Вступительная заметка: http://www.stihi.ru/diary/alekseij/2009-09-27 .
О книге А.Н.Чичерина "Кан-Фун" см. также: http://www.stihi.ru/2009/09/02/2797 .
*
А.Н.Чичерин
“КАН-ФУН”
(“Канструктивизм-Функционализм”)
Декларация
*
Московский цех поэтов. 1926
*
СЛОВО БОЛЕЗНЬ ЯЗВА РАК КОТОРЫЙ ГУБИЛ И ГУБИТ ПОЭТОВ И НЕИЗЛЕЧИМО ПЯТИТ ПОЭЗИЮ К ГИБЕЛИ К РАЗЛОЖЕНИЮ
*
Отпечатано в типо-хромо-литографии “Искра революции” Мосполиграф.
В боковые кавычки « » в тексте взяты цитаты.
*
МИР ЕСТЬ ОБЪЕКТ КОЛОНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА А КОНСТРУКТИВИЗМ КОСМИЧЕСКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ.
*
КАН-ФУН УТВЕРЖДАЕТ ЧТО СТИЛЬ НАШЕЙ ЭПОХИ Д И П Л О М А Т И Ч Е С К И Й.
*
КАЖДЫЙ КАН-ФУН ДОЛЖЕН КРЕПКО НАКРЕПКО ЗНАТЬ, ЧТО ОН: АРХИМЕД, КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ, ПЕТР, НЬЮТОН С ЛЕЙБНИЦЕМ, ФЕДОРОВ И ГУТТЕНБЕРГ – ОДНОВРЕМЕННО И ВМЕСТЕ.
*
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта работа – Кан-Фун – является выдержкой из приготовленных мною к печати развернутых Тезисов к трактату двух школ.
“Т е з и с ы к Т р а к т а т у д в у х ш к о л” ставят все системные вехи идеологии и технологии Конструктивизма и его филиала и обнимают четыре с лишком печатных листа.
Тезисы, как в будущем и сам Трактат, являются углубленным сознанием творческих достижений моих:
1) Обнародованных в книгах: “Плафь”, “Мена всех”, “Стык” и в других различных изданиях.
2) Вышедших отдельными оттисками в оригинальном материала, как напр.: конструкция “Авеки Веков”, 1924 г., издание пряничное, вкусное, с обильным присутствием мяты; тема образована шоколадом; доска резана в Сергиевом Посаде; печатана и печена в количестве 15 штук в Моссельпроме, что у Мясницких ворот.
3) Показанных, но не напечатанных: “Звонок к Дворнику”, “Мяхкий памол”, “Трагическая”, “Без названия” и др. – на цинке, стекле, дереве, тесте, бумаге, материи, камне… – и разработкой связанных с этими фактами творчества вопросов и дисциплин.
Не имея возможности напечатать труд в полном объеме, и не желая скользить по важным вопросам, я опускаю целый ряд основных и существенных тезисов, и, в их числе, весь, в схеме постановки вопроса детальный, технический очерк, а из других привожу только выдержки, которые все же дают понятие о проблеме.
Напоминаю: некоторые теоретические положения Конструктивизма, как то: Локальный закон (Л о к с), усеченная формула конструктивного распределения материала, формула конструктивизма, определение строя составных частей конструкции и ряд положений по существу, подстилающих эти формальные принципы, впервые опубликованы в декларации “Знаем” – (Москва. 1923. К.П. Повторена в 1924 году в “Мене Всех”).
Положениям этим в Тезисах производится переоценка и перестановка и упоминается о причинах, велевших пойти в то время на компромисс.
Отсылая за отсутствием иных оригинальных источников к упомянутым выше работам и декларируя частью основного труда, я надеюсь в ближайшее время напечатать “Т е з и с ы к т р а к т а т у д в у х ш к о л” в полном объеме, чтобы из возможных суждений, рассуждений и мнений о них и по поводу их почерпнуть коррективы дальнейшей работы.
*
КОГДА ПОТОМКИ ЗАВЯЖУТ ПЛАНЕТНУЮ СВЯЗЬ ОНИ ПРИНУЖДЕНЫ БУДУТ ГОВОРИТЬ НА ЯЗЫКЕ КОСМОСА ЗА КОТОРЫЙ БОРЕМСЯ МЫ.
О ШКОЛЕ ПОЭЗИИ
Всякая школа есть система идейных и технических знаний.
Удельный вес Поэтических школ обуславливается следующими главными факторами: уяснением центрального понятия школы; вытекающей из этого понятия особой установкой; исторической ролью в стилистическом производстве и отношением к различным, терзающим человека “вопросам” и учреждениям.
Школа должна ответить на все эти требования, так как – перефразируя слова вождя политического – можно сказать, что без четкого определения и программы Поэзии, нет еще Поэтической школы, а имеются только лишь разнообразные, разрозненные элементы ее.
“ПОЭТ”
Первобытное и следовавшее за первобытным сознания, видя и чувствуя разницу между синтетическим и аналитическим выражениями, предполагали, вследствие религиозных предрассудков и незнакомства с анализом, различие между ними в плоскости “наития свыше”. От этого исторического заблуждения человек, хотевший сжато сказаться, казался “вдохновенным” (“богами”) “поэтом”, а работа его звалась “вдохновенной” – “поэзией”.
Когда “боги” погибли, у большинства осталось наследственно-мистическое отношение к этому термину и под “поэтом” стали подразумевать не способное ни к чему жизнедейственному “существо”, какого-то потустороннего дурачка, оснастили его заржавленной лирой и лаврой, отождествили с “поэзией”. Она сделалась областью недоступной для простых “смертных”, а “поэт” – званием прямо-таки компрометирующим.
ЧТО ТАКОЕ ПОЭЗИЯ
Поэтическое восприятие мира свойственно каждому; оно сохраняется или утрачивается в зависимости от характера знака, в котором показано.
Поэзия есть образование в синтетический знак реакций действительности.
Первое, с чем сталкивается человек, стремящийся принять образ действительности, это – способ организации материала. Образующийся организм знака есть единственный объективный критерий для суждений о внутренней сущности человека и внешней его квалификации.
