Роман-поэма "Демидовы"
В Сибирь тянулись вереницы,
Переводились мастера,
А вместе с ними и девицы
Шли за любимыми в края.
На Колыванских медных копях
Пускали ко'штом весь завод,
Ловил Акинфушка холопов
По берегам небыстрых вод.
Отстроил струг сосной тисненой,
Снабдил оружьем пушкарей,
А сам пустился в русло Волги
Просить у матушки людей.
Реки простор, левобережье,
Открылись поймы и луга,
В широкой ясности безбрежья
Стелились зеленью поля.
По брегу ровному, потугой
Тянули баржу бурлаки,
Под парусами плыли струги,
В церквях долбили звонари.
Повозки с сеном проходили,
Скрипели ступицы колес,
А в небе ласточки парили
В преддверии молнии и гроз.
Блеснули дивно минареты
Из стен Казанского Кремля,
И показались силуэты,
На шпиле месяц и звезда.
Напротив склад расположился
Отцовский дощатый амбар,
Акинфий с кормчими простился
И прихватил с собою ларь.
Мысль, будто светом промелькнула:
"Чем одарить больших людей?
Зеленым цветом изумруда,
Али пушниной соболей?"
Но, в тот же день пришло известье:
Екатерина умерла,
И на престол вступил по чести
Внук даровитого Петра.
Гулял Акинфий по тропинкам,
Да за околицу забрёл,
Стояли девушки в косынках,
Слезой, оплакивая боль.
Лопатой рыл мужик могилу,
Снимая верхний слой земли.
От напряженья пухли жилы,
Везде натыканы кресты.
В гробу покойница лежала,
Стояла бричка поодаль,
И пламя скорбное дрожало,
На лицах мертвая печаль.
«Стой! Кто такой? Тебе не место,
Не видишь разве, здесь погост»,
И два солдата в перелеске
Небритым рылом встали в рост.
Копатель в окрик развернулся,
Акинфий взгляд лица поймал:
«Не может быть, сам князь вернулся!
И до чего же исхудал».
«Никак Демидов на помине?
Не ожидал уж повстречать,
Такая вот она – судьбина
И видно в горе умирать».
Солдат потряс ружье со стуком,
Тряхнул Акинфия в плечо
И сунул барин рубль в руку,
Скосил угрюмое лицо.
«Вот и конец пришел дороге,
Был князь, стал ссыльным, сколько миль,
И такова Госпожья воля -
Везут в далекий край Сибирь».
Помочь, Акинфий был бессилен,
Не знал, что делать в этот миг,
Ведь предстояла князю ссылка,
Он потерял свой бодрый лик.
Внутри как все перевернулось,
Стонало сердце, дрогнул нерв,
И жалость острая проснулась
Среди обласканных дерев.
И мало слов для утешенья,
Унять всю боль никак нельзя,
И лились речи откровенья,
У князя капала слеза:
«В прах моя кровушка остыла,
Слегла в могилу дочь моя,
Внутри все выжжено, уныло
Эх, жить мне в ссылке без тебя!
Уж претерпела, настрадалась,
И горе мне на старость лет,
От счастья мало, что осталось,
Погас мой ясный, добрый свет.
Любил её я больше жизни,
Теперь мне гнить в сыром лесу,
И поминать ее на тризне
В забытом, призрачном краю».
Глядел на Меньшикова барин
И думал с болью про себя:
«Вот как оно всегда бывает
В пути большого корабля».
«Прости сердечный князь, дорога,
Не думал, что вот выйдет так,
Уж не суди ты очень строго,
Ну, а помочь – не знаю как».
Демидов медленной походкой
Тропой пошел до берегов,
Колосья били по колодкам,
Звенел набат колоколов.
За Волгой маковки блестели,
Луч изливал в зените свет,
Шмели здоровые гудели
Над ходом возчиков телег.
продолжение следует...