Как на эту осень ни посмотри,
у неё не лицо, а какой-то фаллос.
Я готова мир поделить на три,
только мира, кажется, не осталось
у меня в душе. И какой резон
выходить из рамок иль их бояться
если я — безжалостный Робинзон,
на костре оставивший столько Пятниц,
если я маячу — бревно-бревном —
в третьем глазе мира-пространства-Будды,
если я уверена лишь в одном —
это тоже пройдёт и опять забуду...
Так не лучше ли мне обрубить концы,
дрейфовать, пока меня остров носит,
и какой-нибудь деве из рода Цынь
от щедрот пожертвовать эту осень?