ЗАКОН ОРГАНИЗАЦИИ МАТЕРИАЛА В ПОЭТИЧЕСКИЙ ЗНАК
(Полная формула Локса)
Организация знака Поэзии идет по единственному, неизменному, вечному, в идеале постигнутому, в материале стремящемуся закону конструктивной устойчивости – максимальной нагрузке потребности на единицу организуемого материала, в минимальном пространстве, при неразрывной, кратчайшей, исчерпывающей обозреваемости в значащем виде.
ЯЗВА
Утвердившаяся в консервативном сознании привилегия слова на образование знака Поэзии покоилась: на недооценке синтетической природы ее, и вследствие этого, на невнимании к характеру знака и негодности слова для конструкции Поэтического образа.
Для образования Поэтической полноты в знаке годен только такой материал, которому свойственно состоять в минимальном пространстве при наибольшей нивелировке частей в интересах целого, и, кроме того, свойственно в этом же минимуме пространственной сжатости, усложняя нагрузку, сочетаться с другими материалами.
Являясь материалом, имеющим характер аналитический, разлагающий в выражении Поэтический сгусток в пространственный ряд буквенной, произносительной, звуковой или “образной” рядности, слово негодно для конструкции знака Поэзии, происходящее путем последовательного объяснения выражение разлагает синтетический слиток Мира в разных частях. Всякий языковой ряд, как самый грубый, так и утонченнейший, подразумевает гораздо больше того, чем [sic!] хочет сказать.
Материалом для языка Поэзии должен быть иной, бессловесный материал, подчиняющийся основному закону Констурктивизма.
Сознание неестественности привилегии слова на организацию знака Поэзии назревало давно; Поэты давно “чувствовали” и боязливо хотели “сказаться без слов”.
Сколько людей – талантливейших, гениальных, – погибло; сколько погибло Поэтов от той словесной беды, которая тяготела над ними; достаточно вспомнить покушения последних лет на самую возможность дальнейшего существования Поэзии, чтобы понять все опасности.
Слово – болезнь, язва, рак, который губил и губит Поэтов и неизлечимо пятит Поэзию к гибели, к разложению.
КАК ДОЛЖЕН ВЫРАЖАТЬСЯ ПОЭТ
«Качества и имена, которыми мы наделяем вещи, существительные и прилагательные, принадлежат человеческой выдумке», – “Книга Вселенной” написана на языке “космоса”; этот “язык” и знаки его – фигуры – соотношения линий.
«Когда люди не знали еще никаких “Аз-Бук”» целое представлялось ими посредством тех форм, из которых построено все “живое” и “мертвое”.
Постепенно развилась надобность познавать мир по частям. Для обозначения частей потребовались и частные знаки, и первичная целостность, наследственно превратилась у большинства в частные восприятия. Частные восприятия потребовали частных обозначений и стремление к конструктивному пред ставлению превратилось в выражение частностей… По этим-то степеням частностей и предлагается теперь каждому составлять “образ” целого. Это, так сказать, – исторически.
Переоценив значение исторической перспективы Алфавит сочли следствием развития предшествовавших стадий смыслового графления; стадии: пиктографическую, идеографическую и фонограммную расположили по вертикали, одну над другой, объяснив их, как одну из другой, не обращая внимания на то, что цели и назначения их не противоречат друг другу и не заменяют друг друга, что все эти стадии всегда и везде сосуществовали и сосуществую, очень полезны и целесообразны, играют очень большую роль в нашем быту, стоя сплошь и рядом в доказательстве прав, как напр., в различных удостоверениях, где текст согласуется с обязательным скреплением его штампом, печатью и проч.
Но если допустить даже, как и сделано выше, что «люди не знали когда-то никаких “Аз”-“Бук”», что «современные алфавиты произошли от финикийского», этого практического создания «колоссального сборища торговцев вразнос», то стремление человечества, на вершинах культуры, к небывалому синтезу, который только и может образовать пространство в максимальной сгущенности, – “вопиет” о крахе и противуестественной привилегии выразительного разложения, ведь «алгебраическая система обозначений – не случайные сокращения речи, а особый “язык”».
Явление фонограмм из прежних стадий обозначения ни в каком случае нельзя характеризовать как “развитие”, а разве что – вырождение.
В действительности все эти сосуществовавшие и сосуществующие системы организации смысла в знак должны быть расположены параллелями по горизонтали.
Замена одной системы значений новой системой зависит как от целей так и от способа восприятия, для которого предназначается знак.“Аз”-“Бука” есть система фонограмм – знаков, обозначающих определенные звуки, а, следовательно, и – восприятие слухом.
Закон конструктивной поэтики предопределяет восприятие знаков путем зрения – посредством глаз.
Первое место в Поэтическом “языке” должен занять знак картинного пред стояния, называемый пиктограммой, и образ в предмете, а идеограммная конструкция линейных соотношений, как знак с уклоном в абстракцию – может быть на втором месте. Путь развития Конструктивизма – к картинным и предметным конструкциям без названия.
Что касается понятности, и даже возможной утилитарности Конструктивного знака, то здесь может быть такое же количество ступеней ее, как и в словесных обозначениях.
Утилитарным применением конструктивного знака, методом публицистическим, – явился плакат, действовавший на многомиллионные, как на “безграмотные”, так и на “грамотные” массы, действенней слов, и карикатура – многие карикатуры газет дают “читателю” неизмеримо больше всяких передовиц, удачный карикатурный рисунок убивает написанную на эту же “тему” ироническую передовицу. Что это не так – ощущается всеми; даже те, кто ратует за “понятность” во что бы то ни стало, уже говорят: «Все старые вывески, изображавшие продававшиеся предметы (и тем понятные неграмотному и легко запоминавшиеся в памяти грамотных) были заменены (в период гражданской войны, А.Н.Ч.) – лишь буквенными надписями. Следовало бы на булочных изображать, по старому, калач, на часовых магазинах – часы, на магазинах обуви – сапог и т.д. Вообще, инструкции в виде рисунка очень часто встречаются на практике и рекомендуются, благодаря своей понятности и наглядности: ведь и многие наши плакаты есть лишь инструкции для граждан республики в их очередной работе. Нужно научиться широко пользоваться рисунком для подобных целей».
Почему же только «“для подобных целей”»?
