рождения.
Эмильчик заболел воспалением лёгких. Сколько волнений! Ему делают уколы: - антибиотики и витамины. Вроде, становится лучше, однако это воспаление будет несколько лет сказываться на его самочувствии…
Экрам провёл первое занятие в литературном салоне при Союзе писателей. Пришли десять человек. Надежда Давришева прочла небольшой доклад о жизни и творчестве Беллы Ахмадулиной. Экрам более подробно рассказал о поэтессе. Потом читали стихи, а Экрам отметил отдельные неточные выражения.
Лилия Билинская очень хотела подарить Экраму какую-нибудь книгу на память, и советовалась со мной по телефону. Но поларила все же книгу о Пушкине.
Приходила ко мне на работу Галина Ивановна, я уложила ей волосы, она ушла очень довольная. Третьего числа она будет вести вечер в консерватории, посвящённый Лермонтову. А вчера приходила привести себя в порядок Юля. Её апломб меня иногда убивает, поэтому с ней трудно долго общаться. Но мама моя просила быть с ней внимательнее, ведь меня назвали в честь её родительницы. Она испортила мне настроение, и когда пришёл Экрам, у меня было очень тяжело на душе, хотя он всячески старался меня взбодрить.
Звонила Раиса Калашникова, сообщила, что у неё родился внук. Опять набрала учеников и крутится.
Как хочется окунуться в свои мысли, но быт заедает с непостижимой силой. Очень устаю. Жду, когда малыш подрастёт, чтобы времени хватало на любимые занятия. Хорошо, что от всех проблем душа не черствеет. Моя любовь придаёт мне силы. Я иногда думаю: а если бы её не было? Что было бы со мной? Одна дочка меня понимает. Хочу дождаться, когда выйдет вторая книга. А ждать придётся ещё долго.
5 октября 1999 года. Последние дни были у меня очень напряжённые: клиентка заказала парик. Пришлось осветлить волосы, сделать завивку и покрасить. Вчера она со мной расплатилась и ушла довольная. А деньги, как вода. Половину отдала Сабине на ремонт, остальные потратила на материалы для работы и отдала небольшие долги. Кое-что осталось, но я думаю, и они долго не задержатся, проблемы нескончаемы, и что эти деньги по сравнению с потребностями быта?


«РОДНИК» на ПРИКОЛЕ

В субботу состоялся «Родник», а в пятницу вышла очередная подборка стихов в газете «Вышка». Заглавие: «Держаться ближе к земле». Относилось непосредственно к моему творчеству. А.Родионов и я – вот тема выступления Хатунцева, а потом стихи, но уже не наши, а других товарищей из «Родника». И в адрес Родионова, и в мой адрес были высказаны, как критические моменты в стихах, так и положительные. Но больше всего хвалил Хатунцев меня. Я критику приняла без обиды. И потом, взгляд на наше творчество был воспроизведён по-своему усмотреню. И чтобы там ни было, я была благодарна Николаю Борисовичу за то, что он посчитал нужным выпустить эту статью, особенно перед Пушкинским конкурсом.
На «Роднике» в последний раз людей было мало, хотя чуть позже подошли некоторые наши товарищи. Читали свои стихи те, кто хотел читать. Энар прочитал свою поэму. Она была длинная, связанная с Кораном. Читал свои стихи Экрам. Занятия вылились в бурные споры, но, тем не менее, благожелательная атмосфера царила на этом занятии. Подошла моя очередь читать. Я прочла два стихотворения из 5-6 строф и четыре маленьких. Николай Борисович поправил меня: пишется не ступеням, а ступени и попросил стихотворение «Зов» для публикации. Мне надо было идти на работу во вторую смену, поэтому я с Экрамом ушла чуть раньше времени.


ВЕЧЕР М.Ю.ЛЕРМОНТОВА

А в воскресенье, после работы, я направилась в консерваторию им. Узеира Гаджибекова (моё детство прошло рядом с этим зданием), где должен был состояться вечер, посвящённый 185-летию со дня рождения М.Ю.Лермонтова. Зал, как всегда был переполнен. Я спустилась в гримёрную и увидела Галину Ивановну Шипулину, Виноградову и Фируза Мамедова. Они готовились к выходу на сцену. Галина Ивановна выглядела, как невеста, – вся в белом. Головка её была в порядке, так что на этот раз она обошлась без моей профессилнальной поддержки.
Мы с Экрамом расположились где-то в пятом ряду, как всегда, впереди нас сидела в четвёртом ряду Александра Михайловна – мама Галины Ивановны. Пришёл посол Блохин из России, с ним Семёнов – атташе по культурной части.
Я почему-то думала, что эта программа чем-то будет отличаться от предыдущих программ, проведённых Галиной Ивановной, но - увы. Ничего нового. Раза два-три я выходила в фойе с Экрамом покурить. И посол Блохин ушёл раньше обычного, не дождавшись конца программы. В зале встретила родниковцев, артистов из драмтеатра – Виктора и Светлану Воля. По окончании концерта вышли из зала те, кому надо было торопиться. Остальные решили оказать внимание всем участникам и артистам, заодно пообщаться. У меня вошло в привычку - не подходить после концерта, а звонить на следующий день Галине Ивановне и поздравлять с успехом.
Вчера после продолжительной болезни отдали Эмильчика в садик. С утра он немного покашливал, а вечером, когда забрали его домой, кашель уже был со свистом. Ребёнок снова заболел. Вечером он не сходил с рук. Беспрерывный кашель его настолько измучил, что он все время плакал. Делали всё, что возможно, чтобы облегчить ему боль. Он дремал на моих руках, тяжело дышал, потом кое-как успокоился. Утром мы с дочкой пришли к единому мнению: надо искать няню, хотя они и очень дорогие.
На следующий день после поэтического вечера, я позвонила Галине Ивановне и поздравила с концертом…


УДИВИТЕЛЬНЫЕ ДРУЗЬЯ

Звонила Валентине Николаевне Сергеевой узнать насчёт конкурса, и выяснила, что конкурс пока отложили из-за отсутствия денег у посольства. Она просила спокойно обзвонить всех и предупредить, что конкурс состоится, но не скоро. Вот я и звонила всем, чтобы были в курсе дела. 7-го числа, в четверг, организовала встречу с друзьями, и она была очень интересной. На «Хазаре» Эмин обещал устроить небольшой праздник в честь своего дня рождения. Так редко удается освободиться от домашних хлопот.
Я совсем забыла, что у Серёжи Стукалова десятого числа день рождения. Он позвонил спустя пару дней и обиженно сказал, что я его забыла. Я обещала на «Хазаре» отметить его дату. Для Эмина и Серёжи сложились экспромтом и поздравили их, как положено. Утром на работе написала на скорую руку посвящение Сергею. А так как под рукой машинки не было, то подарила с исправлениями, даже подписаться забыла. Говорила вчера с Бахышем о сердечных его делах. Он в расстроенных чувствах.
Как-то позвонила Светлана Воля и попросила печатную машинку, чтобы перепечатать сценарий…. Вчера её муж, Виктор, встретился со мной на остановке, на площади Азнефти. Я была с Экрамом. Когда мы подошли, Виктор уже ждал нас. Он извинялся, что немного задержал машинку. Потом пригласил нас на спектакль «Цыгане», но я вспомнила, что работаю во вторую смену и не смогу попасть на спектакль, мне было: очень жаль. Мужчины проводили меня до автобусной остановки и направились в сторону бульвара. Дома я отпечатала новые стихи, привела их в порядок, рассортировав, где оригинал, а где копия, чтобы впопыхах не отдать единственный экземпляр. На следующий день ждала Экрама. Шёл сильный дождь. Экрам не позвонил, значит, придёт. Я всегда жду его с нетерпением.


РОДОСЛОВНЫЕ ВЕТКИ

Стихотворение «Белая акация» я не раз исправляла и сейчас снова изменила две строчки. Экрам ругал меня, что я слишком усердствую, было и так хорошо. Пришлось вернуть старые строки. Ведь это стихотворение посвящено любимой бабушке, другу детства и юности. Когда я была в гостях у Ирины в Сумах, на Украине в прошлом году, мою поездку спонсировала моя старшая сестра Георгина (сокращённо – Гера). В кругу семьи вспоминали наших предков из Сибири по материнской линии. Прадеда Якова Зырянова, владельца рудника, о котором мы мало что знаем… Гера отправила в Томск письмо, в Отдел Внутренних Дел. Её пригласил начальник РОВД познакомиться с местами, где жил наш знаменитый предок-золотопромышленник, узнать о нём подробнее, обещал направить корреспондента. Но чтобы поехать в Сибирь надо иметь средства. Гера мечтает, пока мы живы, поехать туда и посетить могилы наших предков. Я её попросила договориться со мной, чтобы мы эту поездку осуществили вместе. Тогда я вся загорелась и решила посвятить бабушке стихотворение. …
У малыша моментами опять начинается кашель, как приступ. Так боюсь, чтобы не перешло в астму. Что только мы ни делаем, к каким врачам ни обращаемся, чтобы он меньше болел! Из-за этого даже редко его купаем. Компрессы и натирания почти не дают результатов. Кашель проходит, потом снова начинается. Эмильчик привязан ко мне, мы рассказываем, друг другу небылицы, я читаю ему детские книжки, и он не отходит от меня ни на шаг. И такой сладенький, что даже я не могу на него сердиться, когда он не слушается...
Наконец пришло разрешение на проведение Пушкинского конкурса 5 ноября в четыре часа дня в музее Низами. Об этом сообщила мне Валентина Николаевна. Я всех обзвонила, предупредила, что участники должны прийти на час раньше.
У Экрама был день рождения 29-го октября. Я его поздравила, как могла. И в этот день он был радостен по-своему. Посвятила ему стихотворение. Сначала он не понял, говорил надо исправить, а потом, у нас дома, когда внимательно прочёл, удивился моим словам «закат зубастый».
Сегодня с утра идёт сильный дождь. Настроение с перепадами. Села работать, плету тресс для парика, но Эмильчик меня выгоняет со стула и говорит: сам буду делать парик. Вот так у нас начинается игра. Он своей маленькой ручонкой протягивает между нитками прядь волос, а я даю направление. Но это продолжается недолго. Приходится его отвлекать и уводить из комнаты. О нём можно было бы писать бесконечно, настолько он сладкий. А как там мои внуки в Москве? Ведь я их так редко вижу. У них бабушка своя, московская, которая вся в заботах о них. А бакинскому внуку всего три года – возраст потрясающий. Всё схватывает налету. И как попугай, что где услышит, повторяет.
Звонила мама, беспокоится, как мы живём. А вот сын звонит редко, большей частью звоню я.
Скоро должен выйти журнал «Литературный Азербайджан», где будет публикация хазаровцев. Жду с нетерпением.
 

КОНКУРС

7 ноября 1999 года. Наконец в музее Низами состоялся конкурс, посвящённый дню рождения А.С.Пушкина. Я тщательно к нему готовилась. Стихи, которые я посвятила к юбилею поэта, особонно два из пяти: «Встреча с Поэтом» и «Пушкинский колокол», выучила наизусть. Тут Эмильчик не дал возможности закончить запись в тетради. Позвал меня укладывать его спать. Закрыл мою тетрадь и положил в сторону, взял меня за руку и повёл в свою комнату с требованием, чтобы я ему рассказала про роботов с планеты Гея. Вот тут началась фантазия, а он меня исправляет. Потом обязательно пою ему колыбельную песню, которую повторяю слово в слово. Если я хоть одну букву не так произнесу, он меня поправляет. И только когда он крепко засыпает, я тихонечко выхожу из комнаты.
А теперь я возвращаюсь к конкурсу, который уже состоялся. Чтобы сохранить на видеопленке основные моменты конкурса, я попросила нашу работницу Солмаз, чтобы её дочка записала вечер. Она, прежде всего, запечатлела внешний вид музея.
В три часа дня, как обещала Валентине Николаевне Сергеевой, я была уже в музее. На работе мои сотрудницы привели меня в порядок. Так что выглядела я удивительно хорошо, удостоилась комплиментов от мужчин и женщин.
Конкурс, организованный Валентиной Сергеевой, прошёл на высоком уровне. Она всё продумала до мелочей. Никто не остался без внимания. Выступали дети из музыкальных школ. Правда, Мансур Векилов заметил, что мелодия звучала грустная, а вечер был посвящён А.С.Пушкину. Я подумала, что смогу оживить вечер своим стихотворением. И чтобы не запутаться, взяла с собой на всякий случай листок. Перед моим выступлением Мансур подвёл тему так, что я удивилась. «Колокола бывают и на Красной Площади, в Соборах… и ещё есть «Пушкинский колокол». Тут я прочла своё стихотворение. Читала наизусть, а в руке держала лист, для страховки. Жаль, что Эльнара не записала вступительное слово. Поставила аккумулятор на зарядку. Я читала хорошо, без запинки, с выражением. За стихотворение «Пушкинский колокол» получила Диплом 2-ой степени и подарок – кухонный набор. Жаль, что он не работает. Валентина Николаевна обещала поменять на заводе. Всем участникам в начале конкурса раздали эмблемы с указанием: Участнику Пушкинского конкурса, к 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина.
Вёл конкурс артист драмтеатра Виктор Воля. Для вручения призов пригласили представителей Посольства, Баринову Светлану Николаевну и др.
А началось так: первой поздравили Билинскую Лилию Петровну. Её наградили поощрительной премией и Дипломом за участие в конкурсе. Потом самую молодую участницу, ей было 15 лет. Третье место занял Энар Гаджиев из «Родника». Два вторых места присудили мне и Елизавете Касумовой. Первые два места заняли Николай Борисович Хатунцев и Сиявуш Мамедзаде. Они получили в подарок магнитофоны.
Цветами поздравили меня девочки с работы Наиля, Сара и Гюля. Пришёл Бархудар – руководитель нашей парикмахерской, как потом я узнала, он филолог, преподавал в институте, очень тактичный, интеллигентный человек. Как было приятно! В зале присутствовало много любителей поэзии. Я была благодарна моим друзьям, Лёве, и Раисе Калашниковым, которые решили поддержать меня в такой момент. Пришла Неля – педагог, редактор первой моей книги. Она и подруга, и соседка – в одном лице.


НАГРАЖДЕНИЯ

Сыромятниковой Светлане, Ракову Александру, Салаеву Геннадию и другим вручили Дипломы за участие в конкурсе. И здесь Валентина Николаевна всё продумала: детям-музыкантам были вручены мягкие игрушки и Дипломы. У меня на память осталось несколько фотографий конкурса.
Я предложила Валентине Николаевне поехать ко мне домой с нашими литераторами. Сиявуш сразу отказался. Он всегда держался особняком. Решили поехать на машине Бахыша. Николай Борисович задержался с распределением своих книг зрителям. Когда я увидела, что Мансур с Экрамом идут к машине, я удивилась, что они без Хатунцева. По дороге ко мне домой оживленно обсуждали конкурс я, Мансур, Раиса и Лёва Калашниковы. Приехали домой быстро. Нураддин, Мансур и Лёва решили подняться на пятый этаж пешком. Бахыш взялся внести мой приз в лифт. Вошли в лифт я, Раиса, Бахыш и Валентина Николаевна. Четыре человека в лифте – большая нагрузка для него. Лифт чуть приподнялся и застрял. На какое-то время мы опешили. Хорошо, что Нураддин еще не вошёл в квартиру и стал пытаться освободить нас. Бедная Валентина Николаевна стала задыхаться, ей не хватало воздуха. Мы старались поддержать её шуткой, но ей было не до шуток. Минут десять прошло в замкнутом пространстве и, наконец, Нураддин с соседями подтянули трос до седьмого этажа. Лифт открылся. Мы, волнуясь за Валентину Николаевну, долго не могли прийти в себя. Но спустя некоторое время все успокоились. А дома Эмильчик открыл крышку фотоаппарата, и засветил многие кадры, особенно те, где я фотографировалась с Экрамом.
Дома Сабина экспромтом накрыла стол. Все были голодны, кроме Мансура. Он вообще, как я не раз видела, мало ест. Время пролетело незаметно. И всё было бы хорошо, если бы не лифт, который немного испортил всем настроение. Бахыш предложил проводить Мансура и Валентину Николаевну на машине. Мы с Нураддином посадили Раису и Лёву на такси. Экрам поехал домой на автобусе.
На следующий день я накрыла небольшой стол у себя на работе. Девочки поздравили меня с большой поэтической победой! Уж они постарались побаловать меня сувенирами! Я была благодарна им за чуткость и внимание.
В этот же день я позвонила Валентине Николаевне узнать, как она себя чувствует после всего. Успокоив меня, она сказала, что надо готовиться к выступлению на радио. Очень сожалела я, что не пригласила Любу Якунину. Думала, что она будет на конкурсе - ведь почти все мероприятия не проходят без неё. Вскоре она позвонила и поздравила меня с поэтической победой.
Спустя два дня я позвонила Валентине Николаевне, что кухонный набор не работает. Она предложила привезти его и сувенир, который забыл Мансур у меня дома, к ней. Вечером после работы я все отвезла ей. На следующий день пошёл сильный дождь, который не прекращался несколько дней.
О своей радости и победе на конкурсе я позвонила в Сумы сестре Ирине, ведь она тоже пишет стихи, правда, только для себя. Она обо всем, конечно, расскажет маме.


