Чунь-Чёш. Закат. Высокий берег.
Так непривычно без истерик,
без спешки, без разбора прав,
без выяснений кто не прав,
без змиев, прущих из бутылок,
без тех, кто целится в затылок,
без открывания огня
(я образно) средь бела дня;
без механизма на запястье,
сокрытого в часах «Ракета»,
необходимого отчасти,
но часто рвущего на части,
и чаще – без причин на это;
без распальцовок на дорогах,
без расставаний на порогах,
без фальши в слове «напишу»,
без супермазов в лоб идущих,
без догоняющих и ждущих,
без тех проблем, что не решу.
Все это западней, восточней,
за пеленой заката прочной
оставшись, не настигнет почтой,
не всколыхнет звонком в тиши.
Чунь-Чёш – заброшенный, забытый,
полынью в рост от глаз сокрытый,
на эту ночь послужит скитом
для человеческой души.