А разве сжатые, краткие формулы товарных и торговых знаков, фабричных и заводских клейм и пр. меньше “говорят” нам о деле, чем многие разглагольствования?
Прежде пиктографически обозначались охота, война, вопросы политические и социальные, биографии, заключение договоров, сообщение о переговорах, результаты переписи и т.д.
Живучесть пиктографических образований может быть иллюстрирована хотя бы таким примером:
В Египте, в период пиктографического письма, знаком (“символом”) власти, был размахивающий бич, и разве теперь, в “культурной” Европе, что-нибудь в представлении этом изменилось существенно?
*
Человек есть звено следствий действительности.
Конструктивизм очередным звеном вошел в нас через нее, в нее же должен вылиться в новом, пре-образованном – Конструктивном значении.
Виновником нашего стиля является небо, схемы созвездий, формы земли, наука, быт, обиход: воздействуя своими соотношениями впечатлели они в нас свои формы, определили сознание и перевернули очередную страницу истории.
Конструктивист должен знать, что расположение товаров в витринах, или рационально поставленные орудия производства, дадут ему для образования Поэтического состояния в тысячу раз больше, чем любой историко-полиграфический труд по этому поводу.
Когда потомки завяжут планетную связь, – они принуждены будут говорить на Языке Космоса, за который боремся Мы.
КОНСТРУКТИВНАЯ “АЗ”-“БУКА”
Если современная полиграфия бессильна передать Конструктивный – Поэтический образ, или если он ею непередаваем, то каким техническим способом и в каком материале может быть съорганизован Поэтический знак?
Для знака Поэзии годен всякий материал, способный в максимальной, непрерывной сжимаемости впитать всю нагружаемую потребность и пред стать в кратчайшей обозреваемости в значащем виде.
Чем больше материал может прибавить к существующим свойственных ему оригинальных возможностей, чем больше он склонен унагрузить знак слиянием своих качеств с качествами других материалов, – тем он ценнее, тем значение его больше.
Для знака Поэзии годны: камни, металлы, дерево, тесто, материя, красящие вещества, и прочие многие материалы, которых перечислять здесь нет надобности. Чем сложнее, чем тоньше способ воспроизведения конструкции, тем он приемлемее.
Из типографских касс в первую очередь должно быть использовано все наличие знаков, существующих для самых разнообразных целей условного обозначения, должны быть использованы знаки: математические, интегральные, корни, счетные, календарные, планетные, фигурные, траурные, музыкальные, аптекарские, корректорские, почты и телеграфа, шахматные фигуры и шашки, медали, знаки астрономические (лунные, созвездий зодиака, планет и пр.), параграф, кавычки, тирэ и девис, градус, проценты, гербы, стрелки, руки и пальцы, все существующие и возможные акцидентные “украшения” (головки, птигмы, эмблемы, цикламы, средники, заставки, виньетки, концовки, углы, усики, бордюры, пластинки, фоны, закругления, круги и овалы, звездочки, скобки, комбинационные комплексы, росчерки и прочий линейный “орнамент”), рисунки животных, растений, цветов, рыб, птиц, обуви, головных уборов, медалей, знаки корреспондентские, рудников и плавильных заводов, различных компаний, фабричные и торговые клейма, штампы счетов, гербов и рецептов, печати и многие прочие по потребности смысла.
Народы всего Мира, искони, разгружались в узорные знаки и во всякий жизненно-утилитарный материал – утварь, одежду, постройки и пр.
ИСТОРИЧЕСКИЙ УМЫСЕЛ
Компромисс декларирования словесного “конструктивизма” был допущен по тактическим соображениям; зная о непригодности слова для конструкции знака Поэзии надо было затушевать подмену вопроса о коренной перемене материала иной установкой. “конструктивизм” [sic!] в слове, если бы не был тактическим умыслом, свидетельствовал бы об игнорировании всех основных вопросов Поэзии.
Развязность, с которой был допущен этот, исторически нужный, ход, помимо прочих мотивов, способствовавших его декларированию, была бронирована тем, что всякий, взятый для организации знака материал не суть “материал в себе”, но материал для нас, т.-е. – для нашего подчинения себя в построенном из него знаке.
НА ЧТО ГОДНО СЛОВО
Негодное к образованию знака Поэзии слово с его составными и производными, однако, может быть использовано, временно и условно.
Характерным признаком, предопределяющим пределы применения словесного материала, является склонность его к аналитической изменяемости.
Взнузданное Конструктивным законом слово может пытаться выражать своими функциональными свойствами Поэтическое состояние путем выявления обертонов Поэзии посредством реквизита приемов “«художественной изобразительности»” и разнообразных фантазий. Оно не малое время будет болтаться на подступах к Конструктивизму, т.к. не сразу Поэты поймут коросту словесного материала, пройдут годы, может быть – десятилетия (эпохи гаснут веками), пока поэты осмелятся Поэтами быть.
Роль слова, приспособленного к Поэзии, заключается в реализации ощущений ядрами корней с их формальными окружениями, сочетающихся по законам, присущим данному языку, с Конструктивной центростремительностью, до положенного природой материала предела.
ФУНКЦИОНАЛИЗМ
Законной в слове системой, исходящей из динамической природы словесного материала, годного для выражения энергетической мощи, посредством звуковой и смысловой, в пределах “изобразительной”, рядности, является – Ф у н к ц и о н а л и з м.
Функционализм стал возможен только с изобретением в слове дифференциального исчисления после расплавления школами двух прошлых десятилетий 20-го века костяков старых школ, исходивших не из того, на чем только и можно строить Поэтическую школу, – из материалов, принципов его организации, и характера знака, а корпевших над догмой, мертвых, наследственных форм.
*
В “Тезисах к Трактату двух школ” установлена вся основная техника школы. Здесь я упомяну только о том, что заставляет резко менять и меняет графическую структуру наших писаний, – скажу о пути ритма в слове, об Алфавите и об одном нашем приеме, требующем реформы наборного дела и некоторых изменений при обучении графике.
ПУТЬ РИТМА В СЛОВЕ
Ритм есть многомерная функция разнохарактерных длительностей и напряжений.