ВОЗВРАЩЕНИЕ «НА КРУГИ СВОЯ»

Пришлось снова возвращаться «на круги своя». Дома в свободное время занялась работой над волосами. Тресс плела до боли в пальцах и в спине. Решила немного передохнуть. Давно не пишу ничего, даже скучаю по работе над Словом.
Малыш, когда приходит от няньки, не отходит от меня, требует к себе полного внимания. Уже начинаются вопросы, на которые надо терпеливо отвечать по нескольку раз. Он такой сладкий и забавный, что отказывать ему в этом было бы жестоко. Хорошо, что он меньше болеет, стал более, подвижным, а значит, успевай за ним следить, иначе натворит чего-нибудь.
13 ноября после работы я поехала на «Хазар». Бахыш пришёл с небольшим опозданием. Людей на этот раз было мало. Надя Давришева читала свои стихи. Они с каждым разом становятся все более совершенными. Появились в строках сравнения, метафоры. Бахыш заметил, намекая на меня, что ей никто не помогает. После занятий мы с Людмилой направились к Экраму на работу. Он ждал меня.
К ним в музей вторично привезли выставку восковых фигур от Мадам Тюссо. Погода стояла прохладная и безветренная. Экрам с удовольствием проводил нас на второй этаж, и там к нам присоединились желающие послушать об уникальных лицах, как прошлого столетия, так и живущих в наше время. Экрам рассказывал очень интересно! Одна из экскурсоводов, работающая с ним, хвалила его: «Всем нравится, как он рассказывает о каждом экспонате. Ещё бы! Он эрудирован, его сладкий язык заманит любого слушателя в свои сети».
Когда он закончил работу, мы немного прошлись по бульвару, посидели в кафе. Так что день у нас был настолько заполнен впечатлениями, что невольно думаещь: хорошо можно жить не только среди «потрясающей» среды, где омут уводит или затягивает бытом. Есть и духовный мир со своими радостями и откровениями. Отсюда я делаю вывод, что надо жить, надо любить! А счастьем надо умело управлять. Почти всё зависит от женщины!
Через неделю я ждала звонка от Экрама, но он не звонил. Я подумала, что он забыл или что-то случилось. Ведь в последний раз я ему мало уделила времени, занятая стиркой. Во мне возникла обида… Но вот раздался стук в дверь. Обычно он так стучит… Я чуть не крикнула от радости, когда увидела его. Обида сразу растворилась. Мы, как всегда, говорили на разные темы. С его приходом у меня поднимается настроение. Даже Нураддин заметил, не раз мне говорил об этом.
Кто-то сказал, что видел по каналу «Спейс» передачу в «Новостях» о Пушкинском конкурсе. Это было буквально через день после него. Но когда я с восторгом сказала Экраму, что показывали и меня, читающей стихи, он начал подшучивать, дескать, уже знают на планетах Альфа Центавра, Омега и прочих. Я обиделась и долго на него злилась, но он всё обратил в шутку. Артист! Умеет выйти из любого положения. А в основном - он добрый, и называет меня не иначе, как Валенька, Валентина.
Звонила Валентине Николаевне насчёт кухонного набора. Оказывается, он работает. Просто мы неплотно закрывали крышку. Хорошо заметила Сабина: надо на неё сесть? Но это осталось шуткой между нами (всему свету по секрету).
Интересные детские анекдоты рассказала знакомая: ребёнок просится погулять на бульваре. Мама отвечает, что бульвар на ночь закрывается. – А что там есть двери? – удивленно спрашивает малыш.
Или еще: в праздничный день садик не работает. Ребёнок спрашивает: В садике идёт консультация?
Да и у Эмильчика тоже много вопросов. В основном о планете Гея, где живут его друзья-роботы. Вот тут и приходится придумывать разные рассказы, но все должно сходиться на роботах.


НА КОНЦЕРТЕ МСТИСЛАВА РОСТРОПОВИЧА

Через две недели дождь постоянно менялся: то моросил, то лил с небывалой силой. Вот и сейчас льёт, как из ведра.
Когда узнала, что приезжает Мстислав Ростропович, обзвонила всех. Чтобы достать билеты на его концерт, пришлось постараться. И только няня Эмиля подсказала, где я могу достать два билета. Купила цветы и с дочкой пошла во Дворец Республики (ныне Дворец имени Гейдара Алиева). Все места в зале были заняты. В руках мелькали крупные пригласительные билеты, на которых латинским шрифтом написана программа на азербайджанском языке. При входе во дворец проверяли вещи, значит, на концерте будет присутствовать Гейдар Алиев. Так и случилось. Концерт начался с опозданием на полчаса. Оркестр расположился на передней части сцены. Музыканты – бакинцы.
Кстати, утром вышла газета «Вышка». Там была статья о Ростроповиче, ниже статья о вечере, проведённом Шипулиной, – «Женщины в жизни Пушкина», а ещё ниже – статья о прошедшем конкурсе в музее Низами. И в этой статье подчёркнута разница между мной и Лизой Касумовой, хотя мы обе получили два вторых приза. Я значусь в списке, как родниковец, а Касумова - вместе с теми, кто занял первые места. Думаю, и здесь хотят подчеркнуть, что мы с ней не равны. Ясно, что не сам Миркин составил эту статью. Ему так посоветовали, и я догадываюсь, кто.
Несколько слов о концерте: «Миниатюры» Кара Караева резко отличались от произведений Шостаковича. Сначала солировал сам Ростропович, а во втором отделении он дирижировал оркестром. Пожилой человек, а сколько энергии! Зал захлёбывался аплодисментами. Я умудрилась преподнести ему цветы в конце первого отделения. Цветов в первом отделении не было. Как только мы с Сабиной освободились от букета, сразу легко вздохнули. Мы одни в целом зале пришли с цветами.
Впечатление от концерта было потрясающим! Дома я спросила у дочери, не жалеет ли она, что пошла со мной на концерт. Она ответила, что, как и я, испытала огромное душевное удовольствие!»


«ЗВОНЫ ЗИМЫ»

Середина декабря 1999 года. На «Родник» опоздала почти на час. Я пришла в тот момент, когда Теймур Гылманов читал свои стихи. Николай Борисович его неднократно останавливал и поправлял. Прочла и я несколько стихотворений. Николай Борисович хотел меня поймать на стихотворении «Звоны зимы», якобы, там присутствует дух Экрама, хотя это стихотворение ему понравилось. Я не выдержала и ответила, что за пять лет, что занимаюсь с Экрамом, я могла у него чему-то научиться. Николай Борисович предложил высказаться насчёт моего шедевра. Как только послышался голос Теймура, я резко прервала его: «А тебе я не разрешаю высказываться в мой адрес». И он понял, почему. В основном из-за Экрама, которого он оскорбил, поэтому мое замечание было вполне закономерным.
Потом я предложила почитать стихи «Свет во тьме» и «Жду колокольний звон» и попросила ответить, чей дух там присутствует. Все молчали. Я продолжила: «Ведь там присутствует дух Цветаевой». Хатунцев ничего не сказал, но попросил стихотворение «Звон зимы» для публикации. Правда, последние строки про скрип высохшей скамейки ему не понравились. Дома я исправила и позвонила ему. Теперь «скрипит, как «раковая шейка» (я имела в виду конфеты, которые так называются). Он поздравил меня с прекрасной строчкой. Так и пошло это стихотворение в печать. В своем предисловии к моей второй книге «Неугасимый свет»» эта строчка будет использована, как один из примеров.
Вчера Экраму понравилось стихотворение «Взгляд на любовь», а в «Вечной истине Века» он сделал исправления. Я поспешила на «Хазар», а остальные поэты ещё оставались на «Роднике».
На «Хазаре» сидели Бахыш и Нина Скворцова. Бахыш попросил посмотреть кассету, где был записан вечер в клубе Чингиза Мустафаева. Я обещала ему передать, если он сам придёт за ней. В понедельник Бахыш приехал ко мне, но меня не было дома, и он какое-то время ждал меня. Я передала ему две кассеты, чтобы он у себя посмотрел их на видео. Вторая кассета была о конкурсе, проведённом Славянской общиной в музее Низами.
На следующий день я с дочкой ходила смотреть оперетту «Весёлая вдова» по приглашению Светланы Воля. Её муж исполнял роль посла. Но я никак не ожидала, что вдову будет играть Лариса Виноградова. Пришлось букет разделить на троих. Задержка спектакля на час измучила всех. Но от того, как потрясающе играли актёры в этом спектакле, все огорчения быстро забылись. Среди присутствующих я видела Лизу Касумову.
Светлана спросила, как мне понравилась оперетта. Я поблагодарила её за приглашение и за приятный музыкальный спектакль.

НАСТУПАЮЩИЙ НОВЫЙ 2000 ГОД

В журнале «Литературный Азербайджан» в девятом номе¬ре 2000 года, я обратила внимание на притчи, что представила Татьяна Рустамли из «Книги бесед, притчей и откровений дер¬виша Рахмана ХОЛ-МАММАДА (в изложении его учеников):

«Существует четыре разновидностей людей. Есть люди, которые знают и знают, что они знают. Задавайте им вопросы! Есть те, которые знают и не знают, что они знают. Они за¬бывчивы. Напоминайте им! Есть люди, которые не знают и знают, что они не знают. Они нуждаются в учителях. Научите их! И есть люди, которые не знают и не знают, что они не знают. Они невежественны. Сторонитесь их!»
Ал-Халил ибн Ахмад

Поистине мудрые слова…
Сколько событий, сколько волнений я ощущала перед Новым годом!
Прибрали в квартире, приготовили блюда, чтобы наш стол, на этом празднике был не хуже предыдущих трапез. В такой праздник очень хотелось сделать всем нам, что-то приятное друг другу, а значит, были необычные подарки. Позвонила к нам Галина Ивановна Шипулина. От её тёплых слов веяло радостными пожеланиями нашей семье и надеждой на то, что будет выпущена моя вторая книга в этом году. Ей мои стихи очень нравятся, и она будет обязательно присутствовать на презентации второго сборника. Я тоже поздравила её и её маму – Александру Михайловну, в том числе и остальных близких родных со знаменательным Новым веком и наступающим Новым годом, а самое главное пожелала успехов в работе и счастья. Ещё не забыла пожелать творческих успехов на концертах, где она прекрасно ведёт музыкально-литературную программу о поэтах и коспозиторах. На душе было преятное ощущение, что Галина Ивановна, нашла время позвонить нам. У нас станет традицией поздравлять друг друга, по возможности, с очередными праздниками. Ведь хочется от души желать добрым людям счастья и здоровья.
Первый день прошёл насыщенный ещё и потому, что всё складывалось, как нельзя лучше. С букетом гладиолусов приехала к Раисе на Баилов. Гости уже сидели за столом. Экрам уже находился у друзей. Поэтому мне вдвойне было приятно поздравлять подругу с Днём Рождения. Прочитала посвящённое ей стихотворение. Экрам постарался меня превознести перед гостями, что я стала лучше писать и, что он только следит за моими мыслями. В этот день Экраму нездоровилось сердцем. Лёва усердствовал напоить Экрама, но я его остановила, может даже грубо, что пить Экраму при болях в сердце нельзя. Ему ещё ехать надо домой. На балконе спор перешёл в неприятный разговор: он, Экрам, слишком большого о себе мнения. Я хотела успокоить обоих, и мне досталось... День был испорчен. Мы с обидой вышли и решили пройти в парк успокоиться. Я всё никак не могла понять: что это? Хотя Раиса вслед извинялась, на душе стало нуторно. Сколько раз говорила я Экраму: не хвали меня, это выводит многих из себя, но разве он слушается? Вот и результат. А вечером пришёл Нураддин с работы, и я его поздравила с днём рождения. Сабина с Эмильчиком были в цирке. Поужинав, решили пораньше лечь спать, но телефонный звонок отсрочил наш покой. Звонила Раиса, но я не подошла, с ней разговаривал Нураддин. Это был почин Нового года, Нового века. Работа и дом, вот два социальных условия, которым мы принадлежим больше всего.


ВЫСТАВКА ВОСКОВЫХ ФИГУР ЗАВЕРШЕНА

Выставка восковых фигур завершилась в музее истории Азербайджана, где работает Экрам. Он начал только-только приходить в себя после изнурительных экскурсий. Больше оказалось свободного времени. Мы стали чаще видеться. В один из дней я почувствовала себя плохо и попросила Экрама не приходить. Но он пришёл, чтобы поднять моё настроение. Пока он смотрел мои стихи, я на полчаса прилегла, уж очень болела голова. И когда ушёл Экрам, мне лучше не стало, видно упадок сил. Всё на меня действовало: детский писк, голос Нураддина. Он в последнее время не следит за своим грубым голосом, как будто рядом все глухие.


ЭКЗОТИЧЕСКОЕ КАФЕ

В конце января день рождения Сабины решили отметить в кафе в крепости. Знакомый Сабины сделал всё, чтобы мы чувствовали себя свободно. Кафе напоминало, скорее всего, пещеру. Экзотические факелы и тусклый свет создавали романтичный уют. Сам он исчез по оправдательным причинам и мы, освобождённые от посторонних взглядов, танцевали в своём кругу от души. Певец пел в основном азербайджанские песни. Сабина натёрла мазоли на ногах и еле-еле ходила. Стол был настолько экономно заказан, что на нём к концу вечера почти ничего не осталось. Все были сыты и счастливы. А что творил Эмильчик, надо было видеть. Сначала он был предоставлен самому себе: бегал по залу, заглядывал на кухню, сидел на коленях у молодой девушки с длинными волосами – она была дочерью служащей в кафе. Так он, проказник, гладил ручонками её волосы и целовал, а остальных отгонял от себя. Хотя его тискали и целовали все присутствующие женщины. Он от них убегал, вывёртываясь и вытираясь от поцелуев. Сколько мы все смеялись! Я выглядела так же хорошо, как на конкурсе. День прошёл замечательно. Мы дома оказались в половине первого ночи, уставшие, с большими букетами цветов. Засыпая, я ещё раз поздравила дочку с днём рождения.

 
 

ЖЕНСКОЕ КРЕДО

Прошёл ненастный январь. Наступил февраль. Нервозная усталость сказалась на моих чувствах. К дружбе я стала относиться настороженно. Но это было временным явлением. Ведь время всё сглаживает. Будут желания прощать даже тех, кто глубоко проникнет в душу, и наковыряет больше рытвин, и так же придётся прощать только потому, что женское кредо неустойчиво, оно может понимать, взрываться и снова натыкаться лбом на стены неприятия, и всегда помнить: кто есть кто!
Валентина Николаевна Сергеева почему-то стала меня обходить. Я дважды ей звонила, но она ничего конкретного не сказала. От Светланы Воля я узнала, что Валентина Николаевна устраивала у себя дома День Рождества Христова, но меня там не было, чему она удивилась. Я ответила, что у неё могут быть свои взгляды на гостей, и не могу же я маячить у неё перед глазами. Значит, ей так было нужно.
Дома с продуктами натяжка, вернее напряжёнка. Одно успокоение: духовное общение с Экрамом. А Раиса немного приутихла после её дня рождения. Больше не звонит.
Имея в достатке свободное время, я предалась воспоминаниям о том, как мы готовились, чтобы 25-го декабря прошлого года, на «Хазаре» отметить приближение Нового года и день рождения Нины Скворцовой. Купили ей цветы всем коллективом. Хазаровцы в этот день настолько воодушевились, что читали почти все свои стихи. Серёжа, находясь под магией наития, стал писать экспромтом тут же стихотворение. У него такое часто бывает. Айдын Исмайлов предлагал свои услуги: перевести стихи на азербайджанский язык. Накануне Нового года позвонила Людмила Богатырёва и рассказала, что её невестка была в музее и посетила восковые фигуры, видела Экрама. И невзначай спросила: как у меня с Экрамом? Я ответила: «Всё нормально». Но почему она вдруг вскипела, я не поняла почему. Дома я спросила у Экрама насчёт невестки Людмилы. Ничего внятного он не сказал, кроме того, что пробубнил себе под нос несколько слов, которых я понять так и не смогла.
Встречать Новый год к нам пришла подруга Сабины с маленьким сыном, ровесником Эмиля. Она помогала накрывать на стол. С десяти часов вечера мы стали провожать старый год. Звонил с поздравлением Владимир Гомозов. После дружеских бесед я узнала, что его жену ударил инсульт, и что каждые два часа приходится вызывать скорую помощь. Помогли ли мои тёплые слова и добрые пожелания, не знаю.
К сыну в Москву и к сестре в Сумы не дозвонилась. Только первого числа поздно вечером дошёл зуммер до моей сестры. От неё узнала, что мама лежит в больнице. Высокое давление не отпускает её. А всё из-за камней в жёлчном пузыре. Оперировать нельзя – возраст не позволяет.
В февральские дни я закрутилась в заботах. А иначе у меня не получается. Если не я ищу проблему, то проблема находят меня.


НА ПОРОГЕ ПРОБЛЕМ

В один из дней, когда я спустилась в магазин за продуктами и вернулась домой, дочка сказала, что ко мне звонили, а кто не поняла. Разговор был о корпорации «Русской линии», и что надо быть мне с дочкой у неё сегодня вечером. Я сначала думала, что звонила Люба Якунина из Центра Русской Культуры, но она не в курсе. Я решила позвонить Сергеевой Валентине Николаевне. И действительно, звонила она. А так как разговор не телефонный, мы договорились быть у неё в восемь часов вечера…
Экрам заболел. Сначала несколько дней у него болела нога, видимо застудил мышцу во время работы. Он работал без выходных, а в музее шёл ремонт и в Восточном зале стоял непереносимый холод.
В последний раз я его видела в субботу, когда состоялся «Родник». Договорилась по телефону с Виктором Воля – артистом из музкомедии, встретиться на площади Азнефть. Светлана, его супруга уехала, и только он мог вернуть мне мою книгу о Цветаевой и сценарий, который Валентина Николаевна сочла чересчур академичным, за что Экрам страшно на неё разозлился. Тут же я позвонила Экраму и попросила его приехать на Азнефть, к концу «Родника», куда он не собирался идти из-за больной ноги. На «Роднике» я прочла стихотворение «Странная любовь», которое было создано под воздействием клипа Бориса Моисеева. Его вечер показывали по телевизору перед новым годом, и я записала весь концерт себе на кассету. Концерт был поставлен на высоком уровне. На меня Моисеев произвёл удивительное впечатление, хотя голосом особым он не блистал. Встретившись с Экрамом у выхода из здания, Энар Гаджиев рассказал, что Борис родился в заключении, и мать его была без ног. Энар заметил, что моё стихотворение, написанное под воздействием выступления Моисеева, ничуть не оскорбляет «голубых». Потом я показала Энару своё стихотворение «Любовь кудесницы». Но то, что это акростих не сказала. Это стихотворение произвело на него впечатление. Тогда я прочла при всех «В поисках истины» и «Недочитанный стих». Н.Б.Хатунцев попросил для печати «В поисках истины». Правда, вместо слов: Поэт с улыбкой павиановой – он предложил Сатир с улыбкой павиановой…, Но павиановой ему тоже не понравилось. Что он с этим стихом сделает, посмотрим потом, после женского дня. Когда я прочла «Любовь кудесницы», первым Энар выделил строки… и пошёл галдёжь… Вспомнили Набокова, его стихотворение «Лилит». Чтобы оправдаться, я ответила, что решила размешать поэзию, как коктейль. Это подчеркнул и Хатунцев, что монотонные стихи надоедают.
До Азнефти добралась быстро и вовремя приехала - к половине четвёртого. Экрам уже стоял на остановке. Пока Эмин с Экрамом разговаривали в сторонке, я ждала Виктора Воля. Он приехал, опоздав на пять-десять минут. Чтоб встреча не выглядела спешной, мы переговорили с ним на разные темы коротко и ясно. Я взяла у него свою книгу о Цветаевой и сценарий, попрощалась и отправилась на маршрутке домой.


ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Уже февраль прошёл небольшой путь, а я всё несусь вне времени, не замечая ход совершающихся событий. Самое интересное в человеческой психологии это то, что индивид создан следующим образом: если у него есть цель, то он несётся вперёд, как охотничья гончая, не замечая окружающий мир. А за цепью годов растворяется тот рай, о котором он грезит, и сам же упускает возможность наслаждаться окружающей природой. Человек – в какой-то степени механизам, либо он бездействует, не имея запала, либо полностью расходуется. Насколько его оптимизма хватит в этой жизни, будет зависеть от его наследственности.
Сегодня придёт Экрам, хотя он себя неважно чувствует. Я ему вчера читала своё новое стихотворение. Уж очень ему понра¬ви¬лась строчка одна: «Слова на лист легли без стука», он ска¬зал, что это находка и надо чуть-чуть подправить стихотворе¬ние. У ме¬ня есть ещё мнение поправить маленькие детали в предыдущих сти¬хотворениях. Я как-то интуитивно чувствую, где есть погреш¬но¬сти. Недаром Экрам сказал мне, что я могу корректировать свои стихи, но раз на раз не приходится. Видно время отрезвляет мысль. Ох, уж эта женская натура: летать в облаках!


ДЕНЬ ПОЭЗИИ В ШКОЛЕ №1

17февраля 2000 года. Начну с того, что Эмма ханум – преподавательница школы №1 по ул. Толстого, мне позвонила. Мы договорились по телефону в пятницу одиннадцатого числа встретиться у школы, а в 12 часов начать вечер поэзии. Меня уже поставили в известность, что ученики-старшекласники выбрали из моей книги понравившиеся им стихи, чтобы затем прочесть их на поэтическом вечере. Я пригласила с собой Геннадия Салаева, Александра Ракова, Николая Борисовича Хатунцева, Экрама Меликова, Надежду Давришеву и Тамиллу Таги-заде. Бахыш и Энар не пришли, видимо не смогли. У школы нас встретила Эмма ханум. Что интересно, в тот день с утра стоял в городе густой туман, но к обеду рассеялся. Я заранее привела себя в порядок, взяла с собой фотоаппарат, попросила Эльнару прихватить с собой камеру. Эмма ханум нас проводила на второй этаж, а там провела в актовый зал. Накрытые скатертями столы придавали залу торжественный вид. Ещё в коридоре дети носились, кто – куда и стоял небольшой гул. Видимо перемена. Колличество детей и педагогов было не слишком большое. Мне предоставили вести поэтический вечер. Я встала, оглядела весь зал, чтобы понять, как себя нужно вести в такой ситуации. Представив школьникам поэтический коллектив, я предложила Геннадию Салаеву первому выступить со своими стихами. Однако надо заметить, что дети с удоволь¬ствием слушали стихи, читали мои, отчего мне было интересно впер¬вые услышать, как они звучат из детских уст. В конце я проч¬ла свои новые стихи. Я думаю, что все наши стихи они вос¬при¬ня¬ли положительно. В конце вечера нас пригласили в учительскую, где был приготовлен чай с пирожками. За чаем мы продолжили бе¬сед¬у, уже с учителями о наших творческих планах.
На следующий день я проявила плёнку из фотоаппарата, но не все фотографии получились удачными. Около вокзала зашла к знакомым, у которых можно было вставить «шапку» на кассете, перед съёмкой на вечере. Я никогда не думала, что у нас есть такие красивые места на азербайджанской земле, да и джазовая музыка была подобрана удивительно удачно.
По приглашению Галины Ивановны Шипулиной, я оказалась 13-го в консерватории на вечере романсов.

ДЕНЬ ЛЮБВИ

Эмильчик опять дома из-за того, что няня заболела. Дома он ничего не даёт делать. Я решила привести в порядок свои стихи, он зашёл в комнату, и говорит: закрой свои вещи, их никто не тронет, пойдём со мной играть. Вот так каждый день. Спать ложится только со мной. Уж очень сладкий и шустрый ребёнок. Хоть и очень сильно устаю от него, но обижаться не получается. Его слишком пытливый взгляд и обворожительная улыбка тушат все вспышки гнева, когда он доводит меня до предела.
Нураддин меня поздравил утром цветами. Экрам вечером принёс букет гвоздик. Пришлось накрывать на стол по-особенному…
Вот уже несколько дней с Экрамом ведём беседу о джазе. Он подарил мне кассету известного джазиста. Я слушала, вроде ничего, но… надо быть фанатом, чтобы вникнуть в жизнь и творчество великих музыкантов. Экрам мне рассказывал почти о каждом музыканте, о том, как заканчивали они свою жизнь. Естественно, всего здесь не опишешь, поэтому я взялась за свои чувства и написала стихи. Экрам неоднократно их поправлял, а я снова за своё. Мы спорили, но уступать приходилось мне, ведь я не такой знаток джаза. А Экрам живёт этой музыкой. Мои познания кончились на том уровне, на котором я начала интересоваться ими, и перешла на другие темы, а значит, начались поиски, открытия и работа.


ПЕРВОЕ ИНТЕРВЬЮ

Конец февраля. Где-то, неделю назад приходил к нам Эмин (хазаровец). Он по телефону рассказал мне, что хочет взять у Экрама интервью для газеты «Неделя». Объяснила ему, что Экрам будет у меня после раброты, а значит, он может приехать ко мне домой к пяти часам и решить этот вопрос с Экрамом. Он так и сделал. Экрам настоял, чтобы я присутствовала при беседе. Я села на свою кровать, а они за столиком. Эмин задавал вопросы, а Экрам исключительно эрудированно отвечал на них. В частности, Экрам очень обстоятельно рассказал обо мне, как о своей талантливой ученице. Я была польщена его вниманием. Текст получился насыщенный речевыми оборотами Экрама. Потом Эмин попросил пишущую машинку на время. Книги: Восточная поэзия, Артюр Рембо, Фирдоуси, он отобрал для себя. Но пока задерживает литературу и машинку. Как он мне объяснил на «Хазаре», свою работу он ещё не закончил.


ЖИЗНЕННЫЕ ДОВОДЫ

В субботу состоялся очередной «Хазар». Свои дни рожде¬ния объединили Лилия Петровна и Фарида ханум. У кого, сколь¬ко было денег, сбросились, а «виновницы» принесли фрук¬ты. Так что стол был обилен продуктами. Я их поздравила н¬ебольшими букетами гвоздик. Бахыш не раз садился со мной ря¬дом, чтобы поделиться своими личными впечатлениями, от че¬го Экрам неиствовал. После «Хазара» Экрам стал торопиться до¬мой.
Двадцать первого числа, вечером, позвонила Людмила-художница с предложением: встретиться 22-го в половине одиннадцатого на остановке около её дома, чтобы пойти навестить могилу Александра Николаевича. Ему исполнился год со дня смерти. Я оставила домашние дела и направилась в сторону района Монтино, но прежде зашла к своей двоюродной сестре – Юле за кассетами, которые она просмотрела. Это были художественный фильм: «Мосты округа Эдисон» и фильм-концерт Бориса Моисеева.
Никто кроме меня из знакомых не явился. Мы перешли дорогу и направились к кладбищу. Я поразилась, когда увидела монумент из мрамора, а на нем надпись с фотографией Александра Николаевича. Земля была уложена плитами. Александр Николаевич Емельянов смотрел с фотографии, как будто с некоторым укором. На плите в баночке стояли несколько свежих гвоздик. Значит, кот-то уже приходил. Я добавила к букетику свои гвоздики. Мы вспоминали его с Людмилой, как хорошего доброго человека. Оказывается, его дочь уехала в Америку и оттуда прислала деньги для установления могильной плиты. А я вспоминала другое, как перед его смертью многие говорили, что он болел гриппом, и некому было ему подать стакан чая. С процессом захоронения и оформлением могилы оставляет о них совсем иное мнение. Когда я с Людой направилась обратной дорогой домой, а мы договорились: у меня дома скромно помянуть Александра Николаевича. Вдруг по дороге встретили идущих к могиле Людмилу Николаевну, как говорят о ней в некоторых статьях: «Жириновский в юбке», и бабулю, которая еле чапала, держась за руку Люды. Я её впервые видела. Мы дождались их, когда же они подошли ближе, снова вернулись вместе на могилу. Возложив цветы на холмик, бабуля разбросала пшено около могилы для птичек, а карамель положила на плиту. Люда сказала, что жена и родственники должны придти к 12 часам, а оттуда все пойдут на поминки. Людмила показала журнал «Новое время» за январь №5 с фотографией Бриллиант Дадашевой, статью и фотографию Людмилы Николаевны с Жириновским, а заголовок гласит: «Жириновский» в юбке… Два с половиной листа описывали поле деятельности Людмилы Николаевны. Не забыли упомянуть и её шестерых детей, что она член ЛДПР, её занятие политической деятельностью в бакинском отделении партии Жириновского. Меня поразило всё это. Я с ними попрощалась, ссылаясь на дела и работу. Но потом, как рассказывала Людмила Николаевна, спустя несколько лет, она благодаря этому устроила в России своих детей в высшие учебные заведения. Это тоже надо уметь!
А вот вчера, 23 февраля, я поздравила Экрама и Нураддина с мужским праздником. Купила одинаковые сувениры по уходу за обувью. Ужин прошёл весело и непринуждённо.
Вчера на работе написала стихотворение, но над ним я ещё и сегодня продолжила работу. Завтра придёт Экрам – проверит.


ВОЗДУШНАЯ ЭПИТАФИЯ

Я вспомнила разговор с Экрамом, после того, как поведала ему о посещении могилы Александра Николаевича Емель¬яно¬ва. Я бы хотела, чтобы на моей могиле была надпись «Она любила жизнь!», а Экрам пожелал на своей могиле надпись «Он любил Свободу!» Тут я в шутку добавила: «Скорпион лю¬бил Свободу!» Мы немного посмеялись, но решили ещё пожить и получать от жизни счастье, как награду!


ПОЭТИЧЕСКИЙ РОБИН ГУД

3 марта 2000года. Вышла газета «Бакинский рабочий», а в ней статья о Людмиле Богатырёвой, как о художнице. Сегодня же вышла и газета «Вышка». Я надеялась, что выйдет подборка родниковцев, но никак не могла подумать, что Николай Борисович Хатунцев выпустит и мою «газель». Он тактично поздравил весь женский персонал с наступающим Женским днём. И ещё, в газете «Неделя» вышла статья Эмина о хазаровцах. Но в ней привели в пример только лишь творчество Бахыша. О Экраме было сказано вкратце, в форме интервью, что по своему характеру и творческому направлению, он очень близок легендарному Робин Гуду. Обо мне же упромянуто, как об одарённом стихотворце. Ещё напечатано, что вышла моя книга «Звёздная любовь», которой вообще не было. Пришлось в следующей книге применить это название под рубрикой, посвящённой любви.
Экрам, придя ко мне в этот день, рассказал, что на днях выдался интересный случай. Он встретил знакомого книжника и тот ему сообщил, что в Германии, в районе, где живут славяне, женщины, восхищаются моей поэзией, а мужчины – творчеством Экрама. И что там по рукам гуляет уже зачитанная «до дыр» книга, просил: хоть один экземпляр передать для них. Я передала Экраму книгу, чтобы он вручил знакомому книжнику. Этот же источник сообщил, что московские знакомые книжника интересовались нами – тоже из-за книги.
4 марта 2000 года. Вчера, в шестом часу звонил Эмин насчёт статьи, а у меня как раз находился Экрам. Я ему ответила, что мы в курсе. Тут парень долго оправдывался насчёт своевольного добавления редакторской правки при названии книг. Это, как он выразился – прикол над нами. «Хорошие шуточки сыграл он со своей редакторшей» – подумала я, но ответила ему так: если это добрая шутка, я ещё могу понять…, и он не дал договорить, вновь оправдываясь, добавил, что добрая. И всё-таки…, через печать выносить болтологию – я не понимаю. Когда вышла статья: «Хазар - Цивилизация Богемы» – я прочла на строках этот прикол. Вместо того, чтобы дать название моей новой книги, как оно есть, Эммин решил написать по-своему «Звёздная Любовь» и т.д. Я это учла и решила подыграть ему и назвала в новой книге любовную тематику «Звёздная любовь». Так что я даже повысила свою поэтическую планку. А вот вступительное слово к данной теме:
«Истинная поэзия всегда была одним из самых «Живых» видов искусств. Музыка и магия стиха, ярчайшие метафоры, передающие тонкую гамму мыслей и чувств «поэтических героев», завораживали не одно поколение читателей своей лирической, а порой и бунтарской притягательностью».
Так же упоминалось немного и о литературном объединении «Хазар», о Экраме и обо мне. Не забыли и о Бахыше.

МАРТОВСКИЙ ПЕРЕПОЛОХ
 
В середине марта, ближе к 12-му числу поздравила сына с днём рождения. 31 год! Как быстро летит время! А второго марта был день рождения Алевтины – половинки Яши. Этикет в этом случае сработал, как надо!
На «Хазаре» Фарида ханум – переводчица (в некоторой степени) подарила мне на восьмое марта стеклянный сувенир в форме лебедя. Надя Давришева открытку с поздравлением. Нураддин преподнёс два букета – мне и дочке. Экрам принёс сиреневый цветок, я его впервые увидела. Он сказал, что продавец даже сам не знает, как этот цветок называется. А цветок выглядел симпатичным, упакованный в целлофан. Как жаль, что так редко о нас вспоминают, как о женщинах. И то, слава Богу, что не забыли!
Бархудар – заведующий «Белуром», дамским салоном, накрыл для нас, женщин, стол. Торт, фрукты, напитки украсили небольшой стол в подсобном помещении. Я села с краю, чтобы можно было дождаться, когда выйдет с косметического салона клиентка, чтобы её обслужить. Но я увидела нечто необъяснимое: косметичка сама начесала ей волосы, а мне сказала, что на сей раз, она обойдётся и так. У меня внутри всё перевернулось. Я встала со стола и ушла с работы. Дома выключила телефон. Позже я поговорила с Бархударом, и он ей сделал последнее предупреждение. С этой косметичкой так и не сложились добрые отношения. Она вскоре расчиталась с планом и ушла с нашей работы.
Вчера были у нас Экрам и Эмин. Сабина с подружкой тоже находились у нас дома. Соскребли «по сусеку», по уголкам карманов и отметили Яшин день рождения.
28 марта 2000 года. Эти дни пришлось жить в натяжку потому, что погода стояла холодная, ветры, дожди, и ни одного клиента в салоне. Прошёл праздник Новруз Байрам. Я заказала печёные изделия у женщины, которая часто приносит их в салон для продажи.
В пятницу в газете «Вышка» вышла статья «Агония Звезды» – я оказалась под большим впечатлением от этой статьи и решила написать стихотворение «Загадочная звезда». Пришлось немного поработать над ним, посмотрю, как – понравится Экраму или нет?
Сегодня иду на работу во вторую смену. Благо есть возможность на работе заниматься поэзией. Прочла Брюсова, Бальзака, «Трон Люцифера». Веду записи к примечаниям. Из них я многое подчёркиваю для себя.
Дома начался ремонт сантехники. Мастера уже третий день работают у нас.


НЮАНСЫ ДРУЖБЫ
 
Приехала Фарида из Подмосковья – г. Дедовск. С этой семьёй у меня сложилась странная дружба. Пока Яшар учился с её сыном в музыкальной школе и потом, когда парни поступали в военно-музыкальное училище, её сын попал, а мой нет. С этих пор у нас дружба отошла далеко за пределы, где каждая семья хлопотала о своих проблемах. После того, как мой сын женился, и я поехала однажды в Москву навестить внука, неожиданно надумала заехать к Воропаевым. Фарида встретила меня очень тепло. Я даже осталась у них на ночь. Мы долго вспоминали школьное время наших детей, и я узнала, что Валера, её сын, а моего сына товарищ, поступил в военную музыкальную Академию и скоро ушёл из армии в бизнес.


