Простите, Корней Иванович
Ктулху, Ктулху, Цокотулху,
позолоченное брюлхо,
Ктулху по морю пошелху
и заснулху.
Снился Ктулхе сон прекрасный,
будто вздрогнула земля,
и на площади на Красной
разрослася конопля.
Из могилищ повсеместно
выползали мертвецы:
в подземельях было тесно —
ишь, полезли, стервецы!
Всюду слизни мозговые,
всюду похоть и разврат.
Разгулялась энтропия!
Раскрутился коловрат!
Вдруг откуда-то летит ма-а-аленький будильник
и звенит звенит ЗВЕНИТ
*баный придурок
Только Ктулху просыпаться не хочет,
на будильник он рычит и болбочет,
свои щупальца в разные стороны пыщит —
настырную технику ищет.
А будильник! А будильник!
Гоп-ля-ля!
Бдыщь — и Ктулхе подзатыльник —
гоп-ля-ля!
А потом еще другой —
раз!
А потом ему ногой
в глаз!
Ктулху криком кричит, извивается,
а будильник над ним измывается.
То укусит его,
то в живот его пнет,
то премерзкую песню фальшиво споет:
вставай, подымайся, проклятый урод
Долго Ктулху и молил и голосил,
не осталося у Ктулхи больше сил,
и открыл он обреченно глаза
и будильнику такое сказал:
ТЫ НЕГОДНОЕ УСТРОЙСТВО, МЕХАНИЧЕСКАЯ ДРЯНЬ!
ПРИЧИНЯЕШЬ БЕСПОКОЙСТВО ТЫ В НЕМЫСЛИМУЮ РАНЬ!
ВЫРЫВАЕШЬ ИЗ МЕЧТАНИЙ, ПРОБУЖДАЕШЬ ОТО СНА
В МИР, ИСПОЛНЕННЫЙ СТРАДАНИЙ. А СКАЖИ-КА, НАХРЕНА?!
Но была ему ответом гробовая тишина.
Почему?
Потому что Ктулху проснулся!
И вещественный мир наебнулся!
Вот почему!