Кан-Фун – сознательно направленная, гарантировавшая свои действия воля – активный центр мира, – должен уметь регулировать функции и знать основные богатства свои и элементы их изменений, как порознь, так и во взаимных переплетениях, а также знать элементарную функциональную единицу ритмического измерения и дифференциалы ее.
О с н о в н ы е е д и н и ц ы р и т м и ч е с к о г о и з м е р е н и я
В связи с тем, что смысловой и формальный сплав слова функционирует вокруг ударного слога, и что все прочие сложные и простейшие звуки в нем являются только оттеночными призвуками, – выявляется удельная разновесность частей словесного слитка и устраняется привилегия единицы стопного измерения принятой метрики.
Если удельный вес звукового состава, в зависимости от места нахождения в слове центрального слога и места расположения в ряду других слов–слогов–звуков – утончается до почти неуловимых звуковых долей; если ощущение между-словесных перерывов распространяется до ощущения перерывов между-слоговых и между-звуковых, носящих характер дыхательных и придыхательных и имеющих заметное влияние на ритм как всей функции, так и ее конструэм, то и единица ритмического измерения и система этих ритмических единиц должна быть иной, более четкой и точной, чем существующая, могущей передать все оттенки ритмических колебаний – единицей инструментальной.
Принимая во внимание, что речь включает в себя музыку – установить эту единицу можно только путем детальнейшего исследования, с применением математических способов: 1) Слова с его составными и производными; 2) Музыки, в таком же объеме и 3) путей и природы взаимопрникновения этих двух областей.
С п р а в к а
Не вмещаясь в существовавшие основы ритмического измерения, я думал использовать для своих функций выработанную для звуковой системы музыкой – такт с его ритмическими подразделениями, расчленениями и нотными обозначениями, способными более точно выявить все нюансы поэтического сгустка и речевого комплекса их.
Я думал, что в качестве элементарной единицы речевого измерения в слове может быть, условно, применен такт, а в качестве элементарной единицы смыслового оформления – конструэма, что ритм измеряется тактом, но ряд тактов формуется в смысле ритмической конструэмы.
Идея применения в качестве элементарной единицы ритмического измерения такта, в связи с основным законом равнения по ударному слогу, развивалась мною еще в 1918 году перед некоторыми товарищами; вследствие абсолютной музыкальной безграмотности и неподдающейся описанию, исключительной враждебности их к музыке, эта идея не только не была воспринимаема, но неизменно вызывала категорический, хотя и не обоснованный ими, отпор, как “еретическая”, в пользу господствовавшего тогда стопного метода, как в творчестве, так и в исследованиях, носивших статистический характер и производившихся над использованным материалом в “формах” старых “поэтов”.
Впервые, в истории словесного выявления поэтического состояния, такт, в качестве единицы ритмического построения, применен мною в начале 1919 года; на этом принципе построен напечатанный в 1920 году в первом издании и перепечатанный в 1922 году во втором издании “Плави” – “Сказ”, и, отчасти, прочие функции; “Сказ” построен на такте со сложным счетом; отсутствие средств и бумаги не позволило мне напечатать “Сказ” так, как он был в подлиннике, – со всеми подробными обозначениями.
После “Сказа” все мои функции равнялись по этому принципу; на перевале в Конструктивизм этот принцип был применен мною и в напечатанных в “Мене Всех” функциональных конструкциях – “Дуговой конструэме” и “Романе в двух животах с результатом”.
В “Мене Всех” было объявлено также и о работе моей, носящей название: “Такт, Тембр, Темп и Интонация в слове”.
В течение всех последующих лет, как на своих выступлениях, так и в частных беседах, я разговаривал на эту тему, и объявлял об этом в афише в Москве , в доме Герцена, когда Всероссийский Союз Поэтов организовал мой курс по фонетике; в это же время я встречался с людьми, которые, не обладая достаточными филологическими и музыкальными знаниями, “чувствовали”, что со стопой “что-то не ладно”, не понимали в чем дело, терялись в догадках и не могли уяснить принцип и оформить его; я вынужден был, как в своих выступлениях, так и в частных беседах внушать окружающим, и путем рассуждений, и демонстратитвным путем, главным образом, на функциях “Плави”, функциях и функциональных построениях, вошедших впоследствии в “Мену Всех”, что языку нашему несвойственны метры и стопы, что единица ритмического измерения должна быть иной – тактовой; некоторые из этих функций, построенные на равнении по ударному слогу, особенностях говоров и Энантиосемии, с упоминанием об этом в подзаголовках, были опубликованы в периодических изданиях тех времен.
Теперь, после углубленной проработки связанных с этим вопросов и проблем, я имею положительные основания сомневаться в приложимости такта, по причине вытекающих противоречий, и вопрос о единице ритмического измерения в слове оставляю открытым, в построениях своих функций ориентируясь на ударный слог, конструэму и тему.
Д и ф ф е р е н ц и а л ь н ы е е д и н и ц ы р и т м и ч е с к о г о и з м е р е н и я
В состав ритмической единицы входят функции: Фундаментальная, Капитальные, Производные двух степеней и Вершинная.
Фундаментальная функция – функция Физиологическая.
Капитальные функции: Энергетическая, Эмоциональная, Логическая, Психическая и Психологическая.
К производным первой степени относятся функции: Кинетическая и Экспираторная с придаточной функцией – Паузной.
Производные функции второй степени делятся на звуковые и могущие быть беззвучными.
Обе категории эти состоят из простых и сложных.
К звуковым относятся:
1. Простые – А) Тональная.
2. Сложные – Б) Интонационная, В) Фонетическая и Г) Тембральная.
К могущим быть беззвучными относится Лексическая сложная функция.
Основным капиталом степенных функций, обуславливающим процентное накопление словесного слитка, являются: полость носоглотки и рта – губы, зубы, язык, гортань, горло, легкие, а также твердый, мягкий и грудной резонаторы.
Отмечающим психические колебания и производящим первый процент с упомянутого мертвого капитала сейсмографом, являются рефлектирующие связки и мышцы, приводящие его в состояние роста.
Первый процент – первый составной элемент слова – звук, со всеми составляющими его компонентами.
Затем: звуки; градация и квалификация их. Законы их сочинительства в комплексе – сочетания.
Вязь звуков – слово.
Строй национального слова.