ПРОГУЛКИ ПО ГОРОДУ

Седьмого апреля, в пятницу, после работы я решила встретиться с Фридой и её сестрой Шурой, а так же с моей двоюродной сестрой – Юлей и Экрамом в половине третьего на остановке у подземного перехода перед «Кукольным театром». Взяла с собой фотоаппарат. Когда я подъехала на автобусе, все уже были в сборе. Через подземный переход мы вышли на бульвар и сделали несколько снимков. С моря дул прохладный ветер, а Фрида и Экрам были не вполне здоровы, поэтому нам пришлось направиться поближе к центру города, но прежде мы присели на верхнем ярусе бульвара на скамейку. Я поменяла плёнку, но оказывается, что-то не так сделала и после шести съёмок лента перескочила. Об этом я узнала вечером, когда проявила плёнку. А так, сколько мы гуляли по центральной ули¬це, где продают художественные картины и антикварные вещи, фотографировались среди картин – фотографии не получились. К пяти часам, от парка у фонтана, на Ольгинской улице (по старому названию), где дорога ведёт к ЦУМу и БУМу, мы разошлись. Фрида с сестрой в свою сторону, Экрам домой, а я с Юлей вернулись на ту же остановку, где встречались ранее. На 88 маршрутке, сделав круг на площади Азнефть, мы направились в сторону Насиминского базара. У сквера, Юля пересела на 99 автобус, который проходит около её дома, а я на маршрутке добралась в скором времени к себе домой. Настроение у Экрама что-то изменилось. Он показался мне странным.


ШАГРЕНЕВАЯ «МЕТКА»

В субботу (следующего дня) мы, родниковцы, встретились в конференц-зале издательства «Вышка». И мне захотелось воспроизвести в памяти небольшие подробности, связанные с публикацией в журнале «Литературный Азербайджан». Накануне вечером позвонила Мансуру Векилову – редактору журнала, узнать насчёт публикации хазаровцев. Но после разговоров я поняла, что он никого печатать не будет, у всех слабые стихи. Тут я спросила: и мои стихи тоже? Он попросил принести ему в редакцию новые произведения и дал свой рабочий номер телефона, при этом, объяснив, как его найти. Я тут же позвонила Экраму, и он согласился поехать со мной к Мансуру.
На занятии, как только прочли свои стихи некоторые родниковцы, начал читать Экрам. Николаю Борисовичу всегда нравились его стихи. И на этот раз он внимательно вслушивался в строки Экрама. Следом прочла стихи я. Николай Борисович нашёл немало ошибок. Экрам стал с ним спорить, но я убедила Николая Борисовича, что дома обязательно доработаю свои стихи. Единственное, что мне запомнилось на «Роднике», это то, что Николаю Борисовичу нравятся мои стихи. Он говорил: продолжайте в том же духе, а Надежда Давришева попросила у меня стихотворение «Метка судьбы», где было сказано про шагреневую кожу.


ПРОЗА МЕЖДУ ДЕЛОМ

Фрида из Москвы пригласила нас к своей сестре на поминки её мужа Валеры, которому 12-го числа исполняется сорок дней. Я приготовила для своего сына небольшую передачу, потому что она должна лететь в Москву, а оттуда, поездом до городка Дедовск. Я обещала прийти обязательно с мужем.
Эмин вернул мне книгу А.Рембо, я её передала Наде почитать. Надя принесла мне Э.Золя. Но, прочитав несколько страниц и сравнив его с Мопассаном, подумала, что Мопассан пишет красивее. Это моё мнение. Но я выписываю из биографии Золя детали, которые меня интересуют. Благо есть на работе время. Дома другие проблемы. Так у меня собрались воедино интересные идеи, волновавшие знаменитых писателей прошлых веков. Только вот память подводит. Надо чаще возвращаться к выписанным мною строкам.
Отобрала 25 стихотворений, чтобы отнести Мансуру. Хотела снять стихи через ксерокс, но получилось грязно. Видимо, испорченный аппарат. Пришлось самой перепечатывать на машинке. Осталось меньше половины.
Когда Эмильчик остаётся со мной, столько всего говорят его чудные детские уста! Так просит: расскажи то, расскажи это… Вот и приходится часами повторять одно и то же, иногда сочиняю, что-то новое на те же темы. Ни книги его не интересуют, ни кино, только улица – гуляния и мои сказки. У меня потом давление поднимается, два дня прихожу в себя, терпения нет.
Вчера была в гостях у Фриды, сестры Шуры. На этот раз была с Нураддином. У них уже находились наши знакомые. Помянули Валеру добрым словом, сфотографировались. Вспоминали приятные моменты наших встреч…
Вскоре позвонил сын из Москвы. Фрида уже успела передать детям гостинцы. Оказывается, Максим уже прочитал мои стихи, которые я посвятила ему и Димочке. Как я была рада услышать голоса детей! К моему удивлению, Аля, жена сына, подошла к телефону. Обычно она обходила наши разговоры, а тут стала жаловаться на Яшу. А что я могла сказать? Я здесь, а они там. Обратила в шутку сердитый тон её разговора, сказав: поставь в угол и т.д.
На днях договорилась встретиться с Мансуром. Его в кабинете не оказалось. Пришлось немного подождать. Время шло, а его всё не было. Я оставила стихи секретарю и стала спускаться с Экрамом по лестнице вниз. И тут мы встретились с Мансуром. Поздоровались, потом я объяснила, что стихи оставила у секретаря. Экрам попросил Мансура, чтобы он не очень придирался к стихам. Я же спросила разрешения позвонить через неделю, чтобы узнать результат.


КОНСЕРВАТОРИЯ В ДЕЙСТВИИ
 
23 апреля 2000 года. Состоялся вечер в консерватории, посвящённый Петру Ильичу Чайковскому. Вела этот вечер, как всегда, Галина Ивановна Шипулина, тот же вокальный коллектив и аккомпаниатор на рояле. У всех голоса звучали с хрипотцой. Потом Галина Ивановна объяснила, что артисты выступали неоправившимися от простуды. А в целом, я многое узнала о жизни и творчестве Петра Чайковского, и о том, как он работал над «Пиковой дамой»… Как хорошо, что бывают такие вечера, как они окрыляют душу! И себя чувствуешь в такие минуты частицей прекрасного мира, который называют духовным творчеством, искусством прекрасного. На этот вечер я пригласила всех, кого могла обзвонить. Пришли и мои друзья: сестра Юля, Александра Воропаева с подругой, Надя Давришева и Лилия Петровна с мужем. А мама Гилины Ивановны – Александра Михайловна, естественно, присутствует на всех концертах дочери. Племянник Галины Ивановны часто снимает на небольшую видеокамеру её концерты. Зал бывает переполнен зрителями. В тот день, в консерватории на вечере, я встретила Владимира Павловича Власенко – педагога моего сына по хору. В недалёком прошлом я успела подарить ему свою книгу. По окончании концерта я его увидела в фойе. Мы отошли к окну. Я ему рассказала, что приезжала Фрида, как живут Саша и Яша, что Саша Воропаев бросил службу после Военной Академии, и стал бизнесменом. Рассказала, что у Саши растёт сын, а у Яши – два сына. Владимир Павлович прочёл мою книгу, и ему она очень понравилась. Удивляется, как это я начала писать. Мы говорили минут десять. Он пригласил меня на свой концерт в музыкальную школу №23, где учился мой сын и просил не опаздывать, к 12 часам.
Пришло время позвонить Мансуру насчёт моих стихов, которые я передала для журнала. Я не знала, как лучше спросить у человека, который является главным редактором «Литературного Азербайджана», насколько совершенны мои стихи. Экрам взял на себя эту миссию. Как мне потом он рассказал, Мансур не поверил, что это мои стихи. Экрам доказывал, что он является только корректором моих стихов. Экрам же добавил мне, что видимо Мансур не читал мои стихи полностью, но в ближайшем номере кое-какие выпустит. Как меня бесит, что и Хатунцев, и теперь Мансур не верят, что я писала сама. Вполне естественно, что их поправляет Экрам, как редактор и корректор, точно так, как Хатунцев правит, когда выпускает родниковцев в газете «Вышка».
У меня бывают моменты, когда рождаются прекрасные стихи, но бывают провалы после большого перерыва. И я должна снова и снова входить в поэтическую ауру постепенно, а всё из-за того, что иногда находит страх, что делаю ошибки. Много читаю, переписываю филосовские книги и стихи великих поэтов. Потом они попадают ко мне в отпечатанном виде, получается книга в двух экземплярах. И только после ритмичных занятий у меня выходит то, чего требует Экрам. Ругает, как ругает меня Экрам, когда я отхожу от поэзии, до чего мне становится стыдно. И только тогда, когда у меня получаются достойные стихи, радуется. И если бы не настойчивость Экрама, я бы наверно, бросила творить.


ЗАСТОЙ ДУШИ

«Схоластика – точильный камень научного 
мышления; на нём камни не режут, но об
камень вострят» - афоризм В.О.Ключевского
(историк).

Сегодня придёт Экрам. Как я радуюсь его приходу! Я ухожу в другой мир, где душа растворяется, и я становлюсь совсем иной. Мне интересно с ним общаться. Мы говорим на разные темы. Неисчерпаемый поток информации заполняет мой мозг. Как жаль, что всё это пришло ко мне слишком поздно. Но, слава Богу, что пришло! Иначе я утонула бы в быту, так и не почувствовав мир творчества, а он, как наркотик, требует новых ощущений. И я готова ко всем перепетиям поэтической жизни. Там и взлёты и падения. Я не ищу больших высей. Чем выше слава, тем больнее падать. Я только одного хочу: чтобы Экрам гордился моей строчкой, строфой, стихотворением. А это уже немало. Мой муж уже смирился с тем, что я горю, когда приходит Экрам, а были упрёки и какие….


БРЫЗГИ ШАМПАНСКОГО

Конец апреля. Я поехала на очередное занятие «Хазара». Так торопилась, что забыла взять сетку с атрибутами для застолья. Дело в том, что две недели назад, Бахыш усердно просил меня придти на «Хазар». Обещал устроить маленький сабантуй, а в честь чего, так и не сказал. И только от Нади Давришевой я узнала, что у Бахыша скоро день рождения. Я, конечно, забеспокоилась: денег нет. Что делать? Посвятила ему стихотворение «Тихий класс» и взяла в магазине в парфюмерном отделе коробку, красиво упакованную, а в нём мужской одеколон. И этот подарок остался дома в сумке, а Бахыш, сколько мы его не ждали, так и не пришёл. Зато пришли Раиса и Лёва Колашниковы, они принесли мои кассеты и фотографии с небольшим альбомом, в котором находились фотографии, сделанные в школе №1. Теперь они снова вернулись ко мне. Пока мы ждали Бахыша, Лёва предложил пойти в кафе, там посидеть, но явился Владимир Ильич Гомозов и принёс с собой шампанское и водку, и цветы для Бахыша. Оказывается, и у него было 24-го апреля день рождения. Мы в классе прочли все свои стихи без Бахыша и поздравили Владимира с его днём рождением, отпив немного шампанского.
После решили вчетвером: я, Экрам, Лёва и Раиса зайти в кафе, которое находилось недалеко от «Хазара». Лёва, с широким жестом, решил нас угостить. Мы прошли во внутрь зала, чтобы нас никто не видел. Лёва заказал пиво, водку, пельмени и котлеты. Экрам заметил, что котлеты были вкусные, а пельмени неважные, и что Лёва лучше готовит. Экрам повторил это несколько раз. Зато пиво было великолепное! Мы успели поговорить о литературе, о нашей дружбе и о тяжёлой жизни.

 
УТРАЧЕННЫЕ ИЛЛЮЗИИ

Я пережила неприятные моменты, увидев Айдына Исмайлова переводчика и поэта, правда, мало известного, похудевшего до неузнаваемости. Тогда я спросила его: в чём дело? Он подошёл ко мне ближе и рассказал, что сдаёт в аптеку инсулин (от сахарного диабета), который получает бесплатно, а зачем? Жить не на что. Я знала, что его дочка учится в институте. Какая тяжёлая жизнь! Если бы ему одному надо было помочь, куда бы ни шло, но у него семья! Кто возьмёт на себя обузу тащить груз, ведь их семья не единственный случай. Тут пошла катавасия, похожая на все нелепые случаи… Я доехала домой нормально. Экрам позвонил мне и сказал, что чувствует себя паршиво из-за того, что занял у Лёвы деньги на дорогу. Я его еле успокоила: будет возможность, мы для них сделаем тоже доброе дело.


«СОЛНЫШКО СПРЯТАЛОСЬ!»

1 мая 2000 года. Вчера вечером Эмильчик, мой внук, поразил меня наповал. Соседка, Мила, принесла небольшие пасхальные куличи, пирог и ещё печёные изделия, и одно крашеное яичко. Эмильчик тут же разбил яичко и говорит: бабушка, там солнышко спряталось! У меня сразу появилось мнение, что у Эмильчика богатая фантазия. Я отделила белок от желтка, и мы вместе съели «солнышко».
Звонила Валентина Николаевна Сергеева из Ц.К.С., предложила пригласительные билеты на вечер, который состоится восьмого мая в пять часов, в клубе моряков. Мы договорились встретиться на следующий день у секретарши клуба.
 

В ПОИСКАХ ХОРМЕЙСТЕРА

Второго мая у меня должна была состояться встреча с Шурой у музыкальной школы №23, в одиннадцать часов утра, где когда-то учился мой сын. Нас пригласил Владимир Павлович послушать его детский хор. Я встретились с Шурой, но когда вошли в школу, ужаснулись. Пробиваясь сквозь толпу педагогов и школьников, а среди них были и родители, мы так и не нашли ни класс, где мог бы репетировать наш знакомый хормейстер, ни одного знакомого лица. Дышать было нечем, и мы вылетели пробкой из этой толпы. Понятно, что все волновались, всё-таки концерт. Я тоже когда-то вот так же толпилась среди детей и взрослых, когда мой сын выступал в этой школе. Потом я узнала, что хор будет выступать в конце программы. Я предложила Шуре пройтись по городу. Тем более, что погода была на редкость исключительная. У меня с собой был фотоаппарат. Зашли на работу к Экраму, и он с удовольствием пошёл с нами гулять.


НА ВЕРНИСАЖЕ

Не обошли и вернисаж, где продаются картины художников и там, на фоне картин мы сделали несколько снимков. Потом решили зайти в кафе. Всё-таки праздник, но Шура предложила пойти к ней домой. Проходя мимо клуба моряков, я решила зайти за пригласительными билетами, которые обещала Валентина Николаевна. Увидев её у секретаря, я взяла пригласительные билеты, что она обещала, и вышла на улицу, где ждали меня Экрам и Шура. Потом я распространила эти билеты среди поэтов. Два с половиной часа прошли в хорошем расположении духа. Каждый рассказывал о самых животрепещущих моментах из своей жизни, где была любовь и многое другое, о чём писать, я думаю: не стоит. Когда я оказалась дома, то решила пройтись с Эмильчиком по нашему микрорайону. Уже в десятом часу вечера легла отдохнуть, перебирая в уме всё, что произошло за последнее время.


РОБИН ГУД В ДЕЛЕ

Я вспомнила, что сегодня у мамы день рождения. Разница во времени составляет два часа по сравнению с городом Сумы. Я подумала: ещё не поздно позвонить и поздравить её. В Сумах время было восемь часов вечера. Я быстро дозвонилась и поздравила маму, которая рада была моему звонку. На следующий день я направилась на концерт, который должен был состояться в клубе моряков, организованный Ц.Р.К.
В субботу, 5 мая 2000 г., состоялся «Родник», а накануне вышла статья в газете «Неделя» об Экраме, под заголовком «Духовный Робин Гуд». Вот что было выделено в рамке зелёным шрифтом: «Истинная поэзия всегда была одним из самых живых видов искусств. Музыка, магия стиха, ярчайшие метафоры, передающие тонкую гамму мыслей и чувств поэтических героев, завораживали не одно поколение читателей своей лирической притягательностью. Иные времена – иные нравы. Ещё недавно непритязательное большинство предпочитало искусству бутафорский быт, а таланту – выгоду. Сегодняшний прагматизм жалок и беспомощен, ценою многих утрат, люди с грустью начинают понимать отображённые в искусстве жизненные истины. Всё возвращается на круги своя, но хочется вспомнить о тех, кто не забывал о совести, правде и гражданском долге на тёмном витке спирали духовной эволюции. О тех, кто обличал ложные ценности, боролся с унижающей разум реальностью, встречая в ответ порой лишь непонимание и неприятие окружающих». (Далее опубликованы ответы Экрама на вопросы Эмина Алиева):
«Почти все жизненные дороги залиты его слезами, которые никто не видит, а он этого и не хочет. Это путь дерзких великих мыслителей! – так думала всегда я, когда видела, как Экрам духовно переносит тяготы гонения. И всё же, как я за него радовалась!» Тем более, что он упомянул и свою единственную ученицу, которой безмерно гордится (он имел ввиду меня). А какие высокие мысли он изложил в интервью, отвечая на вопросы Эмина с достоинством гениального поэта. Как долго я ждала газету, мне казалось, что её не выпустят. Позвонил мне сам Эмин, а Экрам был уже в курсе события. На «Роднике» Николай Борисович Хатунцев несколько раз поднимал газету в руке, показывая всем присутствующим, кто не знал, что вышла про Экрама статья. Молодец Эмин! За столько лет первая статья о великом поэте, и какая! Я обзвонила почти всех родниковцев. Может, поэтому пришло много людей. Энар с большой радостью поздравил виновника статьи, и я Эмина поздравила с талантливой публикацией.
Мы договорились при первой возможности ещё раз отметить этот случай. По просьбе Валентины Николаевны Сергеевой я распределила несколько пригласительных билетов между литераторами, на 8 мая в «Клуб Моряков», где должен был состояться концерт, посвящённый дню Победы.
В тот день, на «Роднике» читали свои стихи почти все, кроме Тамиллы Таги-заде. Она не в форме и у неё пока застой, а ещё это называется духовный кризис.
Я читала свои последние стихи и одно стихотворение «Открытая душа» отдала Хатунцеву для публикации в «Вышке».


