Нити иронии липкие, как паутина
Тянутся сетью. В них ловит он мерзости жизни.
Нотки печали добавит – напишет картины:
Мёртвых ходячих фигур, не озвученных тризной.
Он инфернальный художник, рисующий кукол.
Лица-гримасы оденет им... куклы - ожили.
Сам ужасается. Носом уткнётся - не спутал?
Выписал всё безобразное - точно из были?
Клочья подобий людских он сшивает друг с другом.
Смерть покрасивее будет и почеловечней
Жизней, что крутятся в мельнице - чёртовом круге.
Было всё так. И сейчас нам ходить не далече.
Кот на цепи ходит пьяный вокруг людоморья.
Дуб из подоблачной сини взирает столетний.
Кто-то чи-чикает птичкой с порепанной мордой,
Мёртвых запишет - сойдут за живых незаметно.
Только живые, они всё равно, что для счёта.
Леший их знает, живут для чего - под запором.
Златом одарит своих басаврюк из болота,
Кто на цветы кровь прольёт – чью-то душу заморит.
Хатки белёные, чистые между холмами
Лепятся. Полдень такой упоительный. Лето.
Вот кому души отбеливать - исстари знали
И белокаменной Русь называли поэты.
Кони там – птицы. И, кто на коне - тот и весел.
Любят на тройках летать, тоже выдумал кто-то.
Ночью русалки на свет выползают, развесят -
Прелести... кто послабей того - в омуте топят.
Омут любви – это слово и в песнях и в сказках.
Ведьмин шабаш - туда бабы летают на ступах.
Черти на ярмарках. Ехал мужик и Параска,
Хлеба продать, жениха поискать - чёрт попутал.
Черт порезвился - людей попугал свиным рылом.
Девка нашла жениха, а мужик распродался.
А для другой (черевички царицы просила) -
С чёртом Вакула-жених прямо в Питер подался.
Знает царица народ – черевички уступит.
Он так напишет - чего ей жалеть для народа?
За просвещенье она, но чтоб верили тупо...
.......................................................
Он серым волком всё кружит: то в Рим, то «на воды».
Ведьмены кольца рисует и ищет живую,
Душу, но только не ловится, как ты ни целься.
Русской душе всё равно. Долетит - будь, что будет!
До середины Днепра или только за церковь.