Вязь слов – речь.
Э л е м е н т ы е д и н и ц ы р и т м и ч е с к о г о и з м е р е н и я
Язык есть следствие работы наших артикуляций. При произнесении данного звукового состава артикуляции наши стремятся производить звуки так, чтобы производство их было сопряжено с минимальной затратой производственных сил. Вследствие этого первенствующее положение в “инструментовке” Функционализма занимает закон приспособления друг к другу артикуляционных органов – максимального преодоления трений междй ними, “закон аккомодации звуков”.
Закон аккомодации влечет за собой основанную на нем “народную этимологию”, в которой этот закон играет первенствующее значение.
Народная этимология, а с ней народные говоры, естественно аккомодирующие свои артикуляции для облегчения трудового процесса произнесения, – веками вложили в них свой трудовой, действенный ритм не метрономических механокачаний, а потребности; в народных артикуляциях и в построенном на них ритме, важную роль играют долгота, краткость, распев [формальная конструктивная функция (ин)тонаций], расцвечаемые, в связи с артикуляционным отражением психических рефлексов на разнообразные воздействующие явления, – тембровой модуляцией (просительной, приказательной, любовной, повествовательной, негодующей, эпически-изобразительной – сказительной и пр.); поэтому емкость смысла слов пропорциональна богатству (емкости) материала и формы с их производными. Все эти условия влияют на высказывание (а, следовательно, и высказываемое), и входят элементами ритма, ровняя психо-энергию ассоциаций по основному, аккомодативному принципу и разгружая ее конструктивным путем.
АЛФАВИТ
Понимание есть установление связи между людьми посредством условных обозначений.
Алфавит является системой ограниченного, условного обозначения, посредством которой, только лишь приблизительно и далеко не точно, можно исчерпать практическую потребность в звуках.
Ни одна из существующих в мире “Аз”-“Бук” не в состоянии охватить весь запас имеющихся даже у рядового культурного человека звуковых модуляций; все существующие Алфавиты, за весьма условным исключением самых сложнейших, восточных, это – очень грубое выделение звуков обыденной речи и достаточно механического сравнения двух любых “Аз”-“Бук”, чтобы констатировать в одной из них наличие столь же необходимых в другой обозначений существующих звуков.
Право гражданства всех звуков, имеющихся в распоряжении Функционалиста, ведет прямо к реорганизации того, что называется “Алфавитом”.
Дальнейшее преобразование “Аз”-“Буки” должно идти путем ее раздробления не только за счет обозначения частей разложенных звуков на составные звучания, но и выявления функций ритмической единицы соответствующими показателями краткостей и долгот, тембров, темпов, тонаций, интонаций и проч.; усложнения показателей “пауз” и их сочетаний; введения показателей разнохарактерных призвуков; изобретения новых знаков для новых звучаний.
В связи с тем, что все обозначения Функционализма должны стремиться к пространственной сжатости и что система обозначений его ориентируется на воздействие как посредством слуха, так и путем зрения – должно быть использовано то же наличией типографских касс, что и в Конструктивизме, могущее, в известных условиях, образовать или выразить некоторую степень Поэтического Состояния.
Влияющие на ритм звуки и призвуки их, заставляют прибегнуть к более тонкому начертанию ритмических ходов (как новые звуки приводят к заимствованию или изображению фонограмм), отсюда – введение Функциональных знаков заимствованных из музыки или вновь устанавливаемых с этой целью.
Не все слышимые звуки можно схватить – записать; влияние этих призвуков на ритм несомненно, и несомненна важность планового использования, а следовательно и возможный, хотя бы косвенный только, строжайший учет их.
СТРОЧНЫЕ “ШВЫ”
Если сложить пустые на стыках рельс промежутки, называемые “температурными швами”, Великого Сибирского пути, то в сложности они дадут много сот верст; один такой промежуток равняется нескольким миллиметрам.
Если сложить те междустрочные промежутки, по которым скользит наше зрение при переносе с конца одной строки к началу другой – наискось – на протяжении, ну хоть “Романа”, – то составятся цифры, которые, вероятно, могут поспорить с общим количеством верст “швов” Сибпути.
Температурные швы обусловлены материалом, из которого приготовляются рельсы, но нет никаких оснований затрачивать лишнее время на то, что ничем не оправдываемо.
Если провести аналогию строчечных скольжений глаз наискось с промежутками на стыках рельс, то аналогия эта будет не в пользу существующих строчных “швов”: рельса от рельсы отстоит ровно настолько, сколько необходимо для расширения материала рельс под влиянием смены температур, существующие же междустрочные “швы” наискось, то есть исторически консервативное, псевдоконструктивное костенение, зависящее от неучета материала.
Функционализм предлагает, и, по мере технической осуществимости, вводит, переход от строки к строке не наскось, а по вертикали – так, чтобы одна строка читалась слева направо, а вторая наоборот – справа налево; этот минимум строчечных “швов” даст такую экономию “времени”, о которой и не подозревают.
Разумеется – для этой цели нужны соответствующие изменения в наборном и словолитном деле – надо отливать шрифт, как для прямого набора, так и для набора обратного и необходима соответствующая школьная подготовка.
Отчасти на этом же основании, а главным образом потому, что противуестественно разрывать речевую единицу, в звуковом и смысловом отношениях соответственно разградированную, на ряд носящих самостоятельную видимость “слов”. [sic!] Функционализм вводит слитное написание ритмических единиц с соответствующими дифференциальными показателями (смотрите мои функции и функциональные конструкции “Плави” и “Мены всех”).
Как Конструктивист, так и Функционалист должны крепко-накрепко знатьб, что они: Архимед, Кирилл и Мефодий, Петр, Ньютон с Лейбницем, Федоров и Гуттенберг – одновременно и вместе.
РАЗНИЦА МЕЖДУ КОНСТРУКТИВИЗМОМ И ФУНКЦИОНАЛИЗМОМ
Разница между Конструктивизмом и Функционализмом – не в названиях: Поэзия, т.е. образование в синтетический знак по конструктивному закону максимальной нагрузки потребности на единицу материала в минимальном пространстве при неразрывной, кратчайшей, исчерпывающей обозреваемости в значащем виде, возможна только в Конструктивизме; “поэзия” же, т.е. попытки энергетического выражения в “виде” разно-“образных” фантазий того, что поддается только Конструктивному пред ставлению – возможна, при особых условиях, исключительно в Функционализме, каковой является наибольшим и единственным из всех “видов” словесного выражения (как бы “образно” оно ни было) приближением к Конструктивному – Поэтическому образованию.