НАКАЗАНИЕ ЗА ПЛАГИАТСТВО

В тот день (он запомнится надолго) пришли на «Родник» мама с дочкой, молодая девушка, Эллада Гаврилова, и прочла своё стихотворение «Не заставляйте женщин плакать». Послушав внимательно, Николай Борисович рассердился не на шутку. Он не находил себе места, когда узнал, что это стихотворение создано другой, мало известной поэтессой. Как он ругал Элладу! А та вначале была хоть бы хны! Когда Экрам начал шутить по этому поводу, Хатунцев ещё больше вышел из себя. Получилось так, что все стали возмущаться, особенно Светлана Сыромятникова. Как только это воровство не называли: и плагиат, и хамство, и что за это судят. Она, видя такой напор, наконец, стала извиняться. Николай Борисович сказал, что впредь её печатать не будет в знак наказания. А когда её мама продолжила защищать свою дочку, то Николай Борисович разошёлся ещё больше. Чтобы как-то разрядить атмосферу на «Роднике», Экрам попросил, чтобы ему дали возможность прочитать своё стихотворение. Конечно, так как он пишет и читает свои стихи, никого равного ему нет, в этом весь Экрам!
Я, Экрам и Эмин вышли раньше всех из «Родника». Мне надо было торопиться на работу. Они проводили меня до остановки, и пошли сами в город, а я поехала по своим делам.


ПЕСНИ ВОЕННЫХ ЛЕТ

На концерт я попала после работы. В зале присутствовало много людей. В фойе встретила Валенитину Николаевну, она выглядела очень даже хорошо. Мы обменялись поцелуями, поздравив друг друга с праздником Победы. Следом я встретила Николая Борисовича Хатунцева. Он был одет в светлый пиджак и улыбался. Чувствовалось, что настроение у него было приподнятое. Мы поприветствовали друг друга. Я подождала у входа Шуру с подругой. Вскоре подошла и моя сестра Юля с Людмилой-художницей. Оказывается, они оба перепутали место концерта и поехали в консерваторию. Хорошо успели на концерт. Встретила и Наримана Гуламовича, ведущего (почти) все вечера в Ц.Р.К. Весь концерт заполнили Лариса Виноградова и Фируз Мамедов. На сей раз, на Ларисе Виноградовой была простенькая кофта и юбка, сама она была без причёски. Видеть её в новой роли было, как-то непривычно. Она хорошо исполнила песни военных лет, но чувствовалось, что это не её репертуар. Выступали дети – танцевальная группа, играл боянист. Ведущим концерт оказался Виктор Воля, артист музкомедии. Я встретила его жену, Светлану, ещё до начала концерта. Она поменяла себе форму стрижки. Вместо «Шарлоты», у неё была короткая стрижка под мальчика. Она выразила своё восхищение по поводу статьи в газете и мне сказала, что думает так же, но сказать не может. В целом, концерт прошёл неплохо, но до этого концерт, организованный Ц. Р.К., был потрясающим, а вела вечер Светлана Николаевна. Но чтобы то ни было, всегда за организацией концерта стоит большой кропотливый труд и надо отдать должное посольству России, что оно организовывает эти концерты бесплатно для горожан. А вкусы, они, как мода, меняются по настроению. Так что ничего обидного в том нет, что я высказала своё мнение. Больше всего меня трогают детские голоса. Они, как ангелы! Пусть это будут дети любой национальности, ведь у искусства нет нации! После концерта я заметила в фойе Мансура Векилова и Сиявуша Мамед-заде. Решила к ним подойти и поздравить с праздником, что и сделала. Обращаясь к Мансуру, я ненароком спросила: нужна ли я ему (имея в виду, что оставила у него свои стихи для журнала)? Он ответил: нет, но просил принести ещё свои новые стихи. Я подумала: 20 стихотворений у него, не много ли будет?
После концерта наша тройка (Я, Шура и Юля) прошлись по бульвару. Тем более, что идти далеко не надо было. Ветер был холодный, застуженное лицо навело на мысль, что пора поворачивать домой, иначе заболею. Этот день совпал и с поминальным родительским днём. Так что пришлось вспомнить и своих предков.


ДЕТСКИЕ ФАНТАЗИИ

11 мая 2000 года. Как хорошо приходить на работу чуть раньше девяти часов утра, когда ещё никого нет и можно заняться в тишине своими личными делами, это: почитать, заполнить свою тетрадь, привести себя в порядок и писать стихи. Внучок Эмильчик теребит меня по всем правилам детской фантазии. Ему очень нужно, чтобы я была с ним рядом. Особенно он любит, когда я прилягу на постель для того, чтобы отдохнуть, тихонько прикрыв двери, тогда, он начинает искать меня по всем комнатам. И только увидев закрытую дверь, начинает бить в неё ногой, чтобы она открылась, и с визгом бежит ко мне, лезет на кровать и просит рассказать ему о роботах. Кстати, тут же об этом забывает, прыгает, кувыркается. Когда устанет, сядет со мной и говорит, говорит о чём-то, о своём. Он с таким азартом размахивает руками и корчит рожицы, что моя голова начинает ходить кругом. Но как обижаться на малыша, когда видишь его симпатичное личико и слушаешь, как он, захлёбываясь, рассказывает о своих впечатлениях, прибавляя фантастические картины. Можно подумать, что он верит во все свои приключения, а потом прыгает на меня, строя глазки и, целуя, как бы просит, чтобы я его не выгоняла. Это длится около часа. Я вижу, что он расходится не на шутку, зову дочку, чтобы она укладывала спать своего сына, потому, что наступает время сна. И тогда, громко крича, он уходит, но потом снова возвращается, чтобы поцеловать меня на ночь. Мы желаем друг другу спокойной ночи. После его ухода, я, полностью расположившись в постели, начинаю приходить в себя и засыпаю.
Занимаюсь в последнее время стихами тогда, когда Эмиль¬чик бывает у няни. Раньше мне было легче. Можно было спокойно увести его из комнаты, и слово «нельзя» ещё действовало, а в последнее время малыш бастует. Только сяду заниматься, он тут как тут. Естественно приходится уделять ему внимание. Благо он не трогает мои папки и тетради. Еле отучаю от пишущей машинки, а то в комнату влетит, тут же лезет печатать. Ну вот, немного о малыше. Скоро ему исполнится четыре года. Дети в этом возрасте бывают очень забавные. Я вспоминаю, как я старалась быть всегда духовно близкой со своими детьми. Стоит немного отойти от них, потом не соберёшь.

РЕЗКИЕ ПЕРЕХОДЫ

Теперь перехожу в другой, взрослый мир моей жизни, где каждый день, час, и миг преподносят потрясающие колебания жизни, так что иногда теряешься: вроде душу несёт ввысь, а тут какой-нибудь курьёз и лечу в пропасть. Правильно говорят: чем выше поднимаешься, тем больнее падать.
На концерте от Ц.Р.К., когда Нелля Аташгях проходила мимо, я отвернула взгляд от неё, мне не хотелось с ней общаться. Она это почувствовала, но всё-таки подошла. Она оказалась лицом к лицу со мной. На вопрос: почему я отворачиваюсь от неё, я ответила: ты сама знаешь. Нелля позвонила мне в день Победы, когда Экрам был у меня дома. Узнав о статье, где Эмин написал от души, прибавляя приколы, она позвонила Экраму домой, но дома никто не поднял трубку, тогда решила дозвониться до меня. Я позвала Экрама к телефону. Из его обрывочных фраз и то, как он с ней разговаривал, я поняла, что она опять перед ним распыляется. Положив трубку, Экрам рассказал, что она ему поведала. Сначала поздравила со статьёй. Восхищаясь им, она выразилась, что счастлива тем, что родилась в эпоху, где может видеть Экрама, что она всё сделает всё необходимое тут же, пусть только он скажет. Вечером того же дня звонила Раиса Калашникова, поздравляла с праздником.
Ещё звонил Эмин, просил собраться у нас и может ли он привести свою подругу. Я, конечно, понимала то, что квартира на полуремонте. Но это их не смущает. Мы договорились на днях собраться у меня, тем более, что в складчину. Одна я не потяну. Звонили и мои друзья с работы, клиентки с поздравлениями в адрес Экрама.
Но бывает ещё и так: я пошла к клиентке, не буду называть её имени, обслужить на дому, в очередной раз. А так, как мы были близки по духу более 20 лет, я показала ей статью про Экрама. Пока я накручивала ей волосы, её муж (почитаемый, интелигентный человек) взял газету и отправился в туалет читать. Я обалдела! Я выказала ей своё недовольство. Она забрала газету и вернула её мне. А мне-то было каково? Вот наша интелигенция – вся в этом! – подумала я.
Сам праздник мы отметили скромно. Собрались родственники мужа, Экрам, Юля, Нураддин и я. Помянули всех, отдавших свои жизни за этот день, своих родителей – тех, кто давно почит вечным сном. С болью вспоминала об отце, который ушёл из жизни, как чужой мне человек.
Звонила Гера из Сум, а меня дома не было. Она каждый год ездит в Павлоград на могилы брата Миши и Игоря Гавриловича, маминого друга. Какая она молодец! Просто чудо! И здесь она оказалась благороднее всех нас.


ТРУДОВЫЕ БУДНИ

Праздники кончились, надо жить дальше, с той же любовью к жизни, которая не покидает нас даже тогда, когда бывает больно от обиды или просто не везёт.
Середина мая. В последнее время работа затихла. Все сослуживцы сидят без дела. Уже сил нет просиживать бездарно. Я же заполняю время тем, что читаю или выписываю интересные мысли писателей, их цитаты.
В субботу, после работы, я отправилась на «Хазар», прихватив пару стихов, чтобы там прочитать. Настроение было у меня упадническое. Всё потому, что накануне написала стихотворение «Сила любви», а когда прочла его по телефону Экраму, он в первой строфе указал мне на ошибки. Пришлось над ними поработать. Читал Айдын Исмайлов свои переводы стихов Лилии Петровны, читала Нина Ивановна, читал Владимир Юсупов. Когда Бахыш спросил у Экрама: как стихи, Экрам сделал замечание, что у них нет своего стиля, что они подражают классикам, тем самым нового ничего не говорят. Нина Ивановна утверждает свои чувства, которые она выносит на строки и изменять ничего не собирается. Я попыталась доказать ей и Юсупову, что над стихами следует работать тщательным образом, вышивать такие узоры творчества, которые тронули бы читателей и слушателей своей первозданной красотой. Но спорить с ними было бесполезно. Сколько я ни толкала в бок Экрама, что их уровень мышления ординарен, что они противятся правде, я поняла одно: не стоит их убеждать, им так нравится. Экрам ответил: ты видишь, с кем мы общаемся? Стоит ли ходить на этот «Хазар»? Сколько злости несут в себе люди! Они не хотят прислушиваться к советам. Я с Экрамом вполне согласна. Решила изредка посещать «Хазар». Занятие подходило к концу. Все стали расходиться. А нам надо было подождать Эмина с Алиной. Недождавшись их, я и Экрам поспешили ко мне домой. Оказывается, они уже ждали нас дома. Быстренько накрыла на стол. Нураддин был с нами. Между разговорами на разные темы, я поблагодарила Эмина за статью в газете об Экраме. Вскоре пришла дочка с работы, и она присоединилась к нам. Эмин попросил показать нашу библиотеку Алине. Она внимательно разглядывала книги на полках. Показала я ей фотографии сына. Гостям понравилась очень окрошка, и вообще всё то, что было приготовлено к столу. Подарив Алине свою книгу, я заметила, как Алина внимательно пробегает глазами по страницам. Экрам не выдержал и прочёл сначала моё стихотворение, а потом своё. Гости с благодарностью отнеслись к подарку и ужину. Извинившись, стали торопиться домой. Проводив гостей до дверей, Нураддин тут же отправился спать. Экрам тоже ушёл. Единственное, что изменилось, это моё настроение. Я снова поверила в себя, благодаря Экраму. Вот собственно и всё, что произошло за эти дни.
Конец мая месяца. Сегодня пятница. Н.Б.Хатунцев обещал, что выйдет подборка родниковцев в газете, но она не вышла. После того, как побывали у нас Эмин с Алиной, козалось, прошла вечность. От перепадов настроения моя голова кружилась. Чуть позже зашла в прачечную за бельём, а там девочки измеряют давление аппаратом. Ну и я не с тем делом попросила померить мне давление. 160 на 100. Не поверили, снова набрали, то же самое. Я действительно себя неважно чувствовала. Одна из работниц дала мне выпить адельфан, и только спустя некоторое время, я почувствовала себя лучше.
Звонила Хатунцеву узнать: когда будет «Родник». Он ответил: «третьего числа». Я намекнула ему, что работаю в первую смену. «Очень жаль, как же без вас?» – ответил Николай Борисович. Тогда я обещала придти, но чуть позже.
Благо сейчас дома никого нет, и я могу спокойно заполнить свою тетрадь.


ОЧЕРЕДНАЯ ПЕРЕПАЛКА

Намечался день рождения Людмилы-художницы. Хотя её фамилия Богатырёва, мне почему-то хочется писать так, чтобы отделить от остальных Людмил. Видимо привычка. Именно в такой день Экрам выкинул номер. Это было в прошлом году. Накануне этого дня поздно вечером звонит жена Экрама. Она в поисках мужа. Думала, что он у меня, а он вообще в этот день ко мне не приходил. Дочка и жена его взолновались не на шутку. Время одиннадцать часов, а его нет. Я попросила их, чтобы он мне позвонил, как только придёт. Спустя минут десять звонит. Настроение, чувствовалось в голосе, прекрасное. Он стал оправдываться, что задержался с книжниками на бульваре, играя в нарды. Я просила прийти на «Хазар» в субботу и там поговорим. В голосе были спрессованы металлические нотки. Он ответил покорно: «Хорошо». На следующий день звонит мне на работу. Слышу голос Экрама, в нём те же оправдания, те же заносы в словах. А я в ответ от злости наговорила ему следующее: «От меня убегаешь рано, видите ли, причина – вода. На Патамдарте редко дают воду. Потом ты ссылаешься на всякие другие причины, чтобы смыться пораньше, сваливая всё на свою жену. Значит, тебе было так хорошо, после того, как ты чистенький, после моей баньки можешь гулять допоздна и не бояться жены? Я буду платить тебе определённую сумму, и только занятия, никаких дел!» Он спокойно ответил: хорошо. Я поразилась, думала, что он опять меня назовёт дурой, сумасшедшей, будет убеждать, что всё, что я думаю - неправда, а он отнёсся к моим словам спокойно. Тут до меня дошла мысль: «Наверно ему надоели мои упрёки и подозрения, или действительно он согласен на разрыв?» Не могу ничего понять! Вчера ждала, не пришёл. Почему? Может, намекнула, что нет денег, дать ему на дорогу? Или держит гонор? Я хочу ему в глаза посмотреть. Вчера мечтала днём отдохнуть. Какой там, соседи врубили музыку на весь ход. Потолок дрожал только так. Ворочалась, несколько раз вставала покурить, потом снова ложилась, но сон не шёл. Было бы лучше, конечно, нареветься, но нельзя. Написала стихотворение «Неизбывная пустота». И только вечером, гуляя с внуком в парке, я стала немного успокаиваться. Когда кормила дома Эмильчика, смотрела на него и говорила, как с взрослым человеком. Вдвоём, захлёбываясь, сочиняли про «Титаник», акул, и прочие небылицы. Глазёнки у него загорались, щёки надувались, а ручонками он изображал, как поднимают со дна морского подъёмные краны пароход. Смотрела я на него и думала: какое счастье, что есть дети. Вот для них и надо жить!
Сегодня Экрам пока не звонил. Шура соскучилась, хочет встретиться, вот я и предложила ей с нами отметить на «Хазаре» день рождение Людмилы.
1 июня 2000 года. Каждая минута, каждый час, каждый день настолько насыщен, что иногда боишься свихнуться. Прошло три дна, как я поговорила с Экрамом по телефону, вся в бешенстве. Написала стихотворение «Всадник». На «Хазаре» встретила Экрама, мы решили выйти в коридор поговорить. Он тут же стал смеяться над моей вспыльчивостью. Переубеждать может. Своим ответом решил сделать стоп вперёд: «Я хотел, чтобы ты сама подумала хорошенько, и что-нибудь написала в «таком состоянии». Этим наша разборка закончилась. Я дала ему прочесть свои стихи в зале при всех. Он прочёл и сказал: после таких стихотворений можно повеситься, и не разрешил читать их в этот день. Пришёл Бахыш. Пошли в магазин за продуктами Анатолий Келехсаев и Экрам, а пока остальные читали стихи. Своё поздравительное стихотворение, написанное экспромтом, прочла Светлана Сыромятникова в честь дня рождения Людмилы Богатырёвой. Небольшой рассказ прочла Фарида ханум, но он получился какой-то непонятный. Читала Надежда Давришева и стихи, и свою статью об Асееве. Кстати, она принесла мне книгу Дэвида Вейса «Нагим пришёл я…» о скульпторе Огюсте Родене. Я начала читать её на работе. Дома на неё времени нет. Сколько сопереживаний! Я ухожу полностью в жизнь искусства. Искусство! Какие близкие для меня ощущения! Да и жизнь такая же нищенская, как у многих талантливых людей.


ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЛЮДМИЛЫ

Бахыш предложил мне высказать своё пожелание в адрес Людмилы. Он ожидал, что я скажу нечто неожиданное, но я поздравила её обычными словами, потому что все уже были навеселе, и особых слов не требовалось. Закончив весёлую трапезу, все устремились на улицу, в кабинете было душно. Шура с подругой и я с Экрамом надумали немного пройтись в сторону бульвара. У каждого хватало тем для разговоров: делились анекдотами, отчего смеялись сквозь слёзы, когда сидели на скамейке. После небольшого отдыха на воздухе, я предложила Шуре зайти ко мне в гости. Было поздновато. Экрам сразу отговорился тем, что дома у него дела, поглядывая на часы. «Вот здесь он весь» - подумала я и не стала его удерживать. Подруга Шуры тоже направилась домой в свою сторону. Время, проведённое на воздухе, поддерживало хорошее настроение и дальше. Я дома не заметила, что муж был немного подзаряжен в кругу своих друзей, и с удовольствием предложил пожарить рыбку, увидев меня с гостьей. Пока Нураддин жарил рыбку, я показала альбомы с семейными фотографиями. Шура всё восхищалась, какие у меня стихи, намного интереснее, чем читали на «Хазаре». Позже, я её проводила до автобусной остановки.
Звонила Валентина Николаевна Сергеева и спросила у меня номер телефона Нелли Аташгях. «Что у них общего?» - подумала я, но продиктовала ей номер телефона.
Я совсем забыла про день рождения Юли, а когда вспомнила, прошло несколько дней. Взяв цветы, я поехала поздравлять её с прошедшим днём рождения. У сестры сидела её знакомая, она столько говорила, что у меня разболелась голова. Сколько бы это продолжалось, не знаю, но я решила покинуть эту компанию и отдохнуть дома. Хорошо, что пришёл Экрам. Он поздравил меня с выходом журнала, где вышли мои стихи, и рассказал, что ему звонил из Великого Новгорода его друг Владимир Исаков. Вышла книга Экрама, с чем я его поздравила. Жаль, что выслать её не хотят, боятся не дойдёт. Ждут передать оказией через знакомых лиц.
Звонила Раисе Калашниковой с приглашением на свой день рождения, но она с мужем приглашены уже на дачу родителями её ученика.
Работаю над своими стихами упорно. Иногда сомневаюсь: а правильно ли получается? Читала свои стихи Раисе по телефону про Афродиту и Роденовскую Музу. Она в восторге.
Сейчас, когда написала около 300 стихотворений, приходится давать пояснения каждому стиху. Я отнесла Неле - педагогу русского языка, проверить пунктационные ошибки, а она с напором мне стала объяснять, что у меня метафоры нагромаждены в стихотворениях. Уже голова пухнет, потому что многие не понимают, что написано. А вот моя соседка Фарида с восьмого этажа всё понимает, потому что работает журналисткой и чётко замечает упущенные Нелей ошибки. Жаль, что обстаятельства мешают сразу обращатся к Фариде. Дело в том, что она очень устаёт и жалуется на зрение. Фарида задерживает мои стихи почти на полгода, а мне стыдно её теребить, тем более, что она помогает бескорыстно.
Нураддин продолжает ходить на рыбалку и в который раз поддевает меня и Экрама. Я-то что, вот Экрам чувствует себя неловко, но я успокаиваю его, чтобы он не заострял внимание на шутках.
Звонила Надежда Давришева, чтобы узнать: приду ли я в субботу на «Хазар»? Она знает, когда у меня день рождения. Я её просила никому не говорить, потому что денег у меня нет, а на других возлагать хлопоты не хочу, и обещала придти.
Сделала фотографии, на которых виден торговый центр. Там продают свои картины художники. Фотографии не все получились, а те, что получились, удачные.
У Бахыша спросила насчёт поэтического вечера в Русской общине, который он собирался провести под эгидой моего дня рождения. Он оправдывался тем, что у его дочки 24 июня свадьба. На этом наш разговор закруглился.


БУКЕТ ИЗ РОЗ

Дома, в семье отметили мой день рождения довольно скромно. Зато на работе меня весь коллектив не забыл поздравить. Заведующий – Бархудар, приподнёс мне большой букет роз, а Гюля (маленькая) – букет гвоздик. Из дома я принесла обед, быстро приготовили на работе салат и ещё кое-что сотворили оригинальное, в виде фруктов (время-то летнее). Этот день совпал с церковным праздником – Троицей. Так что для меня был двойной Праздник. Как всегда звонили мои родные из разных стран: Украины, Германии, России.
Раиса посвятила мне стихотворение на день моего рождения:


ПО СЛЕДАМ СТИХОВ В.ЭФЕНДИЕВОЙ

В стихах душа и песня,
Избывная любовь.
Они, сливаясь вместе,
Сжигают в жилах кровь.

Стихи живут и дышат,
Смеются и грустят.
В них шум дубравы ль пышной,
Иль буйный листопад!

Строка к строке ложится,
Как дивен рифм наряд!
В метафорах кружится
Твой стих, как звездопад.

Твой стих, он без сомненья,
Сплав сердца и ума.
В нём жар, в нём вдохновенье,
В нём просто ты сама!
     Раиса Калашникова
 18.06.2000 г.

К ней примкнула и Надежда Давришева. Ну, как не внести стихотворение, которое написано от души!
 
Вале Эфендиевой
Посвящается

Незаурядна, натура с размахом,
В целом – вожак поэтический наш.
С чёлкой задорной, «парень-рубаха»,
В общем же девочки милой типаж.

В ней струны тонкие – лиры поэта,
Музыка рифмы и стройность строки,
В ней жизнь кипит, и дрожат блики света
И это всё – Валентины Стихи!
    Надежда Давришева
  18.06.2000 г.
      
ОГЮСТ РОДЕН

6 июля 2000 года. Наконец все улеглись спать. До передачи по телевизору о Нероне, оставался час времени. Поэтому я решила дописать свой дневник, как дочитала книгу «Нагим пришёл я…» Дэвида Вейса. Я была настолько потрясена этой книгой, что решила переписать её для себя, зная, что она редкая и притом, чужая. Когда её читала, мне казалось, что я сама в ней присутствовала. Несмотря на то, что писатель принял форму диалога, в простоте описания, книга незримо захватывала жизнью и творчеством великого скульптора Огюста Родена. Искусство, великое искусство, которое проходит через душу в течение всей жизни – потрясающий подвиг. Он стал знаменит. Фартуна нашла его. А скольких она обошла? Я долго ещё буду под впечатлением этой книги.
В начале июля я с Экрамом были приглашены к Раисе Калашниковой. Экрам пришёл чуть позже. Лёва с учтивой вежливостью ухаживал за нами, приглашая отведать вкусные блюда. Борщ, пельмени и холодная закуска с выпивкой сделали своё доброе дело. Настроение приподнялось ещё больше от отстроумных шуток. Я и Раиса читали свои стихи. Раису удивляет мой титанический труд, сколько я над собой работаю. Всё это так, но как я себя неловко чувствую, понимая, что эрудиция моя всё ещё хромает. Из меня, наверное, оратор не выйдет.
А теперь хочется вспомнить, как я попала на заключительный концерт артистов из Москвы, которые гостили неделю у нас в Баку с гастролями. Пригласительные билеты устроила для меня Любовь Якунина из Русской общины. Я пригласила с собой дочку. Сабиночке тоже понравился концерт.


ЧЁРНАЯ СТРАНИЦА

21 августа я узнала о смерти Владимира Азимовича Кафарова из телепередачи, случайно. Потом пошли звонки. Звонила Надежда и сообщила, что прощание с телом поэта – переводчика, проведут в Союзе писателей Азербайджана. Я позвонила Экраму и сообщила печальную новость и предложила проститься с нашим бывшим руководителем «Родника». Ведь первые шаги в «Роднике» я сделала в то время, когда вёл занятия Владимир Азимович. Около двух лет из месяца в месяц, в каждую последнюю субботу месяца мы, любители поэзии, собирались в конференц-зале «Вышки». Несмелые чувства наших душ открывались перед знатоком поэзии, вынося свои творения на зрительский суд В. Кафарова. Я его помню разным: бывал он и шутливым, и злым. Смеялся над нашими строчками и ругал. Ругал за то, что до нас не сразу доходили его замечания. Но были моменты, когда он рассказывал анекдоты. И уже тогда я заметила, что он приходил на занятия часто выпивший. И ещё помню, как я и остальные родниковцы читали свои стихи в сквере, около Академии наук. Мои стихи были созданы о звёздах и о любви. Помню, как на занятиях он несколько раз заставлял Татьяну Мехтиеву переделывать стихотворение «Девичья Башня». Как бы она не меняла строчки, он был недоволен. Надо сказать, что у него была хорошая черта – заставлять думать самой. С Хатунцевым было иначе. Николай Борисович подходил мягче к поэтическим душам. Он сам помогал родниковцам тем, что исправлял по-своему усмотрению строки родниковцев, иногда не советуясь ни с кем. Отчего в печать выходили стихотворения, на его взгляд, профессиональные. Но не всегда пишущие люди с ним соглашались. Были сомнения: благодарить Николая Борисовича за исправление или злиться? К такому чувству приходили многие. А Кафаров был упрям, не получается, не будет напечатано в газете. И всё-таки я часто, выслушав его замечания, начинала всё тщательней относиться к созданию стихотворных произведений. Мне тогда азы поэтической грамотности давались трудно. Сейчас с грустью думаю о том, что люди приходят в эту жизнь, оставляют в ней свои следы и растворяются в потоке, ждущий очередной своей жертвы. Ты смотришь в глаза истине, как ребёнок, а с тобой она может говорить постольку, поскольку ты сам достоин её откровений.
А жизнь, она течёт у каждого по-своему. При выходе моей первой книги В.Кафаров уже работал в издательстве «Бакинский рабочий». На его место, руководителем «Родника», пришёл Николай Борисович Хатунцев. Я подарила Кафарову свою книгу. Правда, отзыва от него так и не услышала, потому что очень редко виделась с ним, только на торжественных встречах.
И вот я с Экрамом появилась в Союзе писателей в половине второго дня. Тело Кафарова ещё не привезли. В актовом зале, на третьем этаже, на сцене стоял стол, покрытый ковром. Людей было мало, человек 20-25. Я заняла места поближе к выходу, чтобы вовремя уйти на работу, во вторую смену. Пока я сидела с Надеждой, а впереди нас расположились Лилия Петровна с мужем, Экрам поднялся на четвёртый этаж, к Мансуру Векилову. Спустя некоторое время я тоже поднялась вслед за Экрамом. В кафе, загороженном занавесками, играли в шахматы Сиявуш Мамед-заде с Хатунцевым. Двое незнакомых мужчин следили за игрой. Я поздоровалась с ними и пошла дальше в кабинет Мансура. Увидев там Экрама, Мансура и ещё двоих мужчин, я постеснялась войти и отошла в сторону. Экрам позвал меня в кабинет. У Мансура нижняя часть щеки отекла, видимо был флюс. Меня пригласили сесть. Мансур, предложил знакомому мужчине выпить с ним за помин души Кафарова. Мне предложили, но я отказалась. Мансур бросил реплику в сторону Экрама, что Экрам не пьёт, это Валентина отучила, но Экрам встал и составил им компанию. Проходя мимо меня, Мансур нежно коснулся рукой моего плеча, и это не проскользнуло от взгляда Экрама. Мансур рассказал, что в восьмом номере журнала выйдут мои стихи. В частности о Шехидах. Экрам предложил принести свои стихи для публикации Мансуру, но Мансур стал отрицать, дескать, в его стихах присутствует много жёлчи. Вижу, Экрам обиделся, но промолчал, хоть Мансур и считал Экрама близким другом, уважая за его талант, я заметила, что Экрам перед Мансуром не пасует. Довольно резко отвечает на его реплики, несмотря на то, что Мансур является главным редактором журнала. Я осмелилась прочесть стихотворение «При свете солнечного дня». Мансур вначале не врубился, как это так: «Скрестив колени, словно Будда!» Все промолчали. Я почувствовала, что это стихотворение было не к месту. Вскоре подошла Севиндж Гейдарова и сказала, что тело Кафарова привезли. Мы спустились на этаж ниже. В фойе я случайно услышала, что сын Владимира Азимовича возмущался оттого, что правительство не дало разрешение похоронить отца, как поэта и переводчика в «Аллее почётного захоронения». Жена Кафарова тоже возмущалась: зачем тогда его столько держали, когда могли похоронить раньше, среди умерших родственников? Но сын сказал, что где-то уже роют могилу. Около часа мы ещё находились в актовом зале. Кто-то приходил, кто-то уходил, а количество людей так больше и неувеличилось. Три букета цветов: мой, Лилии Петровны и Надежды Давришевой я положила на сцену рядом с покойным на стол. Лицо его было накрыто шёлковым покрывалом. Время шло. Я вышла в фойе, где собралось несколько литераторов. Николай Борисович Хатунцев сказал, что завтра должна выйти подборка стихов родниковцев, а сегодня, кроме статьи о Кафарове, которую составили вышкинцы, ничего для нас интересного нет. В статье о Кафарове упомянули Экрама Меликова и тот период, когда Владимир Азимович вёл «Родник».
Около трёх часов дня, я с Надюшей вышли из здания Союза писателей. От Нади я узнала, что первая жена Кафарова, будучи разведенной, умерла не так давно. У них был общий сын, а у второй жены родились двойняшки. И эта, первая жена Кафарова была подругой Нади. Ох, уж эта Надежда! Всё знает, начитана, но есть своё но…. Из-за отца, его материальной помощи, не удаётся ей устроить собственное семейное счастье. Взрослые дети уже стоят на ногах самостоятельно и пора самой подумать о себе. Но такой характер, у Надюши!


ПЕРВЫЕ ВСПЛЕСКИ

Однажды ко мне позвонил по телефону Салахов Вахид Алиевич. Сначала он интересовался моими успехами в поэзии, а потом предложил заняться косметикой «Русская линия». Я ответила ему, что в Русской общине есть люди, которые занимаются распространением названной парфюмерии. У меня тут же возникла своя идея: поинтересоваться у него насчёт спонсора на мою вторую книгу. В ответ он предложил отправить в Россию через него мои рукописи, но я отказалась только из-за того, что в России могут выйти книги под чужой фамилией, последовало предложение найти спонсора у нас в Баку. Я обещала подумать, но из этого ничего не получилось.
Потихонечку я стала готовить вторую книгу, попросив Экрама принести свои стихи для совместного сборника.
В конце августа Мансур выпустил шестой номер журнала «Литературный Азербайджан». На следующий день я с нетерпением ждала Экрама с журналом. Как мне объяснил Экрам, мои стихи вышли на последнем листке журнала. Сначала я очень удивилась, но стала успокаивать себя тем, что ведущие артисты эстрады тоже выступают в конце концерта. Если подумать, редактору виднее. Мансур поместил мои стихи вместе со стихами Варвары Константиновой. Три моих стихотворения заняли одну сторону листа: «Движение дней», «Шехиды» и «Тень и свет». В одном стихотворении Мансур убрал последнюю строфу, которую я считала завершающей.
Экрама же стихи отказался публиковать, ссылаясь на то, что последние стихи ниже того уровня стихов, которые он приносил раньше.
Вчера вечером надумала приготовить пельмени. Правда, было поздно, где-то в десятом часу вечера. Эмильчик старался мне помогать - руки, животик, лицо – усыпаны были мукой. На столе, на стуле, на полу рассыпана мука. Я и смеялась над ним и любовалась, какой он был смешной! Всё чего-то говорил, лез стаканчиком вырезать круги, месил тесто, всё старался мне помочь. Закончила работу с пельменями в первом часу ночи.
К обеду жду дорогих гостей на пельмени.
По просьбе редактора перепечатала ещё 20 стихотворений для журнала. Может, теперь Мансур выберет то, что ему понравится?
Заходила перед работой в нашу микрорайонскую библиотеку к заведующей, Лидии Алексеевне, показать опубликованные мои стихи в журнале. Просмотрев журнал, она предложила мне принести свои стихи для любознательных читателей. Надо найти время перепечатать стихи для библиотеки.


ПОДБОРКА В «ВЫШКЕ»

 В конце августа. Экрам отнёс Мансуру другие свои стихотворения, но они по-своей сути такие же, как и предыдущие.
Вчера вышла подборка «Родник» в газете «Вышка» со втупительным словом руководителя литобъединения. На этот раз моё стихотворение «В поисках истины» вышло в изменённом виде. В третьей строфе вместо «Поэта» Хатунцев написал «Зловред». Экрам сказал мне по телефону, что говорится и пишется правильно зловредный. Ему заменённое слово не понравилось. «Лучше бы оставил «Сатир», как хотел он исправить в первый раз» – подумала я. Почему он изменил слово?
Просматривая второпях газету, я обратила внимание на статью о старом дворе, с подписью Лариса Алфёрова.
- Что-то знакомая фамилия – подумала я и, не дочитав до конца, о чём там пишется, пробежала глазами газету. Вечером позвонила Надя Давришева и спросила: читала ли я в газете статью на 10-ой странице? Там была обозначена фамилия твоей знакомой Лариса Алфёрова. Она упомянула твои инициалы - Эфендиева Валентина. Я снова раскрыла газету и вернулась на прежнюю страницу и прочитала рассказ до конца. Лариса упоминает наш «Родник», где печатается её знакомая (т. е. я). Потом, прочитав ещё раз статью, я вспомнила автора. Она училась с моей старшей сестрой Георгиной в медучилище. В последующие годы, она изредка поддерживала с сестрой связь. Я хотела ей позвонить домой, но, сколько ни искала её номер телефона, так и не нашла, а вечером она сама позвонила к нам. Лара рассказала, что заполнила бланк в газете в виде письма и отправила в редакцию. Никогда она не могла подумать, что её статью напечатают. Она вспомнила мою сестру, которая живёт в Германии, сетовала, что редко переписываются.


