День и ночь, металл ковался,
Лилось железо в полный рост,
В селе, как сонм образовался
Крестьян загубленных – погост.
Уж не щадил Демидов души,
Бросал на каторгу весь люд,
Везде приставил свои уши -
Для полученья добрых руд.
Пленённый скитник волчьей ночью
Был приведён в подвал сырой,
Сковал Никита его прочно,
Лишив свободы и покой.
Огонь всё тлел в аду кромешном,
Но верил Сокол, луч прольёт!
Воспрянет дух из судеб грешных,
Звездой над облаком взойдёт!
И Сокол ждал освобожденья,
Весь истощал и изнемог,
Он верил в силу избавленья,
Вот-вот навеки сгинет рок.
Томился ненавистью жажды,
Отмстить за пролитую кровь,
Несправедливость и страданья,
За безответную любовь.
Таилась вера, месть кипела,
Надрыв лишь злобу прививал,
Суровость стала чашей меры -
В один озлобленный оскал.
Надежда вспышкой засветилась,
Свет показался свысока,
В забой Ерёмка опустился
Прибить оковы батрака.
В тоннеле юркнула фигура:
Белки бездонных, серых глаз,
Послал Бог в ад нежданно друга -
Луча - спасительный алмаз.
«Неужто Сенька, ну и диво!
За что ты каторгу несёшь?
Какая есть в тебе провинность?
Я вижу, здесь ты пропадёшь.
Несправедлив к тебе хозяин,
Несёшь ты тяжести судьбы,
Почто посмел наш ярый барин
Сковать цепями в кандалы?»
«Зло на меня Демидыч держит,
За непокорность и хулу,
Трудом нелёгким хочет ввергнуть
Рабом навечно в кабалу.
Собачья жизнь, болезни, голод,
А хлеб, и тот один сухарь!
К костям крадётся дикий холод,
Ото рта идёт холодный пар.
Сырая влажность пробирает,
Одежда полностью гниёт,
Душа в темнице умирает,
И так, идёт за годом год».
В Ерёмке жалость бьёт в коленки
От непосильных, тяжких бед,
И протянул гостинец Сеньке -
Плечом, согретый сдобный хлеб.
«Подарка жди ты очень скоро,
И выше голову держи!
Спущусь к тебе я в шахту снова,
А там рассудишь свои дни».
Смотрящий, тут повёл рукою,
Свет фонаря разнёс лучи:
«Ну, всё брат, я теперь с тобою,
Меня в надежде тихо жди».
Воодушевленье всколыхнулось,
Душа расправилась крылом,
Судьба нежданно улыбнулась -
Златым, объемлющим венцом.
Прошла неделя, или боле
Вновь появился добрый луч,
Спустился вновь Ерёма в штольню,
Дав инструмент – заветный ключ.
«Смотри на лаз, увидишь метку,
Освобожденья твой черёд,
В горшке берёзовая ветка,
Зелёный свет – идти вперёд».
«Спасибо друг, в долгу не буду!
Сочтёмся, коль жива душа!
Тебя вовек я не забуду!
За то, что спас меня раба».
«Ты не серчай, осилишь бремя,
Не нам ли жизнь здесь продолжать?
Придёт уж скоро наше время,
Когда мы будем пировать!»
«Ведь верно метишь друг сердечный,
Нам предстоит дела вершить,
Груз ляжет тяжестью на плечи,
Дабы в труде нам хлеб растить».
Смотрящий – видящее око
Прервал душевный разговор:
«Ерёма, где же ты пройдоха?!
Тебя не вижу я в упор!»
«Да здесь я, клинья бью покрепче,
Что, потерял уже меня?!
Развеял молотом бы плечи,
Неймёт железо ни хрена».
«Ну, и дела, в мои ли годы
Я буду клинья подбивать?
Не собираюсь делать, сроду,
Эх, супостатов, в шею гнать!»
Стих шум, фигуры растворились -
Во мраке бледного огня,
И каторжане расступились,
Цепями тяжкими звеня.
В проходе тесном пыль повисла,
Блестела отблеском руда,
Крепь деревянная раскисла,
Сочилась струйкою вода.
продолжение следует...