Конструктивизм (К а н) – это состояние в сжатой действительности.
Функционализм (Ф у н) – энергичное сжатие посредством приемов, ориентированных по основному закону Конструктивизма.
РАЗНИЦА МЕЖДУ КАН-ФУНОМ И ПРОЧИМИ ШКОЛАМИ
Разница между Кан-Фуном и школами первых двух десятилетий двадцатого века такая же, какая, ну, скажем, между революционерами до-ленинцами и революционерами ленинцами, начиная с двадцатых годов нашего века.
Кан-Фун мог возникнуть, и возник, как после расплавления стойких, классческих форм, так и после разрушительных представлений о революции. Кан-Фун – преобразователь стойкой классической формы в форму расплавленную и, вместе с тем, классически стойкую, ставит вопрос о дилектической монументальности. “Школы” двух первых десятилетий двадцатого века были только компостом для наших великолепных конструкций и функций, но стойкостью не обладали и не могли обладать, так как в боях революций, войн и волнений, невольными подготовителями которых были и они, в среде их окружавшей к стройкости не было достаточных оснований.
Что же касается “классицизма”, то Кан-Фун враждебен ему только в смысле преопределенности форм, но с соответствующим коррективом диалектической стойкости, Кан-Фун, больше чем все существовашие и существующие защитники классицизма защищает его и по своему четкому мастерству являются [sic!] классицизмом в корсете.
СТИЛЬ ЭПОХИ
«Понимать искусство маневра, при наличии твердого принципиального стержня и критерия, – это метод и ключ наших условий».
Констатируя извилистую трудность пути к четким целям Конструктивизм и его преддверие – Функционализм – сыны нашей эпохи, утверждают в Поэзии основной стиль ее – Д и п л о м а т и ч е с к и й: показать иль сказать, оставив двери открытыми, чтобы в целевых интересах в любую дверь, на любом шагу можно выйти и из любой подойти к цели, это – жизнь сего дня.
ОСНОВНЫЕ ПРИЕМЫ
В связи с использованием слова для образования поэтического состояния путем приближения к основному конструктивному требованию и дипломатическим характером нашей эпохи, Кан-Фун выдвигает два основных приема, на которых ткется поэтика этих школ; два основных приема Кан-Фуна: – А м ф и б о л и я и Э н а н т и о с е м и я.
Амфиболией называется такой стилистический оборот, посредством которого Поэтический знак делается многосмысленным или нейтральным.
Энантиосемией называется такой стилистический оборот, посредством которого Поэтический знак подвергается многим полярным, забронированным толкованиям.
“СВОБОДА” НАШЕГО «СОДЕРЖАНИЯ»
Величайшим достоянием наших школ является свобода их “содержания”.
“Свобода” каждого человека заключается в доле превращения им в основной капитал своего“Я” – опыта, передаваемого наследственно будущим поколениям. Чтобы быть хоть отчасти “свободным”, надо уметь повелевать непреложностью; в смысле “свободы” Кан-Фун это – умеющий делать законные выводы из железной логики наследственности и данных среды и материала и старающийся использовать их в плановых целях.
Кан-Фунная форма не предполагает определенного “содержания”: конструктивная форма может образовать, а функциональная – “выразить” и ошибочный вывод из окружающего, не теряя формальной природы.
Кажущаяся жесткость Конструктивизма заключается в объективной необходимости законов материала, становящегося в конструктивную форму, которая универсальна; конструктивно может быть оформлено всякое “содержание”.
Не «колоссальное развитие техники и урбанизма» не «динамический характер эпохи», не «консолидация капитала» или «сознание общественного и индустриального значения» и прочее, влияющее на формовку сознания, но в деле Поэзии стоящее на втором плане, а явление Поэтического состояния, которое доступно каждому, сохраняющему или теряющему его в зависимости от характера знака, характер материала и принципы его организации, – вот та основа, на которой впервые в Поэзии с гранной четкостью строятся наши школы.
Мы знаем, что каждый человек идет к цели своими путями, зависящими, как от среды, в которой живет или жил он (изживание предрассудков), как от культурного наследия, которое он критически воспринимает, так и от определяющей его темперамент и прочие “психические” качества – индивидуальной наследственности – химики крови его, и, наконец, – от космических тепловых излучений – той центральной системы отопления нашего Земжилтоварищества, которую мы зовем Солнцем.
Канн-Фун прежде всего небывалая система подвижных “норм”, основанных на пригодном материале, мировом законе устойчивости и текучей подкладке эпохи: так называемое “содержание” зависит и от «колоссального развития техники и урбанизма», и от «динамического характера эпохи», и от «консолидации капитала», и от «сознания общественного и индустриального значения», и от всех определяющих наше сознания окружающих нас условий и общественной, физической и прочих “сред”, а также и от условий наследственности, а потому является, хотя, конечно, и обязательным, однако же, частным делом каждого, поэтому Канн-Фун, несмотря на свои небывало жесткие требования, впервые свободен по-настоящему, веротерпим, а потому и приемлем для всех Поэтических следопытов.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Поэты наших дней щеголяют своей беспринципностью.
Мы знаем, что люди сами делают свою историю, но делают ее в данной среде, определяющей их собою на основе данных, фактических отношений. Наш путь освещается тысячелетним светом коммунистического сознания различнейших дисциплин; теперь, когда очередной этап исторического развития человечества предписал нам конкретную тяжесть действительного осуществления коммунизма, определяющий наше сознание жизненный долг обязал нас общей целью: каждый “волен” только в путях своего приближения к ней – в выборе тем, посредством которых уясняется каждому его путь. Поэтому наше “безразличие” равно тематической свободе, но отнюдь не тематической и целевой безответственности каждого. Свободным Канн-Фун может быть только в поиске целевых тем.
«СУДЬБА»
С природой “свободы” связан вопрос о “судьбе”. Судьба это наследственность + (среда физическая + среда “психическая”) + воля, в функциональных взаимоотношениях.
