//
[Множественная личность] – своеобразный эксперимент природы над человеком. Изучение этого загадочного состояния сознания может многое рассказать нам о нас самих, помогает понять нечто важное с точки зрения контроля над телом и разумом.
//
Маска - Добро, мой друг, пожаловать в игру, где правил нет… Лишь прорастая сквозь кору пока что слабым, обессиленным ростком, расти. Расти и самому решать, какими правилами бить слепую масть, ползти на слух, на веру принимая… Неискренность похвал и фальшь наигранных улыбок… Вести и быть ведомым по мосту, неосторожно то и дело оступаясь… С закрытыми глазами постоянно спотыкаясь о сотни стрелок из разломанных часов, об острые песчинки протекающих веков… перебегая из одной в другую… разбитых чаш расшатанных весов. Играть с огнем, и ветер пропуская между пальцев, лежать одним из сотен постояльцев на ладан дышащего мира… Непризнанных творений… На грязных покрывалах истощенных откровений скрывать диагноз от неподготовленных ушей. Окинуть взглядом бесконечность этажей и сделать шаг. Навстречу новой и прекрасной жизни, свою ладонь невольно превратив в кулак… Надеть свой сон, как надевал наряды, чтоб показаться чище и стройней. Укрыть лицо нарядной пеленой вуали… меняя мир, пророчества и взгляды… И становясь весомей и сильней…
Человек - Продраться сквозь асфальт… и перипетии сюжетов, чрез жизнь и смерть… и сталь расплавленных оружий… Лишь переплавленных на новую мечту, разрушить… И в обескровленное глядя небо, прошитое насквозь… взлетевшими надеждами других… простить. Проститься и топить в вине слепую злость. Одно из видений загона для животных, ожесточенно лапами терзающих ограду. Одна трактовка многогранного закона, прохладу приказавшего считать теплом. И за стекло считая на жаре настил песка, покрывший опустевший город… На выцветших полотнах силясь прочитать «свобода» видеть голод… Звериные инстинкты порождающая книга из ампул кровоточит и стихов. Бесцветной каплей соскользнув с иглы стекать по коже… Между рубцов и швов… И свежих не заросших ран… Теряться снова в каплях пота… И грязи, крови и эфирных масел, тайком проникших из-за линий фронта… Не оставлять следов – последняя забота перед прогулкой на четверке верных братьев, которые, казалось, лишь вчера… клялись с тобою разделить распятье… Тонули клятвы в череде стаканов… Стаканов из граненого стекла. И новый день начнется еле слышным… «я ухожу, завесьте зеркала».
Маска - Опавших листьев серая дождливость – последняя опора ветхого моста… Нависшего над пропастию бездны… Чуть давящей, гнетущей белизной листа… Последнего листа календаря. Начнется год… И снова каплей янтаря ты проскользишь сквозь временные сети лишь для того, чтобы опять… Отпраздновать приход зимы. И монотонно заворачивая сны… в обивку из тончайшей кожи… Брести одним из тысячи прохожих по серой безысходности дорог. Таков удел, таков нещадный рок, но так ли сложно проложить иные рельсы? Забыть про предсказуемость исхода пьесы и изменить с десяток строк в сценарии игры? И на подмостках развести костры… назло сюжетам и рукам, что крепко держат нити куклы… Картонной чистотой подчеркивая скулы, войти в театр… обновленным… И играть. Порвав все нити просто танцевать… И легкой грациозностью движений вести игру. Свою, по правилам своим. И льет с небес непобедимый дождь… Стирая прошлое… и вызывая дрожь.
Человек - В бессилии обмана... вздыматься в небо едкими клубами дыма и метана, отращивая крылья на ошметках мяса... В толпе безликих манекенов в рясах казаться лишь одним размноженным лицом… расплавленным, бессмысленным свинцом, пронзающим пространство наряду со всеми… Одним… По-зимнему весенним, в морскую плоть бросающим силки. Как мотыльки сливаются на свет, чернилами стекаться на бумагу. Зеркальностью имен… скрывать убийцу и бродягу, туманом заворачивая лица. Пожалуй, нет… Все это слишком просто… Не новый путь, а новый перекресток… И новый борт в тумане за окном. В бетонных реках серого стекла, старательно ныряя под планктон, рождалась мгла. Не то, чтобы лишенная запрета… Не то чтобы совсем раздавленная светом, ползущая по мировой спирали нить. Где мириады обреченных гнить порхающих созданий-однодневок горят огнем… В посмертный превращаясь в слепок, что тут же обращается в лицо и дарит обладателю фату. Слепую, эфемерную мечту стать кем-то большим, набирая высоту и падая с обугленным крылом… И замыкая круг, все так же становиться маской… Последней лаской укрывая совершенный груз… родился новый Иисус.
