Мы пройдёмся через ночь, как сквозь строй.
Ты не будешь ни женой, ни сестрой,
а я буду на лицо сероват –
не царевич и не волк. И не брат.
А за нами – шомпола-фонари,
а за нами со среды до зари
всюду стрелочки-мосты сведены,
а за нами – ни вины, ни спины.
Папироска на губах загорчит –
остановишься, вздохнёшь, промолчишь,
в пол-улыбки подмигнёшь, в полбеды,
и не станет ни вина, ни воды.
И не хватит ни хлебов, ни ножей,
не воскреснешь – ни потом, ни уже,
потому что и душа, – посмотреть, –
не похожа ни на жизнь, ни на смерть.
Ей другие берега далеки,
потому что ни весла, ни руки,
потому что по Москве чёрный газ
проплывает сквозь дома мимо нас.
А за нами – всё овраги-сады,
и не гаснет с четверга до среды
чьё-то узкое окно, словно дверь
в послезавтра,
во вчера
да в теперь...