МИР-«овозрение»
Нападающая действительность и стремящееся утвердиться живое – есть единственный достоверный факт, с которым сталкивается человек.
Волевой, защищающийся, с зарядом действительной самостоятельности, он не может быть отчужденным от природных законов и стоять в позе; защищаясь вынужден он наступать: расчетливо, точно, хитро, чтобы, использовав претворенный в кровь опыт, бить, когда надо бить, – смертью.
Природа это не храм, но природа и не мастерская, или – не главным образом мастерская, природа – силы, стремящиеся в Высь. А Высь – это Мир – объект колонизации того интеграла коммунистических воль, который мечтается Человечеством.
Чтобы атаковать Мировой оплот “вечности”, при перевале через сознания студеный Урал, Конструктивисты должны быть людьми, способными выдержать давления небывалые. Чтобы стать Конструктивистом нужна направленная к охватному утверждению “злодейская” гибкость ума и “адская” воля к цели.
Есть одна заповедь земного хозяйства: «племенной петух должен быть энергичен, смел и иметь гордую осанку». Эту заповедь мы принимаем как лозунг.
И как имя Карфагенского Аннибала было символом борьбы с Римом, и как “большевик” сделался символом борьбы с старым миром, так и перед нашим именем затрепещет Вселенная. Мы – приговор разобщенности тел – племя мира. Мир есть объект колонизации Человечества, а Конструктивизм – космический империализм.
*
Никаких вещей в природе не существует; они, обусловленные бытовыми потребностями, есть практические порождения мозга – материал, организованный по закону Вселенной.
“Вечность” вещи зависит от абсолютно удачного разрешения конфликта между средой и материалом; но по причине его естественной вечности (вещности) абсолютной удачи быть не может и всякая вещь преходяща.
Наоборот: – план ее, форма, закон конструктивной устойчивости, по которому после гибели одной вещи могут быть организованы бесчисленные количества ей подобных – непреходящ, вечен, один. Разрушьте любую постройку и Конструктивист сделает их точные копии: сломайте весь мир и конструктивно организованный Мозг (плановый отсвет космоса), сознавший конструктивный закон создаст небывалую красоту, пользу, устойчивость.
Если бы при постройке Вавилонской башни строители были Конструктивистами, – смешения языков не последовало и небо давно было бы в наших руках.
Однако, при одних только космических порядке и законосообразности все давно были бы съедены вшами, малярией, проказой, и только наш Мозг вносит в поток данного опытного, плановые поправки, делает так, что жизнь становится Жизнью. Он же из безличных “порядка и законосообразности”, внося свои противовшивые коррективы, – создает – “открывает” – «гармонию вечности».
Природа дает нам законы, а мы используем их применительно к целям, как, скажем, целебный источник – бьет из природы, а мы употребляем его на пользу в зависимости от нужды в нем.
Вопрос не в том, – кто важнее, что раньше – первичней: природные яйца или человеческая курица; супить лбы по этим “вопросам” занятие праздное, хотя и очень занятное, а в гимнастическом смысле, как особый прием физкультуры, так даже и необходимое: обусловленное природой мышление, делает для своего применения законные выводы.
Наш Мозг осмысливает данную закономерность и использует ее в плановых целях, внося соответствующие, опытные коррективы. Не будь Конструктивизма, была бы сплошная, природная война всех против всех: только способный к сознательной организации Конструктивный Мозг уничтожит ее окончательно, иных существ нет.
ЦЕЛЬ ТВОРЧЕСТВА
Всякий знак есть материал, организованный на основе реакций действительности, способами профессионального мастерства, тождественно способности организатора.
Все реакции в неорганизованном виде – бесцельны; целевыми становятся они только в знаке.
Грозный вопрос о должном делает Поэта ответственным за поступки; поведение в жизни является сложной системой скачек с препятствиями. Процесс организации знака и есть ориентация в заинтересованном разнообразии.
Цель знака – образование данного состояния; знак есть корректив жизненных дел.
ОТНОШЕНИЕ К РАЗЛИЧНЫМ “ВОПРОСАМ” И УЧРЕЖДЕНИЯМ
В связи с общими волевыми стремлениями Конструктивизма к стойкому утверждению в мире отношения Канн-Фуна ко всем главнейшим вопросам жизни определенное:
Из отношения к знаку Поэзии вытекает понятие о Канн-Фунной «душе»: наша “душа”, это – продуманный синтез рефлексов, волящий свои действия в Мир.
Пытливая, волевая душа, из своих функций конструирует «дух»; “дух” есть конструкция функций души.
Этика с Моралью всецело зависят от чувства долга и требуют категорического уничтожения всего, что болтается на путях к цели: н е п о п а д а й с я – вот то, единственное предостережение, которое обращает к врагу своих школ снисходительный Конструктивист.
Нормы поведения имеют эпохальный характер. Устанавливаются они соответственно целям, но ориентируются на поступки, недопускающие разрушения.
Если к определению “общества” привлечь теорию Дарвина, то все, что до сих пор звалось “Обществом”, было ничем иным, как сбродом сукиных детей.
Пока “Общество” состоит из государственных конструэм, наиболее приемлемой конструкцией будет такая, которая, объединяя вокруг центра, в целях защиты и нападения, соподчиненных членой [sic!] своих, даст максимальную возможность развития всех их способностей.
Пока длится государственный период истории общество и государство – синонимы.
Войско есть яркий пример рубежа между функцией и конструкцией.
Отношение к войне, вытекает из созидательный устоев Конструктивизма, оно – угрожающее.
Партия может быть или партией – войском, или “партией” – бандой… Отношение – ясно…
Отношение к классам двоякое: к восходящему – такое же, как и к войску. К нисходящему – смотря по наследству.
К политике – дипломатическое.
К дипломатии – функциональное.
К тактике – диалектическое.
К сильно волнующему современников так называемому “половому вопросу”… –
Творческие устои Канн-Фуна утверждают, что этот “вопрос” существует только в мозгах наследственных жертв психиатров и венерологов.
Человек новой, Конструктивной эпохи, считает его вреднейшим недоразумением, разрешение Канн-Фуном «полового “вопроса”»
Г Е Р О И Ч Е С К О Е
Пою для тех, кого не смыло за борт.
