Здравствуй, Элли.
Я был непростительно пьян.
Мне казалось, твой дом улетел,
это было пронзительно больно.
По сравнению с этим в ажуре всё было у Бонни.
(В общем, это моё обьясненье, почему я пропИл свой баян)
Сказка сказкой, но всё же я стойко не горбил скелет,
лишь ночами от воя сгибаясь, забирался с ногами в бутылку.
Ну и мама в саду от меня зарывала ножи,
на деревьях попрятала вилки,
а какой-то заезжий "ОМОН" отобрал у меня пистолет.
Я бежал, словно мартовский кролик,
я разбил герцогине часы,
я красиво мстил времени, но
поперхнулся минутною стрелкой
НЛО, охренев, присылало в цветочках тарелки
посмотреть, как, в протесте сжигая чужие трусы
я смеялся до почечных колик.
А соседка, что справа стакан за стаканом
вливала в себя Panadol,
а Годзилла, что слева
от страха забилась под стол.
Элли, мне не спалось 8 суток попутного ветра,
наш Канзас-старичок без тебя тоже выжил с ума:
вслед за домом твоим потянулись на юг все подушки,
а без взяток бойкот объявляют даже кукушки,
власть твердит, что во всём виновата зима,
в остальном всё
все так же отлично
в нашем скромном и маленьком гетто.
Скоро чукчи в палате опять затеплят батареи -
может, я наконец-то об них тогда обогрею
свои руки - мне кто-то твердил,
что они по колено в крови:
у меня теперь аллергия на любителей слов "селяви",
и никто никогда не узнает куда я их всех посылал.