Роман-поэма "Демидовы"
В долинах травы зеленели,
Ходил по дебрям дикий зверь,
Ручьи по камушкам звенели,
В лесах звучала птичья трель.
Над горным озером прохлада
Всходила радужным венцом,
Свет солнца – куполом отрады
Бросал лучи на водоем.
Ночами, в зареве пожара
Горели стройные леса,
Десятки верст стелилось пламя,
Бежали звери от огня.
Башкиры вновь разбушевались,
Жгли поселенья и дома,
Разбоем в селах занимались,
Чужих жен крали навсегда.
Никита ехал из столицы,
В родную вотчину свою:
«Ну, погодите, круглолицы,
Я кровь-то вашу усмирю!»
Вопрос наследства разрешился,
Жена осталась жить в Москве,
Воспоминанья растворились,
Жизнь закрутилась в колее.
В Тагил обоз дворянский ехал,
Везли холопы книги, кладь,
На поворотном пункте вехи
Открылась горной цепью падь.
Тряслась в возке одна полячка,
Вез барин тайно, от жены,
Союз с ней не был скреплен браком
За исключением любви.
Ворота в скрипе распахнули,
Двор окатил собачий лай:
«Ну, слава богу! Дотянули.
Эй, Яшка гостя принимай!»
«Заждались вас, вот подоспели,
И снова с нами господин»,
«Надеюсь, здесь, все зорко бдели,
Завод могучий, домны, тын»…
Трещали свечи в канделябрах,
Горели радугой огни,
Тянулись к свету олеандры,
Сидели чинно молодцы.
"Недурно батюшка отстроил,
Обставил все как на парад,
Создал прекрасные покои,
Как в роскошь свадебных палат".
«Куда прикажете девицу
Золотокосую свести?»
«Ты проведи ее в светлицу,
Ну, и постель ей расстели».
«Эх, есть, где вволю размахнуться,
В руках прославленный завод,
Мы не беднее братца будем,
Прославим пушками оплот».
«Сейчас порадоваться надо,
И праздник лихо заведем,
Ну, а затем дела обладим,
Ударим в колокол, как гром».
Уж льстился Яшка к экономке,
В волнении жарко прикипел,
Вела Полячка речи бойко,
Приказчик томным духом млел.
Среди могучих темных елей
Плясали девки у костра,
И бубенцы под песнь звенели
Резвилась шумная толпа.
Хозяин с Юлькой в лес сбежали,
В траве искали колдовство,
А ночью музыка играла,
Лилось заморское вино.
Так продолжались дни веселья,
Плыли над речкою огни,
И после долгих развлечений
Душа просила тишины.
Была у Юльки одна слабость,
Любила вольности степей,
И взял Никита для забавы
Ордынских, пламенных коней.
Приставил Перстня по уходу,
Что от помещика бежал,
Прошел леса, поля и броды,
Да на завод, вот так, пристал.
Ходил с рогатиной на зверя,
Берлоги в чаще находил,
И не боялся бить медведя,
Охотой славился и жил.
В конюшне Митя появился,
Запряг коней в нарядный лоск
И посадил Никиту с Юлькой,
В златой роскошный, легкий воз.
Заслышав клич, рванулись кони,
Лишь ускоряя дружно бег,
Взметались ввысь тугие ноги,
Играла в скачке лихо плеть.
В ушах свистел привольный ветер,
Из-под копыт летела пыль,
Летел Игрень-конь пуще света,
Мяв под собой сухой ковыль.
Прыть нарастала сильным жаром,
Мелькали рощи и кусты,
На горизонте все пылало -
Пожаром огненной зари.
Казалось, черная фигура
Пересекла дорогу в лес,
Игрен-конь бросился от дури,
Как сумасшедший дикий бес.
И натянул здесь Митька вожжи,
Сомкнул потуже удила,
Но, коренник был лишь встревожен,
Мчал в пропасть скального ручья.
«О, Боже мой, мы все пропали!» -
Кричала Юлька, в небеса,
Повозку в стороны качало
От приближения конца.
«Ага, что страшно умирать?» -
Отрезал наскоро Никита,
«Не нам в той бездне пропадать!»
Ничто в погоне не забыто».
Крутил в последние минуты
Хозяин мысли на уме,
Расчет холодный, поиск сути,
Ком затаился на душе.
«Или о скалы разобьемся,
Или низвергнем прямо вниз,
Пусть даже мы теперь убьемся,
Но, с нами праведная жизнь».
Все ближе бездна краем мечет,
Наотмашь Перстень крикнул: «Стой!»
И парень выбежал навстречу,
Встав на пути коней горой.
На коренном повис на гриве,
В мгновенье взял за удила,
Но, как копыта уж не били,
Не смог в пыль сбросить удальца.
Умерил прыть коней бродяга,
Шаг сбавил тут же коренник,
Вздохнул беглец от передряги
И показал чумазый лик.
Вскричала Юлька от спасенья,
Бродяге бросилась на грудь,
И в знак большого уваженья
Поцеловала парня тут.
«Откуда сбег?» - спросил хозяин,
Взглянув в бесстыжие глаза.
«Да беглый я, иду с Алтая,
Ищу здесь вольные хлеба».
«Гляжу – знаком ты с рудным делом,
В металле знаешь пользу, прок,
Переходи ко мне ты смело,
Определю тебе шесток».
Свернула тройка к поселенью,
Зашёлся звоном экипаж,
Свет догорал, сгущались тени,
В ночь погружался весь пейзаж.
На утро Селезень явился,
Тут и Демидов подоспел:
«Надеюсь, с прошлым ты простился?
В делах, я вижу, очень смел.
Запомни твердо свое место,
Теперь тебе я царь земной,
Служи мне преданно и честно
И будь мне верною слугой».
«Служить тебе я буду крепко
И душу выложу, вовек,
И моя хватка очень цепка,
Коли по нраву человек».
Бродила Юлька, в томных муках,
Сомненья крались с глубины:
«Не разлюбил ли пан от скуки
Моей обласканной души?»
Ответа все не находила,
Горчинкой – злость на языке,
И с подозрением ходила
В тревоге серой и тоске.
Демидов скоро дело ладил,
Познать металл решил сполна,
Умельца, Яшка тут приставил
И закрутился в пыл – глава.
Старик учил Никиту знаньям,
Как лить расплавленный металл,
Привил зачатки в назиданье
Под строгий дедовский накал.
продолжение следует...