ДЕНЬ ПАМЯТИ В. КАФАРОВА

13 августа 2000 года. «Родник», который состоялся восьмого августа, был посвящён памяти Владимира Кафарова. Кроме родниковцев пришли известные поэты: Лиза Касумова, Севиндж Гейдарова, Вика Шиляева. Накануне я обзвонила по телефону многих родниковцев, потому что в газете не было объявления. Оно обычно заранее выходит в газете «Вышка». Первым выступил Николай Борисович. Он рассказал, что «Родник» начинался ещё в 60-е годы XX века при газете «Вышка», назвал многих поэтов пофамильно, которые первыми посещали «Родник» в самом начале его пути. Среди прочих, которых либо нет в живых, либо уехали, кто за границу, кто ещё куда, был и Владимир Кафаров. Посещал это литобъединение и сам Николай Хатунцев. Он вспоминал, как они в институте иногда общались, как В.Кафаров вёл в своё время «Родник». Всего, конечно, не упомнишь, что говорил Николай Борисович, но он искренне отзывался о
В.Кафарове. Выступала и Вика Шиляева. Она на «Роднике» была искренна по отношению к памяти В.Кафарова. Еле стояла, придерживаясь за край стола, читая некоторые стихи Владимира Кафарова. Со слезами, рассказывала, что Кафаров относился к ней с большим уважением. Но это и так было видно, в силу профессиональной солидарности, ведь они работали в одной системе. В своё время В. Кафаров не отказывался того, что сам лично ходатайствовал перед секретариатом Союза писателей по поводу поступления Вики Шиляевой в члены данного Союза. Она рыдала так, что любое сердце могло бы растопиться от её слёз, а у меня от её слов было пусто на душе. Может, сказалось её отношение ко мне (пренебрежение), а может, я по натуре такая? Мне жалко, что ушёл Владимир Азимович из жизни, ушел незаслуженно отколотый от правительственного внимания на своих похоронах, да и от многих друзей. Как я посмотрела в Союзе писателей, когда тело привезли для прощания, мало кто из его бывших товарищей провожал покойного. Вика Шиляева заметила, что прибывшие на кладбище от Союза писателей, известные в обществе литераторы, первыми покинули усопшего. Потом выступала Лиза Касумова. Дословно не помню, что она говорила о нём, но всем сердцем славила его, как хорошего переводчика и поэта. Я успела с ней вспомнить, как на его 60-летии его торжественно приветствовали в институте Ахундова (ныне Туси). Севиндж Гейдарова читала его стихи, но я тогда впервые приняла эти стихи за её собственные. Пусть я мало была знакома с его произведениями, но слог их был присущ самой Севиндж, в частности – её бесконечная монотонность. Только потом она ещё раз подчеркнула каждую ей нравящуюся его строку. Это выглядело своеобразно! Выступала Сыромятникова Светлана. Она вспоминала то время, когда В.Кафаров вёл «Родник». Хорошо о нём говорил Александр Раков, который больше года, каждую пятницу посещал его в редакции «Бакинский рабочий». Мужская дружба и взаимопонимание, которые были прослежены в речи Ракова, резко отличались от выступлений предыдущих поэтов. Мне хотелось тоже выступить, сказать о Кафарове пару тёплых слов, но моя раздвоенность по отношению к нему сдерживала порыв. Лицемерить не хотела, хотя он где-то и оставил свой след в моей душе. Ну а то, что он мне сказал как-то раз, выпивший: «Кто ты такая – ты парикмахер! Зачем лезешь в литературу?» Это меня ещё больше подстёгивало к тому, чтобы не останавливаться на достигнутых успехах.
В этот день родниковцы не читали своих стихов, и посвящений Кафарову не было. Лиза предложила: каждый год в этот день отметить, как память В.Кафарову. Было так же предложение «Родник» назвать именем Кафарова, но я предупредила, что было выступление Президента Г. Алиева о том, чтобы на производствах убирали именные надписи. По всему было видно, что Хатунцев был смущён этим предложением…


НЕОПРАВДАННЫЕ СОМНЕНИЯ

В шестом номере журнала «Литературный Азербайджан» вышли мои три стихотворения. На «Роднике» Надежда Давришева выразила своё мнение во всеуслышанье, что два из них: первое и последнее, якобы писала не я. Я ответила: «Если не я, то кто же?» И вообще, вся вторая книга отличается от первой. Что ей сказать? Доказывать, что стихи писала я, было бы глупо. Слова Нади походили на слова Кафарова: «Ты же парикмахер!» А что они знают о моей профессии? Понять ли им, как я работала над собой, после окончания Рижской школы-усовершенствования? Где получила звание модельера. С 90-х годов получала из Москвы информацию последних моделей, как я работала, непокладая рук. Как претворяла в моду новые линии стрижек и причёсок со знанием большого искусства и получала награды. Это всё говорило о том, что я над собой работала творчески, в одно мгновение всё это прокрутилось у меня в памяти, а все родниковцы молчали, ждали, чем закончится её сомнение и моя правота.
Под надзором Экрама я стараюсь доказать, что я способная ученица. Как он радуется, когда у меня получаются хорошие стихи. Бывает и так, что не всё получается удачно и Экрам заставляет работать, работать до тех пор, пока не получится то, что требуется в данной строке. Он не только блестящий корректор, но и психолог. Со мной согласятся многие в том, что, и артистичности у него хватает. В те минуты, когда у нас что-то спорится, я пишу пессимистические стихи. Когда всё хорошо – воздушные. А когда работаю над литературой, разбирая исторические темы, то здесь проскальзывает, как говорит Экрам, философия. Эта небольшая исповедь не оправдывает меня перед людьми, кто не хочет верить в самоличное моё творчество, пусть не верит, но я знаю себя и у меня есть главный судья – Экрам. Только перед ним я могу открывать свои первые поэтические казусы или талант. Он может, по праву учителя, и казнить, и миловать меня.


ПЕРВЫЙ ГОНОРАР

В понедельник, четырнадцатого августа, позвонил ко мне Экрам и сказал, чтобы я получила свой гонорар в Союзе писателей. Это первый мой литературный заработок в жизни! Как мне было интересно! Мы встретились с Экрамом около Союза писателей. Получив свой гонорар, мы решили пройтись по магазинам. Я купила себе сабо. Мы зашли в забегаловку и скромно пообедали. Экрам радовался за меня, как ребёнок. По телефону сообщила эту свою новость Раисе Калашниковой. С чем она меня и поздравила.
Вчера вернулась к своим первым записям, чтобы сообщить Экраму, о чём я пишу в дневнике. И увидела много ошибок. Пришлось снова переписывать и перерабатывать свои строки на новый лад и дополнять упущенные фрагменты поэтических встреч. Если я при знакомстве могла не запомнить все имена хазаровцев, то теперь они стояли у меня перед глазами, и о каждом я могла иметь представление, как о личности, так и о его творческих способностях.


ПУБЛИКАЦИЯ В ГАЗЕТЕ

29 августа 2000 года. В понедельник, 21 августа, к обеду я поехала в Академию наук к Н.Б.Хатунцеву, чтобы передать свои стихи для публикации в газете «Вышка». До этого он звонил мне и предупредил, если кто подпишется на полгода на газету «Вышка», будут публиковать свои стихи с фотографиями, включая биографии. Я приложила к 23-м стихам своё маленькое фото, квитанцию на газету и передала весь материал Хатунцеву. Второго сентября состоится «Родник» тогда я узнаю точно: выберет ли он что-нибудь из того, что я ему сдала?
Двадцать пятого августа отметили день рождения Эмильчика. Ему исполнилось четыре года. В этот день звонили все наши родные из разных городов и стран. Звонил сын из Москвы, и я с ним долго беседовала по телефону. Подошла и Аленька – жена сына. Как хорошо, что ещё мы помним друг о друге.
В тот день пришлось немного повозиться по дому, ведь Сабина пригласила работников и нашу многоуважаемую Марину Юрьевну. Марина Юрьевна пришла не одна. Когда я увидела её внучку, обрадовалась. Ведь она такая болтушка. Машенька следила за своей дочкой, чтобы та не набедокурила с Эмилем, пока мы пиршествовали за столом.
Экрам предложил мне почитать книгу «Двенадцать цезарей» Светония, а то мне приходилось зачастую переписывать интересующие меня исторические сюжеты из других книг.


ПОТОМКИ ПРОРОКА

3 сентября 2000 года. Вчера состоялся «Родник». У входа в здание издательства «Мэтбуат» я встретила Геннадия Салаева. Он был немного навеселе и пытался слегка пошалить, но я дала ему понять, что он глубоко ошибается насчёт меня и я не из тех, с кем можно легко пофлиртовать. Это было мимолётное событие, которому я не придала никакого значения. В коридоре встретила Савельева с родниковцами, они читали газету с моими стихами, о которых я упоминала раньше. Так вот, Савельев намекнул мне, что многие женщины настроены против меня, что они шушукаются за спиной. Я ответила: ну и пусть! Я уже привыкла за 30 лет работы к тому, чтобы понять, когда человек искренен и рад твоим успехам и когда зависть начинает мучить нечистоплотных людей. Мы вошли в зал, там сидели Надя Давришева, Нина Скворцова. От них исходили реплики. Савельев мне и говорит: «Видите?» Я промолчала и пошла на своё место у окна, удивиляясь появлению Севиндж Гейдаровой. Экрам пришёл чуть позже. А я успела у входа в класс поцеловать Николая Борисовича в щёчку, тем самым поблагодарила его за публикацию моих стихов в газете. Даже Савельев удивился, увидев эту сцену. Севиндж в этот день читала своё стихотворение «Нищенка», посвящённое женщине, просившей милостыню в Каире, где Севиндж, по всей видимости, отдыхала. Сюжет стихотворения отмечался оригинальностью. Но на этом её чтение не закончилось, она прочла ещё несколько своих стихотворений. Мне её стихи всегда нравились. Она отметила, что многому научилась у Экрама. Экрам тоже прочёл несколько произведений, от которых все были в восторге. Я, подыгрывая Севиндж, прочла свою небольшую балладу, в стихотворной форме, «Потомки пророка», о наших калеках, которые бродят по городу и поют так прискорбно, что сердце моё постоянно разрывается от жалости. Потом мне разрешили прочесть ещё стихотворения. Я прочла про Роксалану. Лицо Хатунцева выразило удивление, и он с интересом стал слушать. После окончания, он заметил, что не все знакомы с историей Роксоланы, и, что оно длинное. А вот «Гусарская слава» всем понравилась. Говоря о стихотворении «Брызги жизни» Николай Борисович хотел доказать, что в «Нессову дымку одета душа» (есть такая строчка там) не подходит, но я упорно стояла на своём. В конце он поблагодарил меня за красивые аллитерациии, отметив мой абсолютный музыкально-поэтический слух. Марат Шафиев предложил ещё раз прочесть свой отзыв на книгу Экрама Меликова «Бульвар – Вселенная». Сначала я не врубилась о чём идёт речь, но потом его мысли навели на то, что Экрам гений, что его боль души рвётся наружу. В конце он передал отзыв Экраму на память. Я попросила у Экрама эти листки, чтобы прочесть и перепечатать себе в дневник, их я переписала и поместила в первой части книги.


РЕЗОНАНС

Фарида ханум и Светлана Сыромятникова протянули мне свои газеты, с моими стихами, чтобы я оставила им памятные записи. Без четверти два я и Экрам извинившись, вышли из конференц-зала, потому что мне надо было торопиться на работу. По дороге мы обсуждали реакцию родниковцев на наши стихи.
В четверг вечером Хатунцев попросил меня сообщить всем, что «Родник» состоится в субботу и, что он дал семь моих стихотворений для публикации в газету. Поэтому, идя на работу мимо киоска, я решила просмотреть газету «Вышка». И удивилась, увидев свою фотографию и четыре стихотворения «Чувства», «Рубаи», «Музыка ковра», и «Город-песня». Я тут же купила несколько газет себе на память. Позвонила Экраму. Он очень обрадовался тому, что я ему обещала одну газету. Сегодня Экрам утром звонил и сказал, что его жене понравились мои стихи, особенно «Рубаи». А моей клиентке – Валерии Леонидовне, которая занимается с дочкой немецким языком, и которая снабжает меня книгами, понравились больше: «Музыка ковра» и «Город-песня». Это означает, что литературные чувства и понимания у людей разные. В общем, стихи вызывают положительные отзывы, а значит, вызывают у людей ответный резонанс.
Работница микрорайонской библиотеки, Лидия Алексеевна, порадовалась за меня, стихи ей очень понравились. Некоторые знакомые говорят: стихи нормальные. Так говорят некоторые, а большинство - в восторге. Известные книжники, знакомые Экрама, в восхищении от моих напечатанных стихов, но фотография уж очень грустная получилась. А что делать, если другой не было. Я об этом подумаю в следующий раз.
5 сентября 2000 года. Два дня назад звонила Валентина Султанова (клиентка) и знакомая женщина, дочка которой училась вместе с моей дочкой Сабиной в хореографическом училище. Кстати её дочку тоже зовут Сабина. Восхищалась моими стихами. После я стала задумываться, где найти спонсора на вторую книгу?


В ГОСТЯХ У ПОДРУГИ

Как-то вечером зашла я к Любе Якуниной. Узнав, что вышли мои стихи, она с мужем поздравили меня. Надо сказать, что супруг её очень начитанный и грамотный собеседник. Он удивился, что уровень стихосложения у меня повысился, что я придала им высокопрофессиональное качество. Мы, долго беседуя, коснулись ещё и библейской темы. Он стал рассказывать о пророках и читать из Библии небольшие выдержки. Его верование в эту книгу показало, что он не только интересуется данной литературой, но и глубоко верит во всё это. Мы говорили о Булгакове, о его статье в газете о «Мастере и Маргарите», потому что у меня уже было написано много стихотворений на мистические темы. Он вручил мне свою газету, где вышла его статья насчёт «Мастера и Маргариты». Александр так и думал, что его материал даст пищу для поэтического ума. Дома я прочла статью. Переплетения мыслей Булгакова коснулись чувств и разума многих людей, в том числе и Костина. Но его занимало магическое действо в романе, уводившее больше в сторону исторического мышления, где сам журналист раскрыл свой взгляд на определённые мировые события, в частности те, о которых Булгаков намекал как бы невзначай. А когда я показала статью Экраму, он нашёл столько неточностей, что мне посоветовал не углубляться в эти дебри, иначе я ничего не пойму, только запутаюсь в них. Поэтому стихотворение «Земной жребий» о «Мастере и Маргарите» у меня получилось иного плана. Кстати я его читала на «Роднике» и на «Хазаре» и всем оно очень понравилось. Но больше всего понравилось стихотворение «Заката растаяла вязь» – это стихотворение о подводной лодке «Курск».
Звонила Раиса Калашникова. Мы о многом беседовали. Пришли к тому, что в конце октября у Экрама день рождения и надо как-то отметить этот день. Больше звонков не было.


ОПРАВДАННЫЙ РИСК
 
Седьмого октября состоялся «Родник». Я приготовила несколько новых стихотворений. И на вопрос Николая Борисовича: «Кто первый рискнёт прочесть свои стихи?», я подняла руку. «Подлодка», «Заката растаяла вязь», «Сага об Эйлаге», «Мастер и Маргарита», «Земной жребий» произвели большое впечатление в зале на всех людей. Стояла гробовая тишина, и никаких замечаний не было ни со стороны Хатунцева, ни со стороны присутствующих. Хатунцев развёл руками, дескать: нет слов. А вот «Юлий Цезарь» и про «Библейские холмы», когда я их прочла, все присутствующие нашли у меня неточности. Какая была дискуссия! Это надо было видеть! Энар больше всех выходил из себя, что Юлий Цезарь никаким «золотым» не был, чем я и заканчивала своё стихотворение. Дома я решила изменить строчку последнюю: «За смерть золотого царя – сделала: За гибель «отца и царя». Потом спорили про город Ура в другом стихотворении из «Библейских холмов». Я доказывала свой взгляд на данную тему. В итоге, уже дома, сделала кое-какие изменения. Было неудобно, что очень много времени уделили моей персоне со стихами. В следующий раз я постараюсь читать последней, чтобы была возможность и другим товарищам прочесть свои стихи.


КРУГОВЫЕ СОМНЕНИЯ

Насчёт Мансура Векилова. После публикации моих стихов в журнале, я принесла ему ещё 17 стихотворений по его просьбе. Сначала он молчал, но потом завёлся, как растроенный автомобиль… Стал допытываться у Экрама: «Не он ли это написал?» Как же мне было обидно! Мансур даже позвонил ко мне с вопросом: «Писала ли я сама свои стихи? – я ответила, что это писала я, он спросил снова: «Честно?» - я ответила: «Честно!» Он сказал, что вдвойне было приятно, что такие стихи писала я. Экрама же он достал своим подозрением, что не может Валентина писать такие стихи. Но ведь я ученица Экрама, пять лет быть под надзором гения и не написать приличных стихов, это надо быть тупицей! Только Экрам, один Экрам, зная каждую мою строку, радуясь любой находке новой метафоры, видя мои ошибки и удачи, единственный человек, радующийся моему росту, как поэта. Он чувствует меня в любом настрое. А как он помнит мои стихи! Он их читает наизусть своим друзьям книжникам-поэтам. Даже Эльдар Шарифов и Сиявуш Мамедзаде (от которого больше всех не могла ожидать поддержки) уверяют, что я могу написать именно те строки, которые Мансур считает не моими. Разве Мансур не понимает, что этим он мне делает дифирамбы. Ладно, не верит мне, но почему он оскорбляет Экрама? Всё же берёт страх (а это было не раз), смогу ли я написать так же хорошо, а вдруг не получится? Но с надеждой на то, что всё-таки получается, я думаю и в дальнейшем докажу Мансуру и всем нашим литераторам, на что я способна. Дай-то Бог…!


ОСЕННИЙ ПЕРЕПОЛОХ
   
«Жизнь – не дамский дневник,
не исповедование жизненного опыта»

26 октября 2000 года. Звонила Раиса Калашникова по поводу того, что очень соскучилась по мне и Экраму, что она боль¬ше так не может, и пригласила нас в гости на 29 октября. Этот день знаменателен для Экрама – у него день рождения. Не знаю, помнит ли она об этом? Мы договорились по телефону, что в 3 часа дня будем у неё, я как раз буду работать в первую смену.
Звонил Бахыш, пригласил на 28 октября, к часу дня, меня и Экрама выступить со своими стихами в лицее. А вчера Надя Давришева по телефону сообщила, что в половине первого мы встречаемся у Баксовета (метро) со всеми остальными хазаровцами. Я выбрала несколько новых стихотворений, которые должна буду прочесть в лицее.
На работе установилась хорошая атмосфера. В мою смену приняли новую работницу – дамского мастера. Очень молодая, тихая, вежливая девочка. Плохо говорит по-русски, как и я по-азербайджански.
На днях написала два стихотворения. Экрам похвалил. И вчера ещё два: «Мои враги» и «Солнечная сила». Уж очень хотелось выплеснуть обиды: за что меня так ненавидят? Чем больше делаешь людям добра, тем больше растёт у них злоба. Может, чересчур выплеснула свои эмоции, но так уж получилось.
Снова читаю поэтов Франции – Бодлера, Рембо. Книгу К.Бальмонта, где в очерковой форме он описывает горячий испанский характер, поэзия – зачитаешься, а поэтические мысли как излагает! Как будто писала женщина. Так и хочется вновь и вновь возвращаться к его строкам. Они очень волнуют и завораживают: творить, творить…под впечатлением от его мыслей.