Люблю детей; я нежен, очень добр;
у той, которую не стриг аборт
я попрошу детёнков целый табор.
И если Вы, пройдя Харибду бедствий,
решитеся отдать сблюдённый пестик
продумайте и хорошенько взвесьте
мой жесткий план – условие невесте:
Должна быть женщиной, а не апёнком, –
бадьями бёудер в хлёбью клёпку лить;
могучая, могущая в плёнки
хоть двойнями, хоть тройнями палить…
А я клянусь: – с пули мёд сбирая
Твоих неровностей толкучий яд
на них таким я жеребцом взыграю,
что ты родишь тринадцать жеребят.
К страсти, к любви – конструктивное – с максимальной нагрузкой на единицу.
Цель мира – жизнь. В виду того, что в жизненных целях женщина получила максимальную, но неравномерную с мужчиной нагрузку – формирование организмов – отношение к женщине заключается в компенсации ей жизненных благ, в оберегании, в предоставлении ей добровольно того разумного, чего она не в состоянии взять силой.
“Женщиной” в оскорбительном смысле зовется всякая, не хотящая создавать гулящая баба… – так относится Конструктивизм к разврату.
К проституции, как к болезням.
К браку – если не как к “половому вопросу” и к страсти – любви, то как к “браку”.
Семья – стойкий исторический компонент. Как Кан-Фунная связь высоко развитых индивидуумов в Человеческом обществе – должна быть сохранена навсегда.
К болезням – лечебное.
К смерти: детей – с сожалением, как будущим взрослым. Взрослых – с досадой, потому что каждый человек – стройщик (производственник или производитель). Стариков – умных, талантливых – с временной необходимостью, глупых, бездарных – без различно.
К Человеку: умному, талантливому или роядщему – животрепещущее.
К друзьям и сочувствующим Кан-Фуну – беспредельная дружба, преданность и готовность на жертвы.
К врагам Кан-Фуна – уничтожающее.
В связи с тем, что качества личности отлагаются и организуются по схеме судьбы, Кан-Фун рекомендует бережное отношение к культурным родам.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Отличие Конструктивизма от всего того, что до сих пор называло себя “поэтическим”, до мельчайших подробностей содержится в приведенном выше законе организации материала в Поэтический знак и в вытекающей из него перемене материала для конструкции этого знака.
Отличие Функционализма от всех прочих, существовавших и существующих “поэтических” школ заключается в изобретении дифференциального исчисления бесконечно малых элементов словесного выражения и в плановом, по Локсу Конструктивизма, интегрировании их, в пределах словесных возможностей, в синтетический знак, путем разнообразных ходов, повадок и пр., строимых на соответствующих стилю эпохи приемах.
Это – по форме.
По существу Кан-Фун – школа, стоящая на железобетоне науки и техники, организацией конструкций и функций воспитывающая солидарность товарищескую и братскую спайку, которая силой единства должна завершить задачу истории.
Будущий историк рассечет карбункул “Поэзии” наших лет не вертикальным, а горизонтальным сечением, вернее – вертикально-горизонтальным – крест-накрест – сечением кесаревым.Тогда на верху увидит он отчаянное сопротивление банд разнообразнейших реставраторов и прилипал – представителям пролетарской идеологии.
А внизу, при “идеализме” верхнего этажа будто все “вокруг него вертится” и «на Шипке – спокойно», в тягчайших условиях небывалой “богемы” он увидит борьбу с гробовщиками Поэзии и с кучей крысиной эстетики за тот радостный свет, который уже полыхает зарницами новой, небывалой эпохи Поэзии.
Все, что сказано здесь, конечно не край. Мы первые – задиралы; идут за нами Поэты: отточенный клинок диалектики и мастерское наследство помогут им завершить наше – их дело, – я слышу ступы их стоп.
То, что делаем мы – первый шаг к насыщению всей полноты жизни искусством, просыщенным жизнью, шаг к синтезу материалов, в котором все одновременно и слито и как будто бы разделено.
Пред вещим челом Кащеева точка вещей, и нашим, добравшимся к ней потомкам, придется сломать этот косный конец – освободиться от власти вещей, чтобы самим неподвластно ими владеть.
Высокое вблизи не увидишь в полном объеме.
Со временем те, кто мешает нам и скептически смотрит на то, что говорим и делаем мы, Кан-Фуны, поймут и оценят нас: нужна жестоко-смертельная, опирающаяся на вечный закон космоса, воля, чтобы уничтожить ту, порожденную историей свистопляску, которая чуть было не дискредитировала Поэзию в глазах человечества, чуть было не погубила ее.
Может быть мы еще несовершенны: «когда минет злоба дня и настанет будущее, тогда будущий художник отыщет прекрасные формы даже для изображения минувшего беспорядка и хаоса»; этот художник, если у него будут досуг и охота, заглянет в историю (чего я ему от души не советую делать) и, увидя “определявшую наше сознание…” удивится: – как это мы, в свистопляске измен и ненавистей, прозрели его озаряющий свет, и, вылущив из наших конструкций и функций все надобившееся нам, “временное”, констатирует, что предки жили жестоко – враждебно – хитро, и выбросив ненужную ветошь жестокости, сплетет из наших форм радостные хороводы венков и украсит ими лоб вечного мира, потому что Конструктивизм вечен, как вечно красив Мир, которым он овладел навсегда.
*
Т р и д ц а т ь к о п е е к.
*
ПЛЕМЕННОЙ ПЕТУХ
ДОЛЖЕН БЫТЬ ЭНЕРГИЧЕН
СМЕЛ
И ИМЕТЬ ГОРДУЮ ОСАНКУ
*
Желающие высказаться по Кан-Фуну, но не печатающиеся, – могут писать Алексею Николаевичу Чичерину: Москва, Покровка, Машков пер. 8, кв. 24. Наиболее интересные мнения будут обсуждены и опубликованы.
А д р е с и з д а т е л ь с т в а: Москва, Тверская, Брюсовский пер. 2, корпус А, кв. 16. Телефон 3-51-37.
На иллюстрации: А.Родченко. Портрет Владимира Маяковского. 1924