темнота свернулась тенью,
умостилась на зонте.
ветер метит в сочлененья
хрупких трубчатых костей,
в мокрой шкурке парусины
бьётся пойманный фонарь...
унеси нас, унеси нас,
перепончатая тварь -
там, в заброшенном гнездовье,
по порядку рассадя,
накорми сгущенной кровью
мимолетного дождя.
темнота протянет лапы,
когти выпустит насквозь
и повадится царапать
всё подряд, и вдоль и врозь.
хрустнут жалобные спицы
кистеперого крыла -
птеродактиль стал синицей,
той, что море подожгла.
а теперь, как Мэри Поппинс,
сидя на краю гнезда,
мы расчерчиваем пропись,
где линейки - провода,
скоро вылупится свежий
зонт на волю из чехла,
и назад по первоснежью
вознесет под купола.