ЛИЦЕИСТЫ И ПОЭТЫ

Двадцать восьмого октября, как договорились с Давришевой, встретились в половине первого у метро. Подошли Светлана Сыромятникова, Фарида ханум, Экрам, молодой парень, который учится в лицее. У входа в лицей (это здание, как сказал Бахыш, здание бывшего РОНО Октябрьского района) я встретила Бахыша. Он и Экрам сделали мне комплимент, что я хорошо выгляжу. Мы поднялись на пятый этаж, и нашли учительскую. Нас встретила секретарь и провела к директрисе. Она любезно предложила всем сесть на свободные стулья. Вафа ханум нас оповестила, что этот лицей для особо одарённых детей, что у них проходит конкурс по созданию музыки песни для гимна лицея. Многие дети уже предъявили свои работы. Педагог по литературе (очень энергичная, симпатичная женщина вышла, чтобы подготовить детей к встрече с нами), предложила пройти в класс. Когда мы входили в класс, дети встретили нас аплодисментами. Мы спокойно расселись за учительским столом перед ними, тут я заметила Айдына Исмайлова. Видимо, он сам добрался до лицея. Преподавательница нас представила, как поэтов литературного объединения «Хазар». Первое слово предоставили мне. Я рассказала коротко, чем мы занимаемся на занятиях, кто приходит к нам в гости, сколько членов «Хазара» посещают объединение, несмотря на тяжёлое время. Читала разные стихи: и о любви, и о подлодке «Курск». Сделав несколько снимков для себя на память. Дети после каждого стихотворения громко аплодировали, выражая свой восторг. После меня выступила Надежда Давришева. Она прочла статью, как училась в школе, и за что поставили ей двойку, ещё прочитала несколько стихотворений. Юсупов Паша прочёл свои басни. Светлана Сыромятникова о любви, а Айдын Исмайлов свой шуточный словарь на каждое, его заинтересовавщее слово. Дети от души смеялись. Но когда читал Экрам Меликов, они стали слушать его с ещё большим интересом. Педагог, которая сидела в первом ряду вместе с детьми, заметила, что все поэты разные. Поблагодарила своего лицеиста, который тоже прочёл сочинённое им стихотворение. Потом педагог по литературе предложила детям высказать своё мнение о наших стихах. Выступали многие. Одним нравились те или иные стихи, другим, наоборот. Семиклассник Кэмран, видимо очень начитанный, даже привёл в пример Сократа. Дал очень интересную оценку всем. Мои стихи, как он заметил, ажурные и светлые. Печальное стихотворение про «Курск» он отметил особо. А вот Экрама стихи тронули многих. Они заметили правдивость, боль, и особенность мышления. Экрам, как всегда был на высоте. Уж если дети это видят, что говорить о взрослых! В конце лицеисты подарили всем сувениры и дипломы, которые сами же и разрисовали. Все разошлись под детские звучные овации. Бахыш рассказал о себе в двух словах, что вышли у него две книги. Одна из них на арабском языке (в Египте).
Меня и Экрама Бахыш подвёз на своей машине. Экрам вышел у Баксовета, а я проехала с Бахышем до остановки на проспекте Нариманова, около его дома….


ЗВЁЗДНАЯ РОЛЬ СТРОКИ

Возвращаюсь снова к Надежде Давришевой. Я ей вернула книгу Эдгара По. Кое-что выписала для себя. Мне нравится, как Надюша тонко чувствует мою поэзию.
Впечатление о встрече с лицеистами, оставило тёплый след в моей душе. Вчера проявила плёнку. Всё получилось, как мне хотелось.
А ещё о дне рождения Экрама, который отметили у Раисы и Лёвы Калашниковых. В тот день я ушла с работы пораньше. Дома переоделась, а Сабина уложила мне волосы. В половине третьего я была уже у дверей их квартиры. Они встретили меня с восторгом. После обоюдных поцелуев я вошла в комнату, где было тепло не только от отопления, но и от приёма, который оказала добродушная семья. Чтобы я не запарилась в свитере, Раиса предложила мне свою кофту. Пока Лёва возился на кухне, готовя угощения, я прочла с листков (захваченных мною) свои стихи. Она была в восторге. Вскоре подошёл Экрам. Мы сели за праздничный стол. Между прочим, у них так уютно, что мы себя почувствовали свободно. Я села на своё место у окна. Экрам от меня сбоку с Лёвой, и, напротив (у холодильника) Раиса. Я приготовила в подарок Экраму ручные часы. Он обрадовался, как дитя. Хочу заметить, что стол Лёва с Раисой всегда накрывают со вкусом, а вот о себе, в последнее время, сказать не могу. Первый тост был за Экрама. Второй за хозяев дома. Пили и за меня.


ПОЭТИЧЕСКИЙ РЕЗОНАНС

Экрам рассказал, что звонил Исаков Владимир из Великого Новгорода. Был в Израиле и в Москве. Распространил книги Экрама, которые он обещал выпустить и послать оказией Экраму. Но пока не получается, ищет возможность. Исаков дарил книги людям интеллектуальным, разбирающимся в философии и литературе. Экрам говорит, что книга дошла до какого-то энциклопедиста, составившего книгу по поэтической стилистике. Так вот, все читавшие стихи Экрама в невероятном восторге. Удивляются тому, что столько нового внёс в литературу азербайджанец своим прекрасным знанием русского языка! Поразительно! Так что о Экраме Меликове знает вся элита! В этот день Экрам был в хорошем расположении духа. Лёва и Раиса подарили ему лёгкую одежду – в виде пиджака. Я думаю: вот это приятно, а разве можно оценить то внимание, которое они уделили Экраму, готовясь к встрече с ним. Потом пошли свежие анекдоты, ну и я туда же. Много шутили. Настроение у всех было расслабленное. Хорошо, что мы успели сфотографироваться. Будут фотографии на память.
3 ноября 2000 года. Вчера, второго ноября, был сумасшедший день. С утра приготовила куриный суп, потом отвела Эмильчика к няне. Собралась на «Родник». Вышла в 11 часов, с расчётом на то, что дорога занимает один час времени. Пришла вовремя. Пока в коридоре разговаривала с Келехсаевым, подошли Экрам и Надежда Давришева. Я её поздравила с рассказом, который вышел в газете «Вышка». Она показала фотографии (свадебные) сына, который живёт в Санкт-Петербурге. Очень приятная молодая чета. Вскоре подошёл Николай Борисович Хатунцев, и мы направились в наш зал, где постоянно занимаемся. Я обычно называю его классом. Как мне нравится эта просторная и в то же самое время уютная комната для занятий! Я с Экрамом прошла на наши места. Обычно мы сидим у окна. Анатолий успел раздать всем свои напечатанные два стихотворения «Звёздная роль строки» и «Святая лоза». Я тут же прочла их, не вникая, как критик, просто прочувствовала, что они хорошие.
 

ГРАНИ ДИСКУССИЙ

С опозданием подошли: Энар Гаджиев, Станислав Совельев, Тамила Таги-заде, Серёжа Стукалов, Сыромятникова Светлана, Людмила Богатырёва, Нина Скворцова – она обычно сидит рядом с Надеждой Давришевой. Последовал вопрос Хатунцева: «Кто рискнёт первым выступить?» Я отказалась, ссылаясь на то, что в прошлый раз выступала в самом начале. Первым выступил Анатолий Келехсаев. После того, как он прочёл два своих стихотворения, и у всех были копии, начали по косточкам разбирать. Я отказалась разбирать его стихи, ответив, что они мне понравились. Высказался за меня и за себя Экрам. Он подчеркнул удачные строфы, и в целом одобрил его стихи. Энар достал его каждой строчкой. Что-то не поняла Таги-заде…. В классе ровно час шла дискуссия. Но Николай Борисович определил неточности лучше, чем кто-либо. А Экрам успел поспорить с Николаем Борисовичем, намекая на то, что у Николая Борисовича отсутствует поэтическая фантазия. Единственное, что я успела сказать, это то, что любое стихотворение, если его разбирать без конца, можно довести до полного абсурда.
Потом напросилась прочесть свои стихи Надежда Давришева. Она их протараторила в один миг. Еле уловили созданный юмор. Потом я прочла «Вода живая». У Хатунцева не было слов, он только развёл руками, дескать: прекрасно – слов нет.
Юсупов Паша и Юсуфов-Веселицкий подошли позже, когда я с Экрамом извинившись, уходили.
По дороге мы обсуждали моё стихотворение. Экрам заметил, что замечания были по-существу, но одну строчку он мою отстаивал, где Хатунцев был не прав. На работе я дождалась вечера. К семи часам пришёл Серёжа постричься. После стриж¬ки мы сели за мой маленький столик. Он попросил кое-что из моих стихотворений, т.к. очень любит выбирать для себя эпиг¬ра¬фы. Признаваясь, что больше всего он посвятил свои стихи мне, поэтому решил завести тетрадь, куда он стал записывать пон¬равившиеся ему стихи. Он также прочёл мне своё стихот¬во¬ре¬ние, и оно мне понравилось. Пока Серёжа просматривал мои стихи и журнал «Литературный Азербайджан», я переписала его (посвящённое мне). Серёжа ещё был у меня, когда позво¬ни¬ла Илиана. Мы долго разговаривали с ней по телефону. От неё узнала, что Теймур Гылманов лежит в больнице, а она у него дома наводит порядок. Я представила, чего это ей стоит. В каком виде была квартира, могла себе представить. А когда Теймур вернулся, то через несколько дней бросился со второго этажа. Она чуть не плакала, рассказывая мне всё это. Я спросила: «А он жив?» Она ответила: «Да, только ногу сломал». Положение у неё катастрофическое, просила немного помочь день¬гами. Столько у меня, конечно, не было, но обещала, если потерпит до понедельника, помогу, как только заработаю. Вот и жду её завтра утром. На этом наш разговор с Илианой по телефону закончился. Серёжа расписался под своими стихами, ухо¬дя позднее обычного к себе домой.
И ещё звонил Бахыш. Оказывается, Илиана звонила ему тоже. Бахыш спросил: «Можно ли организовать сбор денег в помощь Илиане?» Я ответила, что сейчас у всех трудное положение. Если он сможет, пусть позвонит. А я думаю: «Какое жестокое время настало». Илиана, конечно, не пришла. Видимо, обошлась без моей помощи.
И ещё одна печальная новость: умер двоюродный брат мужа Джалал, от сердечного приступа.



 

СОДЕРЖАНИЕ

Водоворот событий…………………………………………………..
Первая ступень «Хазара»…… ………………………………..
«Родник» и «Вышка»………… ……………………………………
Аргументы и факты………………………………………….
Мастерская души…………………………………………………..
В жизни, как на сцене………………………………...
Разбор мыслей…………………………………………………….
Короли и королевы…………………………………………………
Звёздные ночи………………………………………….
Выход в Свет……………………………………………………
Вечер С.Есенина в микрорайоне………………………………..
Тревожные сюрпризы…………………………………………….
Год 1996-ой………………………………………………………………
Тяжкое бремя…………………………………………………………..
Азбука жизни……………………………………………………………
Девичья Башня……………………………………………………
Семейный роман…………………………………………………………
Бенефициантка…………………………………………
Первый поэтический вечер…………………………………
Новые опасения…………………………………………………….
Портрет Сабины…………………………………………………..
Стихи в ходу…………………………………………………………
Таинство жизни………………………………………………
Росток древа………………………………………………..........
Под сенью Муз……………………………………………………….
Римма Казакова в Баку……………………………………………
Дневной сон………………………………………………………
Барды в ТЮЗе………………………………………………………….
Первая книга Р.П.Калашниковой……………………………
Страницы истории………………………………………
Год 1997-ой…………………………………………………………….
В ожидании транзита…………………………………………
На заводе им. Л.Шмидта………………………………………
В поисках стихии………………………………………………….
Встречи … ……………………………………………………
Первая книга…………………………………………………………..
Поэтический «Хазар» в действии…………..
Вечер в консерватории…………………………………………………
Поправка в вёрстке…………………………………………….
В музее истории Азербайджана…………………………….
Большие перемены………………………………………………………
Год 1998-ой………………………………………………………..
Спиритизм……………………………………………………
Голубая мечта………………………………………………………
«Песнь акына»………………… …………………………………….
Резонанс…………………………………………………
Первый отзыв……………………………………………………….
Скрытая зависть………………………………………...
Канун презентации……………………………………………..
Необычная встреча…………………………………………………
Всплески первой презентации………………………………………..
Я память возвеличу, как наследство……………………… 
Душевное равновесие……………………………………………
Тень и Свет…………………………………………………………..
Взгляд со стороны……………………………………………………
В Русской общине…………………………………………………
Образы и мысли…………………………………………………..
Взрывы эмоций………………………………………………………….
Бесконечные споры………………………………………………
Белая Лилия…………………………………………………………
Повороты событий…………………………………………………….
Жаркий пояс……………………………………………………………
Подборка стихов в «Вышке»……………………… ……………….
На «Хазаре»…………………… …………………………………….
Кисть и перо………………………………………………………….
Солнечные ванны………………………………………………………
Между прошлым и будущим…………………………………………..
У родных……………………………………………………………
Поездка в Ровно……………………………………………………..
Дома…………………………………………………………………
Право на жизнь……………………………………….
Два лица…………………………………………………….
Дела земные……………………………………………………………..
Робкие чувства……………………………………………………..
Новые струи………………………………………………..
Восковые фигуры в Баку…………………………………………
Ресторан «Русь»…………… ………………………………………
На съезде………………………………………………………………
«Ночные мысли» Анара……………………………………………..
Год 1999-ый…………………………………………………………
Продолжение жизни……………………………………………….
Поэзия без границ……………………………………………….
Отзыв из великого Новгорода……………………………………
«Разиня»…………………………………………………………
В музее С.Вургуна…………………………………………
День святого Валентина………………………………………….
День защитников Родины……………………………………
В гостях у Илианы………………………………………………
Страницы памяти……………………………………………….
Творческие поиски…………………………………………………
В гостях у есениноведа……………………………………………
Перемены жизни и во взглядах……………………………
Пушкинские вечера…………………………………………….
Поэтические будни……………………………………………….
Душевная обида…………………………………………
Юбилей А.С.Пушкина…………………
Рекорды наглости…………………………………………………….
Первые стычки……………………………………………………….
Снова в творчестве……………………………………………………..
В Центре Русской Культуры……………………………
Раздумья об искренних поэтических раздумьях………….
Будни учёбы…………………………………………………
Голоса в эфире…………………………………………………………
На пороге счастливой судьбы………………………………………
В гостях у друзей………………………………………………
Незримая заноза……………………………………………………
Батарейки детства……………………………………………
Сущность Библии…………………………………………………
«Волны Хазара»…………… …………………………………
Огненный горизонт………………………………………………
Нежданный визит………………………………………………
Идиотизм……………………………………………………
Горький осадок………………………………………………………
Конкурс  на Пушкинские стихи……………………………………
Всплески эмоций………………………………………………
Запятые жизни………………………………………………………
«Родник» на Приколе…………………………………………………
Вечер М.Ю.Лермонтова…………………………………………
Удивительные друзья……………………………………………
Родословные ветки……………………………………………
Конкурс……………………………………………………………
Награждения…………………………………………………………
Возвращение «на круги своя»…………… ……………………
На концерте Мстислава Ростроповича……………………
«Звоны зимы»……………………… …………………………               
Наступающий Новый 2000 год……………………………………
Выставка восковых фигур завершена …………………………
Экзотическое кафе………………………………………
Женское кредо……………………………………………………
На пороге проблем…………………………………
Человеческая психология…………………………………………
День поэзии в школе №1………………………………………
День любви………………………………………………………
Первое интервью………………………………………………
Жизненные доводы…………………………………………………
Воздушная эпитафия………………………………………………
Поэтический Робин Гуд…………………………………………
Мартовский переполох………………………………………
Нюансы дружбы……………………………………………………
Прогулки по городу……………………………………
Шагреневая «метка»…………………… ………………………………
Проза между делом……………………………………………
Консерватория в действии………………………………………
Застой души………………………………………………………
Брызги шампанского………………………………………………
Утраченные иллюзии…………………………………………
Солнышко спряталось…………………………………………
В поисках хормейстера……………………………………………
На вернисаже…………………………………………
Робин Гуд в деле………………………………………………
Наказание за плагиатство………………………………………
Песни военных лет………………………………………
Детские фантазии………………………………………………
Резкие переходы………………………………………………
Трудовые будни………………………………………………
Очередная перепалка…………………………………………
День рождения Людмилы……………………………………
Букет  роз…………………………………………………………
Огюст Роден…………………………………………………………
Чёрная  страница……………………………………………………
Первые всплески……………………………………………………
Подборка в «Вышке»………………… …………………………
День памяти В.Кафарова………………………………………
Неоправданные сомнения…………………………………
Первый гонорар…………………………………………………
Публикация в газете………………………………………
Потомки Пророка………………………………………………………
Резонанс…………………………………………………………
В гостях у подруги…………………………………………
Оправданный риск…………………………………………
Круговые сомнения………………………………………………
Осенний переполох……………………………………………
Лицеисты и поэты…………………………………………………
Звёздная роль строки…………………………………………
Поэтический резонанс…………………………………………
Грани дискуссий…………………………………………………