Маска - Родился и взошел неистовой звездой на беспросветном покрывале океана. На дне граненого стакана… надеясь обрести покой. В долине под седьмой Луной рождая новую вселенную обмана… Так зародилась жизнь. И умерла нирвана. И новая легенда графомана нашла свою проекцию на рай – на новый, безупречный край, окрашенный в бездарно-серый цвет. И вот рождается пророк. Один из тысяч умирающих планет, стремящийся очистить мир от грязи… Но к храму рухнувших фантазий прикоснувшись, подобно первому возносится на крест. И вновь кольцо. Или виток спирали, неуловимо ускользая от реалий, все раз за разом возвращается на старт. Или начало? Начало нового нелегкого пути… Один… В легенде… Взаперти… Рождаться, гаснуть, опаляя крылья… Уверенно скрываясь от бессилья взмывать все выше… Выше крыш и городов, и солнца… и снова камнем падая на дно. На дне велюровых колодцев, как оказалось, тоже можно жить… Рождаться, верить, хоронить… Но в этом ли бессмертие истоков? Спокойное и вечное течение веков? Слепая ненависть пророков-игроков… Бессмыслица! Бояться привилегий, что могут исцелить тебя от ран. Король-отец… А может быть, тиран… Навеки. Все это, друг, твой собственный роман. Тебе решать судьбу героев, кто будет счастлив в логове изгоев, кто свой приют найдет в твоем дворце. И на фарфоровом изысканном лице мелькнет улыбка.
Человек - Жестокая улыбка шутника? Во многом так… Играя белыми быть впереди всегда на шаг… Но в цельности больных фантасмагорий не так уж сложно лодке затонуть. Взмахнуть крылом… начать по новой старый путь… Исхоженной тропинкой выбраться из леса… И занавес. Окончена игра, окончена и пьеса. Всем зрителям пора идти домой. И лишь актер… усталый и хромой наденет маску… Ведь он не просто тяжело больной… Король, продавший свою сказку… За горстку обесцененных монет…
Маска - Что можно сделать с выцветшей одеждой? Носить, стирая материал надеждой, что цвет вернется через пару лет… Или сменить на новую сверкающую ткань? Шагнуть за грань остаточным терпением и встретить сон, казавшийся таким прекрасным…а оказавшимся обычным снегом. Со всех сторон с небес летящим порошком… Побегом по проложенным недавно швам. Не придавая важности словам дышать, вздыхая полной грудью тяжелый воздух… порожденный ртутью… Ты знаешь сам спасение от смерти. Влюбленным – храм, пропитанный лавандой, а игрокам – кабак… И выцветший дырявый флаг устало будет колыхаться на ветру. Решать тебе, тебе писать игру и слепо полагаясь на судьбу не стоит быть невольно обреченным… На жизнь в изгнании и вечную борьбу. Игра на жизнь не ждет неловких ставок. Твой новый том счастливых детских сказок пылится в амнезии странных снов.
