"Я на огонь смотрю. Зевота сводит рот".
Приходила, как головная боль, хлопала дверью комнатной.
Кажется, меня сжигало в крематории её взгляда и тогда
Я прекращал мастурбировать на фотографию Веры Холодной.
А просто и вежливо смотрел в её глаза. Да,
Вспоминаю, она заставляла мыть руки после чтения Жюля Лафорга.
Проверяла на уровень интеллекта астральные тела родственников (Боже!).
А я прекращал медитировать на оконные блики соседнего морга -
Поворачивался от окна в комнату и меня становилось больше.
Вместе с ней всегда приходило чистое, угрюмое и большое.
Не считая застрявшего в зубах Бродского (я дарил ей зубную нить).
И с ней же всегда уходило что-то невырозимо гротескно-смешное.
И кажется, в такие часы, я прекращал любить.
Однажды она решила не приходить совсем. Застрелилась в тире.
Променяла "наше" на обещания с позолоченной паперти.
Вот тогда я решил что буду сидеть в Лондоне - в парке - в сортире.
И нанизывать жемчуг мыслей на нить уходящей памяти.