Какой прекрасный васильковый цвет,
глаза меняются их словно красит небо.
Я, замерев, смотрю на твой портрет,
рожь за окном, а в храме пахнет хлебом.
И, кажется, струится ветерок,
а я на выставке и не могу очнуться.
Два века девушке, ну что тут скажешь. Бог,
зачем дал так надолго разминуться?
Дежурно пробежав по залам всем,
я вновь и вновь к портрету возвращался.
Мне кажется, что ты следишь за тем,
куда и как я тут перемещался?
Я очарован, твой манящий взгляд,
скрывает страсть в неведомых глубинах.
А этот призрачный, сиреневый наряд,
и две подушки рядом, на перинах.
Окончен день, музей закрыт давно,
На площади оставлена машина,
А я как будто посмотрел кино,
где ты была? Чужая половина.
Немного погуляв вокруг фонтана,
я сел за руль в салонное тепло.
День отцветал, своим лучом багряным,
пытался влезть ко мне через стекло.
Взревел мотор, сто пятьдесят лошадок,
помчали резво с площади домой.
Ко сну спешил и предвкушал, что сладок
он будет. Встречусь я с тобой?
Когда взойдёт безмолвная Луна,
и будут спать и взрослые, и дети...
Она шагнёт, на встречу с полотна,
и до зари с тобой одни на свете.