Человек - И вот на кон поставлен Рубикон, и тысячи шипов изломанных корон пронзали плоть от умиравшей плоти... И вот игра. И из глазниц упавших масок кости вершат судьбу... убитых игроков. И все лежат не в силах шелохнуться… и жить… И вновь безжизненно проснуться, начать свой день как подобает сну. Очнуться, сделать шаг и снова раствориться в безумности шумов и стонов из провалов окон… Из глаз бетонных исполинов снов, икон расплывчатого мира… С ума сошедших выживших героев... рождать мечту разломанных устоев, ломая их в угоду снам… Тем сумасбродным и слепым мечтам, что нас так ласково скрывали раньше… Бежать вперед, срывая маски с умерших влюбленных, что сотни лет, за годом в год держали чувства там… В искусном переплете линий, застывших на лице картонным храмом. И расплываясь вязким белым ядом, феерия безумных слов, написанных на стенах, пронзала плоть от умиравшей плоти… И вот игра. Сквозь лабиринты фраз незахороненных признаний, что так хотели вырваться из уст… Пустое все, пустые мысли, разрывающие сердце, стремясь найти себя… свой мир в безумной истерии лезвий, танцующих по коже и под ней… Все глубже проникая в мясо… И стаей мух слетавшихся на трассу за новым словом в сводке некрологов… за месяц, два… за год, за целый век, лишь парой строк известный человек навеки пропадает в книге… Один из миллиарда звезд, распятых на чернильном небе – на пепелище, где недавно был протянут мост.
Маска - Искать себя в пустынности абстракций… Простраций пластилиновых искусств… бездарных, раздраженных чувств, застывших неизменной лживостью стихов на сером полотнище веры. Бессмысленным и давящим потоком серы словами прорывая плоть бумаги, со всех сторон пронзает уши монолог. Всю жизнь пытаться преступить порог и постоянно натыкаться на преграды, ломая кости, жизнь… от безысходности погони за наградой теряться в бесконечной череде газетных заголовков и статей… О жизни за привычной всем стеной из незатейливых рисованных иллюзий… Ведь жизнь – эскиз… Пора понять и взяться за мольберт, и в веренице красок, кистей и холстов найти себя, угомониться… Родиться и начать все с чистого листа, стирая прошлое и прошлого себя, стирать, стирать все то, что так мешало жизни, взглянуть на все из прорезей в картонном идеале, в единственном рожденном человеком храме, способном подарить все то, о чем мечтал веками любой, кто только был способен жить! Забыть про все и просто быть свободным… От всех цепей, оков реалий этой жизни…
Человек - И быть одним из тех умалишенных, что на фальшивом лике серебра чертили руны счастья и удачи? Марали холст в стремленье стать богаче… что растекались вязким медом лести по венам обескровленной стены? Иконой восходить, не чувствуя вины за то, что за бесчувственным картоном стал лишь одним из тысяч манекенов… Не в силах обогнуть протяжным стоном края искусной имитации лица… Бежать, бежать от своего конца, все время спотыкаясь на начальной точке… На мыслях и словах, на ржавчине замочных скважин от дверей, ведущих в никуда… В слепом безверии перебирать ключи, в надежде отыскать свободу… От мира вездесущей лжи… от белой смерти, отравляющей погоду слов и настроения других. Иных миров и чуждых идеалов… в потертой истине стихов и строф забытых маргиналов, чьи имена на мраморной доске давно покрылись беспросветным слоем пыли… Вуалью скрыть черты портрета, запеленать мечту за плотным покрывалом света и безразличной прелестью имен… И день за днем… Один и тот же сон нас возвращает на истоки за ответом, что мы никак не можем отыскать… Понять, стараясь ухватиться… за постоянно ускользающую тень… И в сотый раз за днем проходит день в погоне за советом, способным перебрав ключи найти один… Единственный и верный… Пусть каждый сам решает для себя…
Маска - Пускай. Подчас действительно забавно скользить средь тысяч запертых дверей… свободу выбора имея в полной мере… в вольере для зверей, точащих кровожадно когти… И медленно размалывая кости идти, идти вперед… навстречу нарисованному солнцу каким-то, как и ты, жестоким шутником? Тем самым мертвым игроком, чью жизнь решил бросок игральной кости? В шаблонности идей, в банальности слогов тонуть ненужным неподъемным грузом, что медленно но верно приближается ко дну? К обрыву, ограждению, окну… В чернильном небе расплываться каплей формалина, скрывающей и поедающей звезду? Пожалуй, лучше будет вырвать несколько страниц и оказаться в длинном коридоре. И снова тысячи дверей и бесконечность без начала и границ… Или в такой уютной маленькой коморке, за разом раз… раскладывая верный, один и тот же обнадеживший пасьянс… последней сигаретой выжигая ненавистный глаз, чуть глухо и затравленно хрипя… невольной тенью пробегая между строчек, пусть каждый сам решает для себя